Вы иностранцы, и никогда не поймете, что случится, если я и мои товарищи потерпим неудачу. Не будет ни суда, ни следствия, ни тюремного заключения. Нас просто убьют, и все. И никто не будет платить пособия нашим семьям.
— Если мы пойдем с вами, мы потеряем драгоценное время, — сказала Тори. — Мы должны встретиться с Бондаренко как можно скорее, задолго до рассвета.
— Вы правы, но что, если вам не удастся связаться с Валерием вовремя? На карту поставлена судьба всего бывшего Союза!
— Что будем делать, Рассел? — спросила Тори.
— Мне все это не нравится.
— Вы должны помочь мне, поймите, — настаивал капитан. — Вы обязаны. Если все-таки произойдет военное нападение на Прибалтику, последствия его будут ужасны. Вы же знаете, что бедные страны всегда стремятся к диктатуре и экспансии. В России вот-вот к власти придет репрессивное правительство, появится какой-нибудь новый Сталин и тогда конец реформам, конец всему. Нас ждет страшное будущее.
* * *
— Мы пропали, — прошептал Виктор за секунду до того, как в зал с бассейном вошел Марс Волков в сопровождении Ирины. Татьяна к этому времени уже вылезла из воды и, завернувшись в огромное махровое полотенце, подошла к своему начальнику, поздоровалась.
— Добрый день, — ответил ей Марс. — Посмотри, что у меня есть! — Он радостно показал ей персональный компьютер, который держал в руке. — Помоги Ирине подключить его к сети и придумай, на что его можно поставить где-нибудь здесь.
Татьяна сделала все, как ей было сказано, мельком бросила взгляд на Ирину, но Ирина стояла с каменным лицом, боясь, как бы Марс не заметил что-нибудь подозрительное, и в глубине души надеясь провести его. Пока он считает ее своим человеком, у нее оставался шанс выкрутиться, придумать что-нибудь. Она расстегнула чехол, достала компьютер, протянула адаптер и шнур питания Татьяне.
Пока Ирина возилась с компьютером, Марс подошел к бассейну, наклонился к воде, позвал:
— Одиссей! Где вы? Как вы себя сегодня чувствуете? Лучше?
— Что-то я не помню, чтобы я себя плохо чувствовал, — отозвался космонавт.
— Ну как же, — Марс встал на колени у бортика, наклонился к воде. — У вас был припадок. Вы не помните?
— Нет.
— Во время припадка вы говорили на каком-то чужом языке.
— А-а, свет среди звезд. Я помню, я говорил на их языке.
— Каком языке? Чьем?
— Во всяком случае, не на том, на котором изъясняетесь вы, господин Волков.
Марс резко выпрямился, словно его что-то ужалило, и пошел к Ирине, та поспешно пододвинула ему стул. Неожиданно к ним подошла Лара, сказала, что Марса просят к телефону. Уголком глаза Ирина наблюдала, как Марс разговаривал по телефону, укрепленному на стене, бросая в трубку короткие, отрывистые фразы, потом долго слушал, и, наконец буркнув что-то напоследок, повесил трубку. После разговора лицо у него стало жестким, непроницаемым. Через пару секунд он уже стоял у Ирины за спиной и смотрел на экран компьютера, по которому непрерывной чередой бежали тексты рецептов.
— Что это за ерунда? — спросил Марс.
— Пирог с ананасами, — ответила Ирина, не переставая думать о том, кто же мог звонить Марсу по телефону и что сообщил этот неизвестный человек. Новости явно привели Марса в дурное настроение.
— Идиотизм, — зло фыркнул он. — Где, спрашивается, у честного человека деньги на ананасы? Что там еще?
— Рецепты, ничего больше.
— Ерунда! Нет, тут что-то не так. Неужели Валерий использовал такой дорогой компьютер только для записи рецептов? Прямо как баба какая-то...
— Эту, как вы выразились, бабу никак не могут найти, — раздался громкий голос космонавта.
Марс встал, подошел к бассейну на негнущихся ногах, рявкнул:
— Кто вам это сказал?
Виктор молчал, продолжая спокойно плавать в соленой воде.
— Я спрашиваю, кто вам это сказал? Дельфин защелкал, предупреждая об опасности. Марс вытащил пистолет, прицелился в голову Виктора:
— Или ты мне ответишь, или я вышибу твои мозги, гад!
Ирина подбежала к Марсу, взяла его руку, держащую пистолет, мягким голосом попросила:
— Марс, пожалуйста, не надо.
— Мне никто ничего не говорил, — донесся из бассейна голос космонавта. — Разве вы не помните, что успешно лишили меня моего источника информации. Повторяю, никто мне ничего не говорил, и мне это не нужно. Я могу читать ваши мысли.
— Что такое?!
— Вы упустили вашего заклятого врага, не так ли? Не отрицайте, я знаю. Вижу это по вашему лицу, искаженному злобой и ненавистью. Вы приложили массу усилий, чтобы найти Бондаренко, и что же в результате? Вы так же далеко от него сейчас, как были в начале.
— Молчать! — взревел Марс, и Ирина поняла, что он боялся, как бы космонавт не назвал его места работы. Волков не подозревал о том, что Ирина давно знает об этом. Она отпустила руку Марса, присела на корточки у бортика, всмотрелась в лицо космонавта, поймала его взгляд и долго-долго смотрела ему в глаза. Между ними шел молчаливый диалог, пока Ирина не произнесла тихо: «Достаточно, Одиссей, зачем ты его провоцируешь?»
Космонавт нырнул и поплыл в противоположную от Марса и Ирины сторону; дельфин последовал за ним.
— Как ему удается так долго находиться под водой? — недоуменно спросил Марс.
— Возможно, он — наполовину дельфин, — пошутила Ирина, но, взглянув в лицо Марса, пожалела о своей шутке: Волков не собирался иронизировать на эту тему. Ирина вспомнила также последний разговор Марса и Одиссея, свидетелем которого она была, и поняла, какую тактику выбрал космонавт в борьбе против своего мучителя.
— Пойдем, — Ирина потянула Марса за руку, — убери оружие — зачем оно? Пойдем, Марс, давай, не упрямься. — Она, как ребенка, увела его от бассейна, а затем вернулась к своей работе: все сведения, нужные Марсу, были записаны в памяти умной машины, и он с нетерпением ждал, когда Ирина сможет найти их.
* * *
— Ожидание — хуже всего, — заявил Рассел.
— Ты, конечно, думаешь о капитане, — сказала Тори, — до сих пор считаешь, что он намеревается использовать нас как ищеек?
— Хотел бы я доверять ему так же, как доверяешь ты, Тори.
— Видишь ли, в Эстило и Хитазуре я тоже была уверена. Разговор между Расселом и Тори происходил на двадцать первом этаже гостиницы «Россия», в ресторане. Они сидели за столиком у окна и ждали, пока их обслужат. Из окна открывался чудесный вид на Красную площадь, собор Василия Блаженного, как всегда, нарядный и красивый.
— Хитазура — хитрая лиса, и обманул всех, не только тебя. А Эстило... Возможно, ты напрасно на него так сердита. Подумай, без его помощи мы бы вряд ли смогли добиться того, чего добились.
— Наверное, ты прав, но... Бедный Ариель, как жалко, что он погиб.
— Очень жалко. Пытался, докопаться до правды и поэтому погиб.
Тори достала из кармана фотографию, положила ее на стол, разгладила смявшиеся уголки.
— Посмотри, Рассел. Я раньше не говорила тебе об этой фотографии. Ее мне дал Ариель перед смертью. Для него этот снимок имел огромное значение.
— Обычная фотография, — Рассел вгляделся в снимок. — Это Сан-Франциско?
— Да. Дом Ариеля находится совсем близко от парка, который ты видишь на фотографии.
Рассел взял фотографию, взглянул на ее обратную сторону и прочел дату: «21 марта».
— О, Господи! — неожиданно вскрикнула Тори и выхватила снимок из рук Рассела.
21 марта, вот оно что! Тори поняла, почему то число, когда Бернард летал в Сан-Франциско, показалось ей знакомым, — такая же дата стояла на обороте фотографии Ариеля! Тори внимательнее всмотрелась в людей на заднем плане фотографии. В левом углу, недалеко от неизвестной пары, она увидела мужчину и только теперь узнала его. Это был Бернард Годвин, Она сказала об этом Расселу, и тот, еще раз посмотрев на снимок, согласился с Тори.
— Ариель выследил Бернарда, — сказала она.
— Похоже на то, — кивнул Рассел.
— И за это был убит.
— Думаешь? — Рассел с сомнением покачал головой. — Что-то еще должно быть, Тор. Пусть Ариель засек Бернарда в Сан-Франциско, но что с того? Разве Бернард не мог поехать в этот город по делам, на свидание с какой-нибудь женщиной, отдохнуть и так далее. Существует масса вариантов. — Он изучал снимок еще какое-то время, потом вернул его Тори. — Кто эти двое, парочка неизвестных?
— Я пыталась их разглядеть, но парочка находится от фотографа дальше, чем Бернард, однако, похоже, что эти двое направляются к Бернарду, а?
— Нужно спроецировать снимок на экран и увеличить фотографию насколько возможно. Но для этого необходима лаборатория.
— На Лубянке, я думаю, много разных лабораторий. Не хочешь воспользоваться?
— Замечательное предложение. Обязательно обращусь туда за помощью, — усмехнулся Рассел. — Знаешь, Тор, этот капитан Николаев все-таки кажется мне сомнительной личностью.
— Нет, Рассел, в данном случае ты не прав. Капитан доказал нам, что ему можно доверять.
— Значит, я очень недоверчивый человек.
— Нет, — Тори взглянула на Рассела, — ты не недоверчивый. Ты осторожный.
Тут к столику подошла официантка и приняла заказ.
— Темнеет, — сказала Тори, глядя в окно на позолоченные купола знаменитого собора, отливающие тусклым светом в лучах заходящего солнца. — Москва — холодный город, даже летом.
— Наверное, в этом виноват не только климат, — усмехнулся Рассел. — Да-а... Ожидание — хуже всего. Не выношу сидеть просто так и ждать.
— К сожалению, нам больше ничего не остается делать, Расс. Мы вынуждены ждать ответа от миссис Куйбышевой. Придется потерпеть.
— Если этот ответ вообще придет. Бондаренко скрывается, и, вообще, такая ситуация... Вряд ли у членов организации много возможностей...
— Ситуация как раз такая, как было сказано в сообщении, полученном от «Белой Звезды». Отчаянная. Сигнал о помощи был отправлен Хитазуре. А приехали мы.
— Все это прекрасно, только вот хотел бы я знать, что известно о нас на Лубянке? Знает ли капитан о том, что «Белая Звезда» послала сигнал о помощи. А вдруг работникам службы безопасности удалось расшифровать код, используемый «Белой Звездой»?
— Капитан нам многое рассказал, с его точки зрения, разумеется.
— Тори, Николаев тоже из этой службы.
— Ну и что? Он — живой человек. И несчастный. Хочет избавить свою родину от зла, понимаешь? Он даже чем-то похож на нас. Запутался в паутине лжи, как муха, и всеми силами старается выбраться из этой паутины.
— Боже мой, Тори, я так страстно желаю, чтобы ты оказалась права!
Тори снова повернулась к окну, посмотрела вниз, на город. Какой чужой была Москва! Тори хорошо помнила рассказы своего отца, услышанные им еще от деда. Отец любил рассказывать ей об уральских лесах, где водятся волки и другое зверье; о храбрых жителях грузинских деревень; о смелых солдатах, сражающихся с морозом в холодных просторах Сибири. Как сильно эти рассказы отличались от того, с чем она столкнулась в Москве! Тори терпеть не могла, когда отец говорил с ней по-русски, хотя и понимала, что он делает это, желая помочь ей. Она ненавидела и занятия русским языком, и все, связанное с Россией. А теперь, находясь в чужом и несимпатичном ей городе, мечтала о том, чтобы отец оказался рядом и разговаривал с ней не на английском, а на русском языке, и показал ей Москву, и чтобы они вместе гуляли по улицам, но... Тори даже не знала, понравилось бы отцу в Москве, если бы он приехал сюда. Скорее всего, он тоже был бы разочарован современным городом, страной, патриархальный образ которых он все еще носил в своем сердце.
Когда с ужином было покончено, на улицах стемнело, и Рассел сказал:
— Зря мы не отправились в Звездный городок вместе с капитаном, Тор.
— Поздно об этом жалеть.
Официантка принесла счет на маленьком подносе. Тори взяла поднос, счет и неожиданно обнаружила на подносе маленький сложенный листочек бумаги, лежавший под счетом, Она взяла его в руки, развернула и, прочтя содержание записки, радостно посмотрела на Рассела:
— Пошли, Расс. Нас ждут дела.
* * *
— Ирина, — позвал Марс, — подойди ко мне.
Ирина, с удовольствием оторвавшись от компьютера, за которым сидела уже довольно долго, поднялась из-за стола, подошла к Марсу. Он стоял в тени, и она не видела его лица.
— Сюда, — открыл он дверь в комнату. — Я хочу поговорить с тобой, пока Одиссей спит.
Ирина послушно кивнула, стараясь сохранять спокойствие. Сердце у нее колотилось сильно, и она пожалела, что не умеет, подобно тибетским монахам, прекращать на время его биение.
— Что говорил тебе космонавт о том, где он берет информацию?
— Информацию? — Ирина недоуменно посмотрела на Марса. — Я думала, что он получает сведения от Наташи Маяковой.
— Получает, да. Но она была курьером, не более. Его снабжает информацией другой человек или люди. Он постоянно в курсе происходящего, слишком много знает. Откуда? Вот вопрос. Наташа виделась с ним не чаще одного раза в неделю. Я вижусь с ним гораздо чаще, и у него всегда наготове что-то новенькое для меня.
— Он мне ничего по этому поводу не говорил, а заставить его это сделать я не могу.
— Он не упоминал в этом смысле Лару или Татьяну?
— Нет.
— А он выглядел подозрительным, когда ты расспрашивала его?
— Нет. Я не спрашивала его об этом прямо. И мысли его заняты другим.
— Чем?
Ирина отвела взгляд в сторону.
— Знаешь, он очень сексуально активен. Понимаешь, что я имею в виду?
— А-а...
— Ты сердишься?
— Спроси меня об этом через полчаса.
— А что произойдет в ближайшие полчаса?
— А через полчаса я буду точно знать, была ты в союзе с Бондаренко против меня или нет.
— Да ты что? Ведь Валерий работает на Лубянке. Разве ты не знаешь, что сотрудники безопасности вызывают у меня отвращение?
— Должен сказать тебе, Ирина, что я не чувствую к тебе того доверия, какое хотел бы чувствовать.
— Странно, ты здесь стал совсем другим и разговариваешь со мной по-другому.
— Дело не в том, здесь или там. Бондаренко объявил мне войну. И я должен держаться настороже. Война — дело нешуточное. — Марс двигался с обычной присущей ему грацией, как дикий кот, но Ирина заметила, что он старается держаться ближе к двери. — Я тебя предупредил, Ирина.
— Но как же ты можешь меня в чем-то подозревать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73