Марс поежился в мокром костюме, почесал то место на ноге, о которое царапнулось что-то непонятное и шершавое.
— Лара, — позвал он, — где Ирина Пономарева?
— Не знаю, — ответила Лара, неотрывно глядя в глаза космонавта. — Она уехала отсюда совсем недавно.
— На машине?
— Кажется, да.
Марс удовлетворенно кивнул. В машине, в моторе, был встроен передатчик, благодаря которому легко было установить ее местонахождение. Следовательно, если найдется «Волга», найдется и Ирина.
— Мне нужна сухая одежда, — требовательно обратился Волков к Ларе.
— Сию минуту, — отозвалась молодая женщина и, выбравшись из бассейна, быстро скрылась в дверях, ведущих в жилые помещения.
Поджидая Лару, Марс стоял и смотрел на плавающую в отдалении фигуру космонавта. «Что с тобой происходит, Виктор? — про себя спрашивал он, — Во что ты способен превратиться? Человек ли ты? Ты и сам, видимо, на знаешь, ни кто ты есть на самом деле, ни что с тобой произойдет в будущем».
* * *
Валерий Бондаренко прятался в церкви на Большой Полянке. С ним был Сергей, На длинной деревянной скамье рядом с ним лежала дочка Валерия. Она не спала, а просто лежала с закрытыми глазами, на ее лице не отражалось абсолютно никаких чувств.
— Бог, наверное, испытывает нас, да? — спросил Сергей у Валерия. — Как-то мне не по себе.
— Испытание наше скоро кончится. Хорошо ли, нет ли, но кончится, — серьезно ответил ему Валерий.
— Значит, нас разоблачили? Им известно, что мы члены «Белой Звезды»?
— Как я могу знать? Марс Волков...
— Чтоб он провалился в преисподнюю!
— Марс Волков выжал из Наташи Маяковой все, но она, в любом случае, не могла ему сказать больше того, что знала. Нам нанесли серьезный удар, но это еще не значит, что вся организация в опасности. В принципе, дело обстоит не так уж и плохо. Только бы сотрудники с Лубянки не добрались до тех сведений, которые хранятся в памяти моего компьютера!
— А почему тогда вы выглядите так озабоченно, если организация в относительной безопасности?
— Потому что компьютер стоит у меня дома. Это рискованно.
— А что, там находятся все сведения о «Белой Звезде»?
— Все. Абсолютно все сведения, имеющие какое-либо отношение к деятельности нашей организации. В некотором роде это наш судовой журнал, подробный дневник. Я надежно спрятал эту информацию от любопытных глаз, но все-таки...
— Понимаю... но сейчас люди Волкова прочесывают всю Москву, пытаясь отыскать нас, и ни вы, ни я не можем пойти к вам на квартиру за компьютером. Но кого туда послать? Да и стоит ли подвергать этого человека риску попасть в лапы наших врагов?
— Послать можно любого члена организации. Или близкого мне человека.
— У вас есть кто-нибудь на примете?
— Есть. Одна женщина.
— Да что вы! Опять женщина! Разве недостаточно Наташи? Неужели вам безразлична ее судьба?
— Нет, конечно, далеко не безразлична.
— Вот видите. Извините, но я вам кое-что скажу: вы чересчур эмоциональны, и эта ваша эмоциональность...
— До добра не доведет. Да, я знаю, Сергей, но ты пойми, не могу же я манипулировать людьми, словно они пешки на шахматной доске.
— Не можете, а сами собираетесь двинуть новую пешку в ход — толкнуть эту неизвестную мне женщину в пасть ко льву.
— Я постараюсь объяснить ей, что необходимо сделать, но умолчу о причинах, о главном. У нее будет выбор: помогать мне или нет.
— Выбор? Вряд ли. Если она — ваша любовница, то она пойдет в огонь и воду, если вы ее попросите.
— Не надо преувеличивать, Сергей. Она взрослый человек.
— А Наташа? Она что — не взрослый человек? А делала все, что вы ей говорили. И пострадала за всех нас.
— Наверное, я был неправ, пользуясь Наташиным ко мне отношением так безрассудно.
— Неправы? Почему? Вы неправильно меня поняли, Валерий. Вы поступали так, как должны были поступать в интересах общего дела. Вам нечего стыдиться.
— А я в этом не уверен.
— И зря. Вспомните Марса Волкова — без вашей помощи и Наташиной, конечно, тоже, «Белая Звезда» давно пропала бы — этот монстр на Лубянке сожрал бы нас с потрохами.
— Не знаю, Сергей. Возможно, ты и прав. Не знаю.
— Войны, революции требуют от людей жертв. Приходится идти на жертвы, что остается делать?
— Нет, Сергей. Революции еще никому, ни одной стране, ничего хорошего не принесли. Достаточно нашему государству и Великой Октябрьской. Ты что, хочешь чтобы те ошибки, которые совершили наши деды и прадеды, повторились? Нет, мой дорогой. Никаких жертв во имя революционных идеалов и благородных целей. С насилием необходимо кончать, раз и навсегда. Сейчас в стране плохо, но зачем один режим сменять другим, таким же? Понимаешь, о чем я говорю? Согласен со мной?
— Я с вами, Валерий, До конца. Валерий ласково похлопал Сергея по спине, но мысли его были далеко.
— Бедная Наташа, — прошептал он, глядя в темноту перед собой, — твоя боль велика, но ты страдала не зря. Пусть Волков схватил тебя, но он наивно полагает, что твоя роль заключалась только в снабжении информацией Виктора Шевченко, всей правды он пока не знает. — Валерий посмотрел на Сергея. — Пока.
* * *
— Он ушел?
— Да.
Ирина вышла из душевой, где Лара спрятала ее, когда Татьяна пришла с известием о том, что Марс Волков находится в здании. Прошла к бассейну, спустилась в воду.
— Пусть тебя не пугает то, что ты слышала обо мне, — сказал Одиссей.
— А почему я должна пугаться? Они отплыли на середину бассейна. Вслед за ними плыла Лара.
— Марс искал тебя.
— Он не говорил, зачем я ему нужна?
— Неужели надо было ему сообщать, где ты? — спросила Лара.
— Но что он хочет?
— Он думает, что ты можешь знать место, где прячется Валерий Бондаренко, — объяснил Одиссей.
— Если он найдет Валерия, его арестуют, — сказала Лара.
— Господи, как я боюсь, — пожаловалась Ирина.
— Не волнуйся, милая, — Виктор положил руку Ирине на плечо, и она почувствовала его тепло. — У тебя есть ангел-хранитель, который тебе поможет.
— Вот-вот. И Наташа тоже говорила мне про своего ангела-хранителя, и где она сейчас? — Ирина закрыла глаза. — И почему на свете есть насилие, боль, страдания, смерть?
Из бассейна донесся плеск воды: четыре живых существа, связанные единой невидимой нитью, плавали рядом.
— Это виновата человеческая природа, — сказал космонавт.
— Нет, неправда, ты ошибаешься, — возразила Ирина.
— Люди все время чего-то хотят, не довольствуясь тем, что имеют: денег, власти, влияния, хотят править другими людьми, другими государствами. И так без конца, понимаешь? Человечество обречено на такую судьбу из-за своей порочной натуры.
— Неправда, — повторила Ирина. — Ты говоришь, словно Бог, приговоривший людей к вечному наказанию.
— Волков тоже обвинил меня в том, что я хочу быть Богом. Но я этого не хочу.
— А чего же ты хочешь? К чему стремишься?
— К свободе. Вроде бы просто, правда? Только люди загнали эту свободу, точно краба, в сачок, и он карабкается, карабкается, а выбраться никак не может.
Ирина собиралась ответить, но тут услышала громкий всплеск воды, — это Татьяна прыгнула в бассейн. До этого она стояла на страже, чтобы в случае необходимости предупредить всех. Виктор, Лара и Ирина обернулись к Татьяне.
Показав рукой на Ирину, Татьяна сказала:
— Ей надо уходить.
— Сейчас? — спросил космонавт.
— Немедленно.
— Но куда же мне идти? — Ирина готова была расплакаться. — Я не хочу никуда уходить.
Виктор обратился к Ларе:
— Сделай так, чтобы она вышла из здания незамеченной, поняла?
Лара кивнула и поплыла к выходу из бассейна, за ней — Татьяна.
Ирина посмотрела на космонавта.
— Мне действительно нельзя больше здесь оставаться?
— Да, тебе надо уходить.
— Я не пойду. Надоело. Все время кто-то приказывает мне, как я должна поступать. Я не игрушка, в конце концов.
— И ты хочешь свободы?
— Хочу.
— Все мы мечтаем о свободе. Даже дельфин. И все-таки, если ты сделаешь так, как я тебя прошу, то поможешь всем нам.
— Тогда конечно, как я могу отказаться? Я ухожу.
— Ты смелая женщина.
— Но куда мне идти?
— Не знаю. Но так лучше, Ирина. Иди.
Ирина смотрела на Одиссея, еле сдерживая слезы. Он подплыл к ней ближе, обнял, крепко поцеловал в губы.
— Только возвращайся поскорее, — прошептал он. — Мне без тебя очень плохо.
Ирина ничего не отвечала, не слушала его, только смотрела ему в глаза, разговаривала с ним без слов, так, как она недавно научилась. Молча они поплыли туда, где их уже ждали Лара и Татьяна.
— Пора, — сказал Виктор.
Лара и Татьяна наклонились к воде, помогли Ирине вылезти. Нужно было спешить.
* * *
— Скажите, капитан, — спросил Марс, — что для вас имеет первостепенное значение?
— Суверенитет и безопасность России.
— Вы ответили, не задумываясь.
— А о чем задумываться?
Марс важно кивнул. Разговор происходил в его рабочем кабинете, где он уже в течение двенадцати часов занимался прослушиванием записей разговоров с людьми, подозреваемыми в причастности к организации «Белая Звезда». Капитан возился с новейшим электронным оборудованием.
— Хорошо быть уверенным в себе, капитан, — сказал Марс. — Но самоуверенность с годами проходит. Вам, кстати, сколько лет, тридцать пять?
— Тридцать два.
— Ну, вы еще совсем мальчик. Молодость есть молодость, она берет свое. — Марс загадочно улыбнулся. — Вот и наш переходный период от социализма к капитализму претерпевает трудности. Это естественно. Болезнь роста... Капитализм наш еще очень молод и неопытен. — Рот Волкова скривился, словно он съел какую-нибудь тухлятину. — Интересно, а как вы относитесь к американизации России?
— Американизации России?
— Я вам не советую этого делать, капитан, — рявкнул Марс. — Вы можете притворяться перед своими начальниками, но передо мной нечего изображать послушного исполнителя. Меня вы не обманете. Я знаю, что вы умны, знаю, где вы учились и что изучали. Ваша любовь к исторической науке тоже для меня не секрет. Так же, как и то, что ваши исторические изыскания привели вас к выводу о полной несостоятельности официальной истории, ее несоответствии реальным историческим событиям.
— Но, прошу вас...
— Минуточку, капитан. Я не собираюсь выдавать ваш секрет. Только не делайте вид, что не понимаете значения слов «американизация России», хорошо? Военные сейчас занимаются попрошайничеством, требуют у Думы увеличить расходы на армию. А где взять деньги? Наши органы безопасности тоже влачат жалкое существование. Прежний Комитет госбезопасности разогнали, облили его грязью и сейчас все постоянно суют нос в нашу работу. Выдают американцам такие секреты, что подумать страшно. Раньше за такие дела расстреливали и правильно делали. А что творится в промышленности? Заводы и фабрики стоят. Колхозникам за работу не платят, а страну наводнили импортные товары и продукты. Это не реформы, а американизация страны!
— Вы считаете, что страну губят намеренно? — спросил Николаев.
— Вне всякого сомнения! — ударил кулаком по столу Марс. — Я не хочу сказать, что раньше у нас не было недостатков, но мы, по крайней мере, мечтали о совершенном обществе. Сейчас же у нас происходит самая настоящая криминальная революция. Что сейчас творится в нашей стране? Ее разворовывают все кому не лень. Культура в загоне. Мы выбрали правителей, которые не заботятся о сохранении национальных культурных ценностей! Американцам больше не нужно никаких «Голосов Америки», «Свободной Европы» и прочих радиостанций, занимающихся подрывной деятельностью. Сам президент делает за них всю работу.
— Это ваш субъективный взгляд на вещи. И наглядная иллюстрация того, как личное восприятие человека искажает суть событий.
— Что ж, ваш ответ соответствует всем требованиям дипломатии. Вы закапываете в землю свои таланты, находясь на военной службе, мой дорогой капитан.
— Как вам, наверное, известно, моя служба не отнимает у меня много времени, и я имею возможность тратить его сообразно своим интересам.
— И все равно я не понимаю, капитан, как вы можете любить историю, которую постоянно переписывают?
— А я думал, что вы-то как раз не против реформ.
— Вы интересный человек, капитан. Видимо, вы, как и я, считаете истину неуловимой, постоянно ускользающей от нас.
— Я вообще затрудняюсь дать определение того, что есть истина на самом деле.
Марс рассмеялся.
— А вы похожи на айсберг, капитан: большая часть вашей личности скрыта от людей. — Марс кивнул на электронную аппаратуру, с которой занимался капитан Николаев. — Что-нибудь новенькое?
— Да все то же самое. «Волга» Ирины Пономаревой находится на старом месте — в шести кварталах от вашего дома. Я поставил четверых своих людей следить за машиной.
— Да? А кто вас об этом просил?
— Никто. Просто я подумал, что так будет луч...
— Вы неправильно подумали, капитан. Немедленно отзовите ваших людей. Оставьте только одного человека на посту. Пономарева не знает, что я — сотрудник безопасности. Если она заметит кого-нибудь из ваших, — а она обязательно их заметит, будьте уверены, — она и на пушечный выстрел не подойдет к машине. Ясно?
— Да.
Пока Николаев выполнял его указания, Марс думал об Ирине. К сожалению, за ней не так пристально следили, как, скажем, за Наташей Маяковой. Он правильно делал, что не доверял Ирине, подозревая ее в симпатиях к Америке, но и прекрасно воспользовался ее беспринципностью, заставив работать на себя — против Валерия Бондаренко, чтоб он пропал, этот предатель! Ирина потрудилась на славу, выследив Бондаренко и Маякову. Вспомнив о Бондаренко, Марс бессознательно стукнул ладонью об стол. Капитан Николаев удивленно посмотрел на своего начальника:
— Что-то не так, шеф?
Марс в это время уже внимательно следил за мониторами, подключенными к системе связи «Белой Звезды».
— Кажется, руководство этой организации, зная о том, что над ней сгущаются тучи, послало сообщение в одно из иностранных государств с просьбой о помощи, — сказал он. — Мы пока еще не полностью расшифровали их код, но знаем достаточно, чтобы понять общий смысл их послания. Как вы считаете, капитан, настолько ли плохо положение «Белой Звезды», что она осмелилась открыто просить о помощи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73