— заметила Тамарикс. — Как жаль, что они не похожи на детей! Их дети ласковы и прелестны!— Тамарикс наладила с ними прекрасные отношения! — смеясь, проговорил Люк.— Их просто привлекает цвет моих волос. Он так непривычен для них!— Большинство из этих людей хотят красивой жизни. Они будут некоторое время работать, но не следует много ожидать от них. От работы на плантации они получают удовольствие и в некотором смысле гордятся ею. Олам не возражает, так как я отношусь к нему с должным уважением. Пока здесь все хорошо. Прошлый год, какой-то особенный для них, прошел прекрасно. Скоро наступит опять важный для них год, и я к нему готов. А вот в первый год моей работы мне пришлось нелегко.— Что же случилось? — спросила Тамарикс.— Дело в том, что пока продолжаются празднества, они не выходят на работу. Сначала я этого не знал, меня никто не предупредил об их обычаях. У них существуют определенные ритуалы, днем и ночью они поют и танцуют с какими-то длинными копьями. Не знаю, откуда они их берут, но копья появляются только в это время. Старый Олам играет во всем этом шабаше не последнюю роль. В самом деле, он организует целое представление: люди собираются в круг, пляшут, отчаянно топая ногами, и вид у них при этом ужасно свирепый. Я хотел пойти посмотреть на это зрелище, но тут Карла, слава Богу, успела предупредить меня. Оказалось, что в те два дня, когда продолжается праздник, следует держаться от них подальше. Когда все заканчивается, люди приходят в себя и все идет по-старому.— А что, предполагается, они делают?— Это похоже на подготовку к какой-то битве, что-то вроде практики, чтобы поддержать форму, на тот случай если на них нападут жители других островов.— Но это же маловероятно! — воскликнул Люк.— Сейчас, конечно, когда постоянно курсируют корабли, а на островах, принадлежащих Британии и Франции, действуют их администрации. Но ведь это древний обычай, и они сохраняют все церемонии. Они вызывают духов и борются за их благосклонность к ним. И, конечно, не кто иной, как старый Олам, помнит эти вещи и поддерживает старые традиции.— Ну разве это не увлекательно? — восхитилась Тамарикс. — А вы не боитесь, мистер Холлоуэй, жить среди этого народа?— Мы же все живем среди них! — просто ответил Том.— Да, но вы непосредственно общаетесь с ними так близко!— Нет, — пожал плечами Том. — Они милые люди. Они становятся опасными только если их спровоцировать, а я стараюсь этого не делать!— Мы должны осторожно знакомить их с другим образом жизни, неназойливо учить их любить своих ближних. Думаю, с Божьей помощью, нам это удастся, — задумчиво проговорил Люк.— Уверена в этом, — поддержала я его. Затем разговор вновь коснулся миссии. Том слышал, что некоторые дети стали ходить туда каждое утро. Тамарикс весело рассмеялась:— Чтобы послушать про Красную Шапочку и подергать меня за волосы!— Хорошее начало! — с нежной улыбкой заметил Люк.— Это может показаться смешным, но я хотела бы познакомиться со старым, как бишь его, Оламом, да? — просительно произнесла Тамарикс, глядя на Тома.— Будьте уверены, он узнает о вас, — сказал Том.Я заметила:— Тамарикс, по-моему, эти дети действительно к тебе очень привязались!— Я же сказала тебе, им нравится Красная Шапочка или, вернее, волк!— Не совсем! Они полюбили тебя еще раньше!Она засмеялась, поглядывая то на Люка, то на Тома.— О, я очень популярная особа, вы должны это знать!Внезапно к веранде подбежал взволнованный туземец.— Что случилось? — воскликнул Том, вскочив.— Мастер! Он упасть. Жако… он упасть с дерева. Он лежать… — туземец пожимал плечами и горестно покачивал головой.— Покажи мне, — сказал Том и побежал за туземцем. Мы все побежали следом за ними на плантацию.На земле лежал мальчик лет двенадцати и кричал от боли. Его нога имела явно неестественное положение.Том затаил дыхание от ужаса, а Люк определил:— Похоже, что он сломал ногу, — он опустился перед мальчиком на колени. — Бедняга! Тебе больно?Мальчик не понял его слов, но от сочувственной интонации, прозвучавшей в голосе Люка, стал вести себя спокойнее и поднял на Люка свои большие испуганные глаза.— Не бойся, все будет в порядке, — продолжал уговаривать мальчика Люк. Он обратился к Тому:— Мне нужны две досочки для шины и какие-нибудь бинты.— Я сейчас принесу, а вы оставайтесь с ним. Люк повернулся к мальчику:— Сейчас Том принесет все необходимое, и я поставлю твою ногу на место, закреплю ее и забинтую. Это будет больно, но нужно потерпеть! Тамарикс, подержите его за плечи, а я попробую положить на спину! Вот так.Я стояла и беспомощно наблюдала за ними. Вокруг нас собралась толпа туземцев с плантации, и все они что-то оживленно лопотали.Когда Люк положил мальчика на спину, стало совершенно ясно, что нога сломана. Ему надо бы что-нибудь дать, чтобы облегчить боль. Где же Том?— Он скоро вернется, — успокоила я Люка. — Да вот и он! О, здесь все, что вам требуется!Я наблюдала за Люком, как ловкими и нежными движениями он вернул ноге правильное положение, наложил шину и осторожно забинтовал ее. На память мне пришли слова Люка, что в программу обучения миссионеров были включены и правила по оказанию первой помощи. Он когда-то сказал, что в случае необходимости сумеет что-нибудь предпринять.Мальчику явно стало легче. Он смотрел на Люка с трогательной благодарностью.— Его надо переправить в миссию, — сказал Люк.— Сейчас мы добудем телегу, чтобы перевезти его туда, — ответил Том.Он поднялся на ноги и что-то крикнул зевакам на их языке. Несколько человек немедленно убежали и вскоре вернулись с телегой.— Нужно действовать очень осторожно, чтобы не очень трясти его. Хорошо бы взять подушку или что-нибудь, чтобы подложить под него на телегу. Мы должны доставить его в миссию так, чтобы не потревожить ногу! А там Мюриел возьмет его в свои руки, она умеет ухаживать за больными!Все это Люк произнес спокойным и уверенным тоном человека, взявшего ответственность на себя.— Люк, надеюсь, с ним будет все в порядке? — воскликнула с тревогой Тамарикс.— Если мы придали его ноге правильное положение и не растрясем по дороге, то все будет нормально, — заверил Люк.Мальчика осторожно перенесли на телегу и положили на приготовленное ложе. Тамарикс села около его головы, а я примостилась в ногах. Она ласково поглаживала его по голове и шептала какие-то утешительные слова. Мальчик смотрел на нее завороженным взглядом: сострадание делало ее лицо еще более прекрасным, чем обычно.Том осторожно вел осла, стараясь обходить все неровности, чтобы не причинить мальчику лишней боли. У открытой двери миссии стояли Мюриэл и Джон, готовые к приему своего первого пациента.Мюриэл распорядилась, чтобы мальчика положили в ее комнате. Сама она поживет это время в комнате рядом. Она прекрасно знала, что надо делать в таких случаях, и взяла заботу о больном на себя.— У него, — сказала она, — сломана малая берцовая кость. Перелом простой. Он молод, и кость быстро срастется.Она, кажется, была счастлива, что у нее появилось настоящее дело, и развила такую активность, которую трудно было в ней предположить.Оставив мальчика на попечение Мюриэл, мы вернулись домой и рассказали о происшествии отцу и Карле.— Вы думаете, он поправится? — спросила с недоверием Карла.— Тут не может быть никаких сомнений!— Это было бы великолепно! — воскликнула Карла с сияющими глазами. — Один из туземцев однажды вот так же упал с дерева и остался калекой на всю жизнь!
Этим вечером в отдалении послышался звук барабанов. Вначале его было чуть слышно, потом он стал приближаться к нам и вскоре, казалось, весь воздух наполнился этим грохотом.За обедом Карла сказала:— Ну, теперь это будет продолжаться всю ночь, весь завтрашний день и следующую ночь!— Том говорил нам об этом, — сказала я. — По-моему, он несколько встревожен.— Это один из старых обычаев, да, Карла? — спросил отец.— Да. Ему уже очень много лет. Этими воинственными криками и танцами они как бы показывают свою готовность к атаке!— Но что же они собираются атаковать? — спросила я.— Сейчас ничего. Но в свое время здесь постоянно шли войны между племенами. Сейчас все иначе. Островитяне больше не воюют между собой. Они расселились по разным островам, благо их много, и наступил некоторый порядок. Но в прошлом им всегда приходилось быть наготове. Эти празднества можно рассматривать, как своеобразные маневры, выявляющие степень их готовности к отражению неприятеля… и они дают знать духам, что нападение не застанет их врасплох!— А что же старый Олам? — поинтересовалась Тамарикс. — Он очень занимает меня!— Он очень стар и, должно быть, еще помнит эти войны. Все островитяне очень почитают его. Он ведь кто-то вроде шамана. В нем есть эта сила. Все относятся к нему с благоговейным ужасом и каждый должен оказывать ему полное уважение.— Мне бы хотелось познакомиться с ним, — сказала Тамарикс.— Сомневаюсь, что вам это удастся, — ответила Карла. — Его хижина находится в центре поселка, недалеко от плантации. Он появляется не очень часто, только в подобных случаях. Но люди советуются с ним, если попадают в затруднительное положение, и он дает им наставления, которые они обязаны неукоснительно выполнять. Никто не смеет ослушаться его!— Говорят, что во время этих празднеств, он бывает раскрашен какой-то краской. Полагаю, что при этом он имеет весьма устрашающий вид, — заметил отец.— Вы видели его? — спросила я Карлу.— О да. Для церемоний ему рисуют на лбу две синих полосы и втыкают в волосы большие перья.— Он будет здесь сегодня ночью? — загадочным тоном поинтересовалась Тамарикс.— Вы не должны и пытаться увидеть его, — поспешно предостерегла ее Карла. — Если вас увидят, будут большие неприятности. Мы живем среди этих людей и должны уважать их обычаи!— Разумеется, — с притворной покорностью произнесла Тамарикс.
Всю ночь я слышала звуки каких-то инструментов и отдаленный грохот барабанов. Они действовали на меня почти гипнотически.С тоской думала я о доме.— Я поеду обратно, — дала я себе слово. — Утром поговорю с отцом, он поймет. Он же сказал мне, что любовь — всего важнее, и был прав. Конечно, жизнь моего отца не была образцом нравственного совершенства, но не всегда легко понять, что правильно, а что не правильно!Мне не спалось. Дремала несколько минут и вновь просыпалась от шума морских волн и барабанного боя.Вдруг я проснулась окончательно. На улице что-то происходило. Я выглянула в окно и увидела толпу туземцев. Поспешно накинув халат и сунув ноги в тапочки, я была готова выскочить наружу, как ко мне в комнату влетела Тамарикс.— Что там происходит? — спросила она.— Понятия не имею. Я только что проснулась. Мы вместе вышли на крыльцо. Карла уже стояла в дверях. Туземцы что-то говорили ей, а она отвечала им на их языке.Увидев нас, Карла повернулась ко мне и сказала:— Они говорят, что в миссии какие-то неприятности. Я должна идти туда.Тамарикс забеспокоилась. К миссии у нее был некий интерес собственника. Вместе с Карлой мы немедленно отправились в миссию. Всю дорогу мы проделали почти бегом, а когда, запыхавшись, прибежала к миссии, перед нами открылось поразительное зрелище. Перед домом столпились туземцы с зажженными факелами, ронявшими вокруг какой-то мрачный свет. Во главе этого сборища, как я поняла, был сам Олам.Он казался огромным из-за перьев, торчащих во все стороны из его волос, и был похож на свирепую хищную птицу. Лицо его больше всего напоминало ужасную маску из какого-то кошмара: на его лбу были нарисованы две синие полосы, о которых упоминала Карла, а вдоль щек намалеваны красные полосы. За его спиной стояли два высоких человека, лица которых тоже были раскрашены, но не так воинственно, как у Олама. В руках они держали копья. Мне стало ужасно страшно, так как их гнев был направлен, кажется, против миссии.Из дома вышел Люк. Он стоял на балконе перед дверью. По одну сторону от него стоял Джон, по другую — Мюриэл. При появлении Карлы все затихли. Она поднялась на балкон и встала рядом с Люком. Мы с Тамарикс тоже поднялись вместе с ней.— В чем дело? — спросила Карла.— Кажется, что-то насчет Жако, — ответил Люк. — По-моему, они хотят забрать его. Он же не может стоять на ногах! Не понимаю, чего они просят!Карла подняла руку. Меня поразило, сколько в ней было достоинства и каким авторитетом она пользовалась.Она обратилась к толпе, и мы догадались, что она спрашивает, чего они требуют от миссии. В толпе закричали, но Олам поднял руку, и крики немедленно прекратились. Олам говорил с Карлой, она ему что-то отвечала. Потом она повернулась к Люку и Хеверсам.— Им нужен Жако. У него какие-то особые обязанности на сегодняшнем торжестве. Он обучен для этого и должен быть там.— Он же не может стоять на сломанной ноге, — возразила Мюриэл. — Ему непременно нужен покой. Как же иначе срастется кость? Он не должен двигаться!— Им нужен он, — сказала Карла.— Они его не получат, — твердо произнес Люк.Карла нахмурилась.— Они не поймут, — сказала она. Затем снова обратилась к толпе, и я поняла, что она пытается объяснить им про сломанную ногу Жако и что люди из миссии чинят ее, но она еще не готова.Воцарилось молчание, после чего они снова начали что-то возбужденно обсуждать.— Они хотят, чтобы его показали им, — перевела Карла.— Он крепко спит, — твердо возразила Мюриэл, — и мы не можем его таскать взад вперед! Его нога должна спокойно лежать в определенном положении.Карла сделала еще одну попытку объяснить толпе ситуацию. Говорила она долго, а затем повернулась к Люку.— Они требуют, чтобы вы обещали сделать ему только добро. Верят, что вы обладаете особой силой. Но хотят видеть его.Люк ответил:— Мы не можем привести его сюда. Вставать на сломанную ногу было бы для него сейчас губительно. Вы можете им это объяснить?— Они, конечно, верят в волшебство. Я вижу, они сомневаются, обладаете ли вы большей силой, чем их духи. Старый Махе, упав, остался калекой на всю жизнь, а вы говорите, что можете спасти этого Жако. Они колеблются, сомневаются в вас, и тем не менее знают, что белые люди обладают силой, которой они лишены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41