Какой же этот Кай тупой! Было бы гораздо лучше, если бы Тэлл поверил, что у них есть возможность спастись. А Тэлл тем временем, казалось, почувствовал облегчение. Он бросил взгляд в коридор и пробормотал:
– Значит, вы могли убежать…
– Но для чего ты написал «Кай – болван» на стене храма? – спросил Юлий.
Тэлл снова отер кровь с лица.
– Сначала я ничего такого и не думал делать, – сказал он. – Я был твердо уверен, что Руф будет помалкивать из страха за отца. Но почти сразу после бегства Руфа появился еще один визитер. Я быстро натянул парик, прилепил гипсовую маску и впустил его. Это оказался известный сенатор, тот, кого многие боятся из-за его острого языка. Он произнес несколько злых речей против Претония в Сенате и потребовал наказать полководца за поражение.
Сенатор был очень взволнован: час тому назад его друг, который только что вернулся из Галлии, рассказал ему, что Претоний одержал решительную победу. Официальный курьер, который должен был доставить эту новость, задержался в дороге, но обязательно прибудет во дворец императора на следующий день. Сенатор просил меня предсказать, попадет ли он в опалу или нет и не следует ли ему на всякий случай уехать из страны. Я сказал ему, что он может остаться, совершенно ничего не опасаясь. Я знал, что император не станет обвинять сенатора в том, что тот жаждал падения Претония, ведь император сам не благоволит к нему. Сенатор вручил мне целый кошелек золотых монет и удалился, ликуя. А я был в отчаянии. Победа Претония могла обернуться для меня катастрофой.
Весть о победе, без сомнения, будет обнародована на следующий день, и тогда у Руфа не будет больше причин опасаться моей угрозы, и он обо всем расскажет. Мне нужно было заставить его замолчать прежде, чем он узнает о победе отца. Но как?
Я ломал себе голову, пока не вспомнил о восковой табличке и ссоре Руфа с Каем. Для меня был единственный выход – обвинить Руфа в каком-нибудь преступлении и посадить его за решетку. Как только мальчишка попадет в тюрьму, он не сможет больше заговорить. Я решил устроить так, чтобы никакого суда не было, а Руфа безотлагательно сослали на галеры.
– Как не стыдно! – Флавий был возмущен.
Тэлл просто сказал:
– Если бы Руф раскрыл мой секрет, мне бы пришел конец. Представьте, если бы император узнал, что я злоупотреблял его доверием ко мне!
– Тому, кто творит зло, воздается злом, – произнес Юлий один из афоризмов, которые им вдалбливал Ксантипп.
– Истинно так, – согласился Тэлл. – Но в то время я думал только о своем спасении. Я надел старый военный плащ, который мне подарили, когда я воевал на Востоке, и поспешил в школу. Я знал, что табличка должна висеть на одной из стен в классе. Я ощупывал стены, но от волнения позабыл снять котурны; они стучали при ходьбе и разбудили учителя, который не замедлил войти в класс. Я боролся с ним, свалил его на пол, подхватил табуретку и стукнул по голове. Связав учителя и заткнув ему рот кляпом, я запер его в шкафу.
– Он бы задохнулся, если бы не мы, – осуждающе заметил Муций.
– Мне нужно было убрать его с дороги, – сказал Тэлл, – раз я не смог сразу найти табличку. Наконец, я нашел ее в сундуке.
– Но зачем ты забрал книги и картинки? – поинтересовался Флавий.
– Чтобы все выглядело, как обыкновенное ограбление, – сказал Тэлл.
– Мы сразу заметили, что здесь что-то не так, – похвастался Публий.
– А зачем ты послал курьера к цензору? – спросил Юлий.
– Я боялся, что мой план может провалиться, – объяснил Тэлл. – Руфа следовало арестовать как можно скорее. А надпись на стене могли обнаружить слишком поздно, или Виниций мог постараться замять это дело. Тысяча случайностей могла помешать быстрому аресту. Вот я и придумал поместить заметку в бюллетене, чтобы оказать давление на Виниция. Я знал, что Виниций каждое утро отправляет на площадь переписчика. Поэтому, надвинув пониже капюшон, прежде чем отправиться к храму, я доставил заметку служащему цензора. Если бы я сделал это позже, канцелярия могла быть уже закрыта.
– Эта заметка была твоей большой ошибкой, – сказал Муций.
– Как так?
– Потому что мы вычислили, что ее сочинили до того, как на стене появилась надпись, – объяснил Муций. – Вот как мы вышли на твой след. Иначе мы никогда бы не заподозрили тебя.
Тэлл упал духом.
– Каждый преступник совершает какую-нибудь ошибку, – сказал Юлий. – Ты не исключение.
– У меня не было выбора, – пробормотал Тэлл. – По правде говоря, даже заметка в бюллетене не помогла бы мне, если бы я лично не донес префекту на Руфа.
– Так, значит, и это твоих рук дело! – возмущению мальчиков не было границ.
– Да, – признал Тэлл. – На следующее утро я приказал отнести меня на Форум на носилках и ждал возле тюрьмы, чтобы собственными глазами убедиться, что Руф арестован. Но время шло, солнце всходило все выше и выше, и я начал волноваться, что аресту что-то помешало.
– Мы помешали, – торжествуя, объявил Муний.
– Я все больше беспокоился: вот-вот должно было прийти известие о победе. В конце концов я не выдержал и приказал носильщикам доставить меня к префекту, где обвинил Руфа в осквернении храма. Я попросил префекта сохранить мое имя в тайне, чтобы не задеть чувств моего друга Претония.
Мальчики были поражены таким коварством.
– Ты злой человек, – объявил Флавий.
– А что я мог сделать? – Тэлл вновь принялся стонать, как будто испытывал страшную боль. – Неужели вы не понимаете, в какое ужасное положение я попал?
Его голос понизился до шепота, но мальчиков это нисколько не тронуло.
– Почему ты не убежал? – спросил Антоний.
– Мне не хотелось отказываться от комфорта, к которому я привык, – сказал Тэлл. – Я бы скорее предпочел покончить с жизнью.
– Так бы и сделал, – презрительно заметил Муций.
– Легко сказать. Подожди, пока сам не разбогатеешь в один прекрасный день.
– Когда я разбогатею, я буду творить только добрые дела, – с убеждением заявил Муций.
– Наверное, когда Руф попал в тюрьму, ты подумал, что теперь ты в безопасности, не так ли? – язвительно спросил Публий.
– Да, – согласился Тэлл.
– Ты не подумал о нас, – сказал Муций.
– Сначала не подумал, – признался Тэлл. – Но когда вы явились сюда с цепью, я заволновался. Вы меня застали врасплох, так как я и не подозревал, что выронил цепь. В панике я потерял контроль над собой и вышвырнул вас вон.
– А еще ты швырнул в нас змеями! – напомнил Флавий.
– Они не ядовитые, – заверил его Тэлл. – Мне просто хотелось напугать вас.
– Зачем тебе нужны змеи? – спросил Юлий.
– Я хочу, чтобы люди, которые сюда приходят, боялись меня.
– Хм, а мы вовсе не испугались, – похвастался Антоний.
– Почему ты не избавился от цепи? – спросит Муций.
– Этот талисман приносит удачу, мне его подарили на Востоке, – ответил Тэлл.
– Но тебе он удачи не принес, – заметил Публий.
– Я пристегнул цепь обратно к плащу и отнес его во дворец. Мне казалось, что там его никто не найдет.
– А я нашел, – сказал Антоний. – Что ты подумал. когда я пришел во дворец?
– Я сразу понял, что письмо – только предлог, – сказал Тэлл. – Я хотел напоить тебя, чтобы ты разговорился.
– А я вовсе и не опьянел, – заявил Антоний, – мне даже плохо не было.
– Когда я обнаружил, что плащ из спальни исчез, я понял, что вы идете по моим следам. Я рассчитал, что вы выследите меня здесь, и расставил ловушку: нарочно не закрыл заднюю дверь, чтобы заманить вас сюда.
– Ты хотел убить нас, – бросил обвинение Антоний.
– Нет, нет, – возразил Тэлл. – Сначала я хотел выяснить, знаете ли вы, что я – Лукос. Убедившись, что вам ничего не известно, я взял на себя вину как Лукос, чтобы отделиться от Тэлла. Вот почему я сказал вам, что отправляюсь к себе на родину. Я собирался запереть вас здесь, чтобы вы не смогли выследить меня и увидеть, куда я ушел. Лукос исчез бы, а Тэлл оказался бы в безопасности.
– Очень ловко, – заметил Юлий. – Но мы отправились бы к префекту и сказали, что Лукос – преступник; мы привели бы префекта сюда и показали ему табличку и книги Ксантиппа, тогда бы Руфа освободили, а он бы сказал, что ты – Лукос.
– Вы бы опоздали, – произнес Тэлл со странным злорадством. – Прежде чем идти сюда, я отправился в тюрьму и подкупил стражника, чтобы тот отослал Руфа на галеры сегодня ночью. Корабль отходит завтра на рассвете и будет в плаванье не меньше года. Вам никогда больше не увидеть Руфа.
Мальчики побледнели. Руф долго не выдержит тяжелую жизнь галерного раба.
– Убийца! – выпалил Муций.
Тэлл лицемерно вздохнул.
– Вам не следовало совать нос в мои дела, – сказал он. – Но вы еще можете спасти Руфа, – добавил он, хитро взглянув на ребят.
– Как? – закричали те.
– Заключим с вами договор, – предложил Тэлл. – Давайте оставим так: Лукос – преступник, Тэлл – невиновен. Если вы поклянетесь не выдавать меня, я обещаю сегодня же послать гонца к капитану галеры с приказом освободить Руфа. Гонец сможет добраться до порта до отплытия корабля. Но вы должны поторопиться. Я знаю, как открыть дверь, а вы позволите мне выйти.
Мальчики не знали, как быть. Они не доверяли Тэллу.
– А что мы будем делать, если ты обманешь нас? – спросил Юлий.
– Тогда вы сможете отправиться к префекту и сообщить ему обо мне, – рассудил Тэлл.
– Но ты не в состоянии идти, – сказал Флавий. – Как ты дойдешь до дома?
Тэлл на секунду задумался. Затем произнес со стоном:
– Я выпущу вас. Бегите ко мне во дворец и прикажите рабам прийти сюда с носилками. Скажите им, что Лукос попытался убить меня и удрал.
Мальчики оказались в затруднении. Если они уйдут, Тэлл сможет ликвидировать доказательства своей двойной жизни, а позже будет все отрицать. Но нельзя было терять ни секунды. Если они хотят спасти Руфа, действовать нужно быстро.
– Дай нам письменное подтверждение того, что ты действовал как предсказатель Лукос и что ты осквернил храм, – сказал Юлий. – Тогда мы тебя выпустим.
– Письменное подтверждение? Зачем? – подозрительно спросил Тэлл.
Несмотря на размазанную кровь на лице, мальчики заметили, как на лбу у него вздулись вены.
– Затем, что если ты не сдержишь слова, мы отнесем твое признание императору, – холодно объяснил Юлий.
Тэлл задумался.
– Что вы сделаете, когда Руфа освободят? – спросил он.
– Отдадим тебе признание обратно. И клянемся, что не выдадим тебя.
Ребята почувствовали гордость за Юлия. Он очень умно придумал. Раз у них будет признание Тэлл не сможет провести их. Но ему придется поторопиться огонек в фонаре постепенно угасал, и ребята опасались что станет совсем темно, прежде чем они отправятся в путь. К счастью, Тэлл, по-видимому, не подумал о гаснущем фонаре.
– Дайте мне перо, чернила и свиток со стола, – велел он. – Я напишу все, что скажете.
Тэлл привалился к стене и прикрыл глаза, как будто он был в совершенном изнеможении и не мог возражать. Публий и Антоний принесли Тэллу свиток, камышовое перо и чернила. Они опустились на колени рядом с Тэллом: Антоний вручил ему перо и свиток, а Публий держал чернильницу. Тэлл писал быстро. Когда он хотел отдать написанное Антонию, Юлий распорядился:
– Приложи свою печатку под подписью, иначе могут подумать, что это подделка.
Тэлл покорно прижал печатку.
Оставшись довольным, Юлий взял признание и прочитал его вслух остальным:
«Я, Марк Клодий Тэлл, экс-консул и непобедимый полководец, настоящим удостоверяю, что выступал в роли Лукоса, предсказателя, и написал „Кай – болван“ на стене храма Минервы. Руф Претоний не виноват».
– Превосходно, – отметил Юлий. – А теперь быстро скажи нам, как открыть дверь. Мы побежим к тебе во дворец и пришлем за тобой рабов.
Тэлл посмотрел на Муция и сказал:
– Сначала поклянитесь.
– Мы клянемся… – начал Юлий.
– Нет, вы все должны поднять правую руку, – слабым голосом проговорил Тэлл. Его глаза почти совсем закрылись.
Мальчики подняли правую руку. Муций помедлил, внимательно наблюдая за Тэллом. Но тот приник к стене, как будто силы его были на исходе. Опасаться было нечего. Муций переложил меч в левую руку, чтобы поднять правую, но в ту же секунду Тэлл метнулся вперед, пытаясь выхватить меч. Муций молниеносно отпрыгнул назад и приставил острие меча к груди Тэлла.
– Одно движение – и я проткну тебя насквозь! – закричал он.
Тэлл замер на месте, на коленях, ненавидящими глазами глядя на Муция. Но тут погас фонарь. Мальчишки остались в темноте, парализованные страхом. Они слышали, как Тэлл вскочил на ноги и бросился бежать, грохоча по полу деревянными башмаками на высоких подошвах. Потом наступила недолгая тишина. Ее нарушили несколько оглушительных ударов в заднюю дверь и хор возбужденных голосов во дворе.
– Откройте дверь! – приказал кто-то снаружи.
– Мы не можем! – закричали в ответ мальчики. – Нас заперли!
Последовали еще три мощных удара. Дверь раскололась, и в отверстии показались несколько преторианцев, вооруженных стенобитным орудием. За ними стояли другие люди с факелами и мечами, сверкая доспехами в свете факельного огня. Преторианцы разнесли дверь и ворвались в комнату.
За ними появились два центуриона в шлемах с высоким оперением и Виниций в развевающейся сенаторской тоге и длинным мечом в руке. Наконец сквозь останки дверей протиснулся Ксантипп. Он был мокрый как мышь. Энергично потрясая палкой, учитель загремел:
– Где они?
– Здесь! – восторженно прокричали в ответ мальчишки. – Ура Ксантиппу!
– Слава богам! Вы живы! – Ксантипп был вне себя от радости.
– Конечно, мы живы, – сказал Антоний.
– Что здесь происходит? – Виниций вопросительно посмотрел на сына.
– Ничего особенного, – очень спокойно заявил тот.
– Тэлл – это Лукос! – закричали остальные.
Юлий отдал свиток Тэлла Виницию, и тот с удивлением его прочитал.
– Клянусь Юпитером, это невероятно! Тэлл был Лукосом! – Внезапно до него дошел смысл этих слов, и в его глазах сверкнул огонь. – Где он, этот преступник!? – воскликнул сенатор.
– Он где-то прячется, – ответили мальчики.
– Разыскать его! – приказал Виниций воинам.
Преторианцы разделились. Одни из них побежали в соседний кабинет, двое спустились в подвал, остальные исчезли в длинном коридоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19