Я почувствовал, что моим слабым усилиям противостоит мощная сила, и отлетел на пол. В проеме возник лорд Байрон, оглядывая комнату. Губы его сжались, и раз, всего лишь раз, ноздри его раздулись в выражении отвращения. Он прислонился к стене. — Ради всех святых, — пробормотал он, — чем это занимаетесь вы, медики? Я взглянул на него, потом на лежащую на постели Мэри. На ней играли отблески красных теней, а в самом теле трудно было признать недавно живое существо — осталось освежеванное туловище, покрытое засыхающей кровью. — Она моя, — заявил я, слегка отступая и продолжая смотреть на противника. Опершись о постель, моя рука задела что-то влажное. Я глянул вниз: это была печень Мэри, поблескивающая в отсветах пламени. Я взял ее, поцеловал и положил Мэри между ног. — Вам она не достанется! — вдруг вскричал я и, собрав обрезки кожи, сжал их в руках, баюкая словно ребенка. — Ради Бога! — воскликнул лорд Байрон. Я взглянул на него. На его прекрасном лице отразился ужас. А ведь он вампир! Я захохотал еще громче и хохотал, пока не задохнулся от смеха. Не успел я опомниться, как лорд Байрон схватил меня за запястья. Я взглянул в его полные презрения вольфрамовые глаза и плюнул ему в лицо. — Во всяком случае я не проливаю кровь, чтобы пить ее, — насмешливо сказал я. — У меня более высокая цель. — Какая же? — спросил лорд Байрон голосом низким от ярости. — К чему вся эта бойня, Элиот? — Он содрогнулся и швырнул меня на труп на постели. — Вы были добрым человеком, Элиот. Сочувствующим человеком. Что с вами случилось? — Он нахмурился. Его нос сморщился, когда он принюхался к моему запаху. — Так я был прав, — тихо прошептал он. — Вы не один из нас. Вы совсем не вампир. Так кто же вы тогда? Кем вы стали? — А что? Вам какое до этого дело? Глаза его, жестко сверкавшие до того, теперь вспыхнули огнем. Он замахнулся было дать мне пощечину, но затем просто сказал: — Вы мне нужны. — Я вам нужен? — дико засмеялся я, оглядывая свою живодерскую работу. — Вы хотите поговорить о ваших чертовых кровяных клетках… сейчас? — Почему бы и нет? — От его холодного тона мой смех сразу же замер. — Лучшего времени не найти. Он нахмурился, взял несколько кусочков мертвой кожи Мэри и посмотрел их на свет. Мускул на его щеке дернулся, и Байрон положил ошметки на стол. Вдруг он схватил меня за волосы, подтаскивая к свету и изучая меня. — Когда вы исчезли, я понял, — медленно проговорил он, — что, должно быть, свершилось ваше падение… — Он взглянул на мой ланцет. — Джек-Потрошитель… Призрак Уайтчепеля… Кровожадный мясник с навыками хирурга. Кто же еще это мог быть? И я стал искать вас, доктор. Я установил наблюдение за Ротерхитом. Сегодня ночью мы видели, как вы ушли оттуда. Я знал, что вы приведете меня к Люси. И я был совершенно прав. Вы привели меня прямо к ней. — Она с вами? — В экипаже. Я вновь рассмеялся: — Тогда Полидори будет приятно. — Он хотел, чтобы она досталась мне? — Поэтому-то и позволил мне уйти. Лорд Байрон нахмурился: — Но это ведь не Полидори… — Нет, это не он превратил меня в то, что я сейчас есть. И опять я чуть не задохнулся от собственного смеха. К моему удивлению, лорд Байрон тоже улыбнулся, словно почувствовав облегчение от моих слов. Он подождал, пока утихнет мой смех. — Конечно же, это был не Полидори, — проговорил он наконец. — Он мог сделать из вас такого вампира как я, но не то существо, в какое вы превратились… Так вы ненавидите ее? — Лайлу? Он кивнул. Я погладил лоб Мэри с содранной с него кожей. — Почему я должен ненавидеть ее? — спросил я. — Когда она подарила мне это… Выражение лица лорда Байрона не изменилось. Но взгляд его вновь оледенел, и, захваченный им, я не мог бежать. — Вообще-то я надеялся, — сказал он, все еще стоя надо мной, — застать вас на месте убийства. Вот почему сегодня ночью я предоставил вас самому себе. Я хотел застать вас врасплох с печатью учиненной вами бойни у вас на губах, с вашей жертвой у вас в объятиях, чтобы отвращение к самому себе подчинило вас мне. У вампира нет иного выбора, кроме как пить кровь, но это не означает, что он не может сожалеть, что он такой. Что-то от его прежнего я всегда сохраняется. И в этом величайшая из всех мук — понимать то, что ты должен делать. В вас же… — Он нахмурился, взял меня за щеки. Взгляд его прожигал меня насквозь. — В вас же нет чувства вины. Ни малейшего отчета об ужасе и позоре того, что вы творите. Мои надежды подтвердились — вы совсем не вампир. Так кто же вы, доктор? Пришло время узнать это. Я повернулся к Мэри, целуя ее почерневшие губы. — Я не понимаю, — пробормотал я. — Почему вас волнует, кем я стал? Вдруг его мысли отразились в моем черепе. Что он делает? — Нет, — пробормотал я, — нет! Я прильнул к трупу Мэри, чувствуя, как пальцы лорда Байрона хватают меня за волосы. Он ткнул меня лицом в плоть, с которой была содрана кожа. — Смотрите, что вы наделали! — зашипел он. И слова его кинжалом пронзили мой разум. Я содрогнулся. Мое возбуждение прошло, сгорело. Все вокруг засветилось ослепительно белым, лучащимся светом, который вдруг пропал, а в глубине моего мозга раздались слова лорда Байрона: — Смерть будет всегда, — шептал он, — пока есть мясники… генералы… существа такие, как я. Но это? Взгляните же на это, доктор! Что случилось с вами? — Он поднял мою голову. — Взгляните на это! Я взглянул и вдруг понял. Адское пламя… и передо мной ее содранная кожа… Ад… Я сделал это… Этот ужас сотворил я… Нет!.. Но мне пришлось смотреть на искромсанный труп Мэри Келли, и вдруг среди натворенного мною, в месиве крови, внутренностей и плоти, я увидел себя, истекающего кровью в объятиях Лайлы, тающего на полу склада. — Что ж… Очень хорошо, — зашептал лорд Байрон где-то в глубине моих мыслей. — А теперь покажите мне все, что с вами случилось, доктор… что случилось потом… Я закрыл глаза, но это не помогло. Даже с закрытыми глазами я мог видеть. Я плыл в море прозрачной крови. Кровяные тельца величиной с мою голову расщеплялись и изменялись на глазах. Пока я плавился в плоти Лайлы, ступени странных спиралей сходились ко мне, свиваясь в узоры и формы еще более странные. Они становились толще и толще, и я начал бороться с ними. На ощупь они были словно пучки водорослей, мягкие, засасывающие, и, раздвигая их, я чувствовал, как они меня поглощают. Я уже не был самим собой. Я боролся, но силы мои быстро слабли, и вокруг меня не осталось ничего, кроме этих двойных спиралей… надо мной… подо мной… Я закричал, потому что мое сознание уже не принадлежало мне, а потом, как и раньше, не осталось ничего, кроме тьмы. — Очень хорошо, — похвалил лорд Байрон. Я почувствовал, что на лицо мне капает дождь, и открыл глаза. Я лежал во дворе. — Вы видели? — спросил я. — Ваше перерождение? Разрушение ваших клеток? Да! — Перерождение во что? — Подождите и поймете. — Но чего ждать? Лорд Байрон взглянул на меня сверху вниз: Вокруг Лайлы существа вроде вас… они старятся? Умирают? — Никогда, — прошептал я. — Никогда! — И в то же время, — продолжал он, — как вы сказали, им не нужно пить кровь. Я вас верно понял? Я медленно поднялся на ноги: — Так вы считаете, что моя кровь — это то, что мы ищем? Кровь… бессмертного существа? Лорд Байрон пожал плечами: — Мы знаем, что это так. — Но я же… я же стал чудовищем. — Это не важно. Вам не нужна человеческая кровь для вашего же омоложения. Вот где кроется возможность. Изучить ваши клетки… найти, наконец, ответ. — Но я — создание Лайлы. Мне от нее не уйти. Лорд Байрон внимательно взглянул на меня. Губы его тронула еле заметная улыбка. Он повернулся и зашагал прочь по грязи. — Куда вы? — спросил я. — В Ротерхит, куда же еще. Чтобы вы стали только моим. Он замедлил шаг, поджидая меня, но я не мог двинуться, вдруг заметив отблески пламени через дверь. — Не надо, чтобы ее нашли… в таком виде, — пробормотал я, поворачиваясь, но лорд Байрон схватил меня за руку. — Оставьте ее, — велел он. — Вы что, хотите сентиментально попрощаться после того, что натворили? — Но прошу вас… Лорд Байрон горько рассмеялся и покачал головой: — Если хотите сделать ей благое дело, то идемте со мной. Но все же я заглянул в дверь. Внутри — ободранный труп, без внутренностей, без лица… Не Мэри… Уже не Мэри. Он был совершенно прав. Мне нечего там делать. — Ключ, — пробормотал я, шаря в кармане и вытаскивая его. — По крайней мере… Пусть ее не беспокоят… Чтобы не нашли в таком виде. Дрожащими руками я запер дверь. Лорд Байрон потянул меня за рукав и вывел из «Миллерс Корт». Мы зашагали по булыжнику Дорсет-стрит. По дороге мы вляпались в лужу нечистот. Их запах напомнил мне, что я натворил — ужас, просто ужас. Я хватал ртом воздух, но вместо него вонь нечистот заполнила мои легкие. Хотя меня стошнило и я блевал несколько минут, я никак не мог очиститься. Скоро мне стало нечем блевать, но воспоминание о бойне осталось. Я упал на колени, погрузил ладони в булькающие нечистоты. Я с благодарностью смыл с рук кровь и ошметки плоти. — Как вы намереваетесь поступить? — поинтересовался я, глядя вверх на лорда Байрона. — Уничтожу ее. — А если не сможете? Лорд Байрон вздохнул, закутываясь в плащ. — Если я не уничтожу ее, то она уничтожит меня! А теперь идемте, — взмахнул он тростью. — Это надо закончить до рассвета. Он вновь зашагал вперед. На противоположной стороне Брашфилд-стрит у рынка стояли два кэба. Лорд Байрон подвел меня к ним, постучал по стенке первого экипажа. Занавески раздвинулись, и дверца распахнулась. — Как она? — спросил лорд Байрон. — Мертва, — произнес женский голос. Я заглянул внутрь повозки и узнал одну из вампирш с Фэйрфакс-стрит. Она покачала головой. — Глупа и туго соображает, как все мертвецы. — Но это не Люси, — невольно вырвалось у меня. — Она не мертва. — Посмотрите сами. Я сунулся поглубже и теперь разглядел женщину, скорчившуюся как зверь на полу. Она взглянула на меня, во взоре ее царила пустота, кожа у нее была как у прокаженной, сырая от гниения. — Люси? — окликнул я, не веря себе и оглядываясь на лорда Байрона. — Но… но она не мертва. — Неужели? — вздохнул лорд Байрон. Он взял в руки какой-то сверток, покачал его и протянул Люси. Сразу же на ее лице отразились хитрость, настороженность, глаза зажглись какой-то звериной жадностью, губы припухли и задрожали, причмокивая. Она вдруг рванулась вперед и выскочила бы, если бы лорд Байрон не захлопнул дверь тростью. Лицо его казалось обеспокоенным и почти таким же голодным, как у Люси. — Возьмите, — пробормотал он, передавая сверток второму вампиру, стоявшему в ожидании у дверцы повозки. — Что это? — спросил я. — Артур, — пояснил лорд Байрон. — Ребенок Люси. — Так это вы его забрали? — Естественно. К тому времени его отец был уже мертв. А мать, — он жестом показал на дверцу экипажа, — вы сами видели… Теперь я единственный родственник Артура. Я бы предпочел оставить его на попечение матери, но теперь… Не беспокойтесь, я позабочусь о том, чтобы он рос в достаточной безопасности. Во всяком случае это в моих интересах, чтобы у него в один прекрасный день появился наследник. Уверен, профессор вам об этом рассказывал. — Но Люси? Кем она стала? Вампиром? Нет… она же явно лишилась рассудка. — Гнилушка, — резко сказал лорд Байрон. — И плоть ее тоже сгниет. Ее хозяйка, Шарлотта Весткот, не полностью разрушена, ибо ни один смертный не может уничтожить вампира ее силы, но ваш профессор серьезно покалечил ее, и, пока она покалечена, Люси будет продолжать гнить, ибо она — ничто без существования своей создательницы, лишь ее рабыня, шлюха, игрушка. И в этом вторая причина, доктор, почему вам надо сейчас поехать со мной. Вы же видели таких существ в Индии, видели, как быстро может распространиться болезнь. Представьте себе, что чума мертвецов поразила город, в котором много миллионов душ! Я — вампир и властителъ царства мертвых, но, по-своему, я тоже демократ. Я не желаю, чтобы Лондон превратился в скопище рабов. Болезнь начала распространять Шарлотта, но прежде Лайла заразила ее. Мы должны нанести удар ей, Лайле, самой Лилит, средоточию зла, сразить ее. И посмотреть, не сможем ли спасти вас. — Сейчас? — Если вы готовы. Я кивнул. — Хорошо! Он повернулся и подвел меня к двери кэба. Всю дорогу я сидел в молчании. Ужас того, что я оставил в «Миллерс Корт», парализовал мою способность наблюдать и думать. Но когда мы, наконец, въехали в Ротерхит, решимость отомстить той, которая превратила меня в это существо, и страх перед ее силой оживили мои способности мыслить. Я задумался о предстоящей борьбе и ужасном зле, которому нам предстояло бросить вызов. Впрочем, успеха я не ждал, ибо рухнувшая надежда хуже, чем никакой надежды вообще. — А не едем ли мы в ловушку? — вдруг спросил я у лорда Байрона. — Может быть, Полидори, когда позволил мне ускользнуть, охотился не за Люси, а за вами? Может быть, Лайла обещала ему, что научит, как уничтожить вас? Лорд Байрон пожал плечами: — Я бы это только приветствовал. — Так ли? Ведь уничтожение у Лайлы не всегда означает смерть. — Разве? Я вытянул вперед руки: — Смотрите, что она сделала из меня. Он слегка повел плечами и отвернулся. — Берегитесь, милорд! Он резко обернулся, окидывая меня холодным взглядом: — Беречься? Чего? — В Лайле живет ужасающая сила. Он улыбнулся и выглянул из окошка, ибо экипаж стал останавливаться. — И во мне тоже, — прошептал он. — Во мне тоже. Он пожал мне руку, открыл дверцу и выбрался наружу. Я последовал за ним. Мы оказались на Колдлэйр-лейн. На нас, глазея темными окнами, смотрела лавка Полидори. Дверь лавки была открыта, и мы прошли через нее. Наверху было пусто. Я нахмурился. Лайла действительно принимала ванну. У меня в памяти всплыл ее образ: влажные и пористые конечности, тяжелые, словно губка, пропитанная кровью, тянущиеся, чтобы заключить меня в плацентарные объятия. Лорд Байрон повел бровью, по-видимому, читая мои мысли, ибо я чувствовал его присутствие в моем рассудке. Хотя он явно понял увиденное мною, на его бледном лице не отразилось никаких эмоций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54