— Да, — несколько неуверенно ответил человек. — Имею честь! — Отлично. — Элиот отвел от него взгляд. — Heкоторое время тому назад я обедал у нее и сэра Джорджа. На ее дне рождения. На леди Моуберли были поразительные драгоценности, купленные, полагаю, именно в вашей лавке. Ей они достались в подарок от сэра Джорджа. Мистер Хэдли насупился и почесал голову: — Обождите, сэр, я проверю по книгам. Он просеменил было к прилавку, но Элиот помотал головой. — Да нет, — нетерпеливо окликнул он. — Не надо смотреть. Уверен, вы и так вспомните эти драгоценности. Они отличаются от других — серьги и ожерелье из района в Индии под названием Каликшутра… Последнее слово Элиот выделил специально, и, когда он заговорил вновь, в голосе его зазвучала некоторая напряженность: — Вы же помните их, уверен, что помните. Владелец лавки с беспокойством покосился на нас. — Они никогда мне не принадлежали, — наконец выдавил он. — Но они красовались у вас в витрине, не так ли? — нахмурился Элиот. — Да, припоминаю, леди Моуберли упоминала об этом. Она увидела их в вашей витрине, гуляя с сэром Джорджем, а он потом зашел к вам и купил их. В вашей лавке. — Глаза Элиота сузились. — И ни в какой другой. Ведь вы были слугой у сэра Джорджа, если я не ошибаюсь? Старик в явном волнении вновь начал потирать руки. — Оно, конечно, так, — нетвердо пробормотал он. — Сэр Джордж и леди Моуберли действительно увидели эти драгоценности у меня в витрине. Но повторяю, сэр, они были не мои, и я не мог их продать. К тому времени как сэр Джордж вернулся, я их уже вернул. — Вернули? — фыркнул Элиот. — Я вас не понимаю. — Мне их дали взаймы. — Кто? Ювелир поперхнулся: — Человек, который хотел вести со мной дело. — Так это ему принадлежали драгоценности из Каликшугры? — Да, но если вас интересует, у меня имеются драгоценности из других районов Индии, да и вообще со всего мира. — Нет-нет, — прервал его Элиот, — меня интересует Каликшутра. Если у вас нет этих драгоценностей, придется обратиться к тому, у кого они есть. Как я могу с ним связаться? — А кто вы такой? — с внезапной подозрительностью поинтересовался мистер Хэдли. — Меня зовут доктор Джон Элиот. — Вы, значит, друг леди Моуберли? — А что я не могу быть ее другом? — поднял брови Элиот. В его глазах вспыхнула вдруг настороженность, и я почувствовал, что последнее замечание очень заинтересовало его. Но он не стал развивать свою мысль, а облокотился о прилавок и заговорил весьма дружелюбным тоном: — Мы с мистером Стокером заядлые коллекционеры всяких редкостей с Гималаев. Стокер, дайте, пожалуйста, вашу визитную карточку мистеру Хэдли. Элиот подождал, пока старик ознакомится с моим адресом, а затем, не говоря ни слова, сунул через прилавок гинею. — Так вот, — продолжил Элиот, когда ювелир взял монету, — мы хотим отыскать вашего коллегу. Может быть, вы расскажете, какие у вас с ним взаимоотношения, чтобы мы знали, как лучше подойти к делу. Старик наморщил лоб: — Он пришел ко мне… э-э… месяцев шесть или семь тому назад… вроде как. — Отлично, — кивнул Элиот. — И что предложил? Старик нахмурился, словно не уверенный в том, зачем мы к нему пожаловали. — Прошу вас, мистер Хэдли, — взмолился Элиот. — Что же он предложил? — Предложил, — повторил старик, — предложил… сделку. — Естественно, — холодно хмыкнул Элиот. — Вряд ли он предложил вам выйти за него замуж. Послушайте, мистер Хэдли, что-то вы темните! — Всему свое время, — вызывающе пробормотал ювелир. — Он сказал, этот мой коллега… сказал, что у него есть первосортные драгоценности. Я ему сначала не поверил — по моей части в торговле много всякой дряни, уверен, вы понимаете… Но, как оказалось… Что ж, сэр, вы и сами видели кое-что на шее у леди Моуберли, прекрасные, просто прекрасные вещицы. Он заявил, что у него лавчонка где-то в доках. — Где именно? — спросил Элиот. — В Ротерхите, сэр. — У вас есть адрес? Мистер Хэдли кивнул, наклонился и открыл ящик конторки. — Вот, сэр, — подал он Элиоту карточку. — Джон Полидори, — прочел Элиот, — Ротерхит, Колдлэйр-лейн 3. — Он что, итальянец, этот мистер Полидори? — Если и итальянец, то говорит по-английски лучше любого иностранца, с которым мне довелось встречаться. — У лорда Байрона какое-то время был личный врач Джон Полидори, — вспомнил я. — Он написал повесть, которую мы как-то переделали для постановки в «Лицеуме». — Не хотите ли вы сказать, что это тот же человек? — удивился Элиот. — Сколько же ему сейчас лет? — О нет, — покачал головой я, — Полидори, врач лорда Байрона, покончил жизнь самоубийством, насколько я помню. Простите, Элиот, я вспомнил об этом чисто случайно. — Понятно. Вы восхитительны, Стокер, с вашими театральными воспоминаниями! — Элиот повернулся к старику. — Но мы отвлеклись. На чем мы остановились? Да, этот мистер Полидори пришел к вам… С драгоценностями. И что он хотел от вас? — У него была проблема, — улыбнулся мистер Хэдли. — Товар-то у него имелся, но больше ничего. Я хочу сказать, кто же поедет в Ротерхит? Никак не знатные люди, не джентльмены с деньгами. Если уж открывать лавку, сэр, то только на Бонд-стрит. — Вот тут-то вы ему и подвернулись? — Ну да, сэр. Он поставлял мне товар, а я помещал его в свою витрину. — А драгоценности из Каликшутры… почему он не оставил вам эти изделия, чтобы вы сами продали их? — Как я уже сказал, сэр, у него своя лавка. Вот адрес, у вас на карточке. — Отлично. — Глаза Элиота вновь заблестели. — Ну а что еще? — Иногда он хотел, чтобы определенные покупатели приходили к нему. — Почему? — Покупатели, которыми, как он считал, двигает особый интерес к драгоценностям. Коллекционеры, если хотите. С ними он предпочитал вести дело напрямую. — Так вы сводили их с ним? — Если так вам будет угодно, сэр. Дело было выгодное, он всегда платил мне приличные комиссионные. — А сэр Джордж? Он тоже был одним из тех, кого вы направили в Ротерхит? — Да, сэр. И мистер Полидори особо настоял на этом. «Достаньте мне сэра Джорджа, — умолял он. — Чего бы он ни попросил, когда придет, говорите, что у вас этого нет. И пришлите его ко мне». — Вам это не показалось удивительным? — Нет, сэр. А почему мне должно было так показаться? — Потому что, насколько я знаю, сэр Джордж никогда в жизни не коллекционировал драгоценностей. С чего же ваш коллега заинтересовался им? Под усами мистера Хэдли мелькнула легкая улыбка. — Для себя он, может, и не коллекционирует. Но есть… люди, для которых он собирает драгоценности. — Он подмигнул. — Вы понимаете меня, сэр? — Понимаю, — отрубил Элиот, не отвечая улыбкой на улыбку. — Думаю, что понимаю. Старик вдруг забеспокоился. — Только не поймите меня превратно, сэр, — запинаясь проговорил он. — Превратно? — Ну, — поперхнулся ювелир, — я осознаю, сэр, что леди Моуберли, должно быть, беспокоится, да и я, честно говоря, тоже переживаю… — Вот как, Хэдли? Почему? Старик помрачнел, и взгляд его вдруг опять стал враждебным. — Если, сэр, — заговорил он размеренным и холодным голосом, — вам приходится задавать такие вопросы… — То что? — нетерпеливо нажал Элиот. . — То я не имею права на них отвечать. — Мистер Хэдли смотрел не мигая, с окаменевшим липом. — Раз вы ничего не знаете, сэр, то не мне раскрывать вам чужие тайны. Простите, — помялся он и выговорил последнее слово с почти оскорбительным равнодушием, — сэр! Элиот полез в карман. — Оставьте при себе ваши подачки, — поморщился старик. — Больше вы меня на этом не проведете. Элиот опустил руку. — Ну и ладно, — фыркнул он. Я с удивлением отметил, что лицо его вдруг просветлело. — Тогда скажите мне хотя бы вот что… Ювелир упорно молчал. — Вы давно видели сэра Джорджа? Последние пару недель он тут не появлялся? Старик не промолвил ни слова. — Должен быть честным с вами, — уступил Элиот. — Я действительно работаю на леди Моуберли. Сожалею, что счел необходимым ввести вас в заблуждение. Но она всего лишь хочет знать, жив ли еще сэр Джордж. Она его жена, мистер Хэдли… Я знаю, вы сами женаты. Так что прошу вас, — заглянул он в глаза старика, — призываю… Видели ли вы сэра Джорджа за последние две недели? умоляю… Леди Моуберли очень беспокоится. Ювелир отвернулся, взглянул на улицу и повернулся обратно к Элиоту. — Где? — рявкнул Элиот. Мистер Хэдли и глазом не моргнул. — На улице? Вы видели его там? Старик пожал плечами. — Ну, хорошо… Когда? — Два дня назад, — со вздохом выдавил ювелир. — Спасибо, мистер Хэдли, — улыбнулся Элиот. — Вы, должно быть, очень любите сэра Джорджа? — Я всегда его любил, — проворчал старик. — С пеленок. — Да, приятно засвидетельствовать это. — Приятно, сэр? — Да, мистер Хэдли, приятно. — Элиот обернулся ко мне. — Пошли, Стокер. Наше дело здесь завершено. Он взглянул на карточку, которую все еще держал в руке. — В свое время я навещу мистера Полидори. — Элиот приподнял шляпу. — Доброго вам утра, мистер Хэдли. Вы нам очень помогли. Благодарю вас за то, что уделили нам время. И с этими словами он вышел из лавки. Я последовал за ним на улицу. — Ну, Элиот, — спросил я в нетерпении, — как он вам показался? — Честным и преданным. — Да, преданным сэру Джорджу. А вы ожидали обратного? — Я не был уверен. — Почему? Что вы подозревали? Элиот указал на дом, из которого мы только что вышли. — Семья Хэдли занимает не только лавку, но и живет на третьем этаже. Все необычное, что происходит в этом доме, должно со временем обратить на себя их внимание. Это было ясно даже из рассказа Люси… А теперь предположим, на Хэдли нажали. Предположим, Хэдли втянули в заговор против сэра Джорджа. Насколько осложнится тогда наше дело. Что бы Люси ни видела в этой квартире, это не было какой-то внезапной катастрофой, но скорее эпизодом в цепи событий, длящихся, вероятно, уже несколько месяцев. Сам Хэдли, вероятно, подозревал, что что-то происходит. Вряд ли он ничего не знал. — Почему же тогда он молчит? — Как мы выявили, он считает, что тем самым проявляет верность сэру Джорджу. Это в свою очередь предполагает, что, по его мнению, опасность сэру Джорджу сейчас не угрожает. — Да, конечно, — вспомнил я то, на что намекал старик. — Он вроде подразумевал, что у сэра Джорджа имеется любовная связь. — Не могу сказать, что меня это удивило. Когда леди Моуберли впервые пришла ко мне, у меня сразу же возникло такое подозрение. У Джорджа всегда была слабость к прекрасному полу. Естественно, я не поделился этой теорией с леди Моуберли. — Так вы говорите, Элиот, это возможно? — О, более чем возможно. Я почти с уверенностью могу утверждать, что у него был какой-то роман. — Почему же тогда его убили? — Ас чего вы взяли, что его убили? — Но… — пришел я в крайнее изумление. — Люси говорила… она видела, как его… — Нет-нет! — замотал головой Элиот, прерывая меня. — Это совершенно невозможно. Вы сами осмотрели ковры. Там, в комнате, не происходило никакого кровопролития, и никому не перерезали глотку. И все же перед нами тайна. Люси видела Джорджа с улицы, но, когда она вошла в комнату, он исчез. Куда? Что с ним случилось? — Признаюсь, я совершенно растерян. — Конечно. Так вам не под силу догадаться? Я задумался. — Знаю! — внезапно вскричал я. — Сэра Джорджа задушили, а его труп спрятали в квартире Хэдли! — Интересная теория. — На губах Элиота заиграла легкая улыбка. — Но маловероятная. Мы же согласились, что Хэдли предан своему прежнему хозяину. Осмелюсь предположить, что он не возрадовался бы возможности приютить убийцу с трупом сэра Джорджа на плечах. — Вы, конечно, правы, — проговорил я, покачивая головой. — Ну же, Стокер, думайте! Два решения напрашиваются сами собой. — Правда? — Да, это очевидно. — Элиот глянул на меня заблестевшими глазами специалиста, перед которым предстала задача на испытание его таланта. — Первое, к сожалению, самое маловероятное из двух, но возможно, что раджа это и есть сам сэр Джордж! Эта идея поразила меня во время рассказа Люси. Да-да, — торопливо сказал он, увидев, что я раскрываю рот, чтобы возразить ему, — Я уже согласен с тем, что это маловероятно. Люси видела раджу и говорила с ним. Она крайне наблюдательна и хорошо знает сэра Джорджа, к тому же она не из тех, кого легко провести. Кроме того, остается без объяснений то, что она видела в окне квартиры. Однако мы вывели, что у сэра Джорджа была любовная интрижка. Если мы правы, тогда у него были причины изменить свою внешность. Наша теория также может объяснить присутствие раджи в театре вчера вечером — он пришел посмотреть первое выступление Люси. Так что мне не хотелось бы списывать со счетов эту идею. Я предпочел бы вначале сам понаблюдать за раджой. — Вы не убедили меня, Элиот, — не согласился я. — Путанность этой теории перевешивает ее преимущества. — Да, — ответил он. — Но надо подождать. Кто знает, что время и внимательное наблюдение откроют нам? — Вы упомянули о второй теории… В чем она заключается? — А вот здесь, — тощее лицо Элиота внезапно потемнело, — мы вступаем в более темные края… — Можете мне рассказать? — спросил я, отметив сдержанность его голоса. — Не в подробностях, — ответил он, — ибо здесь замешаны большие государственные дела, и если они связаны с исчезновением сэра Джорджа, а я боюсь, что это так, то тогда мы столкнулись с опасным и ужасным заговором. Вот почему я все же надеюсь, что таинственный раджа окажется сэром Джорджем. Вариант, что раджа Каликшутры действительно тот, за кого себя выдает, слишком мрачен, чтобы его предусматривать. — Но почему? — ужаснулся я, одновременно преисполняясь любопытством. — В чем суть подозреваемого вами заговора? — Вы помните, что мой интерес к этому делу вызвала не Люси, а леди Моуберли. Она высказала глубоко удручившее меня предположение, что исчезновение сэра Джорджа связано со смертью Артура Рутвена. — Бог ты мой! — вскричал я. — Связано, Элиот? Но как? — Одним своеобразным обстоятельством. Обоих оскорбили анонимными посланиями. Первое было почти смешно. Артуру, у которого, как я полагаю, имеется больше редких монет, чем у кого-либо в Лондоне, написали, что его коллекцию обошли и она потеряла ценность. Второе послание, пришедшее через некоторое время вслед за первым, было более оскорбительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54