С коротким смешком Рейчел откинула голову назад.
– Ты в этом уверен? Мой отец – Пол Хардинг. Кто-кто, а он в состоянии узнать все, что ему нужно. Я знаю достаточно. В Спрингсе тебя называют отродьем Дьявола. Я слышала это собственными ушами, и все-таки я здесь.
– Слышать и видеть – не одно и то же. Если бы ты видела тогда, какую жизнь я вел, каким я был, ты не была бы здесь.
Лицо Рейчел помертвело.
– Но, Колли, ведь и ее сейчас нет рядом с тобой. Можешь ты сказать, положа руку на сердце, что именно она нужна сейчас тебе? Заставишь ты ее вновь обратить на тебя внимание? Лично я в этом сомневаюсь. В тот вечер, когда я видела ее, она выражалась очень определенно.
Ее слова обдавали Колли холодом. У него не было сомнений, что Лейни не хочет видеть его. Обидно, что сам он не может с такой же легкостью освободиться от жгучей тоски по ней.
В ту среду, когда Колли появился в «Магнолии», Престон глазел на Лейни. Такого человека, как Престон, могла привести в такое место, как старый ресторан в захолустье, только одна причина: красивая девушка.
Он убьет Престона, если тот осмелится тронуть Лейни.
Резкий голос Рейчел вернул его к действительности:
– Колли, мне очень не понравилось то, что мне стало известно о твоей жизни в Спрингсе, но тем не менее я хочу быть рядом с тобой. Твой дед ясно дал понять, что наш брак его устраивает. Я могу многое для тебя сделать. Она не даст тебе ничего. Но черт меня побери, если я и дальше позволю тебе пренебрегать мною. Значит, ты уезжаешь домой, а я остаюсь в Нэшвилле и еду в Белль-Мид. Если завтра утром ты проснешься с мыслью о том, что я – это лучшее, что было в твоей жизни, приезжай ко мне.
Когда дверь с треском захлопнулась за ней, в комнате еще звенело эхо ее голоса и чувствовался аромат ее духов.
Колли ни в чем не мог обвинять Рейчел. Он искренне старался ее полюбить, но ей доставалась лишь половина его – в лучшем случае. Пустая телесная оболочка – без души и без сердца.
Он мог думать только о Лейни и Престоне, глядящем на нее жадными глазами.
Ему нужно ехать домой. Ему нужно сесть в грузовик и выехать из Нэшвилла в Спрингс, и пусть жаркое предвечернее солнце светит ему в спину.
Он не должен без крайней необходимости оставаться вдали от Лейни Торн, когда вокруг нее вьется его самодовольный, лоснящийся, пронырливый кузен.
Чтобы успокоиться, Колли перечислил про себя несомненные факты, говорящие против встреч Лейни с Престоном: его фамилия – Ролинс. Уже одного этого достаточно. К тому же Альберт будет против, да и Дебора тоже.
Лейни не согласится на роман с Престоном, подытожил Колли. Слишком жгуче она ненавидит семейство Ролинсов.
Обитателям Спрингса было хорошо известно, что не стоит легкомысленно относиться к карьеру Ло-Джо; так постановил Дьявол. Ограда была надежна, глаз Колли остер.
Когда Броди погиб под завалом, каменоломня была закрыта, так как владельцы опасались судебного разбирательства, и Альберт Ролинс приобрел ее в собственность. По его желанию земля эта стала запретной, едва ли не заклятой, и старик делал все, чтобы нога постороннего не ступала сюда. Двадцать акров земли вокруг наполненного водой карьера были обнесены оградой; вторая ограда окружала самый карьер.
Тело Броди так и не было найдено, и в конце концов Дьявол с присущей ему безжалостной решительностью распорядился прекратить поисковые работы. Тогда в Ло-Джо явились саперы, и карьер был засыпан в интересах безопасности.
Намек был понят.
За последние двадцать пять лет лишь однажды открылись ворота Ло-Джо. Произошло это три года назад, когда неизвестный или неизвестные сбили с них замок, и калитка, выходящая на Мартин-Холлоу-роуд, оказалась распахнутой. Никто не узнал, кому и зачем понадобилось прилагать такие усилия, дабы проникнуть к зловещему каменному колодцу. Те жители Спрингса, кто был наделен богатым воображением, шептали друг другу, что дух Броди взломал запор в поисках дороги к родному дому. Так Сюзан иногда любила рассказать сию таинственную историю поздним вечером на крыльце «Магнолии» какому-нибудь простодушному гостю и посмеяться про себя над его впечатлительностью.
Альберт немедленно приказал повесить новый замок и укрепить ворота.
Если не считать этого единственного случая, все эти годы карьер оставался заброшенным уголком владений Ролинсов.
Когда Лейни в детстве отправлялась куда-нибудь с родителями, ей всякий раз открывался вид на поросшую травой дорогу, ведущую к ржавым воротам Ло-Джо. Став взрослой, она впервые вернулась к этим местам.
В Ло-Джо жил страх.
В детстве она не боялась карьера; на ум ей приходил разве что мертвец, погребенный где-то под камнями. Сейчас же оказалось, что это по-настоящему страшное место, причем в самом что ни на есть прозаическом смысле.
После работы саперов на месте карьера образовалась чрезвычайно глубокая впадина с отвесными краями.
Престон и Лейни загорали, растянувшись на горячих плоских каменных плитах, разбросанных по краю карьера. До них доносился визг трех женщин, которые вместе с Тейтом и братьями Грегори расположились у самой воды, и мужской смех.
– Берегись разбойников, не то они выскочат и привяжут тебя к дереву, – сказала Лейни, смеясь и прикрывая ладонью глаза от слепящего солнца.
– А что, хорошая мысль, – лениво отозвался Престон. – Привязала бы ты меня к камню, а? Я был бы целиком в твоей власти.
Лейни поежилась. Все, что Престон говорил сегодня, имело оттенок сексуальности. Или ей только так казалось?
Как бы то ни было, она не имела права выходить из роли. У этого человека имелись средства решения всех ее проблем.
Она повернулась на бок и насмешливо прищурилась:
– И что бы я могла с тобой сделать?
– Все, что тебе угодно, мой ангел.
– На глазах у этих?..
– Они все поймут правильно. Да и к тому же им не до нас. Их всех почему-то тянет туда, в эту дыру. А я, кстати, разочарован. Ни малейшего намека на дядю Броди. Может, его призрак бродит с той стороны?
– Престон…
Он повернул голову и приоткрыл глаза.
– Что такое?
– Не надо так шутить. Это все равно что плясать на чьей-то могиле.
Вдруг он переменился. Только что он был заботлив и ласков, но внезапно лицо его стало угрюмым.
– Лейни, не надо меня воспитывать. Я не маленький мальчик, а ты не моя учительница.
– Ничего не могу с тобой поделать. – Она вздохнула и попыталась снова принять шутливый тон: – Может, такие шутки нравятся маленьким проказникам…
– Не надо придумывать мне прозвища. Потому что… – Неожиданно он притянул ее к себе. – Потому что я уже не ребенок.
Его голова заслонила от нее солнце, и лицо стало приближаться. А когда его губы впились в ее губы, она негромко вскрикнула и дернулась, когда он вдруг поставил на ее промежность холодный стакан. Ей удалось перехватить его руку и отвести ее в сторону. Престон рассмеялся.
– Прекрати!
Она попыталась отодвинуться от него и обнаружила, что его другая рука, которой он обхватил ее за шею, не теряла времени даром. Широкие лямки ее купальника уже были спущены с плеч.
– Престон!
Лейни попыталась поправить купальник, испуганно озираясь по сторонам, а Престон приподнялся на локтях, отставил стакан в сторону и сжал ее запястья.
– Нет. – Ни нежности, ни веселой беззаботности в его голосе – только напряжение и похоть. – Я хочу взглянуть на тебя.
Лейни замерла, со страхом глядя ему в глаза. Было совсем тихо, только издалека слышался голос рыжей девицы по имени Джули.
– Не здесь, – смущенно шепнула она.
– Здесь. И сейчас.
Престон так рванул лямки ее купальника, что ткань затрещала. Не обращая внимания на слабый протест, он уставился на ее грудь. Лейни не могла пошевелиться. Она чувствовала, как вся пылает от горячих солнечных лучей и стыда.
– Господи, – прошептал он, – да ты настоящее чудо.
Его пальцы принялись ласкать обнаженную грудь Лейни.
У нее не осталось сомнений в его намерениях.
– Престон!
Лейни с силой оттолкнула его. Престон замер и удивленно посмотрел на нее.
– Почему, Лейни? В чем дело?
– Мы на виду.
– Никому нет до нас никакого дела. Не надо притворяться, Лейни. Ты как будто решилась на близкие отношения со мной? И сейчас ты скажешь мне то, что я хочу от тебя услышать. Скажешь, я знал это, когда ты позвонила мне. – Взгляд его сделался чуть мягче, и он погладил ее по волосам. – Ты не пожалеешь. Я дам тебе все, в чем ты нуждаешься.
«Разве я говорила что-нибудь про сорок тысяч долларов?» – в отчаянии подумала Лейни.
– Ты еще не знаешь, в чем я нуждаюсь, – возразила она с горечью.
– Ты скажешь мне об этом ночью, – прошептал он прямо ей в губы, – когда устранишь то, что до сих пор вставало между нами.
Он положил ее ладонь себе между ног и сжал ее бедрами.
Пальцы Лейни сжались – как и сердце. Никогда прежде она не касалась мужчины вот так. Ни одного.
Наверное, Престон прочитал ее мысли, потому что спросил очень тихо:
– У тебя уже кто-то был? А…
«Не произноси его имя, не говори о нем тогда, когда я готова отдаться тебе как шлюха!» – мысленно взмолилась Лейни.
Она вырвалась, скатилась с каменной плиты на траву, дрожащими пальцами завязала сзади тесемки купальника и бросилась прочь, так как не могла придумать ничего лучшего.
Ей нужно было скрыться от него и от самой себя.
– Лейни! – раздался за спиной его громкий голос.
Она остановилась как вкопанная, но не потому, что он ее окликнул. Просто она вдруг со всей ясностью поняла, что бежать ей некуда.
Престон одним прыжком настиг ее.
– Какого черта? Куда ты рванула, скажи на милость? – резко бросил он.
На нем не было ничего, кроме синих плавок. Его загорелая грудь с шумом вздымалась и опадала.
– Просто куда-нибудь.
– Например, сюда?
Лейни оглянулась, и в глазах у нее потемнело от страха. Она остановилась как раз возле поросшей кустарником ограды, в каких-нибудь шести футах от пугающей черной бездны.
Она не могла пошевельнуться, поэтому Престон беспрепятственно обнял ее и прижал к себе.
– Послушай, ну извини. – Он все еще тяжело дышал. – Только зачем же было убегать?
К ней постепенно возвращалось хладнокровие и ясность мысли. С ней Престон. И это неизбежно должно случиться.
– А что, если мне нужно от тебя больше, чем ты думаешь? – наконец сумела прошептать она.
Вдруг ей станет чуточку легче, если она хоть что-нибудь скажет честно?
– Например? – насторожился он.
– Как ты обычно расплачиваешься с женщинами?
Она постаралась произнести эту фразу как можно беззаботнее. Престон заметно помрачнел.
– Я сегодня многовато выпил, я знаю, – медленно проговорил он, – но я что-то не помню, чтобы я говорил тебе о каких-то женщинах. Кто тебе внушил, что они у меня были? Колли?
– Престон, пожалуйста, не говори больше о нем.
Горечь была настолько невыносимой, что Лейни прикрыла глаза.
– А почему, собственно? Ты изменилась с тех пор, как Колли появился в «Магнолии». Но я могу заставить тебя забыть, что ты с ним… – Вдруг он запнулся и встряхнул головой. – Наверное, я все-таки пьян. Или голову напекло. Все кружится, вот я и несу черт-те что.
Он отступил назад и прислонился к стволу старого платана. Этот платан был здесь единственным деревом, он рос возле самого провала, так близко к краю, что некоторые его корни торчали над водой. Часть ограды почти вросла в его кору.
– Осторожно, Престон!
Ее голос дрогнул, когда она увидела, что Престон оступился и ухватился за ветку. Черная вода под платаном зловеще подмигнула ему.
– Лейни!
Он рванулся к ней и схватил рукой воздух, стремясь сохранить равновесие.
Она инстинктивно шагнула вперед и попыталась схватить его за руку, но промахнулась. Престон натолкнулся на нее и сбил с ног.
Лейни упала на колени, сорвалась с обрывистого берега и стала быстро погружаться в холодную воду Ло-Джо.
Колли быстро погрузился в новую жизнь в доме Дьявола. Больше всего он привязался к Надин. Это она привела маленькую девочку через неделю после его возвращения домой. Как же так? Теперь Лейни для него – просто девочка? Он стал старше на тысячу лет.
В то утро Надин не пустила его в поле; он не слышал, что она сказала Альберту по этому поводу. Старик оседлал лошадь и ускакал куда-то на другую сторону реки. Тогда они вышли на веранду, и экономка сообщила Колли с заговорщицким видом:
– Хорошо, что Дьявол уехал. Не надо, чтобы он оказался сегодня дома. Если он увидит, что происходит, то всем придется туго. У тебя будут гости. Понимаешь, Колли, мне пришло в голову, что ты бы не сбежал, будь у тебя здесь друзья. Так что я позвонила Деборе Торн и пригласила сюда. А по субботам ее дочь почти всегда с ней.
– Как? Зачем? – воскликнул ошеломленный Колли. – Я не хочу, чтобы она приходила. Да она и не придет.
– Придет. Я сказала ей, что ее зовет муж; на самом деле он уехал с Альбертом.
– Надин!
– Уже поздно. Присядь, мой дорогой. – Старуха указала ему на стул с прямой спинкой. – У тебя такая грива, что ты похож на медведя. Дай-ка я подстригу тебя, ты умоешься и тогда будешь больше похож на мальчика, с которым Дебора позволит пообщаться своей дочке.
Да как же он теперь объяснит все Надин? Лейни Торн принадлежит к той славной, невинной, безмятежной жизни, которую он вел на реке. Колли не осмелится взглянуть ей в глаза. Она может заметить на его лице следы страсти и порока, а ее надо защитить от этих демонов, оставить в неведении как можно дольше.
Для невинного ребенка он уже неподходящая компания.
Он сознавал все это очень ясно, и тем не менее так хотел ее увидеть, что вернулся домой. И вот она придет; неужели он сможет заставить себя покинуть дом?
– Не знаю, что у них случилось, – говорила Дебора, осторожно выезжая со двора дома Торнов. – Экономка мистера Ролинса сказала, чтобы я приехала к ним. Такого не было ни разу с тех пор, как Джон нанялся на ферму. Надеюсь, что с ним все в порядке.
Лейни молчала, потому что не понимала, что происходит, и испугалась. Ей не хотелось ехать в дом Ролинса. Если она побывает там, она станет еще сильнее скучать по Колли.
Когда машина миновала бетонный мост, Лейни смогла разглядеть на веранде старую экономку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43