И все же…
– Нет, ваше преподобие, – твердо заявила она, – своего решения я не изменю.
Однако в глубине души Эсме вовсе не была в этом уверена.
Глава 20
Королевская карета, подпрыгивая на ухабах, медленно продвигалась по пыльным улицам Чингмэя, и Эсме всякий раз машинально прижимала рукой свой кинжал, надежно закрепленный под юбками. Отправляться вооруженной на прием к его высочеству было весьма нелепо, но Эсме не знала, как придется возвращаться к преподобному Тэйлору – не исключено, что в одиночестве и пешком. Лучше заранее подумать о безопасности, чем, пробираясь по ночным улицам, вздрагивать от каждого постороннего звука.
Впрочем, Эсме надеялась, что возвращаться домой одной ей все-таки не придется, да и Чингмэй в отличие от Бангкока не являлся портовым городом, и шанс встретить на его улицах иностранного матроса был ничтожно мал. Проблема состояла в другом. Население Чингмэя отличалось большой пестротой – здесь можно было встретить сиамцев, лаосцев, китайцев, бирманцев и даже представителей горных племен – и каждый из них говорил на своем языке; так что найти кого-нибудь, кто понял бы тебя, представлялось весьма нелегкой задачей. Эсме уже знала, насколько непросто ходить по улицам в образе Лека, а уж возвращаться в роскошном вечернем платье ей было бы, пожалуй, еще сложнее.
Карета уже подъезжала к дворцу, и Эсме, вытянув шею, попыталась разглядеть его через окно. В Бангкоке ей так и не удалось побывать в королевском дворце, хотя она все время мечтала об этом, но, наверное, дворец принца в Чингмэе не уступает ему по роскоши. Как она и ожидала, вид аккуратных лужаек, кустов, искусно постриженных в форме животных и птиц, сразу поднял ей настроение. Очертания крыши дворца напомнили Эсме буддистские храмы Бангкока, крутые скаты которых резко взмывали вверх. Это делалось для защиты от злых Духов, которые, упав на крышу с неба, по представлению сиамцев, должны были взмывать по крутым склонам прямо туда, откуда пришли. Здание дворца окружали галереи с изящными колоннами, поддерживающими крышу.
Форма крыши была не единственной данью сиамской вере – перед дверями дворца находилась его миниатюрная копия, в которой, как считалось, обитают духи предков. В подобных домиках сиамцы регулярно оставляли еду и свежую воду, чтобы духи ни в чем не нуждались.
Стены дворца почти целиком состояли из окон, которые ярко светились в уже начинавшей сгущаться темноте. Дворцовый оркестру трудившийся вовсю, наполнял округу характерной восточной музыкой, состоявшей из звяканья колокольчиков и пронзительно-гнусавого завывания труб.
Неожиданно Эсме почувствовала себя очень важной особой – как-никак она приглашена во дворец самим принцем, – одновременно эта мысль заставляла ее изрядно нервничать. Впрочем, критически оглядев себя, Эсме осталась вполне довольна. Платье действительно оказалось ей впору; к тому же вместе с ним принц прислал пару вышитых шелковых туфель и две пышные нижние юбки, а миссис Калверт помогла Эсме уложить волосы и подарила ей совсем еще новые перчатки, так что о своем внешнем виде Эсме могла теперь не беспокоиться.
Вот только… Платье, конечно, отличное, но не слишком ли откровенное у него декольте? Оно, пожалуй, под стать зрелой женщине, а не невинной девушке… Тем не менее, в глубине души Эсме очень хотела выглядеть соблазнительной. Что, если Йен тоже приглашен на это представление? Впрочем, напоминала она себе, ей нужно держаться с Йеном как можно холоднее и сделать вид, будто он так же безразличен ей, как и она ему, чтобы он наконец отстал от нее.
Карета остановилась, и выскочившие на крыльцо как по команде слуги бросились к Эсме, чтобы помочь выйти. Она постаралась не хмурить лоб и держать голову выше. Когда вечер закончится и она снова вернется в дом миссис Калверт, Йен уже будет вычеркнут из ее памяти раз и навсегда. Приняв это решение, Эсме больше не колебалась: беспечно улыбаясь, она проследовала за слугами.
Проведя ее по коридору, эскорт остановился у одной из дверей, лакей докладывал о прибытии, называя ее почему-то «мисс Эсме». Это немало удивило ее: если Йен все-таки замешан в этом, то почему он тогда не назвал принцу ее полного имени? Скорее всего, решила она, входя в зал, британский посол здесь все-таки ни при чем и принц все выведал о ней через кого-нибудь из своих людей.
В приемной принца Матайи находилось с дюжину англичан, большинство из которых были не знакомы Эсме. Знакомых же – Гарольда и Годфри, – судя по их виду, весьма удивило ее появление. Впрочем, Эсме почти не замечала их, ибо ее внимание сразу переключилось на Йена.
От ее взгляда не укрылось, как элегантно он выглядел в облегающем черном фраке и белоснежном жилете. Окинув Эсме восхищенным взглядом, Йен двинулся к ней.
Понимая, что ей надо заранее подготовиться, Эсме твердо решила держаться с ним отстраненно-холодно.
– Где ты пропадала, черт тебя побери? – Йен до боли стиснул ее запястье.
– А, лорд Уинтроп! – нарочито громко произнесла Эсме. – Какая неожиданная встреча!
– Ты хотя бы представляешь, как я переволновался? – Лицо посла исказилось бешенством.
– С каких это пор, ваше сиятельство, вы начали так беспокоиться о какой-то ничтожной служанке?
Внезапно хватка Йена ослабла: очевидно, до него наконец дошло, что имеет в виду Эсме, – ведь он сказал принцу, что она его служанка. Все же он попытался оттащить Эсме к дверям, ведущим на галерею.
– Я знаю, что ты злишься на меня, – прошептал он, – и имеешь на это право. Но мы должны поговорить. Я должен многое сказать тебе, но не здесь, не при всем народе. Может быть, выйдем?
– Не думаю, ваше сиятельство, что нам есть о чем разговаривать! – Эсме постаралась, чтобы ее голос звучал как можно тверже.
На мгновение лицо Йена скривилось, как от боли, или ей это только показалось? Неужели этот столь бесчувственный человек способен на что-то обижаться? Вот говорить обидные слова другим – на это он действительно мастер.
– Эсме, я прошу тебя, ты должна меня выслушать! После твоего исчезновения я искал тебя по всему городу как сумасшедший! Послушай, прежде чем обвинять меня, ты все-таки должна позволить мне объясниться! Ты ведь не знаешь, почему я вдруг исчез той ночью!
В глазах Йена читалась такая мольба, что Эсме уже готова была уступить ему. Чтобы избежать соблазна, она начала мысленно повторять про себя: «Я не должна его слушать! Не должна!» Одновременно она попыталась высвободить руку, но Йен крепко держал ее, и ей ничего не оставалось, как только смириться, – не устраивать же, в конце концов, потасовку прямо во дворце сиамского принца!
Обводя глазами публику, Эсме лихорадочно искала хоть кого-нибудь, кто мог бы помочь ей, и тут взгляд ее упал на Годфри. Улыбаясь, тот отсалютовал ей бокалом. Эсме готова была убить его за эту шутку.
– Ты рассказал ему, что мы… прошептала она. – Ты все ему рассказал… – Эсме буквально трясло от негодования. – Отпусти меня! Не прикасайся ко мне! – Она снова попыталась вырваться – ей вдруг стало все равно, что на них все смотрят.
– Это совсем не то, что ты думаешь… – начал Йен.
– Какая разница, что я думаю! Разве тебя это когда-нибудь интересовало?
– Ах вот как! Ну держись! Я ни перед чем не остановлюсь…
– Леди и джентльмены! Его королевское высочество принц Матайя! – объявил, появляясь в зале, один из приближенных принца.
Эсме вздохнула с облегчением – и тут же поняла, что ее злоключения еще не кончились. Йен по-прежнему не собирался отпускать ее руку, и ей пришлось стоять рядом с ним словно в оцепенении.
Торжественный выход принца прошел для Эсме почти незамеченным: все, что она могла чувствовать в этот момент, это тело Йена, стоявшего так близко к ней, что рукав его фрака касался ее руки. Лишь после того, как принц занял почетное место в центре зала, Эсме наконец посмотрела на него.
Его высочество поверх рубахи в европейском стиле был облачен в просторный балахон, украшенный золотым шитьем. Дополняли костюм панунг – кусок материи, который сиамские мужчины носили вместо брюк, обернув вокруг талии и пропустив между ног, и туфли, украшенные бриллиантами, ярко блестевшими в свете свечей. Эсме отметила про себя, что принца, с его бронзовой кожей и выразительными, влажными, словно маслины, глазами, вполне можно было назвать привлекательным. Однако сейчас все помыслы ее были слишком заняты Йеном, чтобы обращать внимание на других мужчин. Он все-таки чертовски хорош в этом строгом фраке с роскошным белоснежным жабо!
От этой мысли Эсме вдруг стало грустно. Почему так вышло, что именно Йен целиком завладел ее сердцем, а не кто-нибудь другой, например Гарольд? Взгляд Йена словно прожигал ей спину, но она не находила в себе сил обернуться и продолжала молча смотреть на принца. От прикосновения пальцев, по-прежнему сжимавших ее запястье, словно жар разливался по всему ее телу, голова кружилась, и она уже почти перестала понимать, где находится и что происходит вокруг нее.
Невероятным усилием воли заставив себя сосредоточиться, Эсме увидела, что принц с величественным видом направляется в ее сторону. Однако как только он подошел к ней вплотную, выражение его лица стало непринужденным и дружеским.
Отпустив руку Эсме, Йен почтительно поклонился его высочеству, в то время как она, не сразу сообразив, что от нее требуется, промедлила с реверансом, и когда наконец отдала необходимую дань вежливости, она уже не была уверена, не обидится ли принц на подобную непочтительность. К счастью, его высочество, по-видимому, ничего не заметил и ласково улыбнулся ей.
– Рад снова видеть вас, лорд Уинтроп! – произнес принц на почти безупречном французском.
– Весьма польщен, ваше высочество! – Посол снова поклонился.
– А вы, милая леди, – принц улыбнулся еще шире, – не иначе мисс Эсме – та самая… м-м… служанка, которую его сиятельство так долго прятал?
Эсме хотела ответить принцу, что никакая она не служанка, но Йен опередил ее:
– Ваше высочество, я действительно сказал вам когда-то, что мисс Монтроуз – моя служанка. С тех пор обстоятельства изменились…
Эсме готова была провалиться сквозь землю. Неужели лорд Уинтроп сейчас во всеуслышание заявит, что она его любовница? Никогда в жизни ей не приходилось испытывать такого стыда.
– Видите ли, ваше высочество, – с неожиданной торжественностью произнес Йен, – мисс Монтроуз – моя невеста. Поначалу мы хотели сохранить это в секрете, пока не приедет ее отец и я не смогу официально попросить у него руки дочери, но, пожалуй, будет лучше, если мы объявим об этом сейчас, не правда ли, дорогая?
Слова Йена так ошеломили Эсме, что она была абсолютно не в силах что-либо произнести и, глядя на принца, лишь слегка кивнула. В глубине души его высочество, должно быть, посмеивался над ее смущением, но лицо его по-прежнему оставалось непроницаемым и выражало лишь вежливый интерес.
– В таком случае я должен извиниться, – улыбнулся принц. – Если бы я знал об этом раньше, то непременно послал бы вам, мисс Монтроуз, более подходящий подарок!
– Подарок? – удивился Йен.
– Ваше высочество, – бойко заговорив по-французски, Эсме, по-видимому, удивила принца, – подарок, который вы изволили сделать, просто великолепен! Это платье мне очень идет – не так ли, ваше сиятельство? – лукаво обратилась она к Йену.
– Разумеется. – Йен вежливо кивнул, но Эсме почувствовала в его голосе ревность.
Впрочем, какое ей до этого дело? Посол наверняка и не собирается жениться на ней – он сказал это, чтобы не портить ее репутацию. Что ж, спасибо и на том, что не стал ее позорить…
– Лорд Уинтроп не говорил мне, что его невеста – настоящая красавица! – произнес принц по-сиамски. – Одобряю его выбор!
– Вы мне льстите, ваше высочество! – Эсме зарделась. При этом от нее не укрылось, что Йен поморщился, очевидно, ему не понравилось, что принц и его невеста перешли на язык, которого он не знал.
– Надеюсь, – лукаво заметил принц, – что я не слишком затруднил вас, пригласив сегодня к себе? У вас и так, должно быть, мало времени – вам нужно готовиться к свадьбе… но я очень уважаю лорда Уинтропа – он приложил много усилий для сохранения мира в нашей стране, и я хотел бы выразить ему свою благодарность.
Прежде чем ответить, Эсме на мгновение задумалась. Она могла любить или не любить Йена, но разве справедливо, если из-за ее проблем пострадает процесс мирного урегулирования в целой стране…
– Вы очень щедры, ваше высочество! – проговорила она. – Думаю, лорд Уинтроп оценит ваше расположение!
– Как я могу теперь судить, господину послу повезло вдвойне – его будущая жена не только красива, но так же предана дипломатии, как и он! – Благосклонно кивнув, принц повернулся и направился к другим гостям.
– О чем вы с ним разговаривали? – подозрительно спросил Йен, больно сжав руку Эсме.
– Не скажу, – огрызнулась она, – во всяком случае, пока ты меня не отпустишь!
– Что ж, дело твое.
Эсме умоляюще посмотрела на него, но Йен оставался непреклонен; в глазах его, сурово смотревших на нее, не было и намека на улыбку.
Эсме все еще не могла решить, как себя вести в такой ситуации, и тут большой палец Йена начал ласкать ее запястье. Одного этого прикосновения было достаточно, чтобы в памяти ее живо всплыли картины тогдашней ночи. К тому же в сильно декольтированном платье Эсме чувствовала себя почти голой и, лишь оглядевшись вокруг, немного успокоилась, заметив, что ее наряд ничуть не отличается от наряда остальных дам.
Тем временем принц продолжал непринужденно беседовать с гостями, и это послужило сигналом остальным, что и они могут чувствовать себя свободно. Эсме снова попыталась высвободить руку из цепких пальцев Йена, но опять не достигла успеха.
– Отпусти меня! – вполголоса попросила она. Голос ее дрожал.
– Ладно, – прошептал посол, – если ты пообещаешь поговорить со мной потом!
– Но зачем? Я благодарна тебе за то, что ты сказал принцу, но ты ведь делал это лишь для того, чтобы не позорить меня, а на самом деле вовсе не собираешься на мне жениться…
– Представь себе, собираюсь, – серьезно произнес он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48