Но почему он именно сейчас задал этот вопрос – ведь сиамцы, по уверению Эсме, вообще стараются избегать любого рода конфликтов? Не иначе как его высочество решил предложить британскому послу некий тест на честность и порядочность.
Некоторое время Йен молчал – да и что он мог ответить? На этот раз ложь абсолютно исключалась – во-первых, потому, что она недостойна джентльмена, а во-вторых, лгать здесь было крайне опасно, ибо Йен не знал, что именно известно принцу, а что нет. Уйти от ответа, храня честь мундира, также не представлялось возможным, так как это поставило бы его в довольно двусмысленное положение…
Йен решил ответить так, чтобы, не говоря всей правды, и то же время солгать как можно меньше.
– Ваше высочество. – Он обратился непосредственно к принцу, хотя знал, что тот ни слова не понимает по-английски. – Эта женщина мне не жена и не любовница. Она… моя служанка.
Переводчик тут же перевел слова Йена, но, судя по выражению лица его высочества, он не очень-то поверил услышанному.
– Мне доложили, – заговорил вдруг принц на весьма сносном французском, – что эта ваша служанка – очень красивая девушка. Она англичанка, но одевается по-сиамски и очень хорошо знает наш язык. Я просто сгораю от нетерпения – так мне хочется познакомиться с ней! Послезавтра вечером у нас будет театральное представление. Не соизволите ли бы, ваше сиятельство, привести ее сюда?
Не только Йен, но и все присутствующие были удивлены, узнав, что принц весьма неплохо говорит по-французски.
– Если это угодно вашему высочеству… – Йен поклонился. У него тут же возникло острое желание спросить, откуда принц знает французский, и почему ему так не терпится встретиться с Эсме… но переводчик уже объявил, что аудиенция окончена, и принц, раскланявшись с гостями, удалился.
Как только они оказались на улице, Лангленд дернул Йена за рукав:
– Простите мое любопытство, милорд: о чем это вы разговаривали с принцем по-французски? Я.мало что понял, поскольку французским владею довольно паршиво…
– Да так, – Йен небрежно пожал плечами, – ничего особенного Его высочество вдруг заинтересовался одной служанкой, которую я недавно нанял, и желает познакомиться с ней.
– Но почему? – удивился вице-консул.
– Откуда же мне знать? Должно быть, просто очередное чудачество. Впрочем, если его высочество хочет увидеть ее, то мне не составит особого труда познакомить их, не так ли?
– Разумеется. И это все, о чем вы говорили?
– Да, все.
– Я-то думал, тут что-нибудь серьезное… Ну, мы с женой, пожалуй, пойдем – нас ждет экипаж, так что, если желаете, можем вас подбросить…
– Спасибо, я лучше прогуляюсь пешком. Здесь совсем недалеко – его высочество, должно быть, специально предоставил мне дом всего в пяти минутах ходьбы от своего дворца.
– Ну, как вам угодно. Встречаемся завтра ровно в десять, вы не забыли?
– Разумеется. – Посол кивнул. Но не успел он избавиться от Лангленда и его супруга, как его место тотчас же занял Гарольд.
– Я желал бы поговорить с вами, лорд Уинтроп! – как-то странно проговорил он.
– Друг мой, я спешу. Нельзя ли подождать до завтра?
– Нет, нельзя.
– Ладно, – Йен вздохнул, – говори, только короче.
– Итак, сначала мне удалось выяснить во время случайного разговора, что ты не стал помещать мисс Монтроуз в гостиницу. Я попытался вытянуть у Годфри, где она, но он отказался отвечать. И вот теперь я узнаю, что она живет в твоем доме. Я позволю себе усомниться, что она сама сделала такой выбор – судя по всему, эта девушка явно тебя недолюбливает.
Йен бросил на атташе холодный взгляд.
– Не вмешивайся в это, Гарольд! – сурово проговорил он. – Это не твоего ума дело! Уверяю тебя, ничего плохого с твоей мисс Монтроуз не случится. Возвращайся домой и забудь о ней! – Посол отлично знал, что Гарольд не из тех, кто готов идти на конфликт, но на всякий случай решил обезопасить себя, поэтому и не стал с ним особо церемониться.
– Видишь ли, старик, – Гарольд сдвинул брови, – мне вовсе не все равно, что станет с Эсме! И еще скажу тебе – что бы ни рассказывали о ней все эти сплетники, что бы ты сам ни думал о ней – она совсем не такая, и я не позволю тебе…
Йеном вдруг почувствовал прилив бешенства и – чего он меньше всего ожидал от себя – ревности.
– Стало быть, она для тебя уже не мисс Монтроуз, а Эсме? Мой тебе совет, Гарольд, – если ты имеешь на нее виды, то считаю своим долгом предупредить – это дохлый номер. Эсме вовсе не такая невинная барышня, какой ты пытаешься изобразить ее; она нормальная женщина из плоти и крови, и ей нужен не воздыхатель-романтик, а нормальный мужчина, способный удовлетворить ее страсть. Сейчас она, к твоему сведению, ждет моего возвращения, так что разреши откланяться!
Он прибавил шаг, но Гарольд все не отставал. Через несколько минут они уже были у калитки дома, в котором остановился посол.
– Здесь мы прощаемся! – недвусмысленно заявил Йен.
– Согласен. Но сперва я должен увидеть ее, – упрямо ответил атташе. – Я хочу убедиться, что Эсме находится с тобой не против своей воли!
Прасерт, очевидно, услышав голос хозяина, уже открывал калитку…
– Ты сможешь увидеть ее завтра!
– Нет, сегодня! Я должен…
– Завтра! – Йен в бешенстве захлопнул калитку.
Видя, что хозяин явно не в духе, Прасерт отступил в сторону.
– Постой, я должен поговорить с тобой, приятель! – набросился на него посол.
– Слушаю, хозяин.
– Я, кажется, взял с тебя обещание никому не говорить, что девушка здесь!
Сиамец опустил голову.
– Вы просили не говорить господину Лангленду, – пробормотал он. – Я ему и не говорил…
– Но ты все рассказал принцу. Да или нет? Смотри мне в глаза!
– Да, хозяин, я рассказал ему все. Вы очень важный человек, хозяин, но его высочество еще важнее. Он мой главный хозяин. Если он пожелал знать о вас все, я должен был ему рассказать.
На самом деле Йен не осуждал Прасерта – для парня его принц действительно был самым главным хозяином. Прасерт не сделал ничего, кроме того, что велел ему его долг.
– Послушай, Прасерт, – помедлив, спросил посол, – твоя верность его высочеству позволяет тебе ответить мне на один вопрос?
– Думаю, да, хозяин, – неуверенно пробормотал сиамец.
– Откуда его высочество знает французский?
– Его высочество – неглупый человек. – Прасерт неожиданно улыбнулся. – Он не знает, кому суждено победить в этой войне – сиамцам или французам, и на всякий случай решил обезопасить себя, так как несет ответственность за вверенную ему Богом страну. Умно, не правда ли?
– Можно даже сказать, мудро. – Йен вздохнул. – Что ж, на сегодня ты свободен.
Отпустив слугу, он направился в дом. Кровь бешено стучала у него в висках. Сейчас он наконец-то сможет остаться наедине с Эсме.
– Сэр! – окликнул его Прасерт. – Да?
– Госпожа ждет вас в библиотеке.
– Спасибо, приятель!
Сиамец отправился во флигель для слуг, а Йен поспешил в библиотеку.
Девушка лежала на софе, свернувшись калачиком.
– Эсме!
Ответа не последовало. Склонившись над ней, Йен легонько потормошил ее.
– Я так устала… – невнятно пробормотала она.
Он улыбнулся. Судя по голосу Эсме и по запаху, исходившему от нее, за ужином она выпила явно больше нормы. Неудивительно, что после этого у нее такой крепкий сон!
– Я должна дождаться посла… – пробормотала она сквозь сон. – Он освободит меня!
Эсме перевернулась на другой бок – и скатилась бы с дивана, если бы Йен ее не подхватил. Он поднялся на ноги, держа Эсме на руках и не отрывая от нее глаз. С сомкнутыми ресницами она казалась такой невинной, что он снова усомнился в своих подозрениях по поводу ее связи с Раштоном.
Крепче прижав Эсме к себе, Йен понес ее наверх, в свою спальню. О чем это она там бормотала? Хотела, чтобы он отпустил ее? Что ж, завтра он предоставит ей слово и скажет свое – вот тогда наконец-то и выяснится, что значит для нее Раштон. В конце концов, он имеет право это знать.
Когда посол поднимался по ступенькам, Эсме инстинктивно обняла его. Саронг ее сбился, обнажив одну грудь, и Йен тут же почувствовал, что начинает возбуждаться. Пожалуй, не стоило все же заставлять ее ходить в этом саронге, если он так на него действует; но, черт побери, раньше он никогда так бурно не реагировал ни на одну женщину! Йен чувствовал, что от него потребуется недюжинная сила воли, чтобы удержать себя и не овладеть Эсме этой ночью.
Поднявшись наверх, он отнес девушку в спальню, примыкавшую к его собственной, и положил ее на кровать, но раздевать не стал – иначе бы он просто не смог сдержаться. Ничего страшного, поспит и одетой. На всякий случай он накрыл ее одеялом. Эсме не протестовала – свернувшись калачиком и положив голову на подушку, она лишь что-то пробормотала в полусне.
С минуту Йен стоял неподвижно, не в силах оторвать глаз от пышного каскада волос, разметавшихся по подушке, – до сих пор он привык видеть волосы Эсме заплетенными в косичку. Пухлые девичьи губы цвета вина были полуоткрыты, словно приглашая к поцелую. Наклонившись, Йен легко поцеловал губы Эсме. Ресницы, ее распахнулись, огромные карие глаза глянули на него с изумлением.
– Я ждала тебя, дорогой мой! – еле слышно прошептала она в подушку.
Через мгновение ее дыхание снова стало ровным, и Йен понял, что Эсме снова погрузилась в сон.
Глава 17
Эсме приоткрыла глаза, но солнечный свет-тут же заставил ее снова закрыть их. Однако уже в следующее мгновение, сев на кровати, она принялась озираться по сторонам.
«Где это я?» – подумала Эсме, но, увидев вокруг роскошную обстановку спальни, сразу же все вспомнила. В Чингимэе, в доме Йена, в одной из спален. Но, кажется, вчера она заснула в другой комнате… Как же она попала сюда?
Эсме попыталась восстановить в уме картину вчерашнего вечера. Она ужинала и, должно быть, выпила слишком много вина, а потом попросила Прасерта отвести ее в библиотеку, где и уснула. Ей снилось, как Йен взял ее на руки и понес наверх по ступенькам…
Эсме блаженно улыбнулась, но улыбка сразу погасла, когда она вдруг поняла, что это не сон. Если она заснула в библиотеке, а проснулась в спальне, значит, кто-то действительно перенес ее сюда – и не кто-то, а Йен! Но если это так, то что было потом? Господи, неужели она спьяну отдалась ему?
Эсме осторожно осмотрела себя. Ее саронг на ней. Стало быть, между ней и Йеном ничего не было!
Она поднялась на ноги; голова ее болела и кружилась. В таком состоянии трудно было разговаривать с кем бы то ни было, но Эсме знала – теперь или никогда.
Хорошо бы Йен был дома – иначе их разговор снова откладывался на неопределенное время.
Эсме вышла в коридор. Посмотрев на часы, она с удивлением обнаружила, что уже полдень. Вернувшись в спальню, которую облюбовала накануне, она нашла на туалетном столике свой гребень и привела волосы в порядок, а затем, осторожно держась за перила, спустилась вниз.
Йена она обнаружила в столовой – посол о чем-то беседовал с Прасертом. Впрочем, судя по тому, что рядом со стулом Йена стоял саквояж, а на соседнем стуле лежал цилиндр, он уже собрался уходить.
Когда Эсме вошла в столовую, мужчины обернулись.
– Ну, как ты себя чувствуешь после вчерашнего, красавица? – Йен окинул ее насмешливым взглядом, видимо, удивляясь столь помятому виду. – Готов спорить, что неважно! Садись, этот молодой человек сейчас принесет тебе один коктейльчик, который очень помогает с похмелья, – я только что объяснил ему, как приготовить этот напиток. – Посол кивком отпустил слугу, и Прасерт поспешил покинуть комнату.
Когда Йен упомянул о ее состоянии, Эсме покраснела. Стараясь сохранить выражение достоинства на лице, она осторожно присела на кресло.
– Извини, я вовсе не собиралась так напиваться…
– Ничего страшного, – отрывисто произнес он. Затем повисла долгая, напряженная пауза, во время которой Эсме пыталась собраться с силами для предстоящего разговора.
– Наконец-то мы можем поговорить без помех, – как можно тверже сказала она.
Йен пристально посмотрел на нее:
– И о чем же ты хочешь со мной говорить?
– Ты сказал, что ни за что не оставишь меня, – начала она, – и сделаешь все, чтобы воспрепятствовать моему браку с Майклзом… но мне кажется, ты так до конца и не понял всей опасности, которая может тебе при этом грозить.
– Вот как? – Он удивленно вскинул бровь.
– Поверь, я не шучу! Выслушай меня и не перебивай! Если мой отец приедет сюда и узнает, что все это время я жила в твоем доме, то сам можешь представить, что он подумает, вне зависимости от того, было это на самом деле или нет. А если ты затем заявишь, что не собираешься жениться на мне, он постарается сделать все, чтобы разрушить твою карьеру. С таким влиятельным другом, как мистер Раштон, он может все…
Скороговоркой выпалив эти слова, Эсме призадумалась: может быть, ей не следовало говорить все так прямо, а стоило только намекнуть? Но в таком случае Йен мог и не понять грозившей ему опасности. Эсме была уверена, что после такого аргумента посол уж точно будет морально подавлен, но, посмотрев на него, с удивлением обнаружила все тот же самоуверенный стальной блеск в его глазах.
– Это что, шантаж? – прищурился он. – Тонкий намек на то, что, если я не женюсь на тебе, ты натравишь на меня своего любовничка?
На мгновение Эсме потеряла дар речи; но ее растерянность тут же сменилась всепоглощающей яростью.
– Как ты смеешь?! – быстро поднявшись, с презрением проговорила она. – Держишь меня в плену и при этом пытаешься изобразить себя моей жертвой? Ты, видно, действительно полный идиот, да к тому же еще и не в меру самоуверен, иначе не решил бы, что я собираюсь женить тебя на себе. Выйти замуж за человека, который не верит ни единому моему слову и думает, что я переспала едва ли не со всеми мужчинами на свете! Неужели ты полагаешь, что я уж настолько не уважаю себя?
На этот раз Йен, кажется, действительно испугался. Вскочив, он бросился к Эсме:
– Да Бог с тобой, девочка моя, я ничего такого не имел в виду! Прости меня, прости!
Но Эсме даже не слышала его извинений – так велико было ее горе. Ну почему он все время думает о ней только самое худшее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48