Мы хотим договориться. Но только чтобы все было тихо.
Среди кружащей массы «пингвинов» по-прежнему не обнаруживалось никаких его следов. Холодное стекло витрины уткнулось мне в спину, и я почувствовал себя пришпиленным к ней, как булавкой.
— Значит, вы хотите, «чтобы все было тихо». Звучит не менее угрожающе.
— Все не так страшно, как ты думаешь, Хантер. Мы хотели, чтобы ты пришел сюда и познакомился с тем, что мы пытаемся делать. Это больше, чем просто туфли.
— Понятно.
Сигнал поступления нового звонка привлек мое внимание к экрану.
Звонила Джен.
— Э, ты можешь подождать? У меня срочный вызов.
— Хантер, не…
Я переключился.
— Джен! Я так рад…
— Поверни налево, иди.
— Где ты?
— Иди. Он приближается.
Я пошел. Через двери, потом по коридору, увешанному фотографиями Антарктики, я оказался в зале хижин и костюмов, оружия и орудий труда.
— Похоже, я в зале Африки.
— Пройди сквозь него, потом поверни направо и вниз по лестнице.
Видит ли она меня? Не было времени спрашивать.
Я подошел к красной ленте, ограждавшей зону вечеринки, и оглянулся.
— Джен?
В комнате ее не было, если только она не замаскировалась под неподвижного шамана племени йоруба. А вот лысый тип был на виду: шел за мной размеренными шагами, с раздосадованной физиономией босса, чьими указаниями пренебрегли.
— Продолжай идти, — сказала Джен из моего телефона. — Я смотрю на карту. Беги.
Я поднырнул под ленточное ограждение, повернул направо и проскочил через затемненную комнату, полную витрин с чучелами птиц. Справа от меня появился пролет мраморной лестницы.
Зная, что лысый детина преследует меня, я, не оборачиваясь, помчался вниз по неосвещенной лестнице. Стук по мрамору твердых подметок моих туфель отзывался эхом, словно со всех сторон разочарованно щелкали языками.
Эх, много бы я отдал за хорошие кроссовки. Или одежду без ярлычков с впивавшимися в меня булавками.
У подножия лестницы я прошептал:
— Куда теперь?
— Опять направо. Мимо скелетов обезьян.
Я вошел в длинный зал, где был представлен весь цикл человеческой эволюции: от медлительных, похожих на ленивцев древесных приматов до таких же медлительных хомо телевизионс, смотрящих телевизор у себя в гостиной, — и все за тридцать секунд. Среди затемненных экспонатов я вдруг почувствовал, как я одинок (если не считать обезьян), и задумался, чего ради покинул относительно безопасную вечеринку.
— Видишь какие-нибудь метеориты? — спросила Джен.
— Метеориты? Подожди.
Следующий арочный проход привел в большое квадратное помещение, заполненное неправильной формы камнями на пьедесталах.
— Да, — прошептал я. — Но зачем мне метеориты?
— Я пытаюсь убрать тебя из поля его зрения, чтобы мы могли смыться, не потянув за собой хвост.
— Но мне ничто не угрожало! Они не стали бы ничего предпринимать, пока продолжается вечеринка.
— Вечеринки не продолжаются вечно, Хантер.
Я посмотрел назад в темноту, и мне послышались медленные, осторожные шаги по мраморной лестнице.
— Джен, а где ты вообще?
— Двумя этажами выше тебя, в галерее, над слонами. Ты ведь сейчас прячешься, верно?
Я оглянулся на обезьян, но никого не увидел. С тех пор как я спустился по лестнице, не было никаких признаков других человеческих существ.
И все же, когда человек спрятался, он чувствует себя лучше.
Ближе к центру зала находился метеорит размером с автомобиль, достаточно большой, чтобы за ним можно было укрыться. Что я и сделал, после чего осторожно выглянул из укрытия в сторону прохода от зала со скелетами обезьян.
— Порядок, теперь спрятался.
— Как думаешь, он последовал за тобой?
— Определенно, — прошептал я. — Правда, похоже, он не особо торопится меня сцапать. Может быть, ждет подкрепление.
— Отлично. Оставайся там, не высовывайся. Мне нужно еще кое-где кое-что проверить.
— Ой, подожди, Джен. Ты что, хочешь использовать меня, чтобы его отвлечь?
— Ты можешь пробежать мимо него?
— Не понял: как это — пробежать?
— Послушай, Хантер, позвони мне, если я буду тебе нужна. Если тебе надоест пялиться на метеориты, рядом экспозиция классных самоцветов. Мне нравится этот зал.
— Я в восторге.
— Но лучше тебе из него выбраться. Потому что зал самоцветов — это тупик.
— Ты хочешь сказать, что единственный путь отсюда — это тот, которым я явился сюда?
— В точку попал. Так что сиди и не высовывайся. Пока.
Я присел, укрывшись за большой глыбой железа, и, как всегда в тревожных обстоятельствах, стал заполнять голову бесполезными сведениями, то и дело отводя взгляд от зияющего прохода и читая окружающие меня информационные таблички.
Оказалось, что большой метеорит был привезен в Нью-Йорк Робертом Пири, исследователем Северного полюса. Он весил — тут я снова бросил взгляд на проход — тридцать четыре тонны, что сделало его перевозку на корабле особым приключением. Мало того что под тяжестью железяки корабль едва не пошел ко дну, так эта хрень еще и притянула к себе стрелку корабельного компаса, так что лоцман никогда не мог определить, где какое направление.
Я испытывал сходное чувство: сидел и представлял себе, что эта глыба притягивает стрелку компаса лысого громилы и выводит его прямо на меня.
Но, как ни странно, сидение на корточках в темноте подействовало на меня благотворно, приведя в порядок те рефлекторные связи, которые были порваны в планетарии на презентации «Пунь-шам».
Спустя несколько минут ожидания и размышлений я вспомнил старую городскую легенду о японском мультике, один из эпизодов которого, вроде бы из-за особого светового эффекта, вызывал припадки у детей. Интересно, насколько правдива эта история? Похоже, авторы клипа использовали тот же принцип: эпилептических приступов их огни, конечно, не вызывали, но дурманящий, сбивающий с толку эффект был налицо.
И зачем им это нужно?
Я был уверен только в одном: «Пунь-шам» — псевдопродукт. Как и поддельные кроссовки, он предназначен для того, чтобы нарушать порядок вещей, разрывать священные узы между брендом и покупателем. Я посмотрел на свои пурпурные руки и задумался. «Антиклиент», конечно, действовал странно, однако, похоже, в моей голове уже начали вырисовываться очертания повестки дня.
Спустя несколько минут среди обезьяньих скелетов появился лысый тип. Я пригнулся ниже, всматриваясь из-под большущего космического валуна. Его парадные туфли поблескивали в темноте.
Он был не один.

Глава восемнадцатая

Рядом с его туфлями вышагивали ковбойские «казаки», тоже мне знакомые.
Второй парень, принимавший участие в погрузке обуви, сейчас тоже был в черной униформе охранника.
— Хантер? — позвал лысый тип. — Мы знаем, что ты здесь.
Я попытался убедить себя, что на самом деле ни черта они не знают, но сердце мое сильно билось, ладони вспотели. (Я чуть было не вытер их о пиджак, но спохватился, что мне еще нужно получить за его возврат сумму в две тысячи долларов.)
Улизнуть от них не было никакой возможности. Они стояли у входа плечом к плечу, отрезая мне путь к бегству.
Может быть, они направятся дальше, к следующему залу, — тогда я смогу сделать рывок к лестнице, и черный костюм пингвина скроет меня в музейном сумраке. Может быть, появится Джен и выручит меня.
Но скорее всего, мое дело — труба.
Они простояли некоторое время, а потом я услышал, как лысый тип пробормотал:
— Это должно сработать.
Тихое, неравномерное кликанье достигло моих ушей. Набирали номер…
Имея в запасе пару секунд, я успел сообразить, что он делает: отчасти потому, что был готов к этому с того момента, как получил назад телефон. Он набирал мой номер. Звонок вот-вот выдаст меня.
Я пошарил в кармане, вытащил трубку и отключил звук столь молниеносно, что хоть в кино показывай. А потом в ужасе вытаращился на него, ощутив в кармане вес еще одного сотового.
Чей телефон в моей руке — мой или Мэнди? Они совершенно одинакового размера и формы, а цвета в темноте не разглядеть.
Я достал второй мобильник…
И тут первый, к счастью уже переведенный в режим виброзвонка, засветился и завибрировал. Я бесшумно выпустил воздух из легких.
Правильный выбор был сделан по чистой случайности. (А может быть, у меня есть телепатическая связь со своим телефоном? Стоит обсудить.)
Парочка молчала, прислушиваясь, а телефон Мэнди в руке подсказал мне идею. Я тихонько положил его на ковровое покрытие с коротким ворсом и подтолкнул ко входу в секцию самоцветов. Он скользнул по ворсу, как хоккейная шайба, пропал из виду и тихонько стукнулся обо что-то в соседнем зале.
— Ты слышал? — спросил ковбой-водитель, и лысый на него шикнул.
Мой натренированный большой палец уже был в действии, срочно набирая номер Мэнди. В считанные секунды из соседнего зала начала доноситься шведская мелодия.
«Попытай счастья со мной…»
— Он там.
Ноги пришли в движение, ковбойские казаки зашагали вперед, блестящие туфли, медленно и целенаправленно, тоже. Они проследовали мимо гигантского метеорита и остановились у входа в зал самоцветов, снова плечом к плечу, уверенные, что загнали меня в ловушку. Из телефона вновь и вновь звучала скандинавская мелодия.
— Ответь по своему телефону, парнишка, — рассмеялся «ковбой». — Мы хотим поговорить с тобой.
Я начал ползком огибать метеорит: оказалось, что из-за долгого сидения на корточках у меня затекли ноги. Да еще как!
— Эй, там что-то светится.
— Ясно, что. Хантер, кончай тратить наше время попусту.
Я выступил из укрытия и большими, бесшумными шагами двинулся по застланному ковром полу. Они находились всего примерно в десяти футах от меня, но смотрели в противоположную сторону, щурились, вглядываясь в темноту. «Ковбой» направился к телефону Мэнди.
Я оторвал от них взгляд и сосредоточился на том, чтобы бесшумно пробраться через зал биологии и эволюции человека. Моя затекшая нога тем временем восстановила подвижность, вернувшись к благословенному состоянию обезьян на деревьях, а вот передо мной оказалась лестница.
Я устремился по ней вверх, уже не заботясь о невидимости.
На полпути передо мной из темноты возникла человеческая фигура. Я врезался в нее и выругался, когда мы оба свалились на пол.
— Какого?..
Это была женщина с серебряными волосами, которую мы с Джен видели в заброшенном доме. Сейчас она оказалась так близко, что я различил поблескивающие серьги в форме ракет. Они оставили ее здесь караулить лестницу.
Я рывком выхватил «Пунь-шам»-камеру, направил ей в лицо, в нескольких дюймах от моей протянутой руки, закрыл глаза.
И нажал кнопку.
Вспышка была такова, что я ощутил красный свет даже сквозь фильтр моих век и, вскочив на ноги, испытал головокружение. Ну а ей досталось по полной! Но даже при этом она ухитрилась вцепиться пальцами мне в плечо.
Я вырвался. Открыв глаза, увидел, что она держится за глаза, пытаясь проморгаться.
— Черствый найденыш! — выкрикнула она, видимо имея в виду «чертов гаденыш!».
Я одним махом преодолел оставшиеся ступеньки и пробежал мимо птичьих чучел к оградительной ленте.
Переступив через нее, я кивнул женщинам в вечерних нарядах.
— Вы откуда идете, там тоже вечеринка? — спросила одна.
— Ага, там дают отличные подарки. Направо и вниз по лестнице.
Они плотной толпой устремились мимо меня, а я направился обратно к залу африканских млекопитающих, срочно набирая номер Джен.
— Хантер! Ты в порядке?
— Я оставил их внизу.
— Молодец.
Я улыбнулся.
— Ага. Если подумать, совсем неплохо справился.
— Я знала, что ты будешь в порядке, как только избавишься от этой челки.
— Верно, Джен. Все дело в стрижке.
— Спасибо. — Ей удалось пропустить мой тон мимо ушей.
— Послушай, они скоро поднимутся. Ты где?
— На пути к выходу. Встретимся у подножия парадной лестницы, на улице. Я возьму шасси.
Она, конечно, имела в виду такси, и я улыбнулся, поняв, что иммунитета к шампуню не оказалось и у нее. Интересно, ее занесло в планетарий или хватило камер из подарочных наборов? Когда я вернулся в самую гущу гостей, вспышки замелькали со всех сторон. Царило что-то невообразимое, словно разразилась гроза в саванне. Разноцветные огни мигали, как бешеная цветомузыка, отражаясь от стекол витрин, ограждавших остолбенелые чучела животных от разодетых и перепивших представителей человеческого рода. Пол был липким от пролитых напитков, и глянцевые лужицы «Благородного дикаря» и шампанского служили дополнительными отражателями вспышек. Все услышанные мной на ходу обрывки диалогов были путаными и невнятными, как будто представители общества «хой аристой» рождали прямо у меня на глазах собственный язык. Гомон толпы становился все менее человеческим: гогот, визг, обрывки безумного смеха. На полу валялись разбросанные тут и там, ранее тщательно завязанные, а теперь затоптанные галстуки.
Мой мозг немедленно начал размягчаться под этим напором, быстро теряя твердость, обретенную внизу, в темноте. Я рванул вперед, прокладывая путь через толпу пингвинов и пингвиних. Похоже, никакой службы охраны порядка здесь не было, как и вообще никого, кто бы заметил, что все пошло наперекосяк. Может быть, все эти фокусы вокруг «шампуня» оказали воздействие и на тех, кто отвечал за порядок на мероприятии?
Я направился к главному фойе, где скелеты динозавров застыли в отчаянной борьбе, совершенно безучастные к творившемуся вокруг них хаосу. Они видели и худшее. У входа стояла рослая женщина, которая улыбнулась и открыла мне дверь. Ей было чуть за тридцать, элегантная и впечатляющая в официальном черном, она представляла собой идеальный образ хозяйки, довольной тем, как прошла ее вечеринка.
— Доброй ночи, — промолвила она, — и благодарю за визит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27