Карен выбросила использованный шприц в яму и взяла девочку на руки. Стоя на коленях на освещенной фарами поляне, она качала дочь, как грудного младенца, и негромко напевала ее любимую песенку:
У маленькой Мэри
Большая потеря:
Пропал ее правый башмак.
В одном она скачет
И жалобно плачет, –
Нельзя без другого никак!
Но, милая Мэри,
Не плачь о потере.
Ботинок для правой ноги
Сошьем тебе новый
Иль купим готовый,
Но только смотри – береги! Пер. С. Маршака.


– Я люблю тебя, милая, – приговаривала она. – Bce будет хорошо.
Мимо прошмыгнул Хики, явно собираясь поговорить с братом.
– Мама, пой дальше! – хныкала Эбби.
Карен снова завела ту же песню, прислушиваясь к мужским голосам, которые ночной ветерок разносил по поляне.
– Все в порядке? – спросил Хики.
– Угу, – второй голос пониже, хотя звучал куда менее уверенно. – Девочка такая милая...
Джо закурил сигарету: спичка ярким пламенем лизнула ночную мглу.
– Джои, разве ты не бросил?
– Слушай, оставь меня в покое!
Оранжевый огонек сигареты то рос, то убывал, подобно маленькой луне. Карен знала: за ними с Эбби, пронзенными ослепительным светом фар, беззащитными, как олени на прицеле охотника, пристально следит Хики. Не желая терять времени, она прильнула к уху дочери.
– Милая, помнишь, я учила тебя звонить в полицию? Не забыла, какой номер нужно набрать?
– Девять... – вслух вспоминала девочка. – Девять-девять-один?
– Девять-один-один.
– А, да, знаю... Просто забываю, когда нервничаю. Я и наш номер помню.
– Отлично, милая. Давай попробуем успокоиться... У мистера Хьюи есть сотовый, и когда он пойдет в туалет, то может оставить его без присмотра. Если так получится, беги с телефоном в лес и прячься. Потом набери девять-один-один и скажи, что попала в беду. На красную кнопочку не нажимай, просто положи трубку в такое место, где не найдет мистер Хьюи. Справишься – приедет полиция и тут же отвезет тебя к нам с папой. Доченька, ты поняла?
Глаза Эбби были совсем круглые.
– А полицейские не обидят Хьюи?
– Нет, милая! Запомни, звонить можно, только когда он не видит, ладно? Это такая игра...
По щекам девочки катились слезы.
– Мам, мне страшно, я хочу домой!
– Доченька, послушай, захочешь по большому – вытри попку сама. Не проси мистера Хьюи помочь, даже если он тебе нравится. Вы с ним не очень хорошо знакомы...
Докурив, Хики раздавил окурок носком кроссовки.
– Ну все, свидание окончено, – объявил он, – поехали!
Истошно вскрикнув, девочка обвила руками шею матери.
– Нам пора, – неумолимый Хики двинулся к машине. – Давай прощайся!
– Не-е-е-т! – рыдала Эбби. – Не-е-е-е-т!
Прижимая к груди безутешную девочку, Карен умоляюще посмотрела на своего мучителя:
– Очень прошу, позволь мне остаться с ней до утра. Ну что это изменит?
– Я уже сто раз объяснял, – протянул руку Джо. – Отпусти ее!
Обнимая худенькие плечи дочки, Карен сделала шаг назад. Она понимала: ничего хорошего не выйдет, но в данный момент не разум руководил ее действиями. Два миллиона лет эволюции не позволяли просто так отдать своего ребенка негодяю. Молниеносный выпад – и Хики, схватив Эбби за руки, встряхнул ее, как куль с мукой. Девочка завизжала.
– Прекрати! – вскрикнула Карен. – Прекрати, ей же больно!
– Тогда отпусти, черт подери!
Чувствуя, что вот-вот разрыдается, Карен разжала объятия. Душераздирающий крик сорвался с губ Эбби.
Приказывая себе держаться, несчастная мать схватила сумку-холодильник и передала Хьюи. В ней осталось еще несколько шприцев и пять ампул инсулина, в том числе один хумалог.
– Пожалуйста, держите лекарства под рукой. Если Эбби станет плохо или она потеряет сознание, позвоните мне, и я скажу, что делать!
На лице гиганта отразились страх и недоумение.
– Да, мэм, обязательно...
– Заткнись, тормоз! – орал Хики. – Веди девчонку обратно!
Прижав ладони к широкой груди Хьюи, Карен умоляюще заглянула в глаза.
– Я знаю, ты добрый христианин... Умоляю, не трогай мою девочку!
Рот Коттона безвольно открылся, обнажив желтые зубы.
– Не трогать твою девочку?
Подтолкнув малышку к двоюродному брату, Хики схватил пленницу за локоть и потащил к «форду».
– Эбби, завтра утром я за тобой вернусь! – пообещала Карен. – Проснешься, а я уже здесь...
Девочка продолжала визжать так громко и отчаянно, что несчастной женщине пришлось зажать уши. Что угодно, только бы не слышать, как страдает доченька! Помочь-то она все равно не сможет... Ну что же это такое?! До машины осталось метров десять, когда Карен, двинув Джо по голове, понеслась на свет фар второй машины.
Она была совсем близко, когда подоспевший Хики ударил по затылку чем-то тяжелым вроде молотка. Распростертая на влажной траве, Карен услышала, как хлопнула дверца, а потом скрип шин и скрежет разболтанного ремня вентилятора: пикап Хьюи уезжал прочь по лесной дороге.

* * *

На двадцать восьмом этаже отеля «Бо риваж Билокси» в Кипарисовом люксе номер 28021 зазвонил телефон. Подоспевший Уилл схватил трубку первым.
– Джо? – закричал он. – Это Джо?
– Уилл? – неуверенно проговорил знакомый голос.
– Карен!
Услышав в трубке плач, Уилл едва не растерял остатки мужества: по пустяками Карен Дженнингс не плачет.
– Ты видела Эбби? – нервно сглотнув, спросил он. – Смогла сделать укол?
– Уилл, она так перепугана! Я вколола восемь кубиков, оставила еще несколько ампул и шприцы. Это было ужасно...
Карен закричала, а потом в трубке послышался голос Хики:
– Ну, умник, можешь успокоиться. Инсулин доченьке переправили. Так что давай!
– Подождите!
Кричать бесполезно: в трубке послышались короткие гудки. Дженнингс медленно выдохнул, пытаясь сдержать клокочущий в груди гнев. Безропотно терпеть боль и унижение он не привык.
– Эй! – позвала Шерил. – Все будет в порядке, все наладится. – Потянувшись, она коснулась его плеча.
Вспылив, Уилл швырнул ей в голову телефон, и девушка упала на кровать. Нужно было отнять пистолет, и немедленно, но мерзавка вцепилась в него мертвой хваткой. Царапаясь и выкручивая друг другу руки, они катались по белоснежному покрывалу. Отчаянно боясь остаться без оружия, блондинка прижимала пистолет к груди. К черту осторожность, терять нечего: Уилл схватил его двумя руками и изо всех сил дернул.
Раздался треск ткани, и пистолет остался в руке Уилла. Отскочив от кровати, он прицелился в блондинку: безоружная, она прятала от него окровавленную руку.
– Что за черт?!
Платье порвалось на груди, обнажив прозрачный черный бюстгальтер. Но Уилл смотрел не на упругую, прекрасной формы грудь. Его внимание привлекло целое созвездие синяков, грязными пятнами покрывающих ребра и живот. Один из них, овальной формы, уходил под черный шелк бюстгальтера.
– Кто тебя так?
Девушка прижалась к резной спинке кровати. Движение инстинктивное, доведенное многократным повторением до автоматизма...
– Никто. Так, пустяки.
– Это не пустяки, а следы побоев.
Шерил прикрыла грудь подушкой.
– Пустяки! А ты, парень, только что совершил большую ошибку.
«Пистолет отнял, злость сорвал, что делать дальше?»
– Хочу кое-что спросить, – начал Уилл.
– Да пошел ты...
– Ты одобряешь это похищение?
Она молчала.
– Мне кажется, нет. Думаю, это идея Джо, а не твоя. А еще думаю, ты пыталась его отговорить. Поэтому он тебя избил, верно?
Красивое лицо стало похожим на маску.
– Для побоев причины не нужны, – пробормотала девушка, вмиг утратив былое красноречие. – Никаких причин не нужно...
Уилл мысленно вернулся в дни, когда работал в отделении экстренной помощи. За те шесть месяцев он увидел больше следов физического насилия, чем за всю остальную жизнь. А объяснения попавших в больницу женщин очень напоминали рассказ Шерил: скупые, мрачные. Но разве за одну ночь решишь семейные проблемы этой девушки? Со своими-то разобраться не получается... Ужасная, леденящая мысль промелькнула в сознании Дженнингса.
– Почему со мной ты? – потребовал он.
Взгляд Шерил пустой, непонимающий.
– Спрашиваю, почему здесь не Джо? То, что он ненавидит меня всем сердцем, очевидно. Окажись он сейчас в этом номере – мог бы всю ненависть выплеснуть! А я бы терпел – выбора-то нет... – Опустив пистолет, Дженнингс шагнул к кровати. – Шерил, что-то тут не сходится. Почему мужчина не сидит с мужчиной, а женщина с женщиной? Мужчине же проще справиться с обезумевшим от страха отцом! Джо всегда так поступает? Всегда выбирает женщину?
Блондинка вытерла кровь наволочкой.
– Послав меня к мужчине, Джо пытается избежать кризиса. Хлыщи вроде тебя женщин не боятся, а значит, вряд ли начнут делать глупости. – Шерил осторожно ощупала правое запястье. – Ты первый драться полез! Руку поранил, скотина...
– А что ты ждала? Вы же дочь мою похитили! За кисть не беспокойся, сейчас перевяжу.
– Не приближайся ко мне!
– Ну, как скажешь. – Уилл подошел к окну и взглянул на залив. В порту стало куда светлее: корабли, яхты и прогулочные катера выходили в море, даже не подозревая, какая драма разыгрывается в сверкающей башне отеля-казино.
– Это Джо решает, кто кого сторожит, – вслух рассуждал Дженнингс. – Мы и пяти минут не разговаривали, а я уже кое-что о нем знаю. Он обожает физическое превосходство и больше всего на свете хочет меня унизить. Отчасти ради этого все и затевалось. Раз его здесь нет, значит... значит там, с Карен, он унижает меня еще сильнее. – Уилл повернулся к Шерил, которая тотчас прикрылась подушкой. – Каким образом он это делает?
– Думаешь, рвет твои драгоценные картины или что-нибудь подобное? Нет, на Джо это не похоже.
Дженнингс придвинул стул к кровати.
– Тогда расскажи, что похоже на Джо. Ну, начинай!
– Ничего я тебе не скажу! Вот позвонит Джо, услышит, что ты натворил, тогда узнаешь все, что нужно.
Доктора снова передернуло от гнева.
– Если ты будешь в состоянии разговаривать!
Шерил засмеялась.
– Больнее, чем было, ты мне не сделаешь. Это просто невозможно, док! – Отбросив подушку, девушка выставила напоказ грудь и рельефную карту синяков. – Вот, посмотри, Джо на три корпуса впереди тебя.

* * *

За туалетным столиком на втором этаже особняка Маргарет Макдилл снимала кольдкремом макияж. Взглянув в зеркало, она увидела лицо мужа, с недовольным видом застывшего в дверях.
– Не желаю это обсуждать, – заявила она.
Доктор Макдилл тяжело вздохнул:
– Я просто хотел...
– Чего? Чтобы я снова начала пить? – Перепачканная тушью салфетка полетела на пол. – Джеймс, я не выдержу! Это же садизм какой-то!
– Ради Бога, Маргарет, я просто понять пытаюсь! – Доктор был готов ступить на запретную территорию. – Может, в ту ночь произошло что-то еще? Нечто, о чем я не знаю? – Он уже задавал эти вопросы, но каждый раз будто на стену натыкался. Сегодня он своего добьется, иначе просто нельзя. – Тот человек тебя мучил?
– Мучил ли он меня? – побелевшими губами переспросила она. – Мучил ли он меня?
– Я твой муж и пытаюсь помочь.
Маргарет Макдилл была похожа на сумасшедшую.
– Ну ладно, ладно! Хочешь знать, почему я не хочу сообщать полиции? Потому что этот человек меня изнасиловал!
Макдилл содрогнулся.
– Он изнасиловал меня, Джеймс... Ну что, легче стало? Ты это хотел услышать? Об этом собирался рассказать полиции? Во всех подробностях?
Макдилл оцепенел от шока.
– Он велел мне раздеться, и я разделась. Велел поцеловать, и я поцеловала... Потом сказал, что придется делать вещи... которые я никогда раньше не пробовала. И я делала... Делала! И сделала бы снова! Все мои мысли были о Питере. Эти люди забрали моего мальчика!
Дико крича, женщина рвала на себе волосы и стучала по голове кулаками, пока подоспевший Макдилл не прижал ее к себе. Маргарет кричала и била его по лицу, а он улыбался и говорил медленно, как с ребенком:
– Все в порядке, милая... Все в полном порядке... Ты ни в чем не виновата... – В глазах доктора заблестели слезы. – Боже милостивый, я ведь что-то подобное подозревал! Все в порядке, милая!
Перестав кричать, Маргарет бессмысленно уставилась в одну точку.
– Ты меня слышишь? – с тревогой спросил доктор. – Маргарет?
Она затрясла головой.
– Милая, я боюсь, этот кошмар может повториться. Ты понимаешь? С другой семьей, другой женщиной, другим ребенком. – Крепко обняв жену за плечи, Макдилл заглянул в лихорадочно блестящие глаза. – Нельзя допустить, чтобы так случилось. Это было бы не по-христиански, правда?
Маргарет кивнула, глядя на мужа невидящими глазами.
– Милая, я позвоню в ФБР, – объявил Макдилл. – О том, что произошло с тобой, мы можем не рассказывать, правда? Это к делу совершенно не относится!
В ответ его жена снова разрыдалась.
– Я люблю тебя, милая! Как никогда в жизни люблю...
Макдилл притянул ее к себе. Сжимая в объятиях хрупкое, судорожно вздрагивающее тело, он почувствовал: в душе что-то сломалось, и из разверстой раны полилась страшная чернота. Каждый вечер, несмотря на усталость, Джеймс Макдилл читал Библию, дважды в неделю ходил в церковь и вел занятия в воскресной школе для Питера и его одноклассников. Каждый день, кроме воскресенья, он спасал стоявших на пороге смерти людей... Но при мысли о том, как неизвестный мерзавец терроризировал женщину, которую он любил еще со школы, мать его единственного ребенка, – разум испуганно замолкал, а вера теряла былую силу. Бурлящим потоком их заливала черная злоба. Из самого сердца вырвалась напоенная ненавистью клятва:
– Я убью тебя, сукин сын!

6

Слезы и отчаяние маленькой Эбби потрясли Карен. Отстраненно сидела она в «форде», ничего не чувствуя – словно бестелесный мозг в вакууме. Джо снова заставил завязать глаза. Похоже, машин на трассе почти не было, по крайней мере свист шин слышался крайне редко.
– Ты что, обет молчания дала? – поинтересовался Хики. Сквозь тонкий шелк повязки Карен пыталась разглядеть беззвездное ночное небо.
– Эй, я с тобой разговариваю!
Ненавистный голос доносился будто сквозь пелену.
– Понимаю, ты расстроена, но иначе быть не могло. Ничего страшного, справишься!
– Нет, не уверена...
– Вот видишь, оказывается, умеешь разговаривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40