Выбирай здесь Водолей
Сигеле <Преступная толпа*
передает по меньшей мере половину своего чувства каждому из
слушателей, которых, положим, 300 человек. Каждый из них
будет реагировать на его слова или аплодисментами, или удвоен-
ным вниманием, и все это поведет за собою то, что всевозмож-
ные отчеты о таких заседаниях называют действием, сенса-
цией.. Это <действие> будут испытывать все в одно и тоже
время, и так как слушатель занят аудиторией не менее, чем
оратором, то его воображение будет внезапно охвачено зрелищем
этих 300 лиц, испытывающих известное душевное состояние;
это зрелище не преминет, благодаря выше отмеченному закону,
произвести реальное ощущение данного чувства. Допустим, что
он испытывает только половину этого чувства, и посмотрим
на результат. Потрясение, им испытанное, будет выражаться
уже не 5, но половиной 5, умноженной на 300, т. е. 750. Если
тот же закон применить к тому, кто находится перед собра-
нием и говорит среди этой толпы, то число, выражающее его
внутреннее возбуждение, будет уже не 750, но 750/2 х 300, так
как он является центром, куда все эти глубоко тронутые ин-
дивиды отражают передаваемые им впечатления>.
Понятно, что в толпе не имеет места передача душевного со-
стояния от всех к каждому отдельно; толпа не имеет такого ха-
рактера органической концентрации.
Народное сборище не отличается строгим порядком: оно шумно
и большая часть душевных движений - с чем нельзя не согла-
ситься - не может быть испытана всеми, а потому и не находит
себе отголоска. В этом случае интенсивность душевных состоянии
уже не находится в прямом отношении с числом индивидов, и
ускорение движений, выражающих известное чувство, гораздо
менее быстро. Тем не менее главный закон остается совершенно
верным. Он проявляется менее определенно, менее ясно, в более
непостоянной форме, но даже и это непостоянство, эта неясность
имеют свои последствия. Всякий крик, шум или действие , не
Например, речь оратора, пытающегося водворить спокойствие в
раздраженной уже толпе, может иметь совершенно противоположный
результат, так как те, которые удалены от оратора, не слышат его слов,
но только видят его жесты, которым они - вследствие естественного
психологического явления - дают такое объяснение, которое им боль-
ше нравится.
Психофизиология толпы
^удучи хорошо выслушаны и объяснены, дадут, может быть, бо-
лее серьезные последствия, чем они должны произвести на самом
деле. Всякий индивид будет обладать более возбужденным вооб-
ражением, сделается более податливым всякому внушению и пе-
рейдет с изумительной быстротой от слов к делу.
<Чем более, - писал Спенсер, - разнородна поверхность, по ко-
торой распространяется влияние известного фактора, тем бо-
лее от его усиления увеличиваются число и качество резуль-
татов>.
Теперь мы находимся перед явлением, которое было названо
Энрико Ферри психологическим брожением: зародыши всех
страстей подымаются из глубины души, и, как в химических
реакциях между несколькими веществами получаются новые и
отличные вещества, точно так же от психологических реакций
между некоторыми чувствованиями возникают новые, страшные,
неизвестные до этого времени человеческой душе порывы .
В подобных случаях, когда нет возможности не только рас-
суждать, но даже ясно видеть и слышать, самый ничтожный
факт принимает грандиозные размеры и малейшее возбуждение
доводит до преступления. В этих-то случаях толпа предает смер-
ти невинного человека, не выслушав даже его, так как, по сло-
вам Максима Дюкана, <достаточно одного подозрения; протесты
бесполезны; убеждение - глубоко>.
Отсюда естественно заключить, что возбуждение и гнев толпы,
которая, как было показано выше, чувствует их очень глубоко,
переходят в короткое время, благодаря одному только влиянию
Шютценбергер в своем трактате о брожениях писал следующее:
<чем более прост известный организм, чем менее родов специальных
клеток он содержит, тем более просты и те химические реакции, кото-
рые в нем происходят, тем легче их распутать, изолировать экспери-
ментально. Наоборот, чем разнообразнее и разнороднее гистологическое
строение, тем больше различных сложных соединений, произведенных
происходящими в разнообразных тканях многочисленными химичес-
кими реакциями>. Из этого можно заключить, что в человеческом ор-
ганизме, обладающем самой сложной и наиболее разнородной структу-
рой из всех организмов, психологические реакции достигают максиму-
ма в отношении разнообразия и разнородности.
С. Сигеле <Преступная толпа>
численности, в настоящее бешенство. После этого нет ничего уди-
вительного в том, что толпа доходит до самых ужасных преступ-
лений.
Это страшное влияние численности, которое, по моему мне-
нию, замечено всеми и которое мы пытались выше объяснить,
подтверждается наблюдениями всех естествоиспытателей. Так,
хорошо известен факт, что храбрость какого-нибудь животного
увеличивается прямо пропорционально числу сотоварищей, ко-
торых он видит перед собою, и таким же образом уменьшается
от большей или меньшей степени его изолированности.
Самое блестящее подтверждение этого закона было дано Фо-
релем в сделанном им опыте над муравьями, послужившем те-
мой большой работы. Он унес из двух враждебных армий луго-
вых муравьев 7 индивидов, участвовавших в сражениях (из од-
ной армии 4-х, из другой 3-х муравьев), и сейчас же поместил их
в один и тот же сосуд. Все семь муравьев, бывшие только что
возбужденными и сражавшиеся одни против других, сделались
друзьями.
Не ясное ли это доказательство, что только численность будит
в толпе зверские инстинкты и страсть к битвам?
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ТОЛПЫ
Общие вопросы, на которых мы до сих пор останавливали вни-
мание читателя, были нам необходимы для того, чтобы сделать
понятным, какой страшной внутренней силой обладает толпа.
Теперь, запасшись фактами, необходимо не только исследо-
вать, каким образом проявляется эта внутренняя сила, но также
поискать, нет ли и других факторов, производящих коллек-
тивные преступления большого числа лиц, и каковы эти факто-
ры. Только после такого исследования можно будет ответить на
вопрос, заданный себе нами в начале этого сочинения, именно:
какая самая подходящая форма социальной реакции против та-
кого рода преступлений?
Прежде всего нам нужно оставить на мгновение изучение
толпы с психологической точки зрения, т. е. такой толпы, кото-
рая, собравшись и бушуя, ждет только искры, чтобы со страш-
ным взрывом освободить всю заключающуюся в ней потенци-
альную энергию. Нам нужно обратиться к наблюдениям совер-
шенно иного рода, принадлежащим скорее к области социоло-
гии, чем коллективной психологии, - науки более узкой. Необ-
ходимо исследовать, что в настоящее время считается нормаль-
ными условиями народа, каковы его чувства, идеи, нужды. По-
добно тому, как мы не можем вынести приговор над преступни-
ком, исследуя его поведение только по отношению к преступ-
лению, но нам необходимо проследить состояние его духа, ха-
рактер и экономические условия, в которых он поставлен, -
точно также нельзя судить толпу за ее преступления, не зная ее
влечений, ее тенденций, вообще нравственного и материального
С. Сигеле <Преступная толпа>
состояния того народа, ничтожной частью которого является дан-
ная толпа.
Понятно, анализ такого рода - сравнительно довольно лег-
кий, когда дело идет об одном индивиде - представляет громад-
ные трудности, когда прилагается к целому обществу. Между
этими двумя случаями такая же разница, как между биографией
и историей. Этим конечно мы не хотим сказать, что для такого
анализа необходимо подробное исследование, но что нужно по
меньшей мере, так это - одним взором окинуть главные харак-
теры эпохи, составить себе наконец, по возможности, самое точ-
ное мнение о постоянном психологическом состоянии народа,
который может быть завтра почему либо будет собираться в тол-
пы для совершения преступлений.
Даже весьма непрозорливый наблюдатель не может отрицать
того, что в наше время в народе существует нечто похожее на
стремление к восстаниям. В рабочих, а там и сям и в крестья-
нах-пролетариях, появляется сознание, что из них образуется
новое сословие, и так как нынешняя политическая свобода дала
абсолютное могущество численности, то это сословие, видя себя
самым многочисленным, весьма логично требует, чтобы осталь-
ные сословия предоставили ему гораздо больше, чем теперь,
прав и привилегий.
В этом простом и вполне свойственном человеку требовании,
существующем в истории всякого прогресса и являющемся в
обществе - как и во всяком индивидуальном организме - ре-
зультатом инстинкта самосохранения, и заключается первый и
даже единственный источник всех тех более или менее преуве-
личенных идей, которые распространяются все шире и шире.
Многие приписывают этим идеям недовольство и возбужден-
ность народа, говоря, что они ведут от радикализма к анархии, и
думают, что, не будь лиц, которые делают самих себя и других
апостолами этих идей, деревенские жители и городской рабочий
класс были бы до сих пор спокойны и довольны своим положе-
нием, не мечтая о лучшем.
Я не отрицаю того, что эти идеи заставили расти их желания:
<нет ничего более опасного, чем большая мысль в малой голове>, -
сказал Тэн, и понятно, что возвышенность социалистических
стремлений может повлиять на потерю нравственного и умствен-
ного равновесия у многих из тех, которые, имея очень мало или
Преступления толпы.
даже никаких познаний и очень большую нужду, по необходи-
мости принимают с энтузиазмом какую угодно теорию, лишь бы
она обещала материальных благ более, чем другие. Я, со своей
стороны, допускаю, хотя и весьма относительно, что эти идеи -
как говорил некий итальянский консерватор - вселили в неко-
торых <предубеждение вместо верных мнений, искушение -
вместо спокойствия, вожделение - вместо веры>.
Но я считаю самой роковой ошибкой мнение, будто эти идеи
являются единственной причиной брожения, охватившего низ-
шие классы. Оно зависит от более далеких и глубоких причин,
которые, к несчастью, гораздо труднее уничтожить, чем теории
той или другой политической партии; оно зависит от того давя-
щего нас социального кризиса, который тем более мучителен,
чем выше наша чувствительность и чем больше потребностей
развил в нас прогресс.
Говорить об опасности, проистекающей от известных полити-
ческих доктрин, приписывая им возбуждение в народе таких
жалоб, которых без них не было бы, - это все равно, что, гово-
ря о бессмертии каких-нибудь научных истин, обвинять их в
развращении общества, или бороться против вечности методов
натуралиста, обвиняя его в том, что он принимает от этого весь-
ма дурные привычки^. Все эти три рода интеллектуальной дея-
тельности не имеют другой цели, кроме раскрытия истины. <Да,
господа, - говорил в 1850 г. Стендаль относительно этого же
предмета, смотря на него однако с точки зрения литератора, -
книга это - зеркало, прогуливающееся по большой дороге. Оно
отражает перед вашими взорами то лазурь небес, то грязь, нахо-
дящуюся в лужах. Неужели вы обвините в безнравственности
человека, который несет в своей корзине зеркало? или зеркало,
Жюль Валес в своем сочинении Ьев ге^гас1а1гез поместил главу под
заглавием: Без икИтез <1и Ииге, где он указывает на то большое влия-
ние, которое может оказывать литература на развитие чувств и дей-
ствий у индивида. Конечно мы не желаем отрицать этого влияния, но
полагаем, что оно более узко, чем думают. - <Когда страдающий са-
харным мочеизнурением нанесет себе легкую рану, - писал Бурже -
он умирает. Но смерть его вовсе не зависит от этой раны. Она только
обнаружила общее состояние организма, которое оказалось весьма пло-
хим, что и показал другой фактор. Точно такое же влияние показывают
и самые опасные книги>.
С. Сигеле <Преступная толпа>
так как оно отражает грязь? Скорее обвиняйте проезжую дорогу
или лужи, или еще скорее - инспектора дорог, не обращающего
внимания на то, что вода застаивается и образует лужи>.
Не станем повторять глупых обвинений, возводимых на тех,
которые поднимают покрывало с многочисленных социальных
несправедливостей; они только констатируют истину; и если она
тягостна, то чья же это вина? Стендаль ответил очень опреде-
ленно: <обвиняйте большую дорогу, и гораздо больше - инспек-
тора дороги>.
Однако нужно согласиться, что обыкновенно не ограничивают-
ся одним только указанием на существующее зло и на способы
его исправления, совершаемого постепенно и вполне справедли-
во. Некоторые советуют жестокие и преступные средства, и это
те - скажут иные - которые возбуждают пролетариев против
богачей. Эволюционист в душе, я не могу одобрить тех, которые
хотят при помощи насилия дать возможность восторжествовать
известной идее: <насилие и истина, - сказал Паскаль, - это
две могущественные силы, не действующие друг на друга: исти-
на не может управлять насилием, и последнее никогда не поль-
зовалось для своих целей истиной>. Все это я утверждаю, как
теорию, как идеал, к которому стремится и которого, без сомне-
ния, достигнет человечество. На практике же и в нынешнее вре-
мя, к несчастью, иногда необходимо противоположное. Чтобы
это доказать, достаточно окинуть взором историю Италии во
второй половине нынешнего века: без революции мы не были бы
сегодня свободной нацией. С точки зрения истории, слова Пас-
каля: <1а и1о1епсе п'а ]ата1з зегу1 иН1етеп{ а 1а иёгИё> - бес-
смысленны; но поддерживать то же в теории было бы безрассуд-
ством, преступлением, так как мы должны делать все возможное
чтобы способствовать прогрессу во всем, не принося в жертву
людей. Во всяком случае, я думаю, что влияние известных опас-
ных учений сильно преувеличено, если последние излагаются
только в теории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
передает по меньшей мере половину своего чувства каждому из
слушателей, которых, положим, 300 человек. Каждый из них
будет реагировать на его слова или аплодисментами, или удвоен-
ным вниманием, и все это поведет за собою то, что всевозмож-
ные отчеты о таких заседаниях называют действием, сенса-
цией.. Это <действие> будут испытывать все в одно и тоже
время, и так как слушатель занят аудиторией не менее, чем
оратором, то его воображение будет внезапно охвачено зрелищем
этих 300 лиц, испытывающих известное душевное состояние;
это зрелище не преминет, благодаря выше отмеченному закону,
произвести реальное ощущение данного чувства. Допустим, что
он испытывает только половину этого чувства, и посмотрим
на результат. Потрясение, им испытанное, будет выражаться
уже не 5, но половиной 5, умноженной на 300, т. е. 750. Если
тот же закон применить к тому, кто находится перед собра-
нием и говорит среди этой толпы, то число, выражающее его
внутреннее возбуждение, будет уже не 750, но 750/2 х 300, так
как он является центром, куда все эти глубоко тронутые ин-
дивиды отражают передаваемые им впечатления>.
Понятно, что в толпе не имеет места передача душевного со-
стояния от всех к каждому отдельно; толпа не имеет такого ха-
рактера органической концентрации.
Народное сборище не отличается строгим порядком: оно шумно
и большая часть душевных движений - с чем нельзя не согла-
ситься - не может быть испытана всеми, а потому и не находит
себе отголоска. В этом случае интенсивность душевных состоянии
уже не находится в прямом отношении с числом индивидов, и
ускорение движений, выражающих известное чувство, гораздо
менее быстро. Тем не менее главный закон остается совершенно
верным. Он проявляется менее определенно, менее ясно, в более
непостоянной форме, но даже и это непостоянство, эта неясность
имеют свои последствия. Всякий крик, шум или действие , не
Например, речь оратора, пытающегося водворить спокойствие в
раздраженной уже толпе, может иметь совершенно противоположный
результат, так как те, которые удалены от оратора, не слышат его слов,
но только видят его жесты, которым они - вследствие естественного
психологического явления - дают такое объяснение, которое им боль-
ше нравится.
Психофизиология толпы
^удучи хорошо выслушаны и объяснены, дадут, может быть, бо-
лее серьезные последствия, чем они должны произвести на самом
деле. Всякий индивид будет обладать более возбужденным вооб-
ражением, сделается более податливым всякому внушению и пе-
рейдет с изумительной быстротой от слов к делу.
<Чем более, - писал Спенсер, - разнородна поверхность, по ко-
торой распространяется влияние известного фактора, тем бо-
лее от его усиления увеличиваются число и качество резуль-
татов>.
Теперь мы находимся перед явлением, которое было названо
Энрико Ферри психологическим брожением: зародыши всех
страстей подымаются из глубины души, и, как в химических
реакциях между несколькими веществами получаются новые и
отличные вещества, точно так же от психологических реакций
между некоторыми чувствованиями возникают новые, страшные,
неизвестные до этого времени человеческой душе порывы .
В подобных случаях, когда нет возможности не только рас-
суждать, но даже ясно видеть и слышать, самый ничтожный
факт принимает грандиозные размеры и малейшее возбуждение
доводит до преступления. В этих-то случаях толпа предает смер-
ти невинного человека, не выслушав даже его, так как, по сло-
вам Максима Дюкана, <достаточно одного подозрения; протесты
бесполезны; убеждение - глубоко>.
Отсюда естественно заключить, что возбуждение и гнев толпы,
которая, как было показано выше, чувствует их очень глубоко,
переходят в короткое время, благодаря одному только влиянию
Шютценбергер в своем трактате о брожениях писал следующее:
<чем более прост известный организм, чем менее родов специальных
клеток он содержит, тем более просты и те химические реакции, кото-
рые в нем происходят, тем легче их распутать, изолировать экспери-
ментально. Наоборот, чем разнообразнее и разнороднее гистологическое
строение, тем больше различных сложных соединений, произведенных
происходящими в разнообразных тканях многочисленными химичес-
кими реакциями>. Из этого можно заключить, что в человеческом ор-
ганизме, обладающем самой сложной и наиболее разнородной структу-
рой из всех организмов, психологические реакции достигают максиму-
ма в отношении разнообразия и разнородности.
С. Сигеле <Преступная толпа>
численности, в настоящее бешенство. После этого нет ничего уди-
вительного в том, что толпа доходит до самых ужасных преступ-
лений.
Это страшное влияние численности, которое, по моему мне-
нию, замечено всеми и которое мы пытались выше объяснить,
подтверждается наблюдениями всех естествоиспытателей. Так,
хорошо известен факт, что храбрость какого-нибудь животного
увеличивается прямо пропорционально числу сотоварищей, ко-
торых он видит перед собою, и таким же образом уменьшается
от большей или меньшей степени его изолированности.
Самое блестящее подтверждение этого закона было дано Фо-
релем в сделанном им опыте над муравьями, послужившем те-
мой большой работы. Он унес из двух враждебных армий луго-
вых муравьев 7 индивидов, участвовавших в сражениях (из од-
ной армии 4-х, из другой 3-х муравьев), и сейчас же поместил их
в один и тот же сосуд. Все семь муравьев, бывшие только что
возбужденными и сражавшиеся одни против других, сделались
друзьями.
Не ясное ли это доказательство, что только численность будит
в толпе зверские инстинкты и страсть к битвам?
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ТОЛПЫ
Общие вопросы, на которых мы до сих пор останавливали вни-
мание читателя, были нам необходимы для того, чтобы сделать
понятным, какой страшной внутренней силой обладает толпа.
Теперь, запасшись фактами, необходимо не только исследо-
вать, каким образом проявляется эта внутренняя сила, но также
поискать, нет ли и других факторов, производящих коллек-
тивные преступления большого числа лиц, и каковы эти факто-
ры. Только после такого исследования можно будет ответить на
вопрос, заданный себе нами в начале этого сочинения, именно:
какая самая подходящая форма социальной реакции против та-
кого рода преступлений?
Прежде всего нам нужно оставить на мгновение изучение
толпы с психологической точки зрения, т. е. такой толпы, кото-
рая, собравшись и бушуя, ждет только искры, чтобы со страш-
ным взрывом освободить всю заключающуюся в ней потенци-
альную энергию. Нам нужно обратиться к наблюдениям совер-
шенно иного рода, принадлежащим скорее к области социоло-
гии, чем коллективной психологии, - науки более узкой. Необ-
ходимо исследовать, что в настоящее время считается нормаль-
ными условиями народа, каковы его чувства, идеи, нужды. По-
добно тому, как мы не можем вынести приговор над преступни-
ком, исследуя его поведение только по отношению к преступ-
лению, но нам необходимо проследить состояние его духа, ха-
рактер и экономические условия, в которых он поставлен, -
точно также нельзя судить толпу за ее преступления, не зная ее
влечений, ее тенденций, вообще нравственного и материального
С. Сигеле <Преступная толпа>
состояния того народа, ничтожной частью которого является дан-
ная толпа.
Понятно, анализ такого рода - сравнительно довольно лег-
кий, когда дело идет об одном индивиде - представляет громад-
ные трудности, когда прилагается к целому обществу. Между
этими двумя случаями такая же разница, как между биографией
и историей. Этим конечно мы не хотим сказать, что для такого
анализа необходимо подробное исследование, но что нужно по
меньшей мере, так это - одним взором окинуть главные харак-
теры эпохи, составить себе наконец, по возможности, самое точ-
ное мнение о постоянном психологическом состоянии народа,
который может быть завтра почему либо будет собираться в тол-
пы для совершения преступлений.
Даже весьма непрозорливый наблюдатель не может отрицать
того, что в наше время в народе существует нечто похожее на
стремление к восстаниям. В рабочих, а там и сям и в крестья-
нах-пролетариях, появляется сознание, что из них образуется
новое сословие, и так как нынешняя политическая свобода дала
абсолютное могущество численности, то это сословие, видя себя
самым многочисленным, весьма логично требует, чтобы осталь-
ные сословия предоставили ему гораздо больше, чем теперь,
прав и привилегий.
В этом простом и вполне свойственном человеку требовании,
существующем в истории всякого прогресса и являющемся в
обществе - как и во всяком индивидуальном организме - ре-
зультатом инстинкта самосохранения, и заключается первый и
даже единственный источник всех тех более или менее преуве-
личенных идей, которые распространяются все шире и шире.
Многие приписывают этим идеям недовольство и возбужден-
ность народа, говоря, что они ведут от радикализма к анархии, и
думают, что, не будь лиц, которые делают самих себя и других
апостолами этих идей, деревенские жители и городской рабочий
класс были бы до сих пор спокойны и довольны своим положе-
нием, не мечтая о лучшем.
Я не отрицаю того, что эти идеи заставили расти их желания:
<нет ничего более опасного, чем большая мысль в малой голове>, -
сказал Тэн, и понятно, что возвышенность социалистических
стремлений может повлиять на потерю нравственного и умствен-
ного равновесия у многих из тех, которые, имея очень мало или
Преступления толпы.
даже никаких познаний и очень большую нужду, по необходи-
мости принимают с энтузиазмом какую угодно теорию, лишь бы
она обещала материальных благ более, чем другие. Я, со своей
стороны, допускаю, хотя и весьма относительно, что эти идеи -
как говорил некий итальянский консерватор - вселили в неко-
торых <предубеждение вместо верных мнений, искушение -
вместо спокойствия, вожделение - вместо веры>.
Но я считаю самой роковой ошибкой мнение, будто эти идеи
являются единственной причиной брожения, охватившего низ-
шие классы. Оно зависит от более далеких и глубоких причин,
которые, к несчастью, гораздо труднее уничтожить, чем теории
той или другой политической партии; оно зависит от того давя-
щего нас социального кризиса, который тем более мучителен,
чем выше наша чувствительность и чем больше потребностей
развил в нас прогресс.
Говорить об опасности, проистекающей от известных полити-
ческих доктрин, приписывая им возбуждение в народе таких
жалоб, которых без них не было бы, - это все равно, что, гово-
ря о бессмертии каких-нибудь научных истин, обвинять их в
развращении общества, или бороться против вечности методов
натуралиста, обвиняя его в том, что он принимает от этого весь-
ма дурные привычки^. Все эти три рода интеллектуальной дея-
тельности не имеют другой цели, кроме раскрытия истины. <Да,
господа, - говорил в 1850 г. Стендаль относительно этого же
предмета, смотря на него однако с точки зрения литератора, -
книга это - зеркало, прогуливающееся по большой дороге. Оно
отражает перед вашими взорами то лазурь небес, то грязь, нахо-
дящуюся в лужах. Неужели вы обвините в безнравственности
человека, который несет в своей корзине зеркало? или зеркало,
Жюль Валес в своем сочинении Ьев ге^гас1а1гез поместил главу под
заглавием: Без икИтез <1и Ииге, где он указывает на то большое влия-
ние, которое может оказывать литература на развитие чувств и дей-
ствий у индивида. Конечно мы не желаем отрицать этого влияния, но
полагаем, что оно более узко, чем думают. - <Когда страдающий са-
харным мочеизнурением нанесет себе легкую рану, - писал Бурже -
он умирает. Но смерть его вовсе не зависит от этой раны. Она только
обнаружила общее состояние организма, которое оказалось весьма пло-
хим, что и показал другой фактор. Точно такое же влияние показывают
и самые опасные книги>.
С. Сигеле <Преступная толпа>
так как оно отражает грязь? Скорее обвиняйте проезжую дорогу
или лужи, или еще скорее - инспектора дорог, не обращающего
внимания на то, что вода застаивается и образует лужи>.
Не станем повторять глупых обвинений, возводимых на тех,
которые поднимают покрывало с многочисленных социальных
несправедливостей; они только констатируют истину; и если она
тягостна, то чья же это вина? Стендаль ответил очень опреде-
ленно: <обвиняйте большую дорогу, и гораздо больше - инспек-
тора дороги>.
Однако нужно согласиться, что обыкновенно не ограничивают-
ся одним только указанием на существующее зло и на способы
его исправления, совершаемого постепенно и вполне справедли-
во. Некоторые советуют жестокие и преступные средства, и это
те - скажут иные - которые возбуждают пролетариев против
богачей. Эволюционист в душе, я не могу одобрить тех, которые
хотят при помощи насилия дать возможность восторжествовать
известной идее: <насилие и истина, - сказал Паскаль, - это
две могущественные силы, не действующие друг на друга: исти-
на не может управлять насилием, и последнее никогда не поль-
зовалось для своих целей истиной>. Все это я утверждаю, как
теорию, как идеал, к которому стремится и которого, без сомне-
ния, достигнет человечество. На практике же и в нынешнее вре-
мя, к несчастью, иногда необходимо противоположное. Чтобы
это доказать, достаточно окинуть взором историю Италии во
второй половине нынешнего века: без революции мы не были бы
сегодня свободной нацией. С точки зрения истории, слова Пас-
каля: <1а и1о1епсе п'а ]ата1з зегу1 иН1етеп{ а 1а иёгИё> - бес-
смысленны; но поддерживать то же в теории было бы безрассуд-
ством, преступлением, так как мы должны делать все возможное
чтобы способствовать прогрессу во всем, не принося в жертву
людей. Во всяком случае, я думаю, что влияние известных опас-
ных учений сильно преувеличено, если последние излагаются
только в теории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46