Но мы видели костер, видели
самих виррарика, сидящих вокруг него и погруженных в свои видения. Только вид у
них был странный, словно они представляли собой разноцветные шары, словно
свечение вырывалось из-под их шляп и одеял. Они были сотканы из той же ткани,
что и Татевари, и прекрасно знали это. Тут они поняли, что мы их видим, и двое
виррарика повернулись к нам. Нас охватил страх, потому что глаза у них были
огненные. Они слегка улыбнулись и снова повернулись к огню. Мы же несколько
минут не могли придти в себя от восторга. И тут языки пламени взмыли вверх и
превратились в образ гигантского оленя с огненными рогами. Огненные глаза оленя
смотрели прямо на нас! Мы терли глаза, словно стремились очнуться ото сна, но
то, что мы видели сейчас, был не сон -- это был сам Тамац Кахуллумари! Мы все,
все шестеро, видели его! И это зрелище огромного пылающего оленя среди виррарика
было прекрасно - от него исходила волна силы и величия, принадлежащих иному
миру. По моим щекам текли слезы счастья. Мы не могли сдержать свой восторг, и то
и дело восклицали:
- Невероятно красиво! Вы видели? Просто потрясающе! А ты видел?
Видение длилось около четверти часа. Чуть позже Огненный Олень растаял, и
перед нами снова оказались одни сияющие виррарика. Двое сидели у огня, остальные
стояли. То, что они были сотканы из огня, было не только зрительным ощущением -
мне казалось, что я телом чувствую исходящий от них жар, колоссальную энергию,
скрытую под одеждами. На миг показалось, что эта одежда вот-вот вспыхнет и
обратиться в пламя. Тот, кто сидел у огня справа, делал что-то такое, смысл чего
мы не могли сначала понять - он ритмично раскачивался, наклоняясь в сторону
огня. Но вскоре мы поняли - да он же просто разговаривает с огнем! Это маракаме
Антонио говорит с огнем! И огонь ему отвечает! очевидно, что между ними царило
полное взаимопонимание - ведь они одной природы. Пока Антонио разговаривал с
огнем, остальные фигуры стали понемногу уменьшаться, словно они готовились к
взлету. Я просто физически ощущал, насколько виррарика, и в особенности Антонио,
любят огонь. Только Антонио в эти минуты был не совсем тот Антонио, которого я
знал, это был сгусток чистой энергии. Да, поэтому виррарика и любили огонь до
самозабвения: ведь они - его народ. Наверное, сейчас на всей Земле бодрствовали
только они одни, и они позволили нам подсмотреть их тайны. Я понял, какой
колоссальный груз несут они на своих плечах, уже столько веков, да что веков,
тысячелетий, не давая забыться основному, ради чего живут на этом свете,
поддерживая в состоянии готовности каналы, соединяющие наш мир с источником
всего сущего.
Свет мира
Окружившие костер светящиеся желто-красные фигуры начали вдруг подниматься,
пока не застыли в воздухе, примерно в полуметре над землей, продолжая созерцать
Татевари, связь с которым явно не прерывалась. На фоне черного ночного неба они
казались маленькими солнцами. Маракаме явно удвоил усилия - он умолял Татевари
войти в него, отдать ему свою силу. Из пламени костра вырвалась толстая лента
жидкого огня, и впилась в фигуру маракаме где-то вверху живота. Фигура начала
разрастаться и проливать вокруг себя ослепительный свет. Маракаме освещал мир! Я
просто не мог сдержаться, я плакал и смеялся одновременно - теперь-то я понял! Я
наконец понял, какова миссия маракаме в нашем мире: они призваны освещать его! В
древних легендах говорилось о воинах, которые взяли на себя миссию солнца, но
оказалось, что это не простая метафора. Прямо перед моими глазами она
претворялась в жизнь, и я от всей души возблагодарил высший Дух за то, что он не
оставил нас одинокими на Земле. Я благодарил его за то, что остались еще такие
существа, которые напоминают нам о нашей высшей природе и назначении - мы ведь
светящиеся тела, маленькие солнца! Я благодарил его, и одновременно клялся всем
святым, что никогда не забуду того, что увидел сейчас. Я не забуду, и вся моя
жизнь превратится в служение этому чуду. В эту ночь произошли и другие чудеса,
однако это видение, несомненно, дарованное нам Антонио, было самым ярким и
сильным, оно настолько переполнило нас, что я бы не хотел более рассказывать о
событиях той ночи.
Приношения Ла Унарре
На следующий день мы проснулись с лучами восходящего солнца. Перед
рассветом мы все-таки немного соснули, а когда проснулись, было уже около девяти
утра. Радостные ощущения от того, что мы видели этой ночью, переполняли наши
сердца. Все-таки правостороннее сознание не полностью подчинило нас себе. Тем не
менее, настал новый день, и нужно было выполнять то, что следовало, так что мы
решили не обсуждать случившееся этой ночью, занявшись привычными делами. Я не
знал, достигло ли Паломничество своей цели, но инстинктивно принялся готовить
грузовик и паковать вещи для обратной дороги, хотя возвращаться в "цивилизацию"
совершенно не хотелось. Мы немного устали, но были готовы к новым испытаниям. К
этому времени мы уже привыкли мало спать и есть, и не раздумывая делали то, что
требовалось. Но про себя я начал размышлять над тем, что пришлось испытать на
Хумун Куллуаби и в особенности, прошлой ночью. Все ли я хорошо запомнил? Хорошо
ли я понял, какие последствия это будет иметь для меня, для моего будущего? Мне
казалось, что частично я могу ответить на эти вопросы положительно, хотя мой
рассудок явно пасовал перед этими событиями. Я решил не насиловать себя - в свое
время все станет ясным само собой. Я видел, что некоторые виррарика уже пакуют
свои вещи, другие же явно не собираются трогаться с места.
- Антонио, что ждет нас теперь?
- Ла Унарре!
- Ла Унарре?
- Да, Виктор, тебе предстоит путешествие на Ла Унарре, - просто ответил
маракаме, складывая в мешок свои пожитки. Я подошел к Тайяу и принялся
расспрашивать его подробнее:
- Тайяу, ты тоже готовишься отправиться на Ла Унарре?
- Вовсе нет, туда отправятся только самые-самые!
- Почему же только самые-самые, вроде все собираются туда?
- Разумеется, нет - только самые важные персоны - маракаме, уруквакаме,
Тамац Кахуллумари, Хулио и те, кого выберет сам Антонио. Он главный.
- А почему же не все?
- В этом нет смысла - дорога очень трудна, и те, кто взберется на вершину,
отнесут с собой приношения всех остальных, и поблагодарят Бога за то, что
паломничество завершилось удачно, и что он помнит о нас. Это очень святое место
- именно там появился на cвет Тамац Кахуллумари, и лишь потом он спустился вниз
и помчался на свое нынешнее место, на Хумун Куллуаби, а из отпечатков его следов
поднялись розы (пейот), вот почему оно такое святое.
Я повернулся в сторону, где на горизонте должен был маячить пик Ла Унарре.
И в самом деле, он был там, ведь это самый высокий пик среди местных гор.
Путь туда так далек, что даже на грузовике и машинах нужно будет добираться
несколько часов.
После слов Тайяу я понял, что теварис не светит взойти на Ла Унарре, так
как среди нас "самых-самых" не было. Но в любом случае, нужно быть готовым к
тому, чтобы доставить паломников к подножию горы.
Я рассказал моим друзьям о предстоящем походе, и мы приготовили наши
приношения на случай, если все-таки нам повезет, и нас попросят "сопровождать"
старейшин в путешествии к горе. К тому же это даст нам возможность немного
подремонтировать машины и сменить масло - они уже давно в этом нуждались.
Виррарика, которые не собирались идти на вершину, тоже взобрались на борт
грузовика, чтобы воспользоваться тем, что мы будем проезжать через Лос Вальдес и
кое-что купить.
Я решил на этот раз ехать в кузове - мне ужасно хотелось послушать, что мои
теокарис виррарика будут говорить о прошлой ночи, и может быть, мне тоже удастся
поделиться своими впечатлениями. Виррарика, как всегда, были в прекрасном
настроении. Мы ехали стоя, привязав шляпы ленточками, чтобы их не унесло ветром.
Я стал спрашивать их, как все прошло ночью, и они отвечали - отлично. Они многое
увидели и узнали, но от конкретного обсуждения увиденного виррарика уклонились.
Из уважения к их чувствам, я сменил тему разговора.
Горы постепенно приближались, и я невольно подумал о том, насколько
изменились отношения между индейцами и теварис - холодок недоверия сменился
дружелюбием и близостью. Хотя я уже был знаком ранее с половиной паломников, в
том числе и со старейшинами, на этот раз все было немножко иначе - я оказался в
самой гуще незнакомых хикарерос, многие из которых путешествовали с семьями, а
другие присоединились в последнюю минуту. Кроме того, это был первый год
пятилетнего цикла, в соответствии с которым хикарерос исполняли свои
обязанности, да и вообще первое их паломничество в таком составе, так что не
удивительно, что они нервничали. Но теперь, когда цель паломничества была
достигнута, все немного расслабились и отношения стали проще.
По мере приближения к месту назначения, пейзаж менялся удивительным образом
- перед нами была совершенно плоская равнина, на краю которой, без всякого
перехода в виде предгорий или холмов, начали вырисовываться горные вершины. По
крайней мере, так казалось с того места, где мы находились. Я уже бывал на Горе,
только сейчас мы подъезжали к ней с другой стороны, и я прикинул, что подъем
будет не столь легким, как раньше - здесь придется начинать восхождение прямо от
пустынного подножия горы, в то время как обычно мы восходили на нее со стороны
Реал де Каторсе, то есть почти от самой вершины, куда, к тому же, подходил
автобусный маршрут. От его конечной остановки было недалеко до Дворца.
Мы подъехали к Лос Валдес, типичному поселению в центре пустыни Потоси,
разве что оно было чуть побольше тех поселков, что мы миновали по ходу
Паломничества. Мы пропылили по центральной улице до ближайшего продуктового
магазина, и тут нам пришлось разделиться - две легковушки должны были остаться в
городе для мелкого ремонта, а грузовик должен был отправиться к Горе с теми,
кому выпала честь взойти на нее и поднести наши дары - даже отсюда до нее
оставалось еще прилично.
Мы, теварис, договорившись с группой Антонио о месте и времени следующей
встречи, занялись было своими делами, как вдруг один виррарика подошел к нам и
сказал, что мы должны послать одного-двух представителей нашей группы, чтобы они
доставили на гору и наши приношения. Мы были просто поражены! Тут же началась
жаркая дискуссия о том, кому же ехать - в кузове оставалось два места, а ехать
хотелось каждому. Наконец, Маноло сказал:
- Мне ужасно хочется поехать, но я уже был там, поэтому пусть поедет тот,
кто еще не всходил на Гору. Я уступаю свое место!
Я присоединился к нему из чувства солидарности и тоже отказался от своего
места, предложив выбирать из тех, кто никогда еще не был на Горе. Таких
оказалось трое, и все они приготовились, на случай, если вдруг удастся
втиснуться на .эти два места втроем. Мы передали им наши приношения и наши
послания Силам, обитающим там, вверху.
Когда все было готово, я подошел к Антонио; рассказал ему о нашем решении,
и еще раз спросил о месте и времени следующей встречи, когда они спустятся с
горы.
- Ты должен идти с нами, Виктор, - спокойно сказал Антонио, глядя мне прямо
в глаза, и я понял, что никаких отговорок он не примет. В этот миг у меня
произошло внезапное переключение внимание: только что, пока Антонио молчал, у
меня было обычное правостороннее внимание, и вдруг все переменилось - внимание
обострилось до крайности, я просто физически чувствовал, как все мое тело
вибрирует. Мир воспринимался как-то особенно ярко, свежо и ясно, я еще
интенсивнее ощущал его. Мне казалось, что должна быть какая-то точка для
фиксации этого внимания, и, посмотрев на горы, я понял - это был призыв. Антонио
прав, я должен отправиться во Дворец Правителя - Солнца. Говорить было не о чем.
Я вернулся к своим и сказал Маноло, что маракаме приказал мне идти с ним. Через
несколько минут те, кому выпала честь ехать, погрузились в грузовик, и он
устремился к Ла Унарре.
Примерно через час мы подъехали к маленькой деревушке у подножия Священной
Горы. Все приготовились к восхождению. Мы попрощались с Вентурой и договорились
встретиться в четыре часа дня (неужели?! а ведь было уже одиннадцать утра!). Но
я не стал высказывать вслух своих сомнений и приготовился к подъему. В группе
было семь виррарика и четыре мексиканца. Мы выстроились в индейскую цепочку и
быстро двинулись вперед. Я был не новичок в такого рода переходах, однако
скорость, с которой двигались виррарика, даже от меня потребовала полной отдачи
и предельной концентрации.
Подъем сопровождала музыка: шедший в конце цепочки Галиндо играл на гитаре,
а Хулио, шедший передо мной, играл на скрипке. Я давно обратил внимание на то,
что во всех танцах хакарерос Хулио всегда занимал позицию в начале цепочки и
как-то направлял ее движение. Сейчас впереди Хулио шел Антонио, а впереди
Антонио - уважаемый Тамац Кахуллумари (Мануэль), наконец, перед ним - уруквакаме
Лусиано, старейший из паломников.
И вдруг я "исчез", точнее, исчезло мое восприятие "я", я словно стал частью
одного большого энергетического поля, созданного всеми нами, идущими в одной
цепочке. О, какое это было приятное и радостное ощущение - быть частью "этого",
быстро движущегося целого. Так мы прошли несколько километров, отделявших
деревню от подножия горы, останавливаясь только тогда, когда одному из нас нужно
было ненадолго отлучиться "по делу". И вот я уже созерцаю Священную Гору от
Самого подножия - как она прекрасна и величава! Впереди виднелось широкое
ущелье, постепенно уходящей вверх, к самой вершине горы. Я ощутил необыкновенный
прилив чувств - да, там, впереди, меня обкидает нечто совершенно необычное, и
мне не терпелось уже подняться и узнать, что же это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27