Мне приходилось
работать с людьми, достигшими значительных успехов в деле духовного продвижения
к истинной жизни, много работавшими в упомянутых мной сферах духовного опыта.
Однако нам пока не удавалось достичь такого уровня при работе в группе.
Некоторые из нас, обладая большими способностями к духовному развитию, сумели
упорядочить свою жизнь и достичь контроля над собой, но мало кто оказался готов
к встрече с неведомым. Многие, особенно те, кто проявлял самый сильный интерес к
контакту с экзотической культурой, были в духовном и энергетическом отношении
отнюдь не в лучшей форме, и их интерес к индейцам был в основном продиктован тем
же стремлением, что заставляло их заниматься измененными состояниями сознания -
это была попытка убежать от самих себя. К счастью, подлинная инаковость мира
индейцев недоступна для тех, кто не отвечает необходимым требованиям. Это
относится и к ритуалу. Чтобы воспринять иной мир, нужно обладать "особым
зрением". Им обладает каждый, только вот открыться оно может лишь после долгой
борьбы и поисков истинной жизни.
Вот почему я редко беру с собой посторонних, когда отправляюсь на встречу с
миром индейцев, хотя втайне мечтаю, чтобы при этой встрече присутствовали и мои
"соплеменники". Мне нужен кто-то, кто сумел бы разделить мои чувства по поводу
открытия этого странного и чудесного мира, кто-то, с кем я мог бы поговорить о
нем! Но увы, я давно уже понял, что спутниками тех, кто дерзнул выйти за пределы
обыденного, являются только одиночество ... и ощущение смерти. Те тайны, в
которые им удается после стольких трудов проникнуть, они вынуждены лицезреть в
одиночестве. То же ощущение знакомо многим выдающимся альпинистам - мало кто
даже из их коллег был способен разделить восторг альпиниста на вершине
высочайшего пика. Впрочем, по эту нормальную сторону бытия достойных партнеров
еще меньше. Не случайно, решив вернуться в Икстлан, Хенаро сказал: "Тут одни
только призраки!" Да, за пределами этой клетки, именуемой "нашей реальностью",
народу довольно мало - зато каждый встреченный там гораздо более "реален", чем
те, с кем приходится сталкиваться ежедневно.
Возвращаюсь к моему рассказу. Я стремился создать для своей группы нечто
вроде усредненного, доступного для всех ее членов подхода к миру уцелевших
тольтеков, - для этого-то и нужно было отправиться в пустынные ненаселенные
области Сьерра де Пуэбло и нагорья Оахака. В этих землях на каждом шагу
ощущается присутствие теней индейцев. Эти горы, ущелья и каньоны духовно и
физически питали и питают тольтеков. Именно поэтому я решил, что лишь здесь, при
условии должного прилежания в упражнениях, мы сможем достичь наибольшего
духовного прогресса, а если будет суждено и нам будет подан знак, то и вступить
в контакт с индейскими общинами. Главное - ничем не потревожить эти, закрытые
для чужих, общины, когда мы будем проходить по их землям, оставаясь один на один
с первозданной природой. Такой опыт сам по себе оказался очень полезен, ибо
благодаря подобным странствиям мы многое узнали и о мире, и о себе. Именно тут
были разработаны многие духовные практики, в особенности требующие приобщения к
осознанию Земли. В мои планы достижения усредненного подхода для групп
достаточно продвинутых учеников входил еще один проект, который, впрочем, так и
не был осуществлен в рамках групповых занятий - пересечь священную пустыню, где
обитали остатки самого "тольтекского" из индейских племен: виррарика. Для меня
это место всегда было особо значимым, так как оно изначально наполнено особой
Силой и Знанием, однако я прекрасно понимал, что оно еще и чрезвычайно опасно!
Попытка пересечь эту пустыню, не будучи собранным в энергетическом
отношении, - как на личностном, так и на групповом уровнях, - была бы
равносильна самоубийству. Недостаточная подготовка влекла за собой двойной риск:
либо не увидеть ничего, кроме своих ментальных проекций, либо подвергнуть себя
чисто физической опасности. В этом смысле то, что эта местность кишела гремучими
змеями и скорпионами - сущая безделица. В общем, было ясно, что соваться на эту
территорию без должной подготовки просто не имело смысла, слишком много
опасностей подстерегало на пути, и брать на себя такую ответственность было
совершенно излишне.
За три года всего четыре раза мы достигали нужного состояния группы, при
котором можно было попытаться ступить на эту землю. Трижды эти попытки кончались
ничем. Мы следовали проверенной тактике: подготовиться к марту через пустыню как
можно тщательней, а затем идти вперед, до тех пор, пока что-то - какой-то знак
или событие - не остановит нас на пути. Короче говоря, наш лозунг можно было
выразить следующими словами: "Если дверь будет открыта, мы войдем, а иначе -
вернемся". Ну и само собой, нам трижды не везло: то и дело происходило что-то
такое, что препятствовало нам отправиться в путь: разборка между двумя
участниками группы, авария одной из машин, недостаточное взаимопонимание группы
в целом, буря в пустыне, какие-либо странные происшествия с местными жителями.
Разумеется, кто-то может сказать: "Какая ерунда, все эти мелкие
неприятности! Разве это знаки?" Но я считаю, мы поступили правильно: ведь кроме
внешних событий, есть еще голос Безмолвного Знания, таящийся глубоко в наших
душах, и этот-то голос воспрепятствовал нашему продвижению и подсказал мне
единственно правильное решение. Дело не в страхе или каком-то беспокойстве: все
три раза мы возвращались, вполне довольные своими действиями, почти равнодушные
к своей неудаче, не испытывая разочарования в том, что нам не удалось проникнуть
на священную территорию. Лично я не переставал мечтать о том дне, когда мне
удастся пересечь эту землю во главе группы, только какая разница, когда это
будет? У нас, в общем-то, были свои задачи, и столь дерзкие планы не входили в
обязательную программу среднего уровня. Так что, убедившись, что дверь закрыта,
мы спокойно возвращались к обычному распорядку занятий, которые сами по себе
были не менее интересны и увлекательны.
Но вот однажды дверь осталась открытой, и мы вошли в нее!
Впервые все требования оказались выполненными: эта группа работала вместе
уже больше года, и на протяжении тринадцати месяцев образовалось сплоченное
сообщество людей, сумевших успешно выполнить все нужные упражнения. Все они
заслуживали награды за свои достижения в духовном прогрессе. И я решил, что с
такой группой вполне можно отправиться в пустыню - они были достаточно
дисциплинированны и упорны, чтобы выполнить любое задание. К тому же, мы ощутили
призыв, идущий от самого места: "Войдите!"
Это произошло следующим образом.
На протяжении нескольких месяцев я рассказывал членам группы о возможном
путешествии и о том, какую подготовку они должны пройти для того, чтобы
оказаться на территории одной из пустынь в Центральной Мексике, - части
священной территории племени виррарика, известной под названием Хумун Куллуаби.
Это должно быть не просто путешествие, а паломничество к святыне, таящей в себе
великую силу.
Да, именно паломничество, и это не пустое слово, не жалкое подражание
какому-то чуждому ритуалу, это естественное продолжение всей той работы, которой
мы занимались на протяжении почти года, преобразовывая свою жизнь. У названия
Хумун Куллуаби есть два значения. С одной стороны, это общее название для всей
области, включающей в себя не только пустыню, но и несколько гор, .высочайшая из
которых носит название Ла Унарре, то есть, "Дворец Правителя". С другой стороны,
так называется место в самом сердце этой пустыни, конечный пункт ежегодного
паломничества индейцев виррарика (точнее, тех из них, кто принадлежит к очень
ограниченной прослойке пейотерос). Здесь они устраивают охоту на Оленя-Пейота и
проводят другие, связанные с этим, ритуалы. Впрочем, иногда индейцы посещают это
место "просто так", в одиночку или с семьями (но только с самыми близкими
людьми).
Наша тактика заключалась в том, чтобы подойти к этому месту по кратчайшему
пути, но так, чтобы не пересекать привычного маршрута индейцев-паломников,
держась подальше от их стоянок.
Мы разработали план, в котором учли мой опыт общения с виррарика, в
особенности их отношение к природе - священному и даже магическому миру.
Основной формой движения должна была стать походка внимания. Ориентируясь на
виррарика, мы решили исполнить возвышенное духовное действо, получившее у них
название "покаяние", а так же несколько ритуалов, связанных с Дедушкой Огнем
Татевари. Разумеется, в программу вошли и упражнения, направленные на стирание
личного прошлого с его фетишами. Мне казалось, что мы сможем наладить духовную
связь с этим священным местом, пользуясь его энергетической поддержкой и
применяя особые упражнения на внимание. Нужно с самого начала подчеркнуть, что
мы вовсе не собирались принимать на этом месте пейот (или любое другое
психотропное растение, которое могли бы там обнаружить). На самом деле, одним из
основных требований ко всем членам группы был отказ от курения, алкоголя,
марихуаны, и прочих вредных пристрастий. Кое-кому это далось очень нелегко, так
что было бы смешно после этого обращаться к использованию "растеяий силы". Итак,
мы не собирались употреблять эти растения внутрь, однако, пребывание в ареале их
произрастания само по себе открывало для нас новые энергетические возможности.
Позже мы убедились на собственном опыте, что энергия Хикури (пейота) сильно,
влияла на наше восприятие и сознание, на наши духовные способности, позволяя нам
погружаться в иную реальность, даже не прикасаясь к священному кактусу, просто
все это место было пронизано его энергетикой. Каждый член группы помимо
физической подготовки прошел еще и жесткий духовный тренинг, приучающий к жизни
в жестких походных условиях. Предварительно все совершили жертвоприношение
Силам, способствующее появлению измененного состояния сознания, направленного на
установление связи с Духом. Все мы были твердо убеждены в том, что всякий ритуал
потеряет смысл, если не увязать его с той битвой, которую мы ведем каждый миг в
этом мире, битве против нас самих, нашей старой, ограниченной личности. И чтобы
выразить это символически, каждый из нас самостоятельно изготовил какой-нибудь
предмет или подарок Силам тех мест, чтобы должным образом и в должное время
вручить им свой дар.
После завершения подготовки, основательно изучив карту местности, мы
выступили в путь. Я решил придерживаться "открытой" стратегии, то есть,
действовать по обстоятельствам. Первым делом нужно двинуться в путь, без
предварительной выработки четкого маршрута, и разбить первый лагерь там, где это
окажется удобным для выполнения нашего задания.
По шоссе мы прошли без особых проблем, тревога и страх перед тем, что ждало
нас впереди, немного ослабили шутки и подтрунивания "пилигримов". Наконец мы
подошли к пыльной хижине, отмеченной на карте как поселок Сан-... в общем,
поселок на краю пустыни. Найдя подходящую тропинку, мы углубились в поросшую
чапаррелем и кактусами пустыню Сан Луис Потоси, простиравшуюся до края
горизонта. Далеко слева виднелась вершина Священной горы. Хотя мы ещё не приняли
конкретного решения о маршруте, я был заранее уверен, что Ла Унарре послужит нам
маяком. Главное, не упускать ее из виду, а уж путь мы найдем! Мы выстроились в
цепочку и двинулись вперед, по направлению к горам.
Сначала мы шли по тропинкам, "предположительно" открывавшимся между
зарослями. Я говорю, предположительно потому, что они то и дело терялись,
сливались с другими тропинками, а затем появлялись снова. Наконец мы поняли, что
в пустыне нет иных троп, нежели те, что пролагаем мы сами - можно было свободно
двигаться в любом направлении. Солнце уже палило вовсю, и я был рад, что не
забыл ни соломенную шляпу, ни головную повязку. Итак, я оказался во главе
цепочки людей, двигавшихся сами не зная куда. И тем не менее, я был счастлив!
Ведь движение по направлению к чему-то мистическому - это то, что мне всегда
было по душе. Шагать и шагать вперед, ничуть не сомневаясь, хотя рассудок и не
понимал этого, что непременно дойдешь до цели, хотя точно и не знаешь, ни что
она собой представляет, ни где она. Лицо спокойно, только глаза пристально
вглядываются в местность, ритмично работают легкие, размеренно движутся ноги,
все внимание обращено на то место, куда через мгновение будет сделан шаг. Через
некоторое время я услышал, наконец, шепот пустыни - тот ни с чем не сравнимый и
ни на что не похожий звук, справедливо называемый иногда голосом тишины. А еще
через какое-то время я ощутил не только звук, но и вибрацию всего тела,
казалось, что мне передается дрожь внезапно сгустившегося воздуха, или же я
пересекаю линии магнитного поля и должен двигаться с максимальным вниманием. Мы
шли и шли по пустыне, но ноги не уставали, наоборот, казалось, что окружающий
пейзаж словно подзаряжает нас, появилась какая-то необычная легкость в
движениях. Прошло несколько часов, и то, что называлось неопределенным словом
"пустыня" постепенно превратилось в постоянно меняющийся, развертывающийся перед
глазами ландшафт. Когда вы попадаете в пустыню, вы попадаете не просто в некое
безликое место на географической карте, нет, пустыня проникает в вашу душу и
сердце, овладевает всеми вашими чувствами. И вот мир превращается постепенно в
нечто очень далекое, где-то там, вдали, терпеливо ожидающее, когда мы, наконец,
рискнем приблизиться к нему.
Постепенно мы понимаем, что то, что мы называем "пустыней", то есть местом,
где ничего нет, на самом деле представляет собой целый мир, битком набитый
различными вещами: звуками, жизнью, энергией, красотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27