(495)988-00-92 магазин Wodolei
Разум, имея тенденцию к саморазвитию, неожиданно вступил в новую фазу. Разум компенсировал человеку зависимость от Природы… У воли, как и у разума, есть свой гений, а гений отрицает всякие предсказания. Посредством этих воль, вдохновленных гением, жизненный порыв, пронизывая Материю, извлекает из нее прогноз будущего для человечества, будущего столь далекого, что оно даже не маячит на горизонте… Можно сказать, используя термин Спинозы, но вкладывая в него новое значение: чтобы возвратиться к natura naturans, необходимо оторваться от natura naturata [прим54] [прим54]
Ibid. p. 55.
Спиноза рассматривал природу в двух аспектах: natura naturans – природа творящая, вневременная бесконечная всепорождающая субстанция, и natura naturata, природа сотворенная, бесконечная совокупность единичных вещей, изменяющихся во времени.
.
В философии Бергсона, как и в поэзии Эсхила, личность Прометея – гения человеческого разума – обрисована мастерски. Приложима ли к конфликту между Прометеем и Зевсом теория Вызова-и-Ответа? Прибегнув к эмпирическому анализу, мы установили, что наиболее стимулирующее действие оказывает вызов средней силы. Возможно, теперь нам удастся получить более глубокое знание относительно выведенного нами закона, применив его к мифу о Прометее. Главное в Прометее – это порыв, который влечет его из той мертвой зоны, в которой застрял бы Зевс, когда бы не усилия Прометея. В терминах Вызова-и-Ответа Прометеев порыв предполагает существование еще чего-то, что не было затронуто пока в нашем исследовании. До сих пор мы твердили, что недостаточный вызов может вовсе не стимулировать противоположную сторону, тогда как слишком сильный вызов может надломить ее дух. Но что можно сказать о вызове, на который система способна ответить? С первого взгляда это наиболее стимулирующий вызов. На конкретных примерах полинезийцев и эскимосов, кочевников, османов и спартанцев мы убеждались, что такие вызовы порождают рывок. Однако уже в следующей главе исторического развития приходит фатальная расплата в виде прекращения развития. Поэтому по зрелом размышлении мы должны сказать, что не всегда мощный ответ является показателем того, что вызов оптимален и дает устойчивый и длительный стимул. Вызов скорее оптимален тогда, когда, стимулировав противоположную сторону на успешный ответ, он включает инерционную силу, которая способствует движению: от победы – к борьбе, от покоя – к движению, от Инь – к Ян. Разовый, пусть и мощный, рывок от возмущения к восстановлению равновесия недостаточен, чтобы за генезисом последовал рост. А чтобы сделать движение непрерывным, задать ему определенный ритм, должен возникнуть порыв, который вдохнет в движение бесконечное стремление к смене одного состояния другим.
Эллинский ответ на демографический вызов представлял собой последовательность социальных экспериментов. Поначалу использовался самый простой и наиболее очевидный метод решения этой проблемы. Однако он породил эффект снижающих возвратов, что заставило эллинов прибегнуть к более сложному методу. Он-то и дал ожидаемые результаты.
Первый метод предполагал использование технических средств и социальных институтов, которые были созданы эллинами, живущими в долине, для защиты от воинственных горных соседей, для захвата и колонизации заморских территорий. Однако успешная колонизация и освоение заморских краев поставили перед победителями другую проблему. Экспансия Эллады сама по себе явилась вызовом другим средиземноморским народам и стимулировала их активность, что в значительной мере нейтрализовало давление эллинов. Агрессии было оказано сопротивление, причем методы ведения войны и оружие заимствовались у нападавших. Соперникам эллинов перед лицом угрозы удалось также добиться координации и объединения. Одним из «законов равновесия» является то, что значительно труднее создать политическую консолидацию в центре расширяющегося общества, чем на его периферии. Эллинская средиземноморская экспансия, начавшись в VIII в. до н.э., в VI в. до н.э. была остановлена набравшим мощь и силу сопротивлением местных народов. Между тем демографические проблемы в эллинском обществе все нарастали, простейший метод решения проблем за счет захвата чужих территорий выказал свою неэффективность, и эллинам оставалось лишь искать иные пути.
Первыми выход из тупика нашли Афины, которые стали «школой Эллады». Однако мы уже касались своеобразного ответа Афин на брошенный эллинскому обществу вызов и не будем здесь повторяться. Следует только отметить, что афинский ответ был ответом вынужденным, поскольку доафинский ответ на тот же самый вызов привел к временному равновесию между греками и их средиземноморскими соседями, но, породив ответную реакцию в виде усланного сопротивления греческой экспансии, вновь обострил прежнюю проблему.
Процесс роста цивилизаций
Критерий роста
Усиливающаяся власть над человеческим окружением
Мы видели, что рост цивилизаций по своей природе является поступательным движением. Цивилизации развиваются благодаря порыву, который влечет их от вызова через ответ к дальнейшему вызову; от дифференциации через интеграцию и снова к дифференциации. Этот процесс не имеет пространственных координат, ибо прогресс, который мы называем ростом, представляет собой кумулятивное поступательное движение, и кумулятивный характер его проявляется как во внутреннем, так и во внешнем аспектах. В макрокосме рост проявляется как прогрессивное и кумулятивное овладение внешним миром; в микрокосме – как прогрессивная и кумулятивная внутренняя самодетерминация и самоорганизация. Оба эти проявления – внешнее и внутреннее – дают возможность определить прогресс самого порыва. Рассмотрим каждое из проявлений с этой точки зрения, считая, что прогрессивное завоевание внешнего мира подразделяется на завоевание естественной среды и человеческого окружения. Начнем исследование с человеческого окружения.
Зададимся вопросом, является ли экспансия достаточно надежным критерием определения роста цивилизации, причем имея в виду, что pocт включает не только физическое, но и умственное развитие. Если ожидать положительного ответа, трудно удовлетвориться утверждением, что географическая экспансия – это возможный и случайный спутник роста. Требуется доказать, что это неизбежный сопутствующий фактор роста, который исчезает, стоит цивилизации приостановиться в развитии или пережить надлом или распад. Кроме того, необходимо доказать, что соответствие географической экспансии росту столь же определенно, как корреляция с завоеванием человеческого окружения; что экспансия распространяется с быстротой и размахом, присущим внутреннему порыву, который и является критерием; что экспансия не только прекращается с остановкой роста, но и уступает место обратному процессу, когда цивилизация распадается. Прибегнув вновь к методу эмпирического анализа, мы скоро убедимся, что ответ будет отрицательным.
В области чистой географии эмпирический подход позволяет обозреть широкий спектр случаев экспансии различных цивилизаций, выявив при этом сходства и различия, проявляющиеся в процессе роста.
Интересно, например, проследить многовековую борьбу древнеегипетской, шумерской и минойской цивилизаций за обладание «ничейными землями», лежащими на стыке этих цивилизаций. В этом состязании древнеегипетская цивилизация оказалась менее удачливой, чем любая из ее соперниц. На ранней исторической ступени древнеегипетская цивилизация отодвинула сирийцев до Библоса, расположенного на севере Ливана. Однако, несмотря на все свои преимущества и успехи в завоевании финикийской части побережья, где Ливанские горы круто спускаются к морю, египетская культура не получила широкого распространения в Сирии, тогда как намного более отдаленная шумерская цивилизация преуспела в своих аннексионистских устремлениях и существенно расширила своп владения за счет Сирии. Египетское общество окончательно утратило свое влияние в пределах сирийского побережья в ходе движения племен XIV–XII вв. до н.э., уступив минойскому обществу, которое успешно освоилось не только на Кипре (естественная сфера экспансии для морской державы Эгейского региона), но даже на материке, захватив самую южную часть сирийского побережья. Продвигаясь в другом направлении, древнеегипетское общество вновь терпит неудачи. Распространение египетской цивилизации на верховья Нила несравнимо ни с экспансией минойского общества в Средиземном море, ни с сухопутной экспансией шумерского общества, захватившей не только юго-запад Азии, но и частично Европу и Индию. Однако это отставание египетской цивилизации не может рассматриваться как признак недостатка порыва, ибо общий взгляд па истории рассматриваемых нами цивилизаций ясно показывает, что египетская цивилизация развивалась с той же скоростью, что и две другие.
Сравним экспансию эллинской и древнесирийской цивилизаций с экспансией старших цивилизаций их поколения – древнеиндийской и древнекитайской. Две средиземноморские цивилизации демонстрируют одинаковую силу экспансии, равную силе минойской цивилизации, с которой они родственно связаны. Они не только осваивают весь Средиземноморский бассейн, но и через Гибралтар устремляются в Атлантику. Позже они обращают свои взоры в сторону Азии, и в этом направлении продвижение их оказывается вполне успешным; здесь они вторгаются в индский и древнекитайский миры. Подобно минойской цивилизации, достигшей в своем продвижении порога Египта, две средиземноморские цивилизации оставляют на порогах Индии и Китая экзотические элементы культуры и языка.
В Индии письмо кхарошти, бесспорно, имеет арамейские корни, а письмо брахми, возможно, берет свое начало непосредственно в финикийском алфавите Кхароштхи было распространено в Северо-Западной Индии в III в. до н.э. – III в. н.э., но позднее вытеснено возникшим после 800 г. до н.э. письмом брахми, к которому восходят нынешние индийские алфавиты.
. Письменность дальневосточных маньчжуров и монголов также восходит к древнесирийскому алфавиту, а не к китайскому иероглифическому письму, что является еще одним неожиданным свидетельством превосходства древнесирийской цивилизации над китайской, принимая во внимание, что Маньчжурия и Монголия лишь Великой Китайской стеной отделены от родины древнекитайской культуры.
Таким образом, движущая сила древнесирийской и эллинской цивилизаций была намного выше, чем сила индской цивилизации или древнекитайской. Однако кто осмелится догматически утверждать, что сирийская и эллинская цивилизации превзошли две другие в росте по всем параметрам?
Неадекватность географического критерия подтверждается тем фактом, что индская цивилизация, долгое время оставаясь на собственной почве, как бы в ожидании рождения эллинизма, впоследствии обрела экспансионистский характер, продвигая эллинистический стиль на Восток – от Инда до Тарима и от Тарима до Желтой реки. Мы уже упоминали, что эллинистическое искусство пришло на Дальний Восток через махаяно-буддийское учение, а махаяна, разумеется, была творением индских душ. К весьма любопытному заключению пришел выдающийся авторитет в области изучения восточных религий Ч. Элиот: «Идеи, подобно империям и расам, имеют свои естественные границы. Можно, например, сказать, что Европа – немагометанский край… А в районах, расположенных к западу от Индии (граница пролегает приблизительно по 65 градусе долготы), индийская религия экзотична и носит спорадический характер… И это при том, что влияние Индии в Восточной Азии было выдающимся по размаху, силе и продолжительности» [прим55] [прим55]
Eliot Ch. Hinduism and Buddhism, vol. 1. London, 1921, pp. XII–XIII.
.
Проанализировав становление двух цивилизаций, сыновне родственных сирийской, мы обнаружим, что иранская цивилизация поглотила сестринскую арабскую на третьем веке их одновременного рождения. Однако заметим мы и то, что иранская цивилизация росла интенсивнее, чем ее жертва. Если мы примем территориальную экспансию за показатель роста, то будем вынуждены признать, что в данном случае этот показатель не работает, так как в размахе и силе экспансии арабская цивилизация ничуть не уступала иранской.
В конце концов, приходится признать, что территориальная экспансия не может быть принята в качестве критерия роста цивилизации.
Можно обратиться еще к двум сестринским цивилизациям – вавилонской и хеттской, – родственно связанным с Шумером. С первого взгляда кажется, что хеттская цивилизация за свою короткую жизнь выросла больше, чем ее вавилонская сестра. Однако экспансия хеттской цивилизации, длившаяся с XVI по XIII в. до н.э., была не столь широкой, как экспансия вавилонской цивилизации, имевшая место в IX–VII вв. до н.э.
В наше время разворачивается впечатляющая и всеобъемлющая экспансия западного мира. Впервые за всю свою историю человечество столкнулось с ситуацией, когда одно общество распространило свое влияние практически на всю обитаемую поверхность Земли. Едва ли были в истории большие контрасты, чем в наши дни: глобальные экспансионистские устремления западного общества при относительной неподвижности других живых обществ нашей планеты. Когда эти другие цивилизации предпочитали держаться своих постоянных границ, безудержно расширяющаяся западная цивилизация, не зная пределов своим устремлениям, стала стучаться во все двери, взламывать все преграды и прорываться в самые замкнутые крепости. Когда вестернизация незападных обществ достигла апогея. Homo Occidentalis Homo Occidentalis – лат. «человек западный».
охватило неверие в собственные силы и страх перед будущим, а это – если судить по прецедентам – плохой признак.
Таким образом, эмпирический анализ показывает, что прогрессивное и кумулятивное завоевание человеческого окружения напрямую связано с территориальной экспансией, направленной от географического центра цивилизации к периферии, но это ни в коей мере не может считаться правомерным показателем роста цивилизации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Ibid. p. 55.
Спиноза рассматривал природу в двух аспектах: natura naturans – природа творящая, вневременная бесконечная всепорождающая субстанция, и natura naturata, природа сотворенная, бесконечная совокупность единичных вещей, изменяющихся во времени.
.
В философии Бергсона, как и в поэзии Эсхила, личность Прометея – гения человеческого разума – обрисована мастерски. Приложима ли к конфликту между Прометеем и Зевсом теория Вызова-и-Ответа? Прибегнув к эмпирическому анализу, мы установили, что наиболее стимулирующее действие оказывает вызов средней силы. Возможно, теперь нам удастся получить более глубокое знание относительно выведенного нами закона, применив его к мифу о Прометее. Главное в Прометее – это порыв, который влечет его из той мертвой зоны, в которой застрял бы Зевс, когда бы не усилия Прометея. В терминах Вызова-и-Ответа Прометеев порыв предполагает существование еще чего-то, что не было затронуто пока в нашем исследовании. До сих пор мы твердили, что недостаточный вызов может вовсе не стимулировать противоположную сторону, тогда как слишком сильный вызов может надломить ее дух. Но что можно сказать о вызове, на который система способна ответить? С первого взгляда это наиболее стимулирующий вызов. На конкретных примерах полинезийцев и эскимосов, кочевников, османов и спартанцев мы убеждались, что такие вызовы порождают рывок. Однако уже в следующей главе исторического развития приходит фатальная расплата в виде прекращения развития. Поэтому по зрелом размышлении мы должны сказать, что не всегда мощный ответ является показателем того, что вызов оптимален и дает устойчивый и длительный стимул. Вызов скорее оптимален тогда, когда, стимулировав противоположную сторону на успешный ответ, он включает инерционную силу, которая способствует движению: от победы – к борьбе, от покоя – к движению, от Инь – к Ян. Разовый, пусть и мощный, рывок от возмущения к восстановлению равновесия недостаточен, чтобы за генезисом последовал рост. А чтобы сделать движение непрерывным, задать ему определенный ритм, должен возникнуть порыв, который вдохнет в движение бесконечное стремление к смене одного состояния другим.
Эллинский ответ на демографический вызов представлял собой последовательность социальных экспериментов. Поначалу использовался самый простой и наиболее очевидный метод решения этой проблемы. Однако он породил эффект снижающих возвратов, что заставило эллинов прибегнуть к более сложному методу. Он-то и дал ожидаемые результаты.
Первый метод предполагал использование технических средств и социальных институтов, которые были созданы эллинами, живущими в долине, для защиты от воинственных горных соседей, для захвата и колонизации заморских территорий. Однако успешная колонизация и освоение заморских краев поставили перед победителями другую проблему. Экспансия Эллады сама по себе явилась вызовом другим средиземноморским народам и стимулировала их активность, что в значительной мере нейтрализовало давление эллинов. Агрессии было оказано сопротивление, причем методы ведения войны и оружие заимствовались у нападавших. Соперникам эллинов перед лицом угрозы удалось также добиться координации и объединения. Одним из «законов равновесия» является то, что значительно труднее создать политическую консолидацию в центре расширяющегося общества, чем на его периферии. Эллинская средиземноморская экспансия, начавшись в VIII в. до н.э., в VI в. до н.э. была остановлена набравшим мощь и силу сопротивлением местных народов. Между тем демографические проблемы в эллинском обществе все нарастали, простейший метод решения проблем за счет захвата чужих территорий выказал свою неэффективность, и эллинам оставалось лишь искать иные пути.
Первыми выход из тупика нашли Афины, которые стали «школой Эллады». Однако мы уже касались своеобразного ответа Афин на брошенный эллинскому обществу вызов и не будем здесь повторяться. Следует только отметить, что афинский ответ был ответом вынужденным, поскольку доафинский ответ на тот же самый вызов привел к временному равновесию между греками и их средиземноморскими соседями, но, породив ответную реакцию в виде усланного сопротивления греческой экспансии, вновь обострил прежнюю проблему.
Процесс роста цивилизаций
Критерий роста
Усиливающаяся власть над человеческим окружением
Мы видели, что рост цивилизаций по своей природе является поступательным движением. Цивилизации развиваются благодаря порыву, который влечет их от вызова через ответ к дальнейшему вызову; от дифференциации через интеграцию и снова к дифференциации. Этот процесс не имеет пространственных координат, ибо прогресс, который мы называем ростом, представляет собой кумулятивное поступательное движение, и кумулятивный характер его проявляется как во внутреннем, так и во внешнем аспектах. В макрокосме рост проявляется как прогрессивное и кумулятивное овладение внешним миром; в микрокосме – как прогрессивная и кумулятивная внутренняя самодетерминация и самоорганизация. Оба эти проявления – внешнее и внутреннее – дают возможность определить прогресс самого порыва. Рассмотрим каждое из проявлений с этой точки зрения, считая, что прогрессивное завоевание внешнего мира подразделяется на завоевание естественной среды и человеческого окружения. Начнем исследование с человеческого окружения.
Зададимся вопросом, является ли экспансия достаточно надежным критерием определения роста цивилизации, причем имея в виду, что pocт включает не только физическое, но и умственное развитие. Если ожидать положительного ответа, трудно удовлетвориться утверждением, что географическая экспансия – это возможный и случайный спутник роста. Требуется доказать, что это неизбежный сопутствующий фактор роста, который исчезает, стоит цивилизации приостановиться в развитии или пережить надлом или распад. Кроме того, необходимо доказать, что соответствие географической экспансии росту столь же определенно, как корреляция с завоеванием человеческого окружения; что экспансия распространяется с быстротой и размахом, присущим внутреннему порыву, который и является критерием; что экспансия не только прекращается с остановкой роста, но и уступает место обратному процессу, когда цивилизация распадается. Прибегнув вновь к методу эмпирического анализа, мы скоро убедимся, что ответ будет отрицательным.
В области чистой географии эмпирический подход позволяет обозреть широкий спектр случаев экспансии различных цивилизаций, выявив при этом сходства и различия, проявляющиеся в процессе роста.
Интересно, например, проследить многовековую борьбу древнеегипетской, шумерской и минойской цивилизаций за обладание «ничейными землями», лежащими на стыке этих цивилизаций. В этом состязании древнеегипетская цивилизация оказалась менее удачливой, чем любая из ее соперниц. На ранней исторической ступени древнеегипетская цивилизация отодвинула сирийцев до Библоса, расположенного на севере Ливана. Однако, несмотря на все свои преимущества и успехи в завоевании финикийской части побережья, где Ливанские горы круто спускаются к морю, египетская культура не получила широкого распространения в Сирии, тогда как намного более отдаленная шумерская цивилизация преуспела в своих аннексионистских устремлениях и существенно расширила своп владения за счет Сирии. Египетское общество окончательно утратило свое влияние в пределах сирийского побережья в ходе движения племен XIV–XII вв. до н.э., уступив минойскому обществу, которое успешно освоилось не только на Кипре (естественная сфера экспансии для морской державы Эгейского региона), но даже на материке, захватив самую южную часть сирийского побережья. Продвигаясь в другом направлении, древнеегипетское общество вновь терпит неудачи. Распространение египетской цивилизации на верховья Нила несравнимо ни с экспансией минойского общества в Средиземном море, ни с сухопутной экспансией шумерского общества, захватившей не только юго-запад Азии, но и частично Европу и Индию. Однако это отставание египетской цивилизации не может рассматриваться как признак недостатка порыва, ибо общий взгляд па истории рассматриваемых нами цивилизаций ясно показывает, что египетская цивилизация развивалась с той же скоростью, что и две другие.
Сравним экспансию эллинской и древнесирийской цивилизаций с экспансией старших цивилизаций их поколения – древнеиндийской и древнекитайской. Две средиземноморские цивилизации демонстрируют одинаковую силу экспансии, равную силе минойской цивилизации, с которой они родственно связаны. Они не только осваивают весь Средиземноморский бассейн, но и через Гибралтар устремляются в Атлантику. Позже они обращают свои взоры в сторону Азии, и в этом направлении продвижение их оказывается вполне успешным; здесь они вторгаются в индский и древнекитайский миры. Подобно минойской цивилизации, достигшей в своем продвижении порога Египта, две средиземноморские цивилизации оставляют на порогах Индии и Китая экзотические элементы культуры и языка.
В Индии письмо кхарошти, бесспорно, имеет арамейские корни, а письмо брахми, возможно, берет свое начало непосредственно в финикийском алфавите Кхароштхи было распространено в Северо-Западной Индии в III в. до н.э. – III в. н.э., но позднее вытеснено возникшим после 800 г. до н.э. письмом брахми, к которому восходят нынешние индийские алфавиты.
. Письменность дальневосточных маньчжуров и монголов также восходит к древнесирийскому алфавиту, а не к китайскому иероглифическому письму, что является еще одним неожиданным свидетельством превосходства древнесирийской цивилизации над китайской, принимая во внимание, что Маньчжурия и Монголия лишь Великой Китайской стеной отделены от родины древнекитайской культуры.
Таким образом, движущая сила древнесирийской и эллинской цивилизаций была намного выше, чем сила индской цивилизации или древнекитайской. Однако кто осмелится догматически утверждать, что сирийская и эллинская цивилизации превзошли две другие в росте по всем параметрам?
Неадекватность географического критерия подтверждается тем фактом, что индская цивилизация, долгое время оставаясь на собственной почве, как бы в ожидании рождения эллинизма, впоследствии обрела экспансионистский характер, продвигая эллинистический стиль на Восток – от Инда до Тарима и от Тарима до Желтой реки. Мы уже упоминали, что эллинистическое искусство пришло на Дальний Восток через махаяно-буддийское учение, а махаяна, разумеется, была творением индских душ. К весьма любопытному заключению пришел выдающийся авторитет в области изучения восточных религий Ч. Элиот: «Идеи, подобно империям и расам, имеют свои естественные границы. Можно, например, сказать, что Европа – немагометанский край… А в районах, расположенных к западу от Индии (граница пролегает приблизительно по 65 градусе долготы), индийская религия экзотична и носит спорадический характер… И это при том, что влияние Индии в Восточной Азии было выдающимся по размаху, силе и продолжительности» [прим55] [прим55]
Eliot Ch. Hinduism and Buddhism, vol. 1. London, 1921, pp. XII–XIII.
.
Проанализировав становление двух цивилизаций, сыновне родственных сирийской, мы обнаружим, что иранская цивилизация поглотила сестринскую арабскую на третьем веке их одновременного рождения. Однако заметим мы и то, что иранская цивилизация росла интенсивнее, чем ее жертва. Если мы примем территориальную экспансию за показатель роста, то будем вынуждены признать, что в данном случае этот показатель не работает, так как в размахе и силе экспансии арабская цивилизация ничуть не уступала иранской.
В конце концов, приходится признать, что территориальная экспансия не может быть принята в качестве критерия роста цивилизации.
Можно обратиться еще к двум сестринским цивилизациям – вавилонской и хеттской, – родственно связанным с Шумером. С первого взгляда кажется, что хеттская цивилизация за свою короткую жизнь выросла больше, чем ее вавилонская сестра. Однако экспансия хеттской цивилизации, длившаяся с XVI по XIII в. до н.э., была не столь широкой, как экспансия вавилонской цивилизации, имевшая место в IX–VII вв. до н.э.
В наше время разворачивается впечатляющая и всеобъемлющая экспансия западного мира. Впервые за всю свою историю человечество столкнулось с ситуацией, когда одно общество распространило свое влияние практически на всю обитаемую поверхность Земли. Едва ли были в истории большие контрасты, чем в наши дни: глобальные экспансионистские устремления западного общества при относительной неподвижности других живых обществ нашей планеты. Когда эти другие цивилизации предпочитали держаться своих постоянных границ, безудержно расширяющаяся западная цивилизация, не зная пределов своим устремлениям, стала стучаться во все двери, взламывать все преграды и прорываться в самые замкнутые крепости. Когда вестернизация незападных обществ достигла апогея. Homo Occidentalis Homo Occidentalis – лат. «человек западный».
охватило неверие в собственные силы и страх перед будущим, а это – если судить по прецедентам – плохой признак.
Таким образом, эмпирический анализ показывает, что прогрессивное и кумулятивное завоевание человеческого окружения напрямую связано с территориальной экспансией, направленной от географического центра цивилизации к периферии, но это ни в коей мере не может считаться правомерным показателем роста цивилизации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167