Просто оставил бы здесь на всю ночь? Иначе им пришлось бы идти лишние десять миль до убежища и обратно, а это не легкая прогулка.
– Его лошади хорошо обучены. И прогулка по каменистой долине во время шторма им вполне по силам, я уверена, – ответила Палатина. – Алидризи не может их оставить. С каретой ничего не случится, но не с лошадьми. Или слугами. Катан, я думаю, тебе придется обойти холм и посмотреть.
– Я должен где-то переправиться через реку, а значит, надо брать лошадь. – Я посмотрел на залитые дождем камни. – А мы не можем все вместе выехать и посмотреть? Или вы думаете, что там до сих пор кто-то следит за дорогой? Он бы сдох уже в такую погоду.
– Попробуй свое теневое зрение, если оно работает.
– Ладно.
Я пошел обратно к опушке, где мы стояли раньше. Теневое зрение было простейшей магией, настолько укоренившейся во мне, что его применение стало второй натурой. Но даже ночью я не использовал его без особой нужды, потому что оно превращало мир в серое царство, похожее на пейзаж из кошмарного сна, лишенное цвета жизни и населенное призраками.
Но с ним все предметы становились намного отчетливее. Я немного сдвинул назад капюшон, закрыл глаза и на секунду как следует сосредоточился. Глаза слегка защипало, и, открыв их, я увидел совершенно другой, пустынный мир. Все прочее осталось тем же самым – шум дождя, гром, запах мокрого леса, листьев и сырости всей моей одежды. Изменилось только то, что доступно зрению. Теперь я ясно видел горы, темно-серые с черными неровностями… потом ослепительно белые с серым. Глаза словно опалило огнем, и я инстинктивно зажмурился.
Почему я об этом не подумал? Теневое зрение работает тем лучше, чем меньше вокруг света, но трудно найти что-нибудь ярче молний. Они будут ослеплять меня при каждой вспышке – и как надолго? Я рискнул снова открыть глаза, страшась новой молнии, и как можно быстрее стал осматривать гребень напротив, пока меня не ослепит новая вспышка. Хуже всего, что их нельзя было предвидеть и вовремя закрывать глаза. Как, скажите на милость, я отыщу убежище в таких условиях?
Когда я закончил, глаза жгло. Зато я убедился, что за дорогой никто не наблюдает. Быстро вернувшись к нормальному зрению, я пошел обратно к остальным, не совсем уверенный, что мое нормальное зрение не пострадало тоже.
– Ну? – спросил Мауриз.
Но Палатина заметила, что я моргаю, и спросила:
– Что с тобой?
– Молнии, – ответил я, тряся головой, чтобы очистить глаза, как будто это помогло бы. – Из-за них теневое зрение половину времени бесполезно.
– Чудесно, – протянул Мауриз. – Слепой слепого ведет.
– Это просьба? Я буду счастлив ее исполнить, – сердито сказал Текрей. – По крайней мере для вас.
– Господа, довольно! – Бамалко встал между ними. – Текрей, мы сюда не ссориться приехали.
– Он, похоже, для того и приехал.
– Прекратите, – велела Палатина. – Оба. Мауриз в известном смысле прав: мы должны ехать сейчас. Возвращается Алидризи или нет – не важно, если мы дождемся темноты, то не сможем найти дорогу в горах. Значит, надо ехать сейчас. Так что мы будем делать, если карету кто-то стережет?
– Без убитых, – заявил Текрей в редкую для него минуту здравомыслия. – Если там есть люди, мы должны постараться захватить их в плен.
– Очень непрактично. – Голос Мауриза.
– Очень благоразумно, – возразил Бамалко с возмущенным видом. – Их можно разоружить и связать, чтобы они не погнались за нами или не поехали за помощью. Убить их – значит создать проблемы. На сегодня вы убили уже достаточно.
Бамалко повернулся к Мауризу спиной и пошел отвязывать свою лошадь. Мы последовали за ним.
– Давайте проедем немного назад вдоль опушки и там переправимся. Оттуда стук копыт будет меньше слышен. И остальные должны ждать где-то за поворотом.
Продвижение через лес было медленным. Пробираясь между стволами, приходилось остерегаться корней и валежника. Лошадей мы вели под уздцы. Так было меньше вероятности упасть и что-нибудь себе сломать. И мы не могли позволить себе покалечить даже одну лошадь. В первый раз, когда мы направились обратно к реке, мы наткнулись на глубокую лужу, и пришлось пойти дальше. Но во второй раз нам больше повезло. Мы свернули клеенчатые попоны, которыми укрывали спины лошадей, чтобы они не слишком промокли, и сели в седла – нелегкая работенка, когда стоишь по колено в грязи.
После долгого пребывания в лесу звук нескончаемой капели начал действовать на нервы. Поэтому я был рад выйти из-под деревьев и вновь очутиться на открытом месте. Это чувство облегчения продлилось ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы переехать реку под дождем, неутомимо бьющим по капюшону и спине моего плаща.
С развилок нас почти не было видно, и заехать за очередной утес, который полностью скроет нас из виду, было делом нескольких секунд. Где-то здесь должны находиться остальные, но где? Кроме нас, на дороге не было ни души, а рядом с дорогой, казалось, спрятаться негде. Мы проехали чуть дальше, и тогда я с облегчением увидел, как подлесок на опушке зашевелился, и один из охранников Телесты уговорил свою лошадь спуститься с берега и войти в реку. Сразу за ним следовала Персея, затем остальные. Мы встретились с ними там, где они выезжали на дорогу.
– Что случилось? – спросила Персея, едва мы оказались в пределах слышимости. – Алидризи проехал мимо, но он еще не успел добраться до убежища и вернуться.
– У нас проблемы, – ответила Палатина и, как только все благополучно собрались на одном берегу, объяснила, в чем дело. К счастью, Телеста обошлась без едких замечаний, в отличие от Мауриза, но остальные казались встревоженными, когда Палатина рассказала им, почему мы решили изменить план.
– Мне это не нравится, – с сомнением проговорила Персея. – Как, например, Катан будет взбираться по стенам, не видя, что он делает?
– Мы уже здесь, теперь поздно отступать. Когда вытащим Равенну, шторм будет нам на руку, потому что люди Алидризи будут почти в таком же невыгодном положении, как мы.
– А дополнительные охранники, а сам Алидризи? – спросила Персея. – Теперь ее так просто не вытащишь.
– Об этом подумаем, когда доберемся до места, – ответила Палатина. – Сейчас нам нужно разобраться с каретой и ее сторожами.
Мы решили не возвращаться в лес, а рискнуть и поехать по дороге. Держась подальше от булыжников, мы ехали в грязи у обочины, где копыта лошадей производили меньше шума. Все лошади были по холки забрызганы грязью, и даже жеребец Маури-за растерял все свое великолепие.
Казалось, мы слишком долго ехали эту пару сотен ярдов от утеса до второй развилки – любые охранники должны были увидеть нас, если они вели наблюдение, которого я не заметил. Фе-тийцы достали луки и сняли чехлы с тетивы. Помнится, Палатина сказала, что тетива изготавливается из водостойкого материала, но на всякий случай ее закрывают. Сами луки имели тройной изгиб и были составными. Вероятно, такие луки стоили очень дорого и явно предназначались для стрельбы со спины лошади или из других неудобных положений.
– Ладно, – сказала Палатина, когда мы остановились у начала второй дороги. Фетийцы вытащили стрелы и натянули луки. – Все приготовили посохи? Едем на вершину. Если там есть охрана, нас обязательно увидят. Мауриз и его люди должны держать всех под прицелом, пока мы велим им сдаться. Если у кого-нибудь из охранников будет лук и он попытается им воспользоваться, стреляйте в руку. Уверена, вам это по силам.
Все кивнули. Я отстегнул посох со спины. Кусок твердой древесины с металлическими наконечниками не выглядит особо внушительно, но в руках мастера становится смертельным оружием. К сожалению, он не слишком хорош против мечей, если вы не мастер, а среди нас мастеров не было.
– Вперед! – тихо скомандовала Палатина, и мы пришпорили лошадей, устремляясь вверх по склону. Если бы там были какие-нибудь сторожа, они бы уже услышали нас. Но когда мы въехали на гребень, из-за холма не доносилось ни звука. – Рассыпаться! Лучники сзади!
Но я с одного взгляда понял, что это ни к чему. Карета жалко стояла на своем пятачке, постромки пусты, окна занавешены. Не было ни лошадей, ни признаков чего-нибудь живого. Как только погасла очередная вспышка молнии, я рискнул переключиться на теневое зрение и быстро посмотрел слева направо, за деревья.
– Никого, – подытожил разведчик. – Должно быть, они уехали.
– Все равно осторожно. Мы поедем вниз. Мауриз, гляди в оба.
Озираясь по сторонам на случай засады, мы медленно спустились в маленькую впадину, где была оставлена карета. Но ничего непредвиденного не случилось.
Палатина облегченно вздохнула.
– Ну, какая дорога?
Выяснить это было проще простого. Достаточно было проехать немного вверх по каждой долине. Мы с Мауризом обнаружили следы копыт в грязи в паре сотен ярдов от развилки на дороге Матродо, тогда как в другой долине они обрывались.
– Должно быть, он вернулся по своим следам вон за тот холм, – объяснил Мауриз, – и провел лошадь по камням к ближней дороге. По ней прошло немало лошадей, и среди них были довольно крупные.
– Лошади из кареты, – сообразил я. – Спасибо, Мауриз.
На этот раз его хитрый фетийский ум оказался полезен, иначе мы могли бы поехать по другой долине. Та долина идеально подходит для такого обмана, сказала Палатина, когда наш отряд вновь соединился, потому что чуть выше дорога опять становится каменистой, и дальше проследить отпечатки копыт невозможно.
– Итак, это долина Матродо, – молвила Персея, глядя сквозь дождь на гонимые ветром тучи, закрывавшие верхнюю часть долины. – Ты можешь разглядеть, что там вдали, этим своим зрением, Катан?
– Да, но это потребует больше магии.
– Возьми пока подзорную трубу, – посоветовал Бамалко, извлекая ее из своей седельной сумки. – Я подумал, что она может пригодиться. Это настоящая фетийская труба, не танетская подделка.
Мы по очереди осмотрели долину, ища признаки человеческого жилья – дым, прямые углы, огни, – но ничего не нашли. Никто и не думал, что найдем, это было бы слишком легко. Убежище находится дальше в горах, вероятно, скрытое за отрогом или в маленькой боковой долине. И Алидризи, несомненно, сделал все, чтобы его было труднее найти.
– Как ты думаешь, какая у нас сейчас видимость? – спросила Персея разведчика. – И какая видимость у них, если они будут высматривать нас в долине?
– У нас, реально – только миля или две. Скорее всего они увидят нас раньше, чем мы их, если мы не будем осторожны.
– Поэтому мы и хотели ехать ночью, – напомнил Текрей.
– С этими молниями нет никакой разницы между днем и ночью.
– Будь проклята эта мерзкая погода! Возможно, Сархаддон прав – Алтана ничем нам не помогает.
– Не вини Алтану за шторма, – сказала Палатина. – Нам еще может понадобиться Ее помощь.
И наш отряд направился в долину, растянувшись вдоль грунтовой дороги. Пожалуй, долина Матродо была извилистее того маршрута, который мы уже проехали. И справа, и слева от гор отходили зубчатые отроги, и почти везде над дорогой нависали утесы. Иногда нас заслоняла от ветра скала. Иногда мы ехали прямо против ветра, и плащи развевались у нас за спиной почти горизонтально. Такие минуты были самыми худшими, потому что дорога была коварна, с неожиданными поворотами, и все время приходилось смотреть вперед, а дождь хлестал прямо в лицо. Я чувствовал, как сотня ручейков течет мне за ворот, промачивая меня насквозь.
Из-за гор, все выше вздымающихся с обеих сторон, здесь было еще темнее, чем в главной долине, и вспышки молний почти гипнотизировали, освещая камни, словно приготовившиеся упасть и раздавить нас. Гром грохотал, прокатываясь взад и вперед по небу почти непрерывной пушечной канонадой, и раз или два, когда я осмелился посмотреть вверх, я видел бурлящие тучи, нагроможденные друг на друга, промежутки между ними освещались периодическими вспышками. Насколько я мог судить, ветер дул не вдоль климатической полосы, а значит, это была одна из истинных зимних бурь, вероятно, бушующая от Тьюра до Танета.
Поворот за поворотом мы взбирались все выше и выше, дорога змеилась все время вперед и вверх. Мауриз и разведчик ехали в голове отряда, отыскивая следы Алидризи – трудная работа, ставшая почти невозможной из-за дождя и из-за того, что всадники, которых мы преследовали, тащили за собой ветки, заметая отпечатки копыт. Это слегка утешало, поскольку означало, что мы на правильном пути. Иначе зачем бы они пошли на такие хлопоты? Равенна была где-то в этих горах, и с ней, я надеялся, ключ к «Эону»… может быть даже, мелькнула у меня дерзкая мысль, к некоему способу однажды положить конец самим штормам.
Выезжая время от времени на более открытое место, мы останавливались, чтобы я мог воспользоваться своим теневым зрением и осмотреть жуткую серость гор. Я заметил три или четыре форта. Один примостился на выступе, на головокружительной высоте, и казалось, он вот-вот оторвется и упадет в долину прямо на нас. Но ни один из этих фортов не был населен, ни один не имел той особой ауры, которая означала, что они теплее своего окружения.
– Почему их никто не использует? – крикнула Палатина Персее, когда мы тяжело поднимались по неудобному склону под очередным фортом, который был построен более привычно – на небольшом бугре, спиной к склону горы.
– Понятия не имею! – крикнула она в ответ. – Возможно, в них обитают привидения, или они падают.
Или их намеренно оставили пустыми. Я не знал, какой клан формально владеет этими горами – это мог быть Тандарис или Калессос. Здесь могла быть и техамская территория, в чем я, правда, сомневался.
Я не знал, как высоко мы теперь находимся. Но, должно быть, довольно высоко – я не помнил, чтобы в каком-нибудь месте мы ехали под гору. И настолько высоко, что я начал слегка задыхаться. Вдобавок бедра саднило от седла, а это недобрый знак. До залива осталось несколько миль, но мы были высоко над уровнем моря и все еще поднимались. Будут ли впереди обрывы и пропасти? Нет, вспомнил я карту океанографов, залив со всех сторон окружен крутыми утесами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67