Но я-то, я избегал свою милую Мерри! Я в этом виноват! И никогда не прощу себе того, что сделал. Я должен немедленно…
– Знаю. Иди.
Дайана увидела, какой мукой полны его глаза, почувствовала силу его отчаяния. Джеффри нужно было побыть одному, чтобы справиться с захлестнувшими его эмоциями. А позже ему понадобится Джулия. Может, он сумеет найти путь к сердцу любимой женщины, матери его дочери, которая, как выяснилось, и не думала обманывать его. Она ведь по-прежнему носит его обручальное кольцо. Дайана желала ему счастья.
Нежно улыбнувшись, она тихо прошептала:
– Будь добр к себе, дорогой Джеффри.
«Мемориал хоспитал» находился в пяти минутах ходьбы от пентхауса Дайаны. Первым делом Джеффри направился туда… чтобы увидеться со своей дочерью.
Часы посещений уже кончились, но Джеффри привык бродить по длинным и пустым коридорам ночной больницы в поисках Дайаны. К тому же он знал, что расписание посещений соблюдалось не так уж строго. Особенно это касалось родителей тяжелобольных детей. Больных детей, как Мерри, и их родителей, как Джеффри и… Джулия. Приближаясь к палате Мерри, Джеффри замедлил шаг, внезапно испугавшись свидания с маленькой девочкой, которую он десять лет – всю ее жизнь – не желал знать. И еще он боялся, что сейчас может встретиться здесь с Джулией.
Но возможно, Джулии там нет. Возможно, доктор Макгрегор не разрешил ей задерживаться в палате дочери дольше положенного времени. В этом случае Джулия вообще не выходила бы из палаты, не отдыхала бы сама.
Большая часть палат отделения педиатрии пустовала – детей увезли по домам на праздники. Когда Джеффри подошел к открытой двери, за которой лежала его дочь, он увидел Мерри одну в палате. Она сидела в постели, откинувшись на подушки, и читала книгу в бледно-розовой обложке. Свет ночника, горевшего у девочки над головой, освещал ее белокурые волосы, похожие на нимб.
Застыв в дверях, Джеффри смотрел на маленького ангела. Мерри была такой бледной, ее кожа стала совсем прозрачной, а тоненькие ручки все в синяках, оставленных иглами, жгутами и манжетами для измерения давления. Ей постоянно вливали кровь.
Похоже, Мерри была полностью поглощена книгой. Ее карие глаза были серьезными, а на милом личике играла улыбка. Джеффри казалось, что он готов вечно вот так смотреть на нее, силясь взять себя в руки, но тут вдруг Мерри подняла голову, и ее лицо осветилось радостью.
– Папочка!
– Мерри! – Подойдя к ней, Джеффри сел рядом с кроватью и осторожно дотронулся до золотых волос, нежных бледных щек, исхудавших плечиков дочери. Ему хотелось прижать Мерри к себе, но он боялся сделать ей больно.
– Я знала, что ты вернешься к нам!
– Мерри, моя дорогая…
– Папочка, почему ты плачешь? Не плачь!
– Я плачу, потому что я так рад видеть тебя. – Взяв личико Мерри дрожащими пальцами, Джеффри признался карим глазам: – И еще я плачу потому, что был не слишком-то хорошим папой.
– Нет, ты был замечательным.
– Нет, – покачал головой Джеффри.
– Да! Просто ты был все время занят, потому что у тебя такая важная работа. Ты не мог много времени проводить со мной. Но это не означало, что ты не любишь меня…
Сначала Мерри говорила очень уверенно – она просто пересказывала ему слова Джулии, которым всегда верила. Однако уверенность стала постепенно исчезать из ее голоса, как только она упомянула о любви к ним Джеффри.
– Я люблю тебя, Мерри, так люблю тебя! Как мне хотелось быть тебе хорошим отцом! – «Но как случилось, что ты и в самом деле любишь меня?» – Откуда в тебе столько мудрости, моя хорошая?
– Мамочка всегда говорила мне, что ты любишь меня. Она все время повторяла, что однажды у тебя появится больше времени и ты сможешь проводить его со мной. А мама не может говорить неправду, – горячо уверяла девочка.
– Да. Мама не будет говорить неправду. – Какой подарок сделала ему Джулия – любовь дочери! А ведь Мерри должна была его возненавидеть!
– О, дорогая…
– У меня все хорошо, папа. Правда. Как только мне пересадят костный мозг, все будет в порядке.
– Это случится послезавтра, Мерри. Твоим донором буду я.
– Ты? – изумилась девочка.
– Да, я.
– И ты ведь вернешься к нам, правда?
– Ох, Мерри, – прошептал Джеффри. Как ему хотелось вернуться! – Я буду с тобой, сколько ты захочешь, но, возможно, мама не позволит мне вернуться.
– Нет, папочка, мама очень хочет, чтобы ты был с нами! Она так по тебе скучает! Я знаю, что мама все время плачет, правда, она скрывает от меня свои слезы.
– Ты серьезно? – с надеждой спросил Джеффри, чувствуя, как горячая влага застилает ему глаза. Отвернувшись от Мерри, он зажмурился, стараясь взять себя в руки. Дотронувшись до книги, которую Мерри читала до его прихода, Джеффри спросил: – Хорошая книжка?
– Да. Это одна из волшебных сказок, которую мама рассказывала мне, когда я была маленькой.
«Когда я была маленькой…» Сердце Джеффри сжималось от боли при мысли о том, что он не знает своей родной дочери. Правда, она все еще была ребенком, но уже подрастала, постепенно превращаясь в девушку.
– Я помню мамины волшебные сказки, Мерри. Помню дракона по имени Дафна и морских змей Сесили и Роберта.
Его голос дрогнул, когда он вспомнил их поездку из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. Вспомнил страх Джулии, боявшейся, что ее милая, умная девочка могла помешать ему. Но Джеффри тогда понравились сказки Джулии, его тронуло удивление маленькой Мерри, которая восторженно кричала, указывая пальчиком на коров: «Мамочка, коровки, му-у-у!»
– Это Дафна, – с гордостью указала Мерри на картинку.
– Какой хороший рисунок.
– Патрик нарисовал.
– Патрик? – удивился Джеффри. – Инструктор по верховой езде из клуба?
– Да. Он обедал у нас в тот вечер, когда у меня началось кровотечение. Он нес меня на руках, а мама вела машину. А вот тут его кровь. – Мерри указала на пластиковый пакет с ярко-красной кровью, висевший на высокой стойке над головой девочки. Кровь капля за каплей попадала в вену Мерри, придавая ей сил, возвращая ее к жизни.
Опустив голову, Джеффри вспомнил Патрика – красивого мужчину, чья кровь спасала жизнь его драгоценной дочери. Интересно, а поджарое сильное тело Патрика прижималось к Джулии, доставляя ей удовольствие, заставляло ее лавандовые глаза гореть от желания? Издавала ли она с ним те стоны радости, которые всегда делали Джеффри счастливым?
– Папочка, что случилось?
– Ничего. Просто я задумался. Хочешь, я почитаю тебе, пока ты не уснешь?
– Да.
И, не раздумывая ни минуты, словно папа всегда читал ей перед сном, Мерри подвинулась, чтобы Джеффри мог сесть на край кровати, а сама клубочком свернулась рядом с ним. Джеффри осторожно обнял худенькие плечи дочери, чувствуя ее тепло и доверие. Как много он упустил!
– А давай я просто расскажу тебе сказку, Мерри? – наконец спросил Джеффри, нарушив такое уютное молчание. Отвернувшись от книги с замечательными рисунками Патрика, Джеффри заглянул в улыбающиеся карие глаза. – Что, если я расскажу, как впервые увидел тебя и взял на руки? – предложил он.
– О’кей, – согласно кивнула Мерри, придвигаясь еще ближе к нему. Ее сияющие глаза стали серьезными, и девочка дотронулась тонкими пальчиками до влажных щек Джеффри. – Но, папочка, только если ты не будешь плакать из-за этого.
– Это счастливые слезы, моя дорогая, – тихо прошептал Джеффри. – К тому же, Мерри Лоуренс, ты вовсю плакала, когда я впервые увидел тебя.
– Да?
– Да, – кивнул Джеффри. – Мне кажется, ты обижалась на то, что я еще не подержал тебя на руках.
– А я хотела, чтобы ты взял меня на руки?
– Наверное. Потому что, когда я взял тебя, ты тут же замолчала.
– Правда?
– Правда. – Нежно поцеловав шелковистые кудри дочери, Джеффри попытался вспомнить еще что-нибудь, связывающее его с Мерри. Таких воспоминаний было мало, так мало. Джеффри почти нечего было вспомнить о том, как они вместе проводили время. Зато он помнил Мерри, когда долгие годы наблюдал за девочкой на расстоянии. Это были счастливые воспоминания. Бережно обнимая дочь, Джеффри стал с любовью рассказывать ей все, что смог припомнить.
Мерри уснула у него на руках со счастливой улыбкой на губах, и Джеффри еще долго держал ее в объятиях, не скрывая больше слез. Наконец, осторожно уложив головку ребенка на подушку, Джеффри подоткнул одеяло и выключил свет.
– Я люблю тебя, Мерри, – тихо прошептал он. И, поцеловав бледную щеку дочери, повторил перед тем, как уйти: – Я люблю тебя.
Глава 23
Джеффри брел по Манхэттену, почти не замечая сильного снегопада, крепнувшего мороза, праздничных украшений и доносившегося откуда-то пения рождественских гимнов. Он полностью погрузился в воспоминания, а мир вокруг готовился встретить еще одно Рождество.
Джеффри шел вперед, погруженный в свои мысли, как вдруг его нога соскользнула с тротуара, он едва не упал, и тут тишину вечера прорезал резкий визг тормозов и вой клаксона, вернувшие его к действительности.
«Мерри нужен мой костный мозг. Я должен поберечься. Должен остаться в живых ради Мерри».
Джеффри продолжал путь, но уже внимательно смотрел вперед и вокруг себя. Шел среди запоздалых покупателей, спешивших по залитой огнями Пятой авеню. Снег кружил вокруг, и его мысли неслись такими же причудливыми хороводами, как падавшие снежинки.
«Я должен остаться в живых ради Мерри» – эта мысль первой вернула его к реальности. Через несколько часов в его воспаленном мозгу сложилась еще одна: «Я должен поговорить с Джулией. Должен все ей рассказать».
Сиделка Мерри сообщила Джеффри, что Джулия остановилась в отеле «Клермон», расположенном напротив больницы. В полночь Джеффри вошел в вестибюль отеля, узнал номер комнаты Джулии и попросил оператора соединить его с ней.
До этого Джеффри думал, что ему больше не пережить новой боли. Однако оказалось, что это не так: к телефону в номере Джулии подошел мужчина, и это больно ранило Джеффри.
– Патрик?
– Да.
– Это Джеффри Лоуренс. Могу я поговорить с Джулией?
– Одну минуту.
Подойдет ли Джулия к телефону? Кто осмелится осудить ее, если она откажется говорить с ним?
Но Джулия не отказалась.
– Джеффри?
– Здравствуй, Джулия. Я хотел убедиться в том, что доктор Макгрегор дозвонился до тебя.
– Да, Джеффри, спасибо.
«Не благодари меня!» – кричало его сердце. Помолчав, Джеффри добавил:
– Доктор Макгрегор настроен оптимистически. С Мерри все будет хорошо, она выздоровеет.
– Да, – тихо проговорила Джулия. «Прошу тебя!»
– Джулия! Могу я увидеться с тобой? Мне надо кое-что сказать тебе.
– О!
О! Это было всего лишь едва слышное восклицание, но Джеффри разобрал в нем страх. «О, Джулия, не бойся меня!»
– Так ты согласна? – спросил он. – Я не отниму у тебя много времени.
– Хорошо.
– Сегодня же вечером? Я в вестибюле твоего отеля. Тут есть бар, где мы могли бы поговорить.
– Может, поднимешься ко мне? – спокойно предложила Джулия. Она знала, что Джеффри собирается сказать ей, и понимала, что ему для этого понадобится остаться с ней наедине.
– О’кей. Но я бы хотел поговорить только с тобой.
– Мы и будем одни.
– Привет! – Его сердце забилось быстрее, как всегда, когда он видел ее, и Джеффри неуверенно улыбнулся усталым лавандовым глазам, которые так любил и по которым отчаянно скучал.
– Привет! Проходи.
Переступив порог маленькой комнаты, Джеффри приготовился увидеть в ней следы пребывания не только Джулии, но и Патрика. Как Джулия и обещала, они были одни, и никаких вещей Патрика не было видно.
– Патрик пошел в бар?
– Нет, в свой номер. Ты хотел что-то сказать мне, Джеффри?
Джеффри не ответил ей, но его синие глаза были такими печальными и извиняющимися, что их взгляд лишь подтвердил догадки Джулии. И потому, что ей было так тяжело смотреть на него, она быстро спросила:
– Ты пришел сообщить, что подал на развод?
– Нет, – тихо ответил Джеффри. А потом он произнес едва слышным и очень печальным голосом: – Джулия, до сегодняшнего вечера я был абсолютно уверен, что Мерри не моя дочь.
– Джеффри! – протестующе проговорила Джулия. Его слова причинили ей новую боль. – Ты так сердился на меня за то, что я родила ее.
– Нет! За это я никогда не сердился. Я был обижен и злился. Думал, ты что-то скрываешь от меня, был уверен, что Мерри – дитя твоего прежнего любовника!
– Но у меня никогда не было другого мужчины, Джеффри! Я же говорила тебе!
– Помню, что говорила, – прошептал Джеффри. – Но я не верил.
– В противном случае ты бы хотел, чтобы Мерри появилась на свет? И полюбил бы ее?
– Но Мерри нужна мне, – возразил Джеффри. – И я люблю ее.
Джеффри не сводил взора с лавандовых глаз, пока Джулия постепенно осмысливала его слова. Он знал, что она сейчас чувствовала, потому что Джулия вспоминала их жизнь, каждое событие, вспоминала, каким оно было и каким могло быть, если бы не его неверие.
Он видел, как Джулия становилась все печальнее. И вдруг, к его удивлению, в ее глазах появилось еще одно выражение – страх! Каким-то образом Джеффри снова вызвал у нее страх, хотя хотел, чтобы эти глаза отныне были полны лишь радости, счастья и уверенности! Но чего она испугалась?
– Джулия?
– Ты что, хочешь забрать у меня Мерри, Джеффри? – Джулия помолчала, а потом добавила: – Учти, я буду биться за свою дочь.
– Господи, да как тебе такое пришло в голову! Неужели не понимаешь, что я никогда этого не сделаю?! – воскликнул Джеффри, но в ее глазах он прочел ответ.
– Нет, Джеффри, я этого не понимаю.
– О, Джули!..
Джули? Это имя, которое он произносил так нежно, новой болью резануло ее сердце. Но когда она опустила голову и черные пряди упали на ее лицо, а Джеффри таким знакомым движением убрал дрожащими пальцами волосы с ее глаз, Джулии показалось, что она больше не вынесет. Попятившись назад, Джулия села на кровать. Уронив голову, словно на нее давил тяжелый груз, она нервно сжала руки на коленях.
На ее безымянном пальце не было обручального кольца!
«Может, Джулия и ушла к другому мужчине, но она все еще носит твое обручальное кольцо, Джеффри», – всего несколько часов назад сказала Дайана. Эти слова запали ему в душу и позволяли надеяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47