И богатые саутгемптонские красавицы, как та богачка, захотели его. Он был нужен им как собственность, как трофей, как игрушка, которую они сами выбирали.
Однажды уже Патрик предпочел сказать «нет», и этот выбор стоил ему всего. А теперь? Если он скажет «нет» снова, надо приготовиться к новому бегству.
А если сказать «да»? Если удовлетворить их похоть? Если принять их дорогие подарки? Ему нечего было терять, кроме самоуважения и едва обретенной хрупкой свободы. Но и этого можно лишиться.
Поэтому Патрик предпочел отказать саутгемптонским красавицам, которые домогались его. С той богатой наследницей в Кентукки он был нежен и добр и поплатился за это. Теперь он был резок, почти груб с женщинами; в его «нет» звучало презрение, и это еще больше распаляло их. Богачки Саутгемптона хотели приручить его.
И вдруг почти интуитивно Патрик догадался, как выжить в этих условиях.
– Патрик, ты даешь частные уроки? По ночам?
– Нет. – Обычно больше он ничего не говорил, голос его был тверд и холоден, серо-зеленые глаза наполнялись презрением. Однако эта женщина была не так настойчива, как остальные, поэтому он добавил: – Извините. Я правда не могу.
– О! У тебя кто-то есть?
– Да.
Он наблюдал за тем, как изменилось ее лицо, когда она услышала его ложь. Оно чуть смягчилось, она явно немного завидовала сопернице, но восторгалась им.
– И ты верен ей?
– Да.
Это не было полной ложью. Патрик знал, что если он полюбит когда-то по-настоящему, то будет верен своей избраннице.
Так он узнал, что эти женщины ценили верность. Они домогались его, но замужние делали это потому, что сами были отвергнуты своими мужьями, а незамужние мечтали о любви. Патрик сказал, что у него есть любимая женщина, которой он верен, и они оставили его в покое. Так он сумел выжить среди богатых и влиятельных. И не только выжить, но и обрести мир и покой…
Мир и покой… Среди людей, которых он ненавидел. Так странно обрести мир и покой именно здесь.
Патрик смотрел вперед, на белую полоску пляжа, и наслаждался силой своего огромного черного скакуна, буквально летящего над землей. Через мгновение он пустит коня в погоню за заходящим солнцем, но сначала постарается запечатлеть в голове красоту увиденного пейзажа. Для того чтобы вечером, вернувшись домой, взяться за картину, на которой он изобразит море, небо и полосу песчаного пляжа.
Каждый раз, когда представлялась возможность, Патрик приходил сюда, чтобы полюбоваться идиллической картиной и сказать до свидания солнцу. Хозяева поместий располагали такими огромными земельными угодьями, что им было недосуг добраться до края своих владений. Проезжая верхом по дорожкам, связывающим поместья с клубом, Патрик нашел немало заброшенных дивных уголков. Он видел и живописные скалы, и цветущие луга, и все эти места стали его собственными укрытиями.
Однако в тот день он был не один. Патрик сделал это удивительное открытие, проскакав от пустующего коттеджа примерно милю в сторону скал. На оконечности полуострова стояла женщина.
Полуостров. Немало вечеров Патрик провел, любуясь изменениями на этой узкой полосе песка. Ее размеры, очертания, да и вообще существование, зависели от волн и прилива. Во время отлива белоснежная запятая выделялась на сапфировой поверхности моря. Но когда вода начинала подниматься, оставался виден лишь самый краешек полуострова, а во время полнолуния волны прилива поглощали весь крохотный участок земли.
Полуостров мог исчезнуть под водой быстро, как заходящее солнце прячется за горизонт. Полоску белого песка заливало водой до тех пор, пока она вся не исчезала под бирюзовыми волнами.
Прилив уже начался, а незнакомая Патрику женщина, видимо, ничего не замечала, поглощенная созерцанием заката и океана. Патрик пустил коня прямо по потоку воды, начавшему затоплять прибрежную часть полуострова. Воды было еще немного, к тому же, возможно, прилив будет не слишком высоким, но женщину надо было предупредить о грозящей опасности.
– Здравствуйте! – крикнул, приблизившись к ней, Патрик.
Кейси не слышала, как он подъехал. Стук копыт заглушался мягким песком и шумом прибоя. Однако звук мужского голоса оторвал Кейси от размышлений. Должно быть, это Джеффри или Эдмунд, решила она. Но кто бы из них ни появился здесь, он наверняка будет улыбаться извиняющейся улыбкой, потому что ей было обещано полное уединение.
Она, разумеется, повернувшись к ним, тоже улыбнется. Впрочем, никто и не догадается, что она плакала, поняла Кейси, дотронувшись руками до влажных щек. Следы слез полностью скрыты морскими брызгами.
Мало того, что теплые капли оросили ее лицо, они еще и промочили ее тонкую блузку, отчего она стала почти прозрачной. Влажная ткань липла к ее идеальному телу, открывая взору линии ее нежной груди. Кейси заметила это и, тряхнув гривой рыжеватых волос, перебросила несколько прядей на грудь, чтобы хоть как-то прикрыть напрягшиеся соски, проступившие под мокрой тканью.
«Похоже на рождение Венеры», – мелькнуло в голове у Патрика. Пышная золотистая шевелюра, точеная фигура незнакомки немедленно вызвали в его артистическом воображении воспоминание о полотне Боттичелли. А может, мелькнуло у него в голове, это прекрасное видение во влажной одежде и есть сама Венера, только современная, рожденная на Лонг-Айленде?
– Ой! – вскрикнула Кейси. Щеки ее запылали.
Вместо этого смущенного «ой!» ей следовало вежливо промурлыкать «привет!». Уж Кейси-то умела мурлыкать при виде удивительно красивых мужчин. Однако сейчас из-за того, видимо, что у этого красавца были серо-зеленые глаза и черные как смоль волосы, она не смогла вести себя как обычно.
Или потому, что призывное мурлыканье издавала другая Кейси? Да, та, что никогда не плачет. Та, что никогда не нарушила бы распорядка дня ради того, чтобы поглазеть на закат. Или если бы уж решилась на это, то не упустила бы пылающий диск из виду и не стала бы бродить по песку, мокнуть в воде да еще и плакать при этом.
Впрочем, не надо искать причину, почему Кейси при виде Патрика смогла лишь ойкнуть.
– Что вы здесь делаете? – спросила она.
– Думаю, я приехал спасти вас.
– Спасти? От чего? – «От меня самой? От другой Кейси?»
– От прилива.
– Прилива? – переспросила Кейси. Ей все это снится? Перед ней рыцарь в доспехах, прискакавший спасти ее от водного дракона? Да, может, он и рыцарь, но отчего-то сменил сверкающие доспехи на потертые джинсы и застиранную рубаху, расстегнутую на груди.
– Поедемте со мной, – серьезно промолвил Патрик.
И вдруг Кейси охватило удивительное чувство – ей захотелось, чтобы он командовал ею, чтобы его серьезные глаза заблестели от удовольствия, захотелось играть в ту игру, какую он захочет.
– Хорошо.
– Вы ездите верхом?
– Да, – неуверенно кивнула Кейси. Много лет назад в Атертоне она брала уроки верховой езды, но с тех пор ей ни разу не доводилось ездить на лошади. – Немного.
– Забирайтесь на коня позади меня и держитесь.
– О’кей.
Патрик подвел коня к большому валуну и удерживал его, пока Кейси взбиралась на спину скакуна.
– Держитесь! – повторил Патрик.
Кейси послушно обвила руками его талию. В том месте, где бурлящий поток хлынул под копыта вороному, он пошел медленнее, и Кейси, почувствовав его напряжение, инстинктивно крепче прижалась к Патрику, наслаждаясь его мощью и силой.
Рванувшись вперед, скакун быстро преодолел поднимающуюся воду. Когда они оказались на берегу, Патрик успокоил коня, соскочил на землю и протянул руки, чтобы помочь спуститься Кейси.
– Так это вовсе не игра, – прошептала женщина, обернувшись назад и увидев, что происходит с полуостровом.
– Нет.
– Место, где я стояла, почти скрылось под водой. – Интересно, от волнующей встречи рыцаря с драконом действительно зависела ее жизнь? Этот вопрос не давал ей покоя, потому что сейчас она явно осознала грозившую ей опасность. А если бы этот человек не проезжал мимо?
– Да, но, возможно, сегодня вода затопит не весь полуостров, – заметил Патрик. – Полнолуние было десять дней назад, а именно в это время прилив достигает наивысшей точки. Однако вам пришлось бы нелегко. Впрочем, если вы хорошо плаваете, то смогли бы оседлать волну и добраться до берега. – «Или если вы и есть Венера».
Сам Патрик плавать не умел. Окажись он на полуострове во время полнолуния, когда море поглощает всю полоску суши, он непременно утонул бы, если бы только разгневанный Посейдон не послал ему обломок доски, на которой добрая волна донесла бы его до берега. А вот волна недобрая могла унести его в открытый океан.
Кейси плавать умела. Она наверняка доплыла бы до берега и без его помощи.
– Это была не игра, – снова прошептала она, задрожав от неожиданно пробравшего ее озноба. Кейси поняла, какой опасности подвергалась.
– Я не играю в игры. Вы замерзли? Хотите надеть мою рубашку?
– Нет, благодарю вас. Со мной все в порядке.
Вечерний воздух был теплым. Тонкая ткань ее блузки быстро высохнет и скроет ее наготу. Впрочем, его взгляд и не скользнул по ее фигуре, нет, он не сводил глаз с ее лица. И, улыбаясь, терпеливо ждал.
– О’кей.
– Вы кто? – поинтересовалась Кейси. Она не обладала его терпением. «Кто вы, знающий фазы Луны и секреты моря?»
– Меня зовут Патрик Джеймс, а вас?
– Кейси Инглиш.
– Значит, Кейси Инглиш. Что вы делаете на моем пляже?
– Провожу лето в коттедже, который стоит у скалы.
– А-а, – протянул Патрик. – Только лето?
– Да, – кивнула Кейси. – Накануне Дня труда мне уже надо вернуться в город.
– Для чего?
«Для того, чтобы играть свою роль, – подумала Кейси. – Для того, чтобы быть великолепной актрисой, удивляющей мир потрясающими представлениями, сногсшибательными костюмами, остротой ума и блестящими риторическими способностями».
Патрик сказал, что он в игры не играет. Что, если с ним не играет и она? Если она вовсе не Кейси Инглиш – богатая наследница, адвокат, большой мастер играть и побеждать в играх, а всего лишь девчонка, которая танцует в лучах заходящего солнца? Просто Кейси и никто другой?
– Чтобы работать, – ответила Кейси. – Я обычная работяга.
Кейси понимала, что должна объяснить, почему проводит лето в Сиклиффе. До этого она ни разу никого не называла боссом. Потому что никогда не думала об Эдмунде, о сан-францисском прокуроре или еще о ком-то как о своем боссе. Они были просто ее коллегами, только более опытными, чем она. Однако теперь Кейси промолвила:
– У моего босса есть тут коттедж. И порученную мне на лето работу я могу выполнять там.
– Замечательно. Но похоже, этим вечером вы решили не работать?
– Да. – Кейси не сообщила ему о вещах, которые не были важными – об огромном состоянии и о своих поразительных успехах, – но если она не собирается с ним играть, ей нужно сообщить Патрику о вещах важных: – Я бежала за заходящим солнцем, но потеряла его за скалами, – тихо призналась она.
Патрик раздумывал всего одно мгновение. Это был его берег, но он готов поделить его с женщиной, которая пришла сюда с той же целью, что и он. Когда на пути ее погони за солнцем встала преграда в виде скал, она бесстрашно повернула в море. А вот когда с ним в апреле случилась такая же история, он предпочел вскарабкаться на скалы, потому что опасался свирепых волн.
– Среди скал есть тропинка, – проговорил Патрик. – Она крутая, но по ней можно подняться на луг. Оттуда вы сможете наблюдать за солнцем, пока оно не скроется за кронами деревьев. Хотите, я покажу ее вам?
– Да. Пожалуйста.
Привязав скакуна к ветке дерева подальше от воды, он повел Кейси вверх по зеленому лабиринту из деревьев и папоротника к своему лугу.
Это был волшебный луг. Багровый свет заката заливал целый океан полевых цветов, окруженный высокими соснами.
Огненный диск солнца еще некоторое время висел над деревьями, а потом скатился вниз, оставив после себя чудесный дар – нежно-розовое, с золотистыми бликами, небо.
Кейси с Патриком молча наблюдали за прощанием летнего солнца с днем. Сказать было нечего, слов не хватало, чтобы описать эту красоту, просто дух захватывало от удивления, и в душе царил мир.
Да, слов не было, однако Кейси вдруг почувствовала, что глаза ее наполняются слезами. Нет!
– Что такое, Кейси? – встревожился Патрик.
– Я не знаю, – прошептала она. И это была правда. Но потом она решила солгать: – Может, это запоздалая реакция на то, что могло произойти на полуострове?
Но Патрик не принял лжи.
– Вы плакали и раньше, – ласково сказал он.
– Да.
Кейси начала было извиняться за слезы, но Патрик остановил ее. Его тревожили ее слезы, он забеспокоился о ней. Как ни странно, рядом с Патриком Кейси почувствовала себя в безопасности. Ей было удивительно покойно на душе. Словно у нее появилось право быть ранимой и неидеальной.
– Я не знаю, отчего плакала и тогда.
– У вас всегда на все есть ответы?
«Да, всегда. Точнее, до того как…»
– Думаю, что нет. – Кейси улыбнулась милой мягкой улыбкой – прежде она никогда так не улыбалась и не изображала эту улыбку перед зеркалом. Да и заметь Кейси у себя на лице такое растерянное выражение, она бы пришла в ужас – так оно было не похоже на ее обычный уверенный вид. – Но мне бы хотелось знать ответ.
– Уверен, в свое время вы поймете. Плакать вовсе не так уж плохо.
– Нет? – с надеждой спросила Кейси. Она не знала этого! Целых двадцать семь лет дочь Керка Кэрола Инглиша была уверена, что плакать неприлично, слезы считала верным признаком слабости.
– Во всяком случае, для меня. Я полагал, что слезы – как дождь. Иногда они нужны, иногда – нет, временами они раздражают. – Патрик улыбнулся. – Это зависит от того, цветок вы или главнокомандующий.
Кейси усмехнулась. Недавно он не дал ей утонуть в соленом море, а теперь не давал захлебнуться в собственных слезах. Правда, говорил он с улыбкой и явно чуть поддразнивал ее, но слова его звучали серьезно.
– Итак, кто же вы, Кейси? Цветок? Командующий парадом?
Прежняя Кейси была командующим парадом. А новая? Хрупким цветком, который храбро тянется к солнцу?
– Не знаю, – прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47