Но Патрик и Джулия, беженцы из мира безнадежности и нищеты, так и не смогли прижиться в мире богатства, несмотря на то что их мечты вторгались и туда. Больше того, и Патрик, и Джулия были близки к исполнению своих желаний, но оба потерпели неудачу. Дерзкие сироты осмелились притронуться к сверкающему великолепию своих грез… и жестоко поплатились за излишнюю самоуверенность.
Джулия бесстрастно рассказывала Патрику о своей жизни, но печаль в глазах цвета лаванды говорила сама за себя. И вот робкая птичка доверила ему всю правду о себе.
– Так тебе было все равно, Джулия? – спросил Патрик, не переставая писать красками.
– Нет. Мне даже казалось, что в некотором смысле так было бы лучше.
– Для кого?
– Для Мерри.
– Мерри не было бы лучше, Джулия. – Положив кисточку, Патрик повернулся к своей гостье и дождался, пока она поднимет на него глаза. – И для меня это не было бы лучше.
– О! – Щеки Джулии покраснели. – Спасибо тебе, Патрик.
– Ты должна была бороться, чтобы не погибнуть в тот день в море, Джулия. Ведь если бы ты захотела утонуть, это было бы очень просто. Но что-то заставило тебя выстоять, несмотря на силу ветра и мощь волн.
– Что-то… – кивнула Джулия.
– Думаю, ты слишком сильно любишь Мерри, чтобы оставить ее. – А потом, воспользовавшись случаем, он подошел поближе к Джулии, надеясь, что она не отпрянет от него. – А может, ты надеешься, что Джеффри вернется.
Джулия не отвернулась, она лишь улыбалась растерянной улыбкой.
– Этого не будет, – прошептала она едва слышно.
– Нет?
– Нет. – Она смело посмотрела ему в глаза. – Ты любил когда-нибудь?
– Да. Однажды. Но женщина, которую я любил, оказалась совсем не той, за кого я ее принимал.
– Кажется, со мной приключилась та же история.
– Но ты ведь по-прежнему любишь его, не так ли, Джулия? Несмотря на то, что он сделал.
– Да. – Подняв голову, Джулия тихо спросила: – А ты? Ты все еще любишь ее, Патрик?
– Да, – кивнул он. – Все еще люблю.
Кейси припарковала свой двухместный спортивный «мерседес» на стоянке саутгемптонского клуба. Она знала, как пройти в конюшню со стороны моря – именно таким путем Кейси пришла сюда наутро после памятного вечера, – но теперь ей пришлось спросить дорогу у садовника. Когда Кейси вышла на крытый булыжником двор конюшни, грумы сказали ей, где найти квартиру Патрика.
Кейси уже собиралась постучать, как вдруг до нее донеслись голоса – Патрика и еще чей-то, более нежный. Спрятавшись в пустом деннике, Кейси стала ждать. Все утро ее сердце бешено колотилось, она осмелилась верить, надеяться, а теперь ее обуял страх.
Патрик нашел себе другую женщину.
«Но ты напомнишь ему о нашей чудесной любви, – сказала себе Кейси. – И кем бы она ни была, Патрик предпочтет остаться с тобой».
Кем бы она ни была…
Но ею оказалась Джулия! Старинный враг Кейси. Джулия охмурила Патрика!
Джулия потеряла Джеффри. Или, может, она просто выбросила его, потому что нашла себе другого мужчину, который был нужен ей больше?
Вчера, слушая историю о том, что Джулия с Джеффри расстались, Кейси испытывала сострадание к бывшей однокласснице и была готова посочувствовать ее потере.
Но Джулия, оказывается, ничего не теряла!
И, как всегда, она выиграла.
Из всего, что Кейси хотела в жизни, из всего, что Джулия отняла у нее, любовь Патрика была единственным, что имело какое-то значение.
– Увидимся завтра утром, Джулия, – сказал Патрик. Он говорил эти слова каждый день, но сегодня они приобрели особый смысл, потому что отныне они могли при желании говорить от имени своих сердец, как это и было сегодня.
– Да, Патрик, – тихо отозвалась Джулия. – Завтра.
Кейси слышала нежное прощание и обещание встретиться завтра. Она видела, как порозовели обычно бледные щеки Джулии, видела кокетливое выражение ее лавандовых глаз, смотревших на Патрика.
Джулия с Патриком. Они лежали на лугу любви над полуостровом, глядя на звезды? В конце концов, этот луг принадлежал Джулии, ведь это был уголок Бельведера. Патрик и Кейси любили друг друга на этом лугу, источавшем одурманивающий аромат, хотя оказались там лишь случайными прохожими.
Но теперь Патрик стал полноправным хозяином луга. А что осталось Кейси? Что дала ее любовь?
Ей остались лишь чувства да отчаянное ощущение собственной неполноценности. То, что она впервые почувствовала более десяти лет назад. И все из-за Джулии! Она была уверена и тогда, и сейчас, что должна выиграть любыми путями, иначе ей грозит тяжкая смерть от удушья.
Патрик смотрел вслед Джулии, уходящей от него по широкой, выложенной кирпичами дорожке. И Кейси наблюдала за ней, пока Джулия не исчезла за углом. Тогда Кейси вышла из денника.
– Здравствуйте, Патрик.
– Кейси? – Сердце Патрика отозвалось на ее голос раньше его разума. Он так скучал по ней, но разум, понимавший, какая опасность подстерегает его, заставил погасить огонь в глазах, которые были готовы лучиться радостью, он принял равнодушный, усталый вид. – Здравствуй, Кейси.
– Я пыталась выяснить, кто ты такой.
– Тебе и так это известно.
– Я знаю, что никакого Патрика Джеймса нет. Но к чему это, Патрик? Неужели череда богатых наследниц с их глупыми мужьями жаждет мести?
– Оставь это, Кейси. Прошу тебя.
«Я не могу», – поняла Кейси, глядя на мужчину, которого полюбила так, как никого никогда не любила раньше. Мужчину, которому она простила бы все, что угодно, только бы он ответил на ее любовь.
Но Патрик не любил ее или, может, любил недолго – до тех пор, пока не нашел ей замену.
И этой заменой стала Джулия. Она всегда была лучше ее. Лучше всех!
«Я не могу оставить это, Патрик. Я не могу противиться тем чувствам, которые бушуют в моей душе».
– Надеюсь, я смогу решить эту задачу и выведать твой секрет, – зло прошептала Кейси. Ее шепот был полон давней ненависти к Джулии, которую она всегда терпеть не могла, и внезапно вспыхнувшей ненависти к Патрику.
«Так оно и будет, – подумал Патрик, глядя на ее удаляющуюся фигуру. – Этот секрет можно выведать, и если есть в мире человек, которому это по плечу, так это ты, Кейси Инглиш. Блистательная, умная, мстительная Кейси. Моя любовь, моя самая большая любовь, которая неожиданно стала моим злейшим врагом».
Кейси пришла в контору «Спенсер и Куин» в одиннадцать часов.
– Кейси! – удивленно вскричала ее секретарша. – Я не ждала вас раньше полудня.
– Я просто не могла не прийти. Не могли бы вы разыскать для меня Джона Тайлера? Прямо сейчас?
– Да, разумеется.
Сидя в своем кабинете, Кейси почувствовала, что к ней вернулось ее старое «я». Старая Кейси возвестила о своем прибытии привычной властностью и непререкаемостью. Силой разрушения. Она сумеет поставить все на места и поможет своему разбитому сердцу.
К тому времени когда ей позвонил частный детектив, Кейси испытывала удивительное спокойствие.
– Мистер Тайлер! Я хочу, чтобы вы раздобыли некие отпечатки пальцев.
– Дайана! Это Марк Холл.
– Здравствуй, Марк.
Дайана посмотрела на часы. Светящиеся цифры высвечивали 3.12. Она подумала, что спать три часа двенадцать минут не так уж плохо. Дайана была дежурным хирургом-кардиологом, и суматошная ночь началась еще накануне, когда «скорая помощь» в четыре часа доставила больного, операция которого длилась до одиннадцати вечера. К тому времени когда Дайана вернулась в свой пентхаус, было уже почти двенадцать. И вот теперь ей звонил доктор Марк Холл, главный врач сердечной хирургии, а это означало, что им нужна ее помощь.
– Что там у вас?
– Ножевое ранение в сердце.
– Еще жив?
– Мы вскрыли ему грудную клетку и наложили несколько швов на желудочек. Он все еще в операционной, но, возможно, долго не протянет.
– Я уже иду. И, Марк… вы правильно поступили. Ты молодец.
– Спасибо, Дайана.
Срочная операция на сердце человека с ножевой раной успешно завершилась к шести утра. У Дайаны осталось время зайти домой, чтобы принять душ, переодеться и в 7.30, как обычно, быть на заседании исполнительного комитета кардиологического института.
С помощью душа и свежей одежды ей удалось придать себе вид отдохнувшей молодой женщины. Ей удалось хорошо держаться до тех пор, пока в середине заседания доктор Том Чендлер не стал нести чушь, мол, больнице «Мемориал хоспитал» не стоит обзаводиться вертолетом для перевозки срочных сердечных больных. Призвав на помощь всю свою выдержку, Дайана дала ему достойную отповедь.
– Длинная ночь? – спросила секретарша, когда наконец в девять Дайана появилась в своем кабинете.
– Не такая длинная, как заседание. – Дайана усмехнулась. – Как тут сегодня?
– Спокойно. Правда, кое-что произошло вчера после того, как вы ушли в операционную.
– Да?..
– Какой-то человек звонил из Калифорнии, чтобы договориться о встрече с вами. Он не стал вдаваться в подробности, сказал только, что дело очень важное и он хочет увидеть вас как можно скорее. Этот господин придет сегодня в четыре часа, – добавила секретарша.
– О’кей. Как его имя?
– Сэм Хантер.
– Сэм Хантер? – тихо переспросила Дайана.
– Он сказал, что учился вместе с вами в Далласе. Не тот ли это Сэм Хантер, который поет?
– Да, – кивнула Дайана, восхищаясь собственной сдержанностью. Но ее сердце не было столь же сдержанным, нет, оно забилось быстрее, как это случалось всегда, когда она слышала его имя, а в голове роилось множество вопросов. – Значит, он будет сегодня в четыре часа?..
– Если только его самолет прилетит вовремя.
Не сказав больше ни слова, Дайана скрылась в своем кабинете, чтобы пережить происходящее.
Сэм здесь. Сегодня. Зачем? Может, он видел статью о ней в «Тайм» и заметку в «Майлстоунз» и теперь в курсе, что она разводится? И теперь, после стольких лет разлуки, хочет сказать, что им не следовало расставаться? В заметке, которую она прочла о нем в том же журнале, не упоминались ни его жена, ни вообще какие-либо подробности личного характера. Что, если Сэм действительно свободен и хочет встречи потому, что и она стала свободной?
Но Дайана не была свободной. В ее жизни появился Джеффри. Чудесный любовник и друг. Джеффри, в характере которого соединялись честность и порядочность, чего не было в ее прежних возлюбленных. Джеффри, с которым она поделилась всеми своими секретами, даже тем, что любовь к Сэму Хантеру по-прежнему живет в ее сердце.
– Джеффри Лоуренс слушает, – ответил Джеффри, сняв трубку после третьего звонка. И тут же его голос смягчился. – Как прошла ночь?
– Довольно бурно.
– То есть ты не спала?
– Совсем немного. С полуночи до трех утра.
– Хочешь вместе пообедать?
– Джеффри, это ты подстроил мне свидание в четыре?
– Не понял.
– В четыре часа я встречаюсь с Сэмом.
– С Сэмом? Нет, дорогая, я к этому не имею отношения. А зачем он приезжает?
– Пока не знаю. Он только назначил время встречи.
– Ты в порядке?
– У меня дурное предчувствие. И… – она тихо вздохнула, – мне бы лучше встретиться с ним после нормальной ночи. Отдохнувшей.
– Все будет хорошо. Вот увидишь.
– Что бы там ни случилось?
– Конечно. Я же здесь, Дайана.
– И ты устроишь повтор новостей с экрана для всей страны лишь потому, что мне захочется срочно поговорить с тобой? – грустно усмехнулась Дайана.
– Можешь не сомневаться, я готов и на это.
Глава 20
Его густые темные волосы лишь слегка тронула седина на висках, и в уголках глаз образовалась сеточка морщин, в остальном же возраст сделал его еще более привлекательным. Да, это был Сэм. Карие глаза по-прежнему смотрели на мир доброжелательно, не обретя при этом выражение самоуверенности – вопреки всем его успехам. И улыбка тоже была, как и прежде, чуть робкой и такой… нежной.
Да, это был Сэм, и она по-прежнему любила его.
«А он меня – нет, – напомнила себе Дайана, смело улыбаясь ему. – Он не хотел меня и сегодня приехал вовсе не для того, чтобы сказать, что я ему нужна». Его глаза тепло и приветливо смотрели на Дайану, но в них не было любви, впрочем, несмотря на это, она дрожала. Дайана надеялась, что Сэм не догадается о ее чувствах и в ее глазах прочтет лишь радость от встречи со старым другом, и ничего больше. Ее глаза не должны ее предать.
Сэм так же, как и она, сражался с охватившими его чувствами. Его дорогая Дайана! Когда он впервые увидел ее, ее сапфировые глаза сияли от счастья и уверенности в том, что жизнь прекрасна и щедра. Затем суровая правда чуть пригасила яркий блеск синевы в ее глазах. И Сэм видел в них печаль, хотя так надеялся на другое.
Как хотелось ему нашептать ей на ухо слова любви! Но он много лет пел Дайане – пел о ней. А когда он смог спеть, что их любовь теперь в полной безопасности, то, видимо опоздал, было уже невозможно что-то изменить. А может, она и не стала бы слушать его, потому что нашла себе другую любовь – какое ей дело до его чувств! Как бы то ни было, но молчание Дайаны говорило само за себя.
«Я ей не нужен!»
Сэм никогда бы не осмелился назначить ей свидание, если бы не случилось то, что разбивало ее сердце.
– Привет, Дайана.
– Здравствуй, Сэм. Пожалуйста, проходи, – пригласила Дайана.
Ее сердце бешено застучало, когда она провела Сэма в свой огромный кабинет, выходящий окнами на Манхэттен. Они сели.
– Как поживаешь? – со светским видом спросил Сэм.
– Со мной все в порядке, Сэм. А как ты? Насколько я знаю, ты достиг больших успехов.
– Как и ты, – отозвался Сэм. – Я не понимал… Я думал, что ты работаешь педиатром в Техасе, а потом увидел эту статью в «Тайм».
– Планы меняются, – пожала плечами Дайана. – Ты приехал в Нью-Йорк на концерт?
– Нет, для того, чтобы увидеть тебя.
– О! – только и смогла воскликнуть Дайана.
– Дайана, моей дочери надо сделать операцию на сердце.
– Твоей дочери? – «У тебя есть маленькая дочь, Сэм, которая нуждается в операции?»
– Да. – С этими словами Сэм вытащил из своего «дипломата» несколько тонких папок с бумагами. – Я привез с собой все – ее медицинские карты, снимки, электрокардиограммы. Ей шесть месяцев. У нее врожденный дефект межжелудочковой перегородки. Врачи сначала полагали, что маленькое отверстие в перегородке будет постепенно уменьшаться и годам к шести-семи затянется или в этом возрасте понадобится небольшая корректирующая операция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47