- Но я совсем не гнала Хулию из дому, напротив, ее исчезновение стоило мне многих слез.
- Да, да, я знаю, ваша милость не сказала дочери: поди прочь, но прокляла ее. Пресвятая дева! Ведь вот вы, богачи, какие: проклинаете своих детей, а о спасении души и не думаете. Нам, беднякам, случается поколотить детей, но проклясть - упаси нас боже. Ведь проклятие губит детей, а если оно несправедливо, то заодно и родителей. Как ваша милость не подумала об этом?
Слова Паулиты звучали суровым укором, сеньора Магдалена сидела, не поднимая головы. Ее терзали укоры совести.
- Но я решила вмешаться в чужие дела, - продолжала Паулита, - пришла без ведома сеньориты к вашей милости и все выложила, как есть. Я больше не в силах смотреть на слезы бедняжки. Ведь у вас, ваша милость, тоже небось сердце кровью исходит.
- Пусть она поскорее возвращается домой, я приму ее с распростертыми объятиями.
- Что вы, сеньора! Да как ей сюда вернуться, ведь она покинула дом, потому что мать прокляла ее. Да и какая я заступница за Хулию? Я ничего не значу, вот и выйдет, будто она придет сюда за прощением, как за милостыней, хотя ни в чем не виновата и ничем не заслужила такой несправедливости.
Сеньора Магдалена почувствовала себя пристыженной.
- Да я не знаю, согласна ли она к вам вернуться. У каждого ведь есть свое достоинство. Что, если завтра повторится все сызнова?
- Так как же, по-вашему, мне следует поступить? - произнесла сеньора Магдалена, чувствуя себя окончательно уничтоженной.
- Думаю, лучше всего рассказать ей весь наш разговор с вами, и, если она примет это спокойно, я пошлю к вашей милости моего мужа, и вы сами придете за Хулией. Вот как, мне кажется, лучше всего сделать.
- Где вы живете?
- Я пришлю мужа, он вас проводит; я живу близехонько от главной площади; дайте, ваша милость, мне какую-нибудь вещицу, по ней вы узнаете моего мужа.
- Вот возьмите, - сказала сеньора Магдалена, снимая с пальца драгоценный перстень.
- Нет, перстень не годится, не ровен час, он потеряется, а ваша милость подумает, что я взяла его себе.
- Но Хулия знает этот перстень, он послужит ей доказательством, что вы говорили со мной.
- А этого вовсе не требуется. Хулия достаточно хорошо меня знает, чтобы не сомневаться во мне. Дайте ваш носовой платок.
- Вот он, - ответила сеньора Магдалена, - но будьте добры, примите от меня в подарок этот перстень за те одолжения, которые вы оказали Хулии.
- Какие одолжения?
- Вы пригласили ее к себе, она живет у вас.
- Ах вот оно что! Нет, нет, оставьте перстень у себя. Раньше у меня и в самом деле был постоялый двор; но один благородный человек, попавший сейчас в беду, обеспечил мою жизнь, я вышла замуж и больше не держу постояльцев. Бог да хранит вашу милость.
По натуре своей сеньора Магдалена была доброй, но она не умела обращаться с простыми честными людьми, вот почему она в тот вечер потерпела жестокое поражение в разговоре с Паулитой.
Гостья поднялась и направилась к двери.
- Ах, простите! Как вас зовут? - спохватилась наконец сеньора Магдалена.
- Меня зовут Паулита, а замужем я за Москитом.
- Москит - это его имя?
- Нет, сеньора, - рассмеялась Паулита, - его так прозвали за маленький рост.
Услышав, что мужа Паулиты зовут не по имени, а по кличке, сеньора Магдалена не скрыла своего неприятного удивления, позабыв при этом, что ее собственного мужа прозвали на Эспаньоле Медведь-толстосум.
От Паулиты не укрылась пренебрежительная усмешка на лице Магдалены, и она сказала:
- Знаете, ваша милость, мой покровитель однажды рассказал мне, что даже у королей бывают прозвища. Так отчего же беднякам от них отказываться?
Сеньора Магдалена прикусила язык и поспешила оправдаться:
- Нет, нет, я ведь ничего не говорю.
- Это верно. Прощайте, ваша милость, храни вас бог. - С этими словами Паулита вышла на улицу, где ее поджидал Москит, сидя на корточках против дома.
- Ну как? - спросил он.
- Все устроилось как нельзя лучше.
- Рассказывай.
- Расскажу дома при Хулии.
- Она будет рада?
- О да, если только ей хочется вернуться домой.
- Стоит ли ей возвращаться?
- Ей решать.
Весело болтая, Паулита вместе с мужем направилась домой, где их с нетерпением поджидала Хулия.
VI. БРАЧНЫЕ ПЛАНЫ
Хулия в отсутствие хозяев оставалась в доме одна. Паулита скрыла от молодой девушки, куда она идет, так как не была уверена в успехе своей затеи. Зная, что Хулии не по душе оставаться одной в доме, Паулита посоветовала ей запереть дверь на замок и не открывать никому, пока не раздастся условный стук.
Незадолго до возвращения Паулиты к дому подошли два незнакомца, закутанные в плащи до самых глаз, и постучались; но это не был условный стук, и Хулия не шелохнулась.
Стук в дверь повторился, но снова безуспешно. Незнакомцы стали между собой переговариваться.
- А ты уверен, что это его дом?
- Еще бы, ведь вчера утром я сам был здесь вместе с Москитом.
- Однако никто нам не отворяет, а ты говорил, что Паулита по вечерам всегда дома.
- Но вы поглядите, ваша милость, внутри свет.
Тот, кого называли «ваша милость», приложил глаз к замочной скважине.
- В самом деле! - воскликнул он. - Свет горит. Может, Паулита уснула. Стучи покрепче.
И оба принялись громко стучать.
- Пожалуй, они все-таки ушли.
- Возможно, но, раз она оставила свет, значит, скоро вернется.
- Придем еще раз попозже.
- Как прикажет ваша милость.
Незнакомцы ушли.
Через мгновение вернулись Паулита и Москит. Едва они постучались, как Хулия открыла им.
- Благодарите меня, моя красавица, благодарите! - сказала Паулита, обнимая Хулию.
- Благодарить за что? - спросила та.
- А вы не знаете, где я только что была?
- Не могу догадаться.
- У вас дома.
- Дома?
- Да, и видела сеньору. Она горько кается, что так обошлась с вами, и хочет вас видеть.
- Но что вы ей сказали?
- Много хорошего, особенно для вас: и, если вы захотите, я пошлю Москита вот с этим носовым платком, и ваша мать придет за вами.
- Паулита, как я вам благодарна за все! Но мне тяжело вернуться в дом, где у моей матери родилось такое ужасное подозрение…
- Я так и сказала ей, поэтому она и не пришла со мной; нужно, чтобы вы на это согласились по доброй воле.
- О, если б мне было куда уйти!..
- Неблагодарная. Здесь вы у себя дома.
- Паулита, верю вам, но поймите, долго оставаться в таком положении невозможно.
- Я понимаю.
- Что делать?
- Может, я скажу глупость, но почему бы вам не выйти замуж, как предлагает ваша мать?
- Сохрани, боже!
- Почему? Скажите откровенно.
- Паулита, вы же знаете, я люблю другого.
- Знаю, но из этой любви ничего путного не выйдет: он пират, и сами понимаете, ну как он может появиться во владениях испанского короля? Вы тоже не в силах разыскивать его по океанам, так когда же и как вы с ним встретитесь? Слышали, что о них рассказывают, - они похищают женщин, а потом, когда подруга им прискучит, убивают ее.
- Что вы, Антонио такой хороший.
- Они все хороши, когда мы их любим и когда они нас домогаются. Потом, узнав их поближе, мы каемся, что были так доверчивы. Ваш Антонио такой же, как и все остальные пираты. Иначе он ушел бы от них.
- Но я его так люблю!
- То-то и худо, что вы его любите. Поймите, он для вас недосягаем, как звезда на небе. Когда мы молоды, у нас в голове одни глупости, а потом приходится раскаиваться.
- А я все-таки верю, что мы с ним снова увидимся.
- Вы с ума сошли, Хулия! Уж не думаете ли вы, что пират посмеет показаться в Мехико? Да его повесят, едва он сойдет на берег. Может, вы надеетесь вернуться на Эспаньолу? Но и в этом случае вы не увидите его, ведь с этими людьми можно встретиться только случайно; а кроме того, вам не так-то просто уехать из Новой Испании. Послушайтесь моего совета, забудьте, как сон, вашу несбыточную любовь. Примите предложение и выходите замуж. Покинув дом вашей матери, вы будете полной хозяйкой у себя. Уверяю вас, кому вы ни расскажете о своей любви к пирату, всяк посмеется над вами. Это как если бы я влюбилась в турецкого султана.
- Но ведь он так любит меня!
- Хулия, Хулия, вы ребенок. Думаете, он вспоминает о вас? Да он понятия не имеет, куда вас забросила судьба. И уж конечно, он не так наивен, как вы, и не станет хранить вам верность, - уж он-то понимает, что вам с ним больше не встретиться. У них повсюду жены, в каждом селении, в каждой деревне; самые знатные девушки становятся их добычей. Примиритесь с тем, что он больше не думает о своей Хулии, для него она умерла.
- Паулита, если б вы знали, как мне больно от ваших слов!
- Мне очень жаль, но я полюбила вас, как сестру, и хочу излечить вас от этого безумия; вот почему я советую вам принять предложение и заодно уйти из дома, где с вами так дурно обошлись. Сперва это покажется вам тяжкой жертвой, вы все время будете думать о вашем пирате, он будет мерещиться вам повсюду. Но через год вы поблагодарите меня и сами будете смеяться над своей былой любовью. Ну, как, согласны вы, чтобы я послала мужа за вашей матерью?
Хулия задумалась, потом ответила с решимостью:
- Согласна.
- Вот, дорогой мой Москит, - сказала Паулита, - отнеси этот платок сеньоре, у которой я была, и скажи, что дочь ждет ее.
Москит торопливо вышел.
- Теперь, когда мы одни, - продолжала Паулита, - я расскажу вам в утешение, что в моей жизни тоже была первая любовь, я тоже полюбила человека, который был для меня недосягаем, но не потому, что он уехал в дальние края и я потеряла надежду встретиться с ним, а потому, что он был графом, а я - простой бедной девушкой. Я стала бы ему не женой, а возлюбленной, он это понимал и объяснил мне, что нас разделяет пропасть. Он удержал меня от падения, я послушалась его и вышла замуж за Москита. Сердце мое разрывалось, но теперь я знаю, что поступила правильно: кем я была бы сейчас? - потерянной женщиной. Я все еще люблю его и не могу без волнения о нем вспоминать, но я крепко держу себя в руках и живу своей жизнью, понимая, что не мог жениться на мне дон Энрике Руис де Мендилуэта.
- Так его звали?
- Звали и продолжают звать. Дон Энрике Руис де Мендилуэта не умер, нет. Правда, никто не знает, куда он исчез, но я уверена, что он жив.
- Вы очень страдали?
- Очень. Но я одумалась. Любить недосягаемого для нас человека - сущее безумие, верьте, Хулия, я это узнала по опыту; а вы не могли бы стать даже возлюбленной человека, которого вам не суждено больше увидеть.
Закрыв лицо руками, Хулия расплакалась. Паулита подошла к ней и стала гладить ее по голове.
- Мне очень жаль, что я причиняю вам боль, - сказала она, - но вы мне говорили, что у вас нет настоящей подруги и некому дать вам разумный совет. Вы уже не можете по-прежнему спокойно жить у себя дома, ревность отравила сердце вашей матери, она всегда будет относиться к вам с недоверием. А кроме того, едва ли дон Педро Хуан откажется от своих посягательств.
- После всего происшедшего надеюсь, что откажется.
- Вы ошибаетесь; буря утихнет, понемногу он придет в себя и снова воспылает к вам страстью. Живя с вами под одним кровом, он опять начнет домогаться вашей любви, пока не разразится новая буря, похуже той, что пронеслась.
- Вот потому-то мне и не хочется возвращаться домой.
- Но куда же вам деться? Может, у вас призвание к монашеской жизни?
- О нет, нет!
- В таком случае, где бы вы ни поселились, вам угрожают преследования этого человека, и тогда если до вашей матери дойдут какие-нибудь слухи, она решит, что вы покинули ее дом, желая приобрести свободу.
- Боже мой! Что же делать?
- Хулия, только ли любовь к пирату мешает вам выйти за того, кого вам прочит в мужья мать?
- Только любовь к нему; если я потеряю надежду, мне все станет безразличным на этом свете.
- Ну, с любовью к пирату надо распрощаться.
- Не говорите этого…
- Такова жизнь. Решайтесь, выбросьте из головы все безумные мысли; никто не мешает вам по-прежнему любить пирата; но не мечтайте о невозможном. Возьмите пример с меня…
- Вы не любили по-настоящему.
- Как, я не любила его по-настоящему? Хулия, да я и сейчас еще всем сердцем люблю его; люблю до сих пор, хотя могу лишь вспоминать о прошлом. Я без памяти люблю его, и это святая святых моего сердца, я храню мое чувство, несмотря на все непреодолимые преграды, которые разлучили нас. Мне пришлось и, может, еще придется выдержать немалую борьбу с моим чувством, ведь я видела его, говорила с ним, он сидел рядом со мной, сжимая мою руку, и, наконец, ведь он знал, что я люблю его. Я чувствую, мне еще суждено с ним встретиться в жизни, но верьте мне, Хулия, я сумею совладать с собой. А теперь скажите, можно ли сравнить вашу мечтательную любовь с моими страданиями, с моей мучительной повседневной борьбой, - ведь стоило мне сказать одно только слово, и я стала бы если не женой, то любовницей человека, которого я боготворю? Хулия, продолжайте любить вашего пирата, но ради этого детского чувства не приносите в жертву вашу будущность и покой вашей матери.
В эту минуту с улицы донесся шум экипажа и раздался стул к в дверь.
- Это ваша мать, - сказала Паулита и поспешила к двери.
Хулия смертельно побледнела; дверь отворилась, и в дом вошел Москит, а следом за ним сеньора Магдалена.
Мать и дочь бросились друг другу в объятия и разрыдались, не в силах вымолвить ни слова.
Москит отозвал Паулиту и шепнул ей:
- Как ты думаешь, кого я встретил по дороге, идя к этой сеньоре?
- Кого же? - спросила Паулита.
- Дона Энрике собственной персоной.
- Господи! - воскликнула Паулита и вся затрепетала.
- Не пугайся, лучше придумай, куда его спрятать: он приехал, рискуя жизнью.
- Но что он тебе сказал? - спросила молодая женщина, едва держась на ногах от волнения.
- Что я ему для чего-то нужен. Завтра в полночь он ждет меня против собора.
- И больше ничего?
- Ничего.
- А про меня не спросил?
- Нет.
Паулита подавила вздох, чувствуя, как печаль переполняет ее сердце.
«Если бы Хулия любила так сильно, как люблю я!» - подумала про себя молодая женщина.
Наконец дочь и мать заговорили.
- Успокойся, дочурка, не плачь, - сказала мать, утирая слезы, - едем домой, и прости мне все. Ты не знаешь, что такое ревность, и не дай тебе бог когда-нибудь узнать это чувство. Едем домой. - И мать взяла Хулию за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51