Антонио Железная Рука мог спокойно уснуть.
II. ДЖОН МОРГАН И ХУАН ДАРЬЕН
Подгоняемая попутным ветром «Венера» - так называлось судно Хуана Дарьена - легко скользила по океану навстречу флотилии Моргана.
Перед рассветом Антонио поднялся и пошел разыскивать капитана, который спокойно курил на палубе.
- Как вы думаете, - спросил его Хуан, - удастся нам застать на Ямайке Моргана и его людей?
- Не думаю, - ответил Антонио. - Я слышал, Морган хотел заняться дележом добычи; впрочем, если он надумал сперва расплатиться с англичанами, тогда, конечно, вся флотилия сейчас на Ямайке.
- В противном случае мы найдем ее у Невиса или на одном из мелких островов Моранте.
- Пожалуй. Вам знаком этот путь?
- Воды Эль-Фрери между Эспаньолой, Кубой и Ямайкой я знаю как свои пять пальцев. Так что лучше всего идти на Невис, ведь архипелаг Морант состоит из четырех крохотных островков, они поднимаются от силы на семь футов над уровнем моря; на трех из них встречаются рощи, но стоянка там опасна: надо остерегаться Пласер-Бланко-и-Арресифе, это примерно в двух милях от архипелага; кроме песчаных отмелей длиною в три с половиной - четыре морских сажени, там еще немало коралловых рифов, и, прежде чем отдать якорь, надо основательно выверить дно лотом.
- Вам, как видно, отлично знакомы эти воды?
- Еще бы! Я здесь плавал на королевских галерах.
- Добровольно?
- Как же, со скрежетом зубовным и со слезами на глазах.
- Итак, надо полагать, что Морган выбрал для стоянки Невис.
- Вероятнее всего. Там удобные берега и отличное песчаное дно. Можно без опасений подойти и стать в четверти мили от острова, разве что при свежем ветре помешает высокий прилив.
- Ну, так мы туда и направимся.
- Я вас доведу туда с закрытыми глазами.
Дул по-прежнему попутный ветер, и «Венера», казалось, летела по волнам.
Пиратские суда подошли к небольшому острову Невис, чтобы там без помех разделить добычу, захваченную в последнем набеге.
Этим людям была присуща своеобразная честность. Никто из них не был способен утаить ни гроша; все шло в общий котел, а затем делилось по уговору.
Однако дело оказалось не слишком выгодным; этот первый набег дал всего-навсего двадцать пять тысяч песо, - ничтожная добыча для жадных до денег людей, ожидавших с первых же шагов получить горы золота. Нечем было даже расплатиться с англичанами на Ямайке.
И наконец, случилось еще нечто непредвиденное: от Моргана самым решительным образом откололись французы; они не поддавались ни на какие уговоры и посулы. Уход французов сильно поколебал твердость англичан, и Морган был вне себя.
Количество его соратников и кораблей уменьшилось почти вдвое, да и воинственный пыл людей заметно угас.
В раздумье Морган опустился на скалу; он потратил немало сил ради заманчивого будущего, но ничего не достиг; никто из его приспешников не понимал его. В памяти невольно встал образ юного Антонио.
Где он, что с ним? Уж не погиб ли смельчак от руки испанских солдат? Размышления Моргана прервал гонец с известием, что на горизонте показалось судно. Морган одним прыжком вскочил на ноги.
Судно быстро приближалось.
- Это наши друзья, - воскликнул Морган. - Ведь ни один испанский корабль не отважится выйти в море, зная, что неподалеку плавает Джон Морган. Разве что целая флотилия… Дайте судну подойти к острову, сердцем чую, что оно несет нам добрые вести.
Наконец парусник приблизился к берегу; он подошел так уверенно и непринужденно, что у Моргана не осталось никаких сомнений, - прибывшие мореходы были друзьями.
Парусник спустил на воду шлюпку, и вскоре на берегу показались двое мужчин. Обрадованный Джон Морган поспешил к ним навстречу, узнав в одном из них своего друга Антонио Железную Руку.
Антонио познакомил Моргана с Хуаном Дарьеном и рассказал обо всем, что ему довелось пережить.
- Ваше имя, - сказал Морган, обращаясь к Хуану Дарьену, - мне хорошо знакомо. Кто не слыхал об отважном капитане, который держит в страхе все испанские гарнизоны на Большой Земле?
- К сожалению, - ответил Хуан Дарьен, - в настоящее время у меня не хватает людей, чтобы взяться за одно надежное дело. Вот почему я решил отыскать вас: вы располагаете и людьми и кораблями. Стоит ли прозябать в этих водах? Ничтожные остатки богатств, сохранившиеся на Антильских островах, - слишком скудная добыча для таких мужественных людей, как вы. Идем на материк; правда, побережье там значительно обезлюдело, но, двинувшись вглубь, мы найдем города, которые падут под натиском наших смельчаков. Мне хорошо знакомы эти места; я буду служить вам проводником и до конца останусь под вашим началом. На материке у меня немало друзей, я знаю, они охотно покинут свои очаги и возьмутся за оружие, чтобы помочь нам. Все нам благоприятствует. Итак, скорее в путь!
- Хуан Дарьен, - уныло откликнулся Морган, - вы, верно, не знаете, от меня откололось много народу, суда тоже ушли.
- А те, что стоят здесь на якоре?
- Это все, что у меня осталось.
- И этого вам мало? Так вы не знаете те края и земли. С оставшимися у вас силами я берусь захватить важнейшие города и селения. Неужто у вас недостает мужества? Возможно ли, что я в вас ошибался?
- Вы сомневаетесь в моем мужестве? Плохо же вы знаете Джона Моргана. Идем на Большую Землю! И пусть против нас ополчатся все эскадры испанского короля! Мы сумеем победить или умереть.
- Мне по душе ваши речи!
- Хуан Дарьен, вот вам моя рука в знак нерушимого союза. Завтра же, нет, этой же ночью, или еще раньше, словом, едва подует попутный ветер, мы поднимем паруса и пойдем на Большую Землю, где нас ждут сокровища, раз вы обещаете там богатство для моих людей.
- И ваше решение твердо?
- Вы увидите, умею ли я держать слово.
Джон Морган поднялся и пронзительно засвистел в золотой свисток, который висел у него на золотой цепочке. На властный зов главаря сбежались его приспешники и выслушали отданные вполголоса приказания.
Волнение охватило стан пиратов, все лица мгновенно оживились, весть о том, что решено, не откладывая, выйти в море, была встречена бурной радостью.
Люди Моргана узнали Антонио и приписали его появлению внезапную перемену в замыслах адмирала.
От берега к кораблям засновали шлюпки с добром, которое пираты сгрузили было с борта на остров. На судах все зашевелилось: приказ гласил - выходить, едва подует попутный ветер.
Джон Морган, Хуан Дарьен и Антонио Железная Рука молча наблюдали с берега за этим кипучим движением. Вблизи покачивалась шлюпка с гребцами, ожидая сигнала, чтобы доставить их на борт корабля.
Вскоре сборы были закончены, на суше не осталось ни одного матроса, на воде - ни одной лодки. Флотилия готовилась, дождавшись ветра, распустить паруса над морским простором. Это было великолепное зрелище.
- Вы все еще опасаетесь неудачи? - спросил Хуан Дарьен.
- Я ничего не опасаюсь, кроме штиля, - ответил Джон Морган.
- Начинается прилив!
- А с ним крепкий ветер, - сказал Джон Морган, вставая и направляясь к шлюпке.
Следом за ним в шлюпку прыгнули Хуан Дарьен и Антонио. Они уселись, а Морган, продолжая стоять, взмахнул рукой, и гребцы, переглянувшись, дружно взялись за весла.
Словно повинуясь единой мощной воле, весла опустились в воду. Разрезая гладь океана и оставляя позади себя глубокую борозду, шлюпка рванулась вперед.
Несколько мгновений спустя флотилия Джона Моргана вышла в море.
III. ПОРТОБЕЛО
После Гаваны и Картахены наиболее укрепленным городом во владениях испанского короля в Новом Свете считался Портобело.
Он был возведен в Коста-Рике в четырнадцати милях от Дарьенского залива и в восьми от горной местности, известной под названием Номбре-де-Дьос. Защитой ему служили два крепостных замка; в одном из них находился постоянный гарнизон из трехсот солдат, в другом - четыреста вооруженных торговцев.
Под этой надежной охраной помещались торговые склады: их владельцы, однако, предпочитали жить в Панаме с ее здоровым мягким климатом, а в Портобело появлялись лишь при известии о прибытии галеонов из Испании.
Впрочем, один из самых богатых сеньоров, дон Диего де Альварес, постоянно проживал в Портобело вместе со своей супругой доньей Мариной и прелестной дочуркой, плодом этого счастливого супружества, которую назвали Леонорой в честь супруги вице-короля Мексики маркиза де Мансера.
Выйдя замуж, донья Марина не потеряла своей чарующей красоты; по свежести шелковистой кожи и блеску черных глаз ее можно было принять за юную девушку.
Дон Диего тоже сохранил свою статную осанку, которой он отличался в те времена, когда наши читатели познакомились с ним в Мехико; на новом месте, в Портобело, он сумел окружить себя такой же роскошью, как и в столице Новой Испании.
Вскоре после приезда дона Диего с супругой в Портобело там появился его друг дон Кристобаль де Эстрада, который поторопился увезти прекрасную донью Ану подальше от ее родины и угроз разгневанной доньи Фернанды, оскорбленной в своих материнских чувствах.
Любовная история этой пары, наверное, еще свежа в памяти наших читателей.
Донья Марина знала дона Кристобаля, однако ей было неизвестно, что он привез с собой донью Ану, а донья Ана, в свою очередь, не знала, что в Портобело находится дон Диего, - Эстрада, видимо, остерегался сообщать ей об этом.
Донья Ана по-прежнему вела строгую, замкнутую жизнь, которая ей к тому времени уже успела порядком прискучить. Могла ли она при своем беспокойном нраве и пылком воображении забыть о тех днях, когда играла сердцами сотни поклонников? Если на один миг ей удалось увлечься обманчивой мечтой о тихом счастье у семейного очага, то вскоре она поняла, что ошиблась.
Задумав вернуть себе прежнюю свободу, но не желая тревожить Эстраду, ставшего по воле судьбы ее господином, она принялась исподволь, с терпением, присущим ловкой женщине, вносить некоторые изменения в свой строгий образ жизни.
Эстрада это понял, но не счел нужным мешать ей. Никто в городе не знал донью Ану, и она отлично могла сойти за его жену, а донье Фернанде было неизвестно, где они нашли себе убежище.
Донья Ана стала разрешать себе дневную прогулку, - ей хотелось подышать свежим морским воздухом; два раба несли за ней носилки, в ожидании, когда сеньора выберет себе приятное место для отдыха.
Ничто так не действует на пламенное воображение и мечтательную натуру, как море и морское побережье: кажется, будто душа освобождается от своей телесной оболочки, реальная жизнь исчезает и человеческий дух, потрясенный величием природы и мощной красотой океана, переносится в блестящий мир фантазии и романтики. Человек сознает ничтожество плоти и ощущает лишь свой дух, тот дух, который склоняется только перед величием творца.
Донье Ане нравилось мечтать на берегу океана, вдали от города, в уединенном и диком месте, где бурные волны с глухим ревом бьют о высокие скалы, угрожая им с неизменной яростью и постоянством.
Как-то под вечер молодая женщина, погруженная в свои думы, ушла далеко вперед и не заметила, что прилив быстро нарастает; она продолжала бы идти еще дальше, если бы слуга не отважился остановить ее.
- Сеньора, - сказал он.
- Что тебе? - надменно спросила донья Ана.
- Сеньора, вода прибывает и прибывает, скоро нельзя будет вернуться назад.
Донья Ана оглянулась: она уже успела пройти длинный путь по песчаной полосе, простиравшейся у подножия высоких отвесных скал. Волны то набегали на песок, то откатывались в океан. Пути вперед не было, и донья Ана поняла, что вскоре не останется ни малейшей надежды на спасение. Следовало немедленно возвращаться, пока путь к отступлению еще возможен.
Слуги дрожали от страха. Донья Ана почувствовала, как ужас проникает и в ее сердце. С трудом овладев собой, она решительно повернула назад и, сопровождаемая слугами, пошла так быстро, как ей позволяли силы.
Волны уже докатывались до ее ног, но идти быстрее она не могла, а впереди лежал еще длинный путь.
Морские валы поднимались все выше и выше, грозя гибелью. Раньше от них оставалась на песке лишь пена, но с каждой минутой прилив нарастал, и вскоре вода доходила путникам до пояса, а порой окатывала их с головы до ног.
Смерть казалась неминуемой. Но человек до последнего вздоха не перестает бороться за свою жизнь. Цепляясь за выступы скал, чтобы волны не унесли ее в океан, донья Ана с неимоверными усилиями продвигалась вперед. Ее руки кровоточили, она задыхалась.
Неожиданно она почувствовала, что почва повышается, и предсмертная тоска сменилась надеждой на спасение. То был выступ на морском берегу, небольшая ступень в хаотическом нагромождении скал.
Вскарабкавшись на этот спасительный уступ, донья Ана с облегчением вздохнула, хотя тело ее было изранено; за ней последовали перепуганные насмерть слуги. Карабкаться выше было невозможно, но теперь волны достигали лишь ее ног, и кто знает, может быть, прилив на этом остановится.
Сияющий день клонился к вечеру, вдали солнце еще переливалось на взволнованном просторе океана, но берег был уже окутан тенью гор.
Между тем вода неумолимо прибывала; жадный океан требовал жертв. Волны снова окатывали донью Ану; она поняла, что настал последний час, и, покорно сложив руки, принялась молиться.
Слуги испускали отчаянные вопли.
IV. ВО ВЛАСТИ ОКЕАНА
Направляемая Хуаном Дарьеном, флотилия Моргана достигла порта Наос и взяла курс на небольшую бухту поблизости от Портобело, известную под именем Пуэрто-Понтин.
Дальше пираты не пошли; решено было добраться до Эстеры на шлюпках, высадиться ночью и незамеченными подойти к стенам Портобело, чтобы врасплох застигнуть его жителей. Таков был план, предложенный Хуаном Дарьеном и одобренный Морганом.
- Мне пришла в голову удачная мысль, - сказал Хуан Дарьен, - она обеспечит нам успех.
- Выкладывайте, - ответил Морган.
- Пошлем кого-нибудь из наших людей в город, прежде чем распространится весть о нашем прибытии; лазутчик разузнает, готовится ли город к отпору, и, в случае если гарнизон окажет сопротивление, ему будет нанесен удар с тыла.
- Мысль неплохая, - откликнулся Морган, - но сами понимаете, отряд наших молодцов привлечет к себе внимание, пойдут толки, и тогда все пропало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51