Пробоину удалось залатать прямо на месте, наложив изнутри грубую заплату.
Эта заплата не выдержала бы даже слабый шторм, но в ясную погоду позволяла перегнать «Торвангу» из Альдебекара в Фораберген, где можно заняться ремонтом судна всерьез.
Оставалось вычерпать воду и снять «Торвангу» с мели. Этим занялись собранные со всей округи рабыни и крестьяне, а заправлял всеми работами новый майордом королевства — граф Белгаон.
Дон Белгаон развил лихорадочную деятельность, и по всему было видно, что он торопится вовсе не для того, чтобы поскорее вернуть «Торвангу» законному владельцу.
Наоборот — граф спешил вернуть драккару мореходность, чтобы увести его подальше от границ королевства. И сделать это следовало раньше, чем о «Торванге» вспомнят аргеманы.
Но аргеманы вспомнили о судне слишком скоро. Нежданно-негаданно в Альдебекар явился Эрлин Ингерфилиас. И с места в карьер потребовал отдать «Торвангу» ему.
Граф Белгаон, который имел подавляющее превосходство в силах, отдать «Торвангу» отказался, заявив, что приказ об этом должен отдать лично король Родерик. А король, в свою очередь, договаривался о передаче «Торванги» вовсе не с Эрлином.
На это младший из сыновей покойного владельца «Торванги» обиделся и по обыкновению полез в драку, не задумываясь о соотношении сил.
От поголовного истребления его отряд спасло только появление на рейде драккара старшего из братьев.
Грейф Ингерфилиас готов был собственноручно истребить как отряд Эрлина, так и самого Эрлина, но увидев, что брата добивают баргауты, резко переменил свое намерение.
По идее Грейфу выгодно было не вмешиваться в эту схватку вообще. Тогда баргауты как пить дать прикончили бы Эрлина, и одним соперником в борьбе за власть в Таодаре у Грейфа стало бы меньше.
Любой баргаут, наверное, так бы и поступил — но у аргеманов были другие представления о чести.
Отряд Грейфа Ингерфилиаса осыпал баргаутов градом стрел, после чего атаковал их со стороны моря, не давая опомниться. И была эта атака настолько впечатляющей, что у баргаутов стало двоиться в глазах.
В панике они причислили уже сошедшую с мели «Торвангу» к числу вражеских драккаров, подошедших с моря, и решили, будто их атакуют аргеманы аж с трех кораблей. А в устных пересказах, которым многие почему-то верили больше, чем собственным глазам, число драккаров выросло до десяти и более.
Дошло до того, что кто-то даже опознал в предводителе атакующих Ингера из Ферна, забыв, что Ингер не только умер, но уже и сожжен, и пепел его развеян по ветру над морем.
Эта неразбериха отвлекла внимание баргаутов от Эрлина, и тот, сбросив на землю с коня какого-то благородного рыцаря, ловко вскочил в седло.
Можно было ожидать, что верхом на коне он попробует пробиться к берегу и далее к своему драккару — или в крайнем случае к драккару брата. Но оказалось, что на брата Эрлин зол по-прежнему, несмотря на то, что Грейф только что спас его от смерти.
Эрлин понимал, что Грейф по аргеманским понятиям просто обязан был предпринять все для его спасения в неравном бою с баргаутами.
Но он понимал также и то, что когда вокруг будут одни аргеманы, Грейф не задумываясь оторвет ему голову за попытку явочным порядком заполучить «Торвангу» и тем самым набрать дополнительные очки в борьбе за власть.
И младший из братьев Ингерфилиасов решил не искушать судьбу.
Пришпорив коня, он направил его на дорогу, ведущую к черному замку.
Пока об инциденте в Альдебекаре там еще никто не знает, у Эрлина был шанс без помех проехать через крепость Беркат и через замок на Таодарскую дорогу. А оттуда с ветерком промчаться до Форабергена.
Лошадь скачет быстрее, чем идет по морю гребное судно, и Эрлин рассчитывал прибыть в Фораберген раньше Грейфа.
Но Эрлин не учел одного.
Когда паника, вызванная атакой Грейфа, достигла пика, из Альдебекара послали гонца за подмогой. и гонец помчался по той же дороге раньше, чем Эрлин.
В заговоренную крепость гонец ворвался с сообщением, что на Альдебекар напали аргеманы и что граф Белгаон обещал отдать «Торвангу» тому, что убьет Грейфа Ингерфилиаса и изничтожит все проклятое семя Ингера из Ферна.
Никаких подобных обещаний дон Белгаон на самом деле не давал, но слух такой носился в Альдебекаре на всем протяжении боя — и теперь вот добрался до Берката.
А в Беркате в это время находился Рой Эрде, который претендовал на роль нового коменданта крепости и держал здесь рабынь, конфискованных у чародея бар-Рабина.
Рабыням приходилось несладко. Рой Эрде вымещал на них зло, накопившееся со дня пленения в Таугасе и унижений на «Торванге» — то самое зло, которое ему так и не удалось использовать по прямому назначению, поскольку ему так и не дали порвать в клочья проклятого чародея.
Но самая незавидная участь ожидала рабыню меча Тассимена. Для нее Рой Эрде придумывал особенно мучительную казнь, по сравнению с которой смерть гейши, сгоревшей на погребальном костре Ингера из Ферна могла бы показаться легкой и приятной. И только одно мешало Рою осуществить эту казнь. Тассименше как сквозь землю провалилась.
Ее очень старательно искали в подземельях черного замка, но по сию пору так и не нашли.
Зато в крепости Беркат содержался под стражей оруженосец чародея бар-Рабина. Его Рой Эрде тоже хотел казнить, но не мог этого сделать без согласия короля Родерика.
Рой Эрде настаивал на том, что Ян Тавери не может пользоваться привилегиями благородного оруженосца, ибо чародей бар-Рабин получил рыцарское звание незаконно. Однако дону Родерику недосуг было разбираться в этих тонкостях.
Рой хотел было воспользоваться своим правом сюзерена, поскольку чародей бар-Рабин формально считался бароном Дорсетом, а барония Дорсет находится в вассальной зависимости от графства Эрде. Но и тут Роя не поддержали другие рыцари.
Дело в том, что Рой Эрде свой именной меч Тассимен так и не вернул. А следовательно, он утратил все права на родовое графство Эрде. Правда, взамен он приобрел права на графство Нейстер, но это не меняло сути дела — ведь барония Дорсет с этим графством никак не связана.
Больше того, когда Яна захватили в плен, при нем был именной меч некоего рыцаря Триандавера. И сам Ян утверждал, что этот меч по имени Акуминар вручил ему дон бар-Рабин, убивший рыцаря Триандавера в честном бою.
Когда же Яна брали в плен, никакого честного боя не было и в помине. Аргеманы навалились на него толпой и скрутили раньше, чем он успел оказать сопротивление.
И получалось, что Ян может претендовать не только на привилегии благородного оруженосца, но и на права доблестного рыцаря.
Вот и сидел доблестный рыцарь Ян Тавери о’Триандавер под стражей в заговоренной крепости до того самого момента, когда гонец принес в Беркат известие, что мир с аргеманами разорван, а «Торванга» достанется тому, кто убьет Грейфа Ингерфилиаса.
Понятно, что Рой Эрде, который завалил самого Ингера из Ферна, воспринял это известие чуть ли не с восторгом. До такой степени, что сразу забыл о необходимости охранять рабынь и арестованного оруженосца в крепости Беркат.
Какую-то охрану он, конечно, оставил, но лучших своих людей взял с собой. И возможность заняться истреблением чертова семени Ингера из Ферна могла появиться у него чуть ли не сразу после выезда из заговоренной крепости.
Младший сын Ингера как раз ехал Рою навстречу. И надо отметить, что Эрлин ненавидел Роя не меньше, чем Рой ненавидел колдуна бар-Рабина.
Вот только перед тем как соваться в Беркат, Эрлин решил уточнить сегодняшнюю диспозицию, которая могла существенно отличаться от вчерашней и позавчерашней.
Ради этого Эрлин на минутку остановился в деревне Таугас, причем занесло его прямиком в дом деревенского старосты майора Грегана.
У Грегана, между тем, были свои проблемы, которыми он не преминул поделиться с гостем, хоть тот и был аргеман.
Эрлин имел неосторожность проговориться, что он лично знаком с королем Родериком. А Грегану как раз это и было нужно.
В ополчение Родерика майора заманил оруженосец графа Белгаона, который пообещал, что за это Грегану вернут всех его рабынь, незаконно присвоенных чародеем бар-Рабином. Но когда бои за черный замок подошли к концу, рабынь этих отдали Рою Эрде.
И вот теперь Греган хотел обратиться за справедливостью непосредственно к самому королю Родерику. Но к королю его не пускали, и человек, знакомый с доном Родериком лично, появился в доме старосты как нельзя кстати.
Однако свидание с Родериком не входило в сегодняшние планы Эрлина Ингерфилиаса. И он с аргеманской прямотой предложил другой вариант — собрать ополченцев, штурмовавших заговоренную крепость и черный замок под началом майора Грегана и силой отбить невольниц у Роя Эрде.
Рой Эрде в это время как раз проезжал мимо Таугаса, но Греган и Эрлин его не заметили, а Рой не заметил Эрлина.
Конечно, если бы гостеприимный староста не угостил своего гостя забористым местным вином и не принял бы сам приличную дозу, то все так разговорами бы и кончилось. Но когда они оба вышли из дома старосты, им уже и море было по колено, и горы по плечо.
Никакие ополченцы, понятное дело, за Греганом тоже бы не пошли. Но в подвалах у майора было еще много вина.
Малочисленная охрана, которую Рой Эрде оставил в заговоренной крепости, не была готова к вторжению в Беркат толпы пьяных ополченцев под предводительством аргеманского принца.
Обалдевшие стражники поначалу вообще не поняли, что происходит. Что, впрочем, неудивительно, поскольку ополченцы в массе своей тоже плохо понимали, что они тут делают. Но это им было более-менее все равно.
Их душевное и физическое состояние требовало одного — подраться до крови. А с кем — неважно.
Кажется уже и сам майор Греган не помнил, что он пришел отбивать у Роя Эрде своих рабынь.
Ворота крепости были открыты настежь, но рабынь держали в специальном надежно запертом помещении с деревянной решеткой.
Из-за этой решетки невольницы с нарастающим изумлением наблюдали за побоищем во внутреннем дворе крепости.
Пьяная драка с применением холодного оружия и подручных тяжелых предметов — это нечто бессмысленное и беспощадное настолько, что королю Родерику о ней доложили, как о новом бунте в войсках.
Королю Родерику такого подарка как раз не хватало для полного счастья в тот момент, когда он уже собирался покинуть черный замок и с триумфом вернуться в столицу, посетив по пути замок Груса Лео Когерана, где скрывалась королева Барбарис.
Свою мать Родерик не любил, и королева отвечала ему взаимностью. Так что заехать в замок дона Груса Родерик собирался вовсе не для того, чтобы выказать королеве свое сыновнее почтение.
Наоборот, он хотел обезопасить себя от любых нежелательных шагов матери, популярной среди благородных рыцарей и обожавшей свою дочь Каиссу, которую Родерик самым беспардонным образом продал в рабство аргеманам.
По замыслу Родерика королева должна была узнать об этом от него, но шило в мешке не утаишь. У Родерика не было под рукой чародея бар-Рабина, способного обеспечить секретность хотя бы на несколько дней.
Поэтому Родерик очень торопился. Но о том, чтобы уехать из черного замка, оставив за спиной у себя бунт, не могло быть и речи, и Родерик приказал подавить выступление в кратчайший срок.
Поручить это дело король решил Рою Эрде, понятия не имея, что Рой давно умчался в Альдебекар. И другие военачальники, понятное дело, пропустили этот приказ мимо ушей, поскольку он был адресован не им.
И пока герольды и гейши искали по всему замку и прилегающей территории Роя Эрде, побоище в заговоренной крепости перешло в новую фазу.
Через долинные ворота в Беркат незамеченной вошла Тассименше.
Как ей удалось выбраться из замка, никто не знал, и сама она никому не говорила — но явилась она со стороны долины Кинд и была одета в платье огнепоклонницы.
Вряд ли она случайно выбрала этот момент. Скорее, ей кто-то передал, что Рой Эрде с лучшими людьми уехал из крепости, и теперь в Беркате творится черт знает что.
Ей оставалось только направить это черт знает что в нужное русло.
Пьяные ополченцы, движимые желанием переломать все на своем пути, очень живо откликнулись на идею сбить замки с помещения для рабынь.
Рабыни, которые до сих пор старались не привлекать к себе внимание, были не очень рады этому обстоятельству. Дело в том, что энтузиазм ополченцев вышел на пик, когда они заметили, что невольницы сидят за решеткой в чем мать родила.
Тут мужики не только сломали замки, но вынесли и саму решетку.
Королевский приказ приступить к подавлению бунта еще не дошел до конкретных исполнителей, поскольку не удалось найти Роя Эрде. Но кто-то из стражников, сумев выбраться из крепости, где бесчинствовали ополченцы, очень удачно напоролся на скучающих янычар и вернулся в Беркат с ними.
И тут на заговоренную крепость опустилась ночь.
Полдня Эрлин и Греган потратили, собирая ополченцев по деревням и бивуакам и доводя их до нужной кондиции убойным деревенским вином. Так что мордобой в Беркате начался уже к вечеру, а первые шаги по подавлению бунта пришлись на темное время суток.
Ополченцы в беспорядке отступили к горным воротам, так и не успев позабавиться с гейшами, ради которых они, собственно, и вломились в Беркат. Об этом, впрочем, никто не помнил, и все ополченцы думали только о том, как унести ноги.
В результате у горных ворот началась свалка. Зато другой путь был свободен, и рабыни ломанулись на волю через долинные ворота.
Впереди всех неслась Тассименше в одежде огнепоклонницы, и в первой же деревне, которая была совсем рядом, она устроила переполох, закричав на языке горцев:
— Наших бьют!
В результате янычары, выгнавшие из заговоренной крепости пьяных вдребезги ополченцев, неожиданно обнаружили перед собой толпу разъяренных огнепоклонников.
Тут уже начался не мордобой и не пьяная драка, а самая настоящая резня, по части которой и янычары и горцы — признанные мастера.
И никто, разумеется, не обращал внимания на группу неодетых женщин, следующих в темноте через долину Кинд в сопровождении оруженосца Яна Тавери и увязавшегося за ними Эрлина Ингерфилиаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51