Ванессе тоже нравились мальчики, но больше ее интересовали стихи, собственные сочинения и книги. Мальчики, конечно, дело хорошее, но ей никто особенно не нравился. Ванесса иногда думала, а не прошла ли уже Вэл через все, и надеялась, что еще нет, иначе жизнь сестры была бы разрушена. Конечно, есть таблетки… Но их нельзя принимать до восемнадцати лет или пока не обручена. Раньше их просто не добыть. Говорили, что одна девчонка из младших классов достала такие таблетки, соврав, что ей уже двадцать один. Но сама Ванесса не могла представить себе подобное.
Если бы Фэй могла читать мысли дочери, ей стало бы легче. Она тоже беспокоилась за всех них, но сейчас не думала ни о Греге, ни об Энн, ни о близняшках. Она сосредоточилась на старшем сыне, таком красивом, высоком, певшем школьный гимн с дипломом в руке, а солнце заливало просторный зал. Фэй смотрела на него, понимая, что такой миг не повторится, никогда больше сын не будет столь юным и чистым, перед ним открывается самостоятельная жизнь. Ей столько хотелось ему пожелать; по щекам текли слезы, и Вард молча протянул ей носовой платок. Она посмотрела на него со слабой улыбкой. Как они все ей дороги… особенно Вард… и этот мальчик, которого так хотелось защитить от всех невзгод, разочарований и сожалений…
Вард порывисто обнял ее за плечи и привлек к себе. Он тоже гордился сыном, но хотел для него совсем другого.
– Он такой красивый, – прошептала она мужу. В ее глазах Лай все еще был ребенком.
Вард ответил:
– Сегодня он похож на мужчину.
По крайней мере, он надеялся, что когда-нибудь сын станет, наконец, мужчиной. Пока он все еще весьма изнежен и женоподобен; в нем было слишком много от матери, слишком много… И словно в тон его мыслям Лайонел поднял глаза, поглядел в толпу, нашел Фэй, и оба с любовью посмотрели друг на друга, не замечая никого вокруг. Варду часто хотелось оттащить жену от сына ради нее самой и ради мальчика, но они были недосягаемы и настолько близки, что никто не мог встать между ними.
– Он такой замечательный мальчик!
И Вард вдвойне порадовался за то, что Лай закончил школу и осенью переедет. Ему надо оторваться от матери, и Вард еще больше уверился в этом, когда Лайонел прибежал обнять Фэй после церемонии. Другие мальчики стояли рядком и неловко держали за руки своих девиц.
– Мама, я свободен, я больше не школьник! – Лай смотрел только на Фэй, и она была так же взволнована, как и сын.
– Поздравляю, мой дорогой. – Она поцеловала его в щеку, а Вард пожал руку.
– Поздравляю, сын.
Они еще немного побродили по залу, а потом поехали на ланч в «Поло Лонж». Как Энн и думала, Лай сел с ней на заднее сиденье. И никто не нашел это странным, он много лет садился рядом с младшей сестренкой, так же как Фэй и Вард – впереди, а Грег между близняшками.
Как и всегда во время ланча, народу в «Поло Лонж» собралось много, публика отличалась изысканностью. Шелка, золотые цепочки, облегающие мини-юбки; режиссеры, писатели, кинозвезды обменивались автографами, телефонами, звонили с одного столика на другой, изображая, будто сообщают друг другу нечто важное. Фэй куда-то исчезла, потом позвонила Лайонелу и поздравила его. Все хохотали, кроме Варда. Мать и сын иногда вели себя как любовники, и это всегда раздражало его. Шумная толпа весело проводила время. После ланча они поехали домой, плавали в бассейне, позже пришли друзья детей, и во всеобщем веселье никто не заметил, как Вард и Фэй потихоньку исчезли и отправились через улицу к Кларкам. Вард подогнал машину почти вплотную к бассейну и громко просигналил; Фэй в мокром купальнике смеялась, сидя на полотенце на переднем сиденье, а дети уставились на них, ничего не понимая и, по-видимому, думая, что родители свихнулись. Вард выскочил из машины, подошел к сыну и вручил ему ключи. Глаза мальчика наполнились слезами, он бросился отцу на шею, плача и смеясь одновременно.
– Это мне? Мне?
– Поздравляю с успешным окончанием, сын. В глазах Варда тоже стояли слезы. Он был растроган восторгом сына; такие моменты редко повторяются. Лайонел снова порывисто обнял отца, а Энн стояла сбоку и сияла. Мальчик позвал всех в машину, и Вард с Фэй отступили в сторону. Дети, облепив автомобиль, размещались на сиденьях, капоте, багажнике – кто где мог.
– Поспокойнее, Лай, – посоветовала Фэй, а Вард взял ее за руку и отвел на несколько шагов назад.
– Оставь его, дорогая, с ним все в порядке. Пусть веселятся.
На миг, буквально на миг, прежде чем завести машину и уехать, Лайонел встретился глазами с отцом. Такими улыбками они – мужчины – обменялись впервые в жизни.
Большей благодарности, чем эта, быть не могло. И когда он уехал, Вард почувствовал, что только сейчас он установил контакт с сыном. Впервые. Наконец.
12
В тот вечер собралась сотня гостей, в основном друзья детей, приглашенные отметить окончание Лайонелом школы. Праздник устроили на открытом воздухе. Рок-ансамбль, заказанный Вардом и Фэй, играл под тентом в задней части двора. Такого грандиозного праздника они не устраивали уже много лет. Все были очень возбуждены. Грег вырядился в мятую полосатую майку и джинсы, волосы торчали; он разулся и шлепал босиком. Фэй хотела было отправить его наверх, но сын улизнул, а когда она попыталась пожаловаться Варду, услышала обычное:
– Оставь его. Все в порядке. Она с упреком поглядела на мужа.
– Ты привык три раза в день менять рубашки, носить белые льняные костюмы и так немного требуешь от сына!
– Возможно, именно поэтому. Мои привычки возникли двадцать лет назад и безнадежно устарели; уже давно никто так не живет, Фэй. И в наше время это было старомодно, просто мы оба оказались динозаврами, правда, удачливыми. Грег в его возрасте способен на более серьезные вещи.
– Какие? Футбол, девочки, пляж? – Она ждала от Грега большего, например, чтобы он был похож на Лайонела. Но Вард восторгался этим неотесанным мальчишкой. Она не могла этого понять, ей всегда казалось несправедливым, что муж немногого требовал от Грега и никогда не оценивал по достоинству замечательные успехи Лайонела. Но все равно, в один вечер ничего не изменишь. Они вечно спорили по этому поводу, иногда даже достаточно жарко, но сегодня особенный день, и Фэй не хотелось обострений. Забавно, они и впрямь теперь редко ссорились, только иногда из-за детей, особенно из-за Лайонела… Но только не сегодня…
– Ну хорошо… Пусть веселится. В конце концов, какая разница, во что он одет.
– Надеюсь, ты так же думаешь и по поводу Вэл. Наряд Вэл был вызовом им обоим. Дочь натянула на себя белое кожаное мини-платье с бахромой и такие же ботинки, явно взятые напрокат у подруги. Все прелести выставлены напоказ.
Вард наклонился и, напивая жене выпить у бара, прошептал:
– Интересно, на каком углу работает ее подружка? Она не говорила?
Фэй засмеялась и покачала головой. В доме мелькало столько разных подружек, что ее ничем уже не удивить. Это, кстати, помогало Фэй ладить с актерами на МГМ, такими же упрямыми и непредсказуемыми, как любой современный подросток.
– Мне кажется, бедняжка Ванесса пытается нейтрализовать впечатление от Вэл, – сказал Вард жене.
Ванесса оделась в бело-розовое вечернее платье, больше подходившее десятилетней девочке, розовые балетные туфельки, а волосы причесала в стиле «Алиса в Стране Чудес». Трудно себе представить более непохожих сестер, чем эти две. Фэй оглядела всех детей. Вот Лайонел, вернувшийся из первой поездки в собственной машине. В летнем костюме, красив, держится с достоинством, в бледно-голубой полосатой рубашке, в отцовском галстуке. Он старается казаться взрослым, а новая машина эффектно припаркована перед домом на лужайке. Вот Грег в мятой одежде… Валери в белой коже… Ванесса в детском платьице… Какие же они разные! Фэй вдруг что-то вспомнила, поглядела поверх рюмки на Варда и спросила:
– А где Энн?
– Недавно была у бассейна. Не волнуйся, Лайонел смотрит за ней.
Лай всегда брал на себя эту обязанность, но сегодня ведь его праздник, и Вард сейчас иначе воспринимал сына. Он видел, как тот наливает себе в стакан белого вина. Пускай мальчик «выпустит пар», и если даже до чертиков напьется в свой выпускной вечер, что здесь плохого? Такое поведение, конечно, может подпортить непогрешимый имидж, но и это пойдет ему на пользу. Надо постараться занять Фэй, чтобы она не следила за сыном. Вард пригласил ее танцевать. Валери наблюдала за ними с ужасом, Ванесса с удивлением, а Лайонел разбил их пару и обнял в танце Фэй. Вард отправился поболтать с друзьями и проследить, чтобы никто из гостей не валялся пьяный.
Некоторые уже достаточно выпили, но все они – ровесники Лайонела, и у них тоже сегодня выпускной вечер. Они имеют право немного побеситься, но только чтобы никто в таком виде не сел за руль. Вард велел работникам на парковке: ни единому пьяному не давать ключи от машины. Это касалось не только детей, но и взрослых.
Он нашел взглядом Энн, сидевшую у бассейна и разговаривавшую с Джоном Уэлсом, лучшим другом Грега. Хороший мальчик, он просто благословлял землю, по которой ступал Грег. Вард заподозрил, что Энн положила глаз на Джона, но тот не отвечал взаимностью, еще бы – девочке только двенадцать, пусть подрастет. Правда, Лайонел относился к ней как ко взрослой и гораздо более теплее, чем к близняшкам или Грегу. Варду стало интересно, о чем они беседуют с Джоном. Но Энн такая стеснительная – ничего не стоило вспугнуть ее. Казалось, она хорошо проводит время; чуть позднее к ним подсел Лайонел. Джон с улыбкой и обожанием смотрел на Лая, совсем как Энн… Удивительные все-таки эти дети…
Вард улыбнулся и пошел спасать Фэй от окруживших ее друзей. Ему хотелось потанцевать с женой, для него она до сих пор была лучше любой девочки, и это было заметно по его глазам, когда он обнял ее за талию.
– Потанцуем? – Он похлопал Фэй по плечу, и она весело засмеялась.
Оркестр играл хорошо, дети вовсю веселились. Энн наслаждалась обществом Лайонела и Джона; оба они относились к ней как к взрослой, в отличие от других. Она довольно высокая для своего возраста, цвет волос у нее, как у Фэй в юности, – зрелого персика, с годами Энн станет красавицей, но пока она этого не понимала. Энн считала себя не такой симпатичной, как Фэй, не такой яркой, как Вэл, но Лайонел всегда говорил, что она лучше всех. В ответ Энн называла его ненормальным, показывала ему костлявые колени, говорила, что волосы у нее торчат, как у ведьмы. У нее только недавно начала развиваться грудь, и Энн чувствовала себя неловко. Ей вообще со всеми бывало не по себе, кроме Лайонела.
– Тебе нравится твоя машина? – Джон улыбался старшему брату друга и втайне восхищался, как аккуратно у него повязан галстук. Ему нравилось, как Лай одевался, но он никогда не осмелился бы ему это сказать.
– Шутишь, что ли? – по-мальчишески воскликнул Лайонел. – Да я с ума по ней схожу. Не дождусь завтрашнего дня, когда снова поеду прокатиться. – Он улыбнулся другу Грега. Джон уже много лет бывал у них в доме и всегда ему нравился. Он куда интереснее, чем большинство приятелей Грега, хотя Лай обнаружил это случайно, поговорив с ним, когда брата не было дома. Джон старался держаться как все, но Лайонел разгадал, что это – защитная маска и он не такой. Для него есть вещи поважнее, чем футбол, который самого Лайонела вообще никогда не волновал. – Знаешь, на следующей неделе я начинаю работать. И машина мне здорово пригодится.
– А где ты будешь работать? – Джону было явно интересно. Энн наблюдала за беседой, как всегда, молча, но, слушая брата, следила за лицом Джона. Она всегда находила, что у него красивые глаза.
– «Ван-Клиф энд Арпелз», ювелирный магазин на Беверли Хиллз. – Он почувствовал, что надо объяснить Джону. Никто из друзей Грега понятия не имел, что это такое.
Но Джон рассмеялся, и Энн тоже улыбнулась.
– А, я знаю. Моя мама туда ходит. У них хорошие вещи. – Лайонел удивился и обрадовался – Джон не стал подшучивать над ним. – Похоже, хорошее место.
– Да, я хотел именно такое. – И снова засиял, поглядев на машину. – Особенно сейчас. А в конце года еду в Калифорнийский университет.
– Везет тебе, Лай. А мне уже до чертиков опротивела школа.
– Ну, осталось немного. Всего год.
– Да это же целая вечность! – Джон застонал, а Лай улыбнулся.
– А потом что?
– Пока не знаю. – Не удивительно. Большинство его друзей тоже еще не решили.
– Я занимаюсь кинематографией.
– Здорово.
Лайонел пожал плечами. Он получил награду за свои фотографии еще в четырнадцать лет. И два года назад всерьез заинтересовался кино. Он был счастлив заниматься всем, что мог предложить университет, ему не терпелось скорее приступить к учебе, что бы ни говорил отец. Тот хотел, чтобы он поступил в школу ганг-хо, на востоке. Но Лая это совсем не интересовало, пусть спортом занимается Грег.
Он дружески посмотрел на Джона и улыбнулся.
– Приезжай как-нибудь ко мне в гости. Поживешь, осмотришься, решишь насчет дальнейшей учебы.
– О, об этом можно только мечтать. – Джон напряженно посмотрел на Лайонела; на миг глаза мальчиков встретились, потом Джон быстро отвернулся и увидел Грега. Казалось, он хотел присоединиться к другу, и Лайонел пригласил Энн танцевать. Сестра ужасно покраснела и отказалась. Но Лай уговорил ее, она сдалась и пошла за ним на площадку.
А это что? – Мальчик, вошедший вместе с Вэл в дом, поднимался вслед за ней по лестнице и очень хотел засунуть ей руку под юбку – казалось, это совсем нетрудно, – но вдруг увидел предмет на полке в баре. – Неужели это… – Он был явно потрясен. Он впервые попал в дом, где была подобная вещь, хотя, конечно, слышал, что в некоторых домах в Лос-Анджелесе они имеются.
– Да тоже мне, великое дело!
– Конечно, великое. – Он посмотрел на предмет с обожанием, протянул руку, чтобы дотронуться, а потом рассказать отцу, что он держал это в руках. – А чье это? Мамино или папино?
С явной неохотой она ответила:
– Мамино. Хочешь пива, Джой? Но парень чуть не упал в обморок.
– Так их два! Господи, два! А за что?
– Да отстань, Бога ради, не помню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53