Режиссер постоянно был на месте, много требовал от нее, давал указания, часто критиковал, и временами ей хотелось задушить его. А когда работа была закончена, Фэй обрела редкий, бесценный дар: он обучил ее трюкам, необходимым для новой профессии. Он требовал наивысшего результата, временами отдавая ей бразды правления, а потом просто подправлял. Фэй научилась гораздо большему, чем смогла бы получить за десять лет самостоятельной практики, и была ему за это очень благодарна. Перед уходом с площадки мэтр похвалил ее, и Фэй чуть не разрыдалась, глядя ему вслед.
– Что он тебе сказал? – шепотом спросил ее кто-то, и она улыбнулась.
– Он еще раз хотел бы поработать со мной, но понимает, что это невозможно, поскольку теперь я буду режиссером собственного фильма. – Фэй глубоко вздохнула, глядя на актеров; они обнимались и целовались, поздравляя друг друга с окончанием съемок. – Надеюсь, он прав.
И он действительно был прав. Через два месяца Эйб предложил ей первую самостоятельную режиссерскую работу. И снова на МГМ. Дор Шери дал ей шанс, и она оказалась достойной его.
– Поздравляю, Фэй.
– Спасибо, Эйб.
– Ты заслужила это.
Работа над новым фильмом начнется в конце года, это, в общем, и вызов, и событие, и Фэй была довольна. К тому времени дети снова вернутся в школу, Лайонел пойдет во второй класс, Грег в первый, близняшки последний год в детском саду, а Энн нет еще двух лет, и она плелась за старшими, боясь отстать, но те постоянно отмахивались от нее. Фэй думала, что надо бы почаще бывать с малышкой, но не хватало времени. Дети вопили, звали, требовали ее к себе, но надо было изучать сценарий. Фэй провела над ним несколько месяцев.
Энн отличалась от братьев и сестер не только возрастом – она была более замкнутой и охотно оставалась с няней. Только Лайонел по-особому относился к сестренке.
Фэй была в восторге от нового долгожданного сценария, но работа не могла вытеснить мыслей о Варде: она постоянно гадала, где сейчас ее муж. Со дня его ухода она ничего не слыхала о нем, только однажды прочла заметку Луэллы Парсонс, но ничего особенного оттуда не извлекла. По крайней мере, Мейзи там не упоминалась.
Фильм давал ей возможность занять себя, и Фэй была этому очень рада. Несколько месяцев назад она попросила Эйба порекомендовать ей адвоката, но так и не удосужилась ему позвонить, хотя всякий раз обещала себе сделать это. Все время что-то мешало, а память снова уводила ее в прошлое.
А однажды в июле на пороге их дома появился Вард. Дети играли в задней части двора. Няня устроила там качели, а старшие посадили цветы. И все весьма гордились своей изобретательностью. Он возник в белом костюме и голубой рубашке, еще красивее, чем прежде.
На какой-то миг Фэй почувствовала острое желание кинуться к нему на шею, но вовремя опомнилась – муж бросил ее, и Бог знает, с кем он теперь. Оробев, она опустила глаза и, лишь собравшись с мыслями, снова взглянула на него.
– Что тебе нужно?
– Можно войти?
– Зачем? – Фэй смотрела мимо Варда, ему было неловко, но, судя по всему, он не собирался уходить, не поговорив с ней. – Дети расстроятся. – Они только недавно перестали о нем спрашивать, а Фэй полагала, что Вард намерен снова исчезнуть.
– Я их не видел почти четыре месяца. Можно по крайней мере поздороваться? – Она не решалась впустить его. Муж похудел, казалось, помолодел и был очень хорош собой… Стоп. Ни к чему снова влюбляться в него. – Ну? – Вард не отступал, и она шагнула назад, давая ему дорогу.
Дом показался ей омерзительным, потому что она снова взглянула на него глазами Варда.
– Здесь ничего не изменилось.
Фэй разозлилась. Она и так это знала.
– Надо полагать, ты снова живешь на Беверли Хиллз? – В голосе слышались резкие нотки, и это ударило его как ножом. Фэй была вполне удовлетворена. Муж ужасно оскорбил ее, уйдя из семьи, и теперь, похоже, вернулся, чтобы снова мучить ее. Фэй постоянно готовила себя к худшему. Вард медленно повернулся к ней.
– Нет, я живу не на Беверли Хиллз, Фэй. Неужели ты думаешь, что я оставил бы вас всех здесь, а сам вернулся туда? – Он посмотрел на Фэй и по ее лицу понял, что именно это она и предполагала.
– Я ведь не знаю, чем ты сейчас занимаешься, Вард. – Фэй не прикасалась к чекам, которые он ей посылал, обходясь без них. На самом деле ей было интересно, на что он жил несколько месяцев, но спрашивать не хотелось.
В этот момент вбежали дети. Потрясенный Лайонел замер в дверях, увидев отца, потом медленно шагнул к нему и широко раскрыл глаза. Грег тоже заметил отца, оттолкнул брата в сторону и кинулся к нему в объятия, следом – близняшки, а Энн стояла и смотрела, не понимая, кто это такой. Она совсем не помнила отца и, подняв на Фэй глаза, потянулась к ней. Фэй взяла дочку на руки, глядя, как старшие карабкались на Варда, визжа от радости. Только Лайонел был весьма сдержан, поглядывая на мать, словно пытаясь понять, что она об этом думает.
– Все в порядке, Лайонел, – тихо сказала Фэй. – Поиграй с папой. – Но он так и остался поодаль.
Наконец Вард сказал, чтобы дети привели себя в порядок, и тогда он повезет всех на ланч с гамбургерами и мороженым.
– Ты не против? – спросил он, когда дети унеслись наверх.
– Нет. – Фэй с опаской взглянула на него. – Я не против.
Она нервничала, глядя на мужа, ему тоже было не по себе. Четыре месяца – большой срок, за это время они стали почти чужими.
– Фэй, я теперь работаю, – сказал он так, будто ожидал, что сейчас торжественно заиграют фанфары.
Она подавила желание улыбнуться.
– Да?
– В банке… Не очень ответственная работа… Меня туда устроил один из друзей отца. Я просто весь день сижу за столом, а в конце недели забираю чек. – Похоже, раньше он предполагал, что работать так же болезненно, как подвергнуться хирургической операции.
– Да?
– Ты так ничего и не скажешь, черт побери! – Он снова начинал сердиться. Почему ей стало так трудно угодить? Она никогда не была такой. Может, это влияние Голливуда? Вард понимал, что его жена не просто сидит за столом в ожидании недельного заработка. Он глубоко вздохнул и попытался еще раз. – А ты сейчас работаешь?
Он понимал, что вопрос глупый: ее бы не было дома.
– Нет. И целый месяц буду свободна. На этот раз начну свой фильм. – Она слишком много болтает! Не его дело, чем она занята. Но как ни странно, ей по-прежнему хотелось выложить мужу все новости.
– Здорово. – Он переминался с ноги на ногу, не зная, что бы еще сказать. – И будут большие звезды?
– Несколько.
Он закурил. Новое дело.
– Твой адвокат со мной еще не связывался.
– У меня не было на это времени. Неправда, она свободна уже несколько месяцев, но ему незачем об этом знать. – Адвокат будет.
– Ага.
Тут снова вбежали дети. Вард усадил всех в свою новую машину, «форд» 1949 года. Стоя возле передней дверцы, он извинительно смотрел на Фэй.
– Это, конечно, не «дюзенберг», но на ней я езжу на работу и обратно.
Она сдержалась и не сказала, что ездит на автобусе. Старый автомобиль давно приказал долго жить, и у них теперь вообще не было транспорта.
– Фэй, а ты поедешь с нами на ланч?
Она собралась было отказаться, но дети упрашивали наперебой – легче согласиться и отправиться с ними. К тому же очень любопытно узнать, где он живет, что делает. Интересно, он все еще с Мейзи Абернетти? Но тут Фэй сказала себе, что ее это больше не волнует, и почти успокоилась. Однако, наблюдая за официанткой, не сводящей с Варда глаз, почувствовала, что краснеет. Ее муж, бесспорно, красив, и женщины, естественно, обращали на него внимание куда больше, чем мужчины на нее. Это и понятно: Фэй до сих пор носила обручальное кольцо, и за ней тянулся хвост из пятерых детей.
– Дети – прелесть, – сообщил он Фэй по дороге домой, а четверо юных Тэйеров возились на заднем сиденье темно-синего «форда». – Ты прекрасно над ними поработала.
– Ты так говоришь, будто ушел десять лет назад.
– Иногда кажется, что меня не было целую вечность. – Он помолчал, потом посмотрел на нее, остановившись на красный свет. – Я очень скучал по всем вам.
Ей хотелось выпалить: «Мы тоже», но она заставила себя промолчать и удивилась, когда он взял ее за руку.
– Я никогда не перестану жалеть о том, что натворил, если, конечно, мои слова что-то для тебя значат. – Вард говорил тихо, и дети не слушали его, поглощенные друг другом. – После ухода из нашего дома я не был ни с одной женщиной. – «Наш дом» – странно… Так он называет это ужасное место домом? Но его слова глубоко тронули Фэй. Глаза наполнились слезами, и она повернулась к мужу. – Я люблю тебя, Фэй.
Этих слов она ждала все четыре месяца и невольно протянула к нему руку. Они остановились возле дома, дети выбрались из машины. Вард велел им отправляться наверх, пообещав прийти следом.
– Детка, я люблю тебя даже больше, чем раньше.
– Я тоже тебя люблю. – Внезапно она разрыдалась, прижавшись к мужу и отрешенно глядя на него. – Без тебя было так ужасно, Вард…
– И мне без тебя – как в кошмарном сне. Я думал, что умру без вас. И вдруг понял, какая все это ерунда – шикарная обстановка, огромный дом…
– Нам ничего не нужно. – Фэй шмыгнула носом и улыбнулась. – Нам нужен только ты.
– Но ты не так нуждаешься во мне, как я в тебе, Фэй Тэйер. – Он посмотрел на нее. – Или снова Фэй Прайс?
Она засмеялась сквозь слезы.
– Пока не представилось случая… – И вдруг заметила, что и он не снял обручального кольца, но в этот момент из дома послышался голос Грега.
– Иду, сынок. Минутку! – крикнул Вард в ответ. Так много надо сказать ей, но Фэй уже выходила из машины.
– Иди, они тоже соскучились по тебе.
– Но не сравнить с тем, как тосковал я.
С отчаянием в глазах он протянул к ней руку.
– Фэй, пожалуйста… Может, попробуем снова? Я буду делать все, что ты хочешь. Я бросил пить сразу, как ушел. Понял, что был последним ничтожеством. У меня паршивая работа, но хоть что-то. Фэй… – Его глаза наполнились слезами, и он не смог сдержать их. Склонил голову и заплакал, потом взглянул на нее. – Я не знал, что делать с собой, когда ты вернулась в Голливуд. Я больше не чувствовал себя мужчиной… как будто я никогда им и не был… Господи! Я не хочу терять тебя, Фэй… Пожалуйста… Дорогая… – Вард привлек ее к себе, и она поняла, что сердце снова нашло приют. Она никогда не забывала Варда и была уверена, что не смогла бы забыть. Фэй склонилась к его плечу, и слезы хлынули потоком.
– Какое-то время я ненавидела тебя… Или, по крайней мере, хотела ненавидеть…
– Я тоже хотел возненавидеть тебя. Но понял, что сам во всем виноват.
– Наверное, и я в чем-то виновата. Может быть, не надо было возвращаться на работу, но я не могла найти другого выхода.
Вард покачал головой.
– Ты была права. – Он улыбнулся сквозь слезы. – Эти твои сумасшедшие идеи – сделать меня продюсером… – Он нежно посмотрел на нее. Его жена – замечательная женщина, ему повезло, что он сумел вернуть ее в свои объятия, пусть хоть на час или два.
Фэй покачала головой.
– Это вполне реально. Я бы всему тебя научила. Ты можешь поехать со мной на съемки моего фильма. – Она с надеждой взглянула на мужа, но он медленно покачал головой.
– Не могу. Я же теперь работаю. С девяти до пяти.
Она засмеялась.
– Ну хорошо. Но ты вполне сможешь стать продюсером, если, конечно, захочешь.
Вард вздохнул и обнял жену.
– Это для меня несбыточная мечта, милая.
– А вдруг нет? – Она посмотрела на него, размышляя, что же их ждет дальше. По крайней мере, он вернулся домой. К ней. Снова.
Вард стоял в дверях отвратительного дома на Монтерей Парк, глядя на жену.
– Так мы попробуем еще раз? Нет. Не так. Дашь ли ты мне еще один шанс, Фэй?
Фэй долго смотрела на Варда, и робкая улыбка, рожденная мудростью, разочарованием и болью, засветилась в ее глазах. Она уже давно повзрослела, и жизнь не казалась ей такой безоблачной, как несколько лет назад. Мир перевернулся, но она выжила. И теперь этот мужчина просит у нее разрешения снова пойти рядом с ней. Вард причинил ей страшную боль, предал ее, но в глубине души Фэй понимала, что он по-прежнему ее друг и любит ее. А она его. И всегда будет любить. Он не обладал ее жизненной силой и не был готов к борьбе в одиночку. Но бок о бок, рука об руку… Может быть. Да нет, что это с ней? Никаких сомнений! И самое важное – она по-прежнему верит ему.
– Я люблю тебя, Вард. – Фэй вдруг снова ощутила себя юной.
Бесконечные месяцы без него… Не дай Бог еще раз пережить подобное. Она все вынесет, даже нищету. Но не это.
Вард поцеловал ее; дети молча смотрели на них с порога, потом вдруг засмеялись; Грег показывал на них пальцем и хохотал громче всех, отец с матерью тоже рассмеялись. Жизнь снова показалась радостной и счастливой, как в давние времена, нет, даже лучше. Каждый прошел свой круг ада и вернулся домой, почти как когда-то из Гвадалканала. Они выиграли свою войну. И жизнь начиналась снова.
10
Вард оставил свою меблированную комнату в Вест Голливуд и вернулся в отвратительный дом на Монтерей Парк, ранее столь ему ненавистный. Но на этот раз он совсем не замечал его убожества. Теперь он казался прекрасным. Вард внес свои вещи вверх по лестнице в их комнату.
Перед тем как Фэй начала работу над новым фильмом, а дети вернулись в школу, они провели идиллические недели. Когда Фэй начала снимать, Вард настоял, чтобы она взяла машину, а сам ездил в банк на автобусе; это экономило уйму времени, и Фэй была благодарна мужу. Вард относился к ней еще лучше, чем прежде, правда, не было уже изумрудных колье, рубиновых заколок, зато ужины готовил сам Вард, стараясь, чтобы они не остыли к ее приходу. С зарплаты он покупал ей маленькие подарки – книги, приемник, свитер, чтобы она не мерзла на съемках; появились маленькие записочки, которые он передавал на съемочную площадку, и ей хотелось плакать от счастья. Он наполнял ванну горячей водой с ароматным маслом, которое сам для нее покупал. Вард был с ней трогателен до слез. Месяц за месяцем доказывал, как он любит ее, и Фэй старалась отвечать тем же. Буквально из пепла старой жизни рождались отношения более крепкие, чем прежде, и те ужасные месяцы стали постепенно уходить из памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53