– О да, конечно, я понимаю, – пропела Салли, ни на дюйм не сдвинувшись с места.
Она всегда плевала на желания и чувства других людей, вспомнил Мэтт, особенно когда речь шла о нем. Разъяренные взгляды Ванессы Салли просто игнорировала. Судя по всему, Ванесса так и не простила матери, что она отлучила их с Робертом от отца. Она поклялась, что никогда этого не забудет.
– Может, пообедаем завтра вместе, раз уж у тебя нет никаких планов? – проворковала Салли с улыбкой, когда-то ослепившей Мэтта.
Впрочем, он прозрел уже на другой день и увидел, что за сияющей улыбкой скрывается хищный оскал акулы. Правда, к тому времени Мэтт успел влюбиться до такой степени, что даже это его не отпугнуло. А Салли, надо признаться, и тогда была великолепной актрисой. Любой, кто увидел бы их с Мэттом, поклялся бы, что она на него не надышится. Но то происходило тогда. А сейчас ему наплевать, что за игру она ведет.
– Я тебе позвоню, – неопределенно бросил Мэтт. Потом взял Ванессу за руку и решительно потащил ее за собой. Через пару минут, оглянувшись, Мэтт заметил, как Салли вместе с няней и мальчиками усаживаются в шикарный лимузин. Ну да, спохватился он, она ведь теперь богатая женщина, даже богаче, чем была. Правда, симпатичнее от этого не стала – во всяком случае, с его точки зрения. И деньги бессильны тут помочь. Салли имела все, о чем только может мечтать любая женщина: красоту, элегантность, недюжинный ум – словом, все, кроме сердца.
– Мне очень жаль, что так получилось. Честное слово, пап, – едва слышно прошептала Ванесса, когда они уселись за один из столиков в ресторане гостиницы.
Она прекрасно поняла смысл устроенной матерью сцены. И сейчас восхищалась отцом и тем, с какой ловкостью и тактом он ускользнул из расставленных для него сетей. В последние дни она часто спорила с братом – Ванесса в отличие от Роберта не пыталась оправдать мать. Они даже едва не поссорились – Ванесса твердила, что мать поступила подло, а Роберт, как обычно, старался выгородить Салли, снова и снова повторяя, что та просто не понимала своих поступков. Но Ванесса возненавидела мать так, как можно ненавидеть только в шестнадцать лет; впрочем, в ее оправдание можно сказать, что она имела на это право.
– Ненавижу ее! – резко бросила она.
Мэтт только вздохнул. Что он мог сказать? Потом, решив, что это непедагогично, он даже сделал слабую попытку как-то выгородить Салли в глазах дочери. Доводы Мэтта прозвучали на редкость неубедительно, и попытка провалилась. И потом – как оправдать то, что Салли на шесть лет лишила Ванессу с Робертом возможности общаться с родным отцом?! Шесть лет – для них обоих почти половина жизни! И вот теперь им нужно как-то наверстать упущенное.
– Послушай, и зачем тебе этот обед, а? Не ходи, я тебя прошу. Я тоже хочу побыть с тобой.
Мэтту пришло в голову, что Ванесса на редкость проницательна – во всяком случае, для своих шестнадцати лет. Судя по всему, ей тоже многое пришлось пережить.
– И я тоже с большим удовольствием побыл бы с тобой, радость моя, – искренно проговорил он. – Конечно, мне не хочется ссориться с твоей матерью, но и набиваться ей в друзья я тоже не собираюсь, можешь мне верить. – К счастью, у него хватило выдержки быть просто вежливым. И сейчас Мэтт невероятно гордился собой.
– Все в порядке, пап.
Проговорили они почти три часа, так и просидев все это время в отеле. Мэтт снова объяснил Ванессе то, что ей и так уже было известно, – как получилось, что они не виделись целых шесть лет. Потом Мэтт принялся расспрашивать Ванессу. Ему хотелось знать все: что у нес за друзья, нравится ли ей школа, в которой она учится, какие у нее планы на будущее, чем она интересуется и многое, многое другое. Вопросам его не было конца. Дочь снова находилась рядом с ним, и Мэтт был совершенно счастлив. Да и как же иначе? Они с Робертом приедут к нему на озеро Тахо и там все вместе встретят Рождество – без Салли. А их мать с двумя младшими детьми останется в Нью-Йорке. Как сказала Ванесса, у нее тут остались какие-то друзья. И Мэтт даже позлорадствовал в душе.
Судя по всему, Салли придется изрядно покрутиться, чтобы придумать, с кем встретить нынешнее Рождество. Он бы пожалел ее… если бы не ненавидел с такой силой, что у него даже темнело в глазах при одном только упоминании ее имени.
На следующий день Салли позвонила ему узнать, что он решил насчет обеда, и снова попыталась уговорить его присоединиться к ним. Но Мэтт решительно отказался. И тут же, переведя разговор на Ванессу, принялся восхищаться дочерью.
– Поздравляю, Салли. Тебе немало пришлось потрудиться. Она просто прелесть. У меня нет слов. – Слова шли у него от чистого сердца.
– Да, Ванесса славная девочка, – согласилась Салли. Потом небрежно добавила, что следующие несколько дней будет в городе. У Мэтта появилось нехорошее предчувствие – он бы предпочел, чтобы Салли вообще убралась из города на праздники. У него не было ни малейшего желания видеть ее. – А какие у тебя планы? Как живешь? Как дела?
Но он как раз не хотел обсуждать с ней свои дела.
– Спасибо, неплохо. Мне очень жаль, что Хэмиша больше нет. Для тебя это большая потеря. А какие у тебя планы? Останешься в Окленде? – Мэтт твердо намеревался свести их разговор исключительно к ее собственным делам, заботам о детях, их будущем. Напрасная затея – легче сбить с курса крылатую ракету, чем заморочить Салли голову.
– Понятия не имею. Я решила продать фирму. Знаешь, я устала, Мэтт. Видимо, пришло время бросить зарабатывать деньги и просто наслаждаться жизнью. – Хорошая идея – но только не для Салли.
– Разумно. – Мэтту стоило немалого труда спокойно согласиться. Фигурально выражаясь, у него не было ни малейшего желания опускать подъемный мост. Нет уж, пусть карабкается по стенам, раз решила взять крепость штурмом. А он будет молиться про себя, чтобы она свернула себе шею.
– Держу пари, ты снова взялся за живопись, ведь когда-то у тебя были такие способности! – льстиво проворковала Салли. Потом, поколебавшись немного, снова заговорила. Только теперь голос у нее стал плаксивый, словно у обиженного ребенка. Мэтт мысленно усмехнулся. Надо же, а он уже успел забыть о ее тактике! Обычно Салли прибегала к ней, когда хотела добиться чего-то, чего она очень хочет.
– Мэтт… – она снова замялась, – сделай мне одолжение – пообедай со мной завтра, прошу тебя! Честное слово, мне ничего от тебя не нужно, просто… Словом, мне бы хотелось помириться… так сказать, «зарыть топор войны», – жалобно пробормотала она.
Мэтт криво усмехнулся. Когда-то она уже сделала это у него за спиной. С тех пор прошло немало лет. Все годы он ржавел в земле. И трогать его сейчас значило бы снова разбередить старые раны.
– Хорошая мысль, – пробормотал Мэтт. На него вдруг навалилась такая усталость, что он с трудом ворочал языком. После разговора с Салли он и раньше всегда чувствовал себя словно выжатый лимон. – Только давай обойдемся без обеда, а? К чему ворошить прошлое? Да и о чем нам с тобой говорить?
– Ну… говорю же, я хотела извиниться. Я ведь очень виновата перед тобой.
Он представил себе воочию нежный, лживый голос, искаженное неподдельным раскаянием лицо и внутренне возмутился до такой степени, что с трудом удержался от грубости. Если бы она стояла рядом, он встряхнул бы ее за плечи, крикнул, чтобы она немедленно перестала. Как легко, оказывается, вернуться в прошлое… и как неимоверно трудно. Ни за что, только не это!
– Не нужно, Салли, – мягко, почти нежно проговорил он, и Салли вдруг пришел на память образ прежнего Мэтта: человека, которого она когда-то любила и с которым поступила так жестоко. Что бы ни произошло, думал между тем Мэтт, они с Салли должны помнить только то хорошее, что когда-то было между ними. – Забудем об этом.
– Я хочу, чтобы мы с тобой остались друзьями!
– Для чего? – удивленно вскинул брови Мэтт. – У нас и так есть друзья.
– Но ведь у нас с тобой двое детей. Возможно, для них очень важно, чтобы между отцом и матерью снова восстановились нормальные отношения.
Как странно, однако, что ей пришло это в голову только сейчас! Впрочем, что ж тут странного? Салли всегда думала только о себе. И раз она сейчас завела об этом разговор, стало быть, нужно держаться начеку, решил он. Слишком хорошо он знал ее и сейчас готов руку дать на отсечение, что она готовит ему ловушку. Ну что ж, усмехнулся про себя Мэтт, он сыграет с ней в ее игру.
– Не знаю даже… – нерешительно промямлил он. – Как-то не вижу смысла.
– Но ведь мы же с тобой как-никак пятнадцать лет были мужем и женой! Разве это ничего не значит? – патетически воскликнула Салли. – Неужели нельзя остаться просто друзьями?
– Должен напомнить тебе, моя дорогая, хоть это, может быть, и грубо с моей стороны, – фыркнул Мэтт, – что ты бросила меня ради моего лучшего друга. А потом забрала детей и уехала за тысячи миль отсюда, вдобавок сделав все возможное, чтобы помешать мне видеть их! Ты не забыла, что на целых шесть лет вычеркнула меня из их жизни?! Сдается мне, вела ты себя как-то не по-дружески!
– Знаю… знаю… Ах, Мэтт, я наделала столько ошибок! – всхлипнула Салли. И тут же, что было особенно противно, перешла на доверительный тон, который Мэтт терпеть не мог еще с прошлых времен. – Кстати, может, тебя утешит, что мы с Хэмишем так никогда и не были счастливы.
– Печально, – пробормотал Мэтт. По спине у него побежали мурашки. – Странно… а у меня всегда складывалось впечатление, что вы на редкость счастливая пара. Хэмиш обожал тебя и детей. – И вообще был на редкость славным парнем. «До того как удрал с Салли», – добавил он про себя.
– Обожал? Да, конечно. Но никогда не понимал – не то что ты. Нет, ты не подумай… Хэмиш был очень хороший. Жаль только пил, как верблюд. В конце концов это и прикончило его, – ворчливо бросила Салли. И, смутившись, добавила: – Знаешь, из-за этого в последние годы между нами даже ничего не было…
– Салли, ради всего святого, не надо таких подробностей! – окончательно перепугавшись, взмолился Мэтт.
– Ах, прости… я совсем забыла, какой ты у нас стеснительный.
Что касается разговоров – да. А вот в спальне Мэтт никогда не отличался закомплексованностью, и Салли прекрасно это знала. Ей и вправду его не хватало. Хэмиш классно рассказывал анекдоты и всегда пребывал в отличнейшем расположении духа. Но при этом гораздо охотнее укладывался в постель один, чем с женой, предпочитая супружеским ласкам крутую порнушку по видео и бутылку.
– Давай остановимся на этом, ладно? Честно говоря, не вижу смысла продолжать разговор. Жизнь все-таки не фильм, который можно прокрутить заново. Между нами все кончено, Салли. Повторения не будет.
– Глупости, Мэтт! И ты сам это знаешь, – бросила она. Мэтт угрюмо чертыхнулся про себя – ощущение было такое, словно она ткнула в него концом обнаженного провода. Проклятие, ей все-таки удалось нащупать его больное место! Все десять лет Мэтт знал, что бессилен забыть эту женщину. Для Салли это не составляло тайны. Мэтт готов поклясться, что она моментально это почувствовала, как акула чует в воде запах свежей крови.
– Мне наплевать, что ты думаешь. Для меня все кончено, – угрюмо проворчал он.
Как и в прежние годы, хрипловатый голос Мэтта подействовал на нее возбуждающе. Салли вся напряглась – даже сейчас, спустя десять лет, от звука его голоса в ней волной поднялось желание. Все годы она пыталась избавиться от этого наваждения, как от больного органа, но тщетно. Порой ей казалось, что она справилась с ним, но вот сейчас бешеный стук собственного сердца подсказывал Салли, что она лишь тешила себя иллюзией.
– Ладно, Бог с ним, с обедом. Может, просто выпьем вместе? Хотя бы посмотри на меня, черт тебя возьми! Неужели это так трудно? Почему ты отказываешься?!
Потому что устал мучиться, мрачно напомнил себе Мэтт. Он чувствовал, как его против воли тянет к ней… и еще больше ненавидел себя за это.
– Я видел тебя вчера, в холле. Разве ты забыла?
– Нет, ты видел не меня, а вдову Хэмиша, двух его детей и свою дочь.
– Ну так ведь ты и есть вдова Хэмиша, разве нет? – упавшим голосом проговорил Мэтт, уже заранее зная, что она скажет.
– Нет. Во всяком случае, не для тебя.
Наступившее молчание тугой петлей сдавило Мэтту горло. Он мысленно застонал. И как ей всегда удается заставить его почувствовать себя подлецом?! Видит его насквозь и никогда не упустит случая расковырять едва зарубцевавшуюся рану.
– Ладно, ладно, но только на полчаса. Не больше. Увидимся, зароем топор войны, сделаем вид, будто мы снова друзья, но после, ради всего святого, умоляю – убирайся из моей жизни, пока я окончательно не спятил!
Итак, она добилась-таки своего! Впрочем, как всегда. Какое-то проклятие, честное слово! Не хватало еще снова обречь себя на тот ад, в котором он провел целых десять лет!
– Спасибо, Мэтт! – нежно промурлыкала Салли. – Завтра в шесть? Поднимайся ко мне в номер, поболтаем.
– До завтра, – холодно бросил Мэтт, вне себя от бешенства, что снова поддался на ее уловки.
Ну ладно, пусть молится, чтобы он не передумал. Наверняка рассчитывает, что стоит ему только увидеть ее, и он растает. Но хуже всего, мрачно подумал Мэтт, вешая трубку, что она права.
Глава 24
На следующий день Мэтт приехал в город около пяти и через четверть часа был возле отеля. Войдя в вестибюль, он долго бродил по нему, озираясь по сторонам, словно опасаясь засады, и ровно в шесть уже стоял перед дверью номера, где остановилась Салли. Скривившись, Мэтт заставил себя позвонить. Меньше всего на свете ему хотелось находиться тут, но он решил, что пришло время покончить с этим раз и навсегда. Иначе она так и будет преследовать его до конца его дней.
Салли распахнула дверь – в черном платье и таких же черных туфлях на высоченных каблуках она выглядела строгой и элегантной. Черное выгодно подчеркивало сияющее золото ее волос, и она казалась старшей сестрой Ванессы. Даже сейчас она все еще удивительно красива.
– Привет, Мэтт, – прощебетала она, кивком головы указав ему на стул.
Через мгновение в руках у него оказался бокал мартини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51