Она ведь коп. Просто сейчас она временно не работает – получила пулю в грудь и лишилась одного легкого. Но все равно с ней лучше не связываться. И в рукопашном бою ей нет равных. Так что они за ней как за каменной стеной.
– Это она тогда получила шрам? – замирающим голосом спросила Офелия, испытывая невольное уважение к этим людям.
Нужно обладать недюжинной храбростью, чтобы делать то, что делали они. А эта девушка с лицом испанской мадонны была к тому же красива так, что захватывало дух. И шрам ничуть ее не портил. Но Офелию снедало любопытство.
– Нет, шрам она получила, когда была ребенком. Еще один пример жестокости. Ее ударил собственный отец. Пытался изнасиловать ее, подумать только! По-моему, ей тогда было лет одиннадцать.
Такое случалось сплошь и рядом, но Офелия вздрогнула, как от удара. Ее поразило, что несчастной Милли было тогда столько же лет, сколько Пип.
– Может, поэтому она и пошла работать в полицию, – добавила Мириам.
День для Офелии был удивительный. Бездомные толпились все время: мужчины и женщины всех возрастов приходили сюда, чтобы помыться, поесть, поспать, а некоторые – просто для того, чтобы хоть немного побыть в тишине и безопасности. Некоторые выглядели на редкость прилично, зато остальные, грязные, с испуганными, почти безумными глазами, производили неизгладимое впечатление. У многих на лицах проступала печать беспробудного пьянства, а несколько человек оказались явно наркоманами. Правда, на этот счет в Векслеровском центре существовали твердые правила. Алкоголь и наркотики были под запретом, но если попадавший сюда имел более-менее пристойный вид, ему разрешали остаться.
К тому времени как Офелия, пообещав прийти завтра, вышла из приюта, ее переполняли бурные впечатления. Уже сейчас она не могла дождаться, когда вернется сюда снова. Всю дорогу до дома она взахлеб рассказывала об увиденном Пип. Та тоже была потрясена, но не только тем, что узнала о приюте, сколько тем фактом, что ее мать решилась по доброй воле работать в таком месте.
В тот же вечер, когда позвонил Мэтт, она выложила ему все новости. Офелия находилась наверху, принимала душ. Потом прямо в махровом полотенце спустилась вниз. За весь день у нее не оставалось времени даже перекусить, и сейчас она с удивлением почувствовала, что зверски проголодалась. Пип все еще болтала по телефону.
– Мэтт просит передать тебе привет, – сообщила Пип, на минуту оторвавшись от телефона, пока Офелия торопливо делала себе сандвич. За последние несколько дней у нее появился аппетит.
– И ему от меня тоже, – набив рот, пробормотала Офелия.
– Мэтт говорит, это очень здорово, что ты собираешься у них работать, – бросила через плечо Пип и тут же защебетала о какой-то статуэтке, которую лепила на уроке труда. Потом не преминула сообщить, что вызвалась помогать выпускать школьный ежегодник. Ей нравилось болтать с Мэттом, хотя, конечно, такой разговор совсем не то, что там, на берегу. И все же гораздо лучше, чем не общаться совсем. И вдруг Пип позвала к телефону Офелию.
– Похоже, у вас страшно интересная работа, – с удовольствием присвистнул он. – Я угадал?
– Интересная – не то слово. Жуткая, удивительная, замечательная, вонючая и веселая и грустная одновременно. Но она мне нравится. А люди, которые там работают… нет, у меня даже слов нет! Даже те, кто обращается туда за помощью, тоже очень славные.
– Нет, вы все-таки удивительная женщина! Я просто поражен!
Мэтт ничуть не лукавил. Офелия с первого взгляда произвела на него неизгладимое впечатление.
– Перестаньте. Я весь день провозилась с документами и сейчас просто с ног валюсь. И к тому же понятия не имею, чем мне предстоит заниматься. И возьмут ли меня вообще – все решится только в конце недели.
Офелия пообещала проработать три дня. Впереди еще два, но она уже успела полюбить эту работу.
– Возьмут. Только обещайте, что не станете рисковать. Помните о Пип.
– Я помню. – Ей вспомнилось, как Луиза назвала ее матерью-одиночкой, и Офелия поежилась. – А как там у вас на пляже?
– Без вас совсем пусто, – уныло сообщил Мэтт. Все два дня погода стояла на удивление солнечная и жаркая. Сентябрь на побережье всегда был самым теплым месяцем в году, и Пип с Офелией ужасно не хотелось уезжать. – Я тут подумал: может, я выберусь на выходные проведать вас. Или вы приезжайте ко мне, если хотите.
– Мне казалось, Пип говорила, что у нее в субботу тренировка по футболу… Может, лучше в воскресенье?
– Я не хотел бы нарушать ваши планы. Так можно приехать?
– Приезжайте! Пип будет в восторге. И я тоже, – радостно ответила Офелия.
Несмотря на долгий и трудный день, настроение у нее было великолепное. Работа в приюте словно влила в нее заряд бодрости.
– Тогда приглашаю вас обеих на обед. Узнайте у Пип, куда бы ей хотелось пойти, хорошо? Заодно расскажете мне поподробнее о своей работе. Сказать по правде, я просто умираю от любопытства.
– Ох, не думаю, что мне поручат что-то по-настоящему важное. Неделю меня будут вводить в курс дела, а потом скорее всего я просто буду, что называется, на подхвате – заниматься бумагами, бегать к телефону. И все равно лучше, чем ничего. – И уж конечно, лучше, чем сидеть в опустевшей комнате Чеда, рыдая в подушку, подумала она.
Мэтт молча согласился с ней.
– Так я приеду в субботу часам к пяти, хорошо? Тогда пока.
– Спасибо, Мэтт, – ответила Офелия и передала трубку Пип, чтобы та попрощалась. Потом она поднялась в свою комнату прочесть кое-какой материал, которым ее снабдили в приюте. В небольшой папке были статьи с данными по проблеме бездомных и сведения о работе самого Центра – сухие факты, но от первых же страниц у Офелии перехватило дыхание.
Свернувшись калачиком на постели, на чистых простынях, в изящном пеньюаре из розового кашемира, она вдруг подумала, какие же они счастливые. У них с Пип огромный, прекрасный дом, битком набитый дорогими антикварными безделушками, которые обожал Тед. Повсюду радуют глаз яркие краски. Ее спальня обтянута вощеным ситцем в нежно-желтых тонах, комната Пип – бледно-розовым шелком. Такая спальня – мечта любой девочки. Комната Чеда – темно-синей шотландкой. Для своего кабинета, в который она теперь избегала входить, Тед выбрал кожу, а стены в уютном маленьком будуаре прямо под ее спальней мягко переливались бледно-голубым и нежно-желтым «мокрым» шелком. На первом этаже дома огромная гостиная с великолепным камином, уставленная старинными английскими вещицами, не менее внушительных размеров столовая и еще один небольшой кабинет. Кухня была настоящим произведением искусства, вернее – стала им, после того как пять лет назад дом отделали заново. В самом низу, в цокольном этаже, располагалась так называемая игровая – с бильярдным столом и столиком для пинг-понга. Здесь же можно было поиграть на компьютере. Находилась тут еще одна небольшая комната для прислуги, но ею никогда не пользовались. Позади дома поражал красотой очаровательный цветник. Да и сам дом с его величественным каменным фасадом, аккуратно подстриженными деревьями в исполинских каменных горшках по обе стороны двери и живой изгородью мог на кого угодно произвести впечатление. Для Теда он был домом его мечты. А вот для Офелии – нет. Однако дом, безусловно, красив, а уж в глазах тех несчастных, приходивших в Векслеровский центр в поисках крыши над головой, и даже тех, кто там работал, показался бы настоящим дворцом. Офелия задумалась, невидящим взглядом уставившись куда-то в угол. Такой ее и застала Пип.
– Эй, мам, с тобой все в порядке?
У матери она заметила в точности такой же взгляд, какой она видела весь этот год, и Пип вдруг перепугалась до смерти.
– Да, все нормально. Я просто подумала, какие же мы с тобой все-таки счастливые. Знаешь, есть люди, которые даже не знают, что можно спать в постели, по утрам принимать душ, есть досыта, у которых нет никого, кто бы их любил, и которым некуда идти. Трудно даже представить себе такое, правда, Пип? И однако, они живут всего в нескольких кварталах от нас. А кажется, будто в другом мире.
– Как грустно, – прошептала Пип, глядя на мать огромными глазами. И в то же время у нее словно камень с души свалился, когда выяснилось, что с матерью все в порядке. Она до смерти боялась, что Офелия вновь соскользнет в ту черную пучину отчаяния, где едва не утонула раньше.
– Да, милая.
Вечером Офелия собственноручно приготовила обед – слегка обжарила две котлетки из ягненка, которые они и съели. Они обе всегда были малоежки, но Офелия твердо решила, что с этим пора покончить. К котлетам она сделала салат и подогрела на сковородке консервированную морковь, которую Пип объявила совершенно несъедобной.
– Лучше уж кукурузу, – сморщилась она.
– Ладно, я запомню, – улыбнулась Офелия. Вечером, уже не спрашивая разрешения, Пип молча забралась к матери в постель.
Разбудил их, как и накануне, будильник. Наскоро приняв душ и позавтракав, Офелия повезла дочь в школу, уже заранее предвкушая, как отправится в Векслеровский центр. Теперь она нашла дело, в котором так нуждалась. В первый раз за многие годы у нее появилась цель в жизни.
Глава 14
Остаток недели пролетел быстро – Пип полдня проводила в школе, а Офелия пропадала в Векслеровском центре. И вот наступила пятница. Теперь Офелия уже больше не сомневалась, что сделала правильный выбор. Она объявила о готовности работать три дня в неделю и рада была узнать, что принята.
Офелия решила, что будет работать в понедельник, вторник и пятницу. Всю следующую неделю она собиралась посвятить подготовке. Офелию познакомили с несколькими специалистами из числа постоянного персонала, которым она будет помогать по нескольку часов в день. Кроме того, она должна была принести медицинское свидетельство, что ее здоровье в полном порядке, и подтверждение из полиции, что она не находится под следствием. Впрочем, в Центре пообещали, что сами пошлют запрос. Тогда же, в пятницу, у нес взяли отпечатки пальцев. И еще от нее потребовали две рекомендации. Одну ей пообещала Андреа. Вторую Офелия, подумав немного, попросила прислать своего поверенного. Итак, все улажено. Правда, она до сих пор толком не поняла, чем же ей предстоит заниматься. Вероятно, помогать всем и каждому, кому понадобится лишняя пара рук, решила она наконец. Офелии пообещали, что научат ее делать инъекции. Конечно, она все еще робела, чувствуя себя абсолютно не подготовленной, но была полна решимости как можно скорее всему научиться. В этом ее поддерживала Мириам, которая расхваливала Офелию всем и каждому. Перед уходом Офелия растроганно поблагодарила ее.
– Итак, я принята, – гордо объявила она, забрав Пип в пятницу после школы. – Со следующей недели буду работать в Векслеровском центре. – Офелия и в самом деле чувствовала себя счастливой. Работа в Центре не только приносила ей удовлетворение, но самое главное – теперь она знала, что стала кому-то нужна.
– Здорово, мам! Вот Мэтт ахнет, когда мы завтра ему расскажем!
Мэтту очень хотелось посмотреть ее тренировку по футболу, но Пип его отговорила, сказав, что лучше пригласит его на игру. А что интересного в тренировке, да еще когда она первая? Пип была хрупкой и маленькой, но при этом ловкой и стремительной и играла очень неплохо. К тому же она занималась уже третий год. И футбол нравился ей куда больше, чем танцы.
Когда в пятницу с уроками было покончено, Пип уединилась наверху с одной из своих подружек. К обеду приехала Андреа. Узнав у Пип, что Мэтт пригласил их пообедать с ним на следующий день, она выразительно вскинула бровь и посмотрела на зардевшуюся Офелию.
– Нет, ты шутишь, старушка! Неужто совратитель малолетних собрался вас навестить? – удивилась Андреа. И нисколько не скрывала своего удивления.
– Он соскучился по Пип, – мягко объяснила Офелия, ничуть не покривив душой и совершенно забыв о том, что и сама до смерти рада снова увидеть его. – Может, пора перестать называть его глупым прозвищем, а?
– Может быть, «приятель» больше подойдет? – лукаво фыркнула Андреа. Офелия яростно замотала головой:
– Ну уж нет, никаких приятелей. Мэтт просто наш друг. – Она нисколько не сомневалась, что и Мэтт сам считает точно так же. В ее жизни больше нет места любви. Да Офелия и не стремилась снова найти ее. Любовь ее больше не интересовала.
– Ну, ты просто так говоришь. А как насчет него? У мужчин нет обыкновения приглашать женщину пообедать с ним только ради того, чтобы повидаться с девочкой, по которой он соскучился. Можешь мне поверить, дорогая. Уж я-то знаю мужчин и разбираюсь в них лучше тебя.
Впрочем, они обе это знали.
– Ну, может быть, некоторые…
– Он просто выжидает, – склонившись к ее уху, прошептала Андреа. – А как только решит, что ты ему подходишь, тут же пойдет в атаку.
– Очень надеюсь, что нет, – твердо отрезала Офелия. И, решив переменить тему, принялась рассказывать Андреа о своей работе в Векслеровском центре. Андреа поразилась и очень обрадовалась, что Офелия наконец нашла, чем заняться.
Однако на следующий день, как только у дверей раздался звонок, слова Андреа снова всплыли у Офелии в памяти. Подруга явно не верила, что их отношения с Мэттом не более чем самая обычная дружба. Спускаясь, чтобы открыть ему дверь, Офелия очень надеялась, что она ошибается.
Мэтт стоял за дверью в мягкой кожаной куртке, серых слаксах и простой серой водолазке. На ногах у него сияли начищенные до блеска мягкие кожаные мокасины. Очень похоже обычно одевался Тед, только ему никогда не удавалось выглядеть так элегантно, как Мэтту. То ли он просто забывал почистить ботинки, то ли ему вообще было не до того. У него всегда находились какие-то важные дела, и ботинки ему обычно чистила Офелия.
Увидев Офелию, Мэтт радостно улыбнулся. А когда по лестнице кубарем скатилась Пип и с радостным визгом кинулась ему на шею, Офелия окончательно убедилась, что ее опытная подруга на сей раз попала пальцем в небо.
Может быть, Андреа хорошо знала мужчин, но Мэтт не такой, как все. Словно гора разом свалилась у нее с плеч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51