— Они поженились в Гэмпшире… Мы только что оттуда…
Одри молчала, стараясь удержать душившие ее слезы.
— Очень хорошо.
Вайолет еле расслышала ее, но на сей раз никакого отношения к плохой связи это не имело.
— Так когда ты приедешь?
— Не знаю… я… — Так вот почему не отвечал его телефон! Одри содрогнулась при мысли о том, что ей могла бы ответить Шарлотта. Шарлотта Паркер-Скотт. Нет, она должна бежать из Лондона! Сейчас же! — Что, если я приеду завтра?
Ты не против? — Одри бросила взгляд на Мей Ли — та играла рядом с ней — и решила, что лучше будет, если она заранее сообщит, что она не одна.
— Я ужасно рада, Одри! Ты прилетишь?
— Я поеду поездом. И послушай, Вайолет… я приеду с дочерью.
— С кем? — В трубке снова затрещало.
— С моей дочерью! — крикнула в трубку Одри.
— Сообщи мне, когда прибывает твой поезд. И кого бы ты ни привезла, мы будем счастливы. Места у нас предостаточно.
— Спасибо… — У Одри дрожали губы. Она попрощалась:
— До завтра.
— Аu revoir. Мы тебя встретим.
— Спасибо.
Они положили трубки. Одри долго сидела, не видя ничего перед собой. Она никак не могла заставить себя поверить, что Чарли, которого она так любила, к которому она приехала, — женился на женщине по имени Шарлотта.
Глава 26
Поезд прибыл в Антиб на следующее утро в восемь сорок три. Одри сидела у окна вагона в голубом полотняном платье и эспадрильях, которые она купила два года назад, когда была в Антибе. На Мей Ли она надела розовое платьице с белым передничком, в черных волосах красовался розовый бант. Эдакий китайчонок-ангелочек, пристроившийся на коленях у Одри, с изумлением смотрел на суету на перроне. Одри выглянула в окно в надежде увидеть Вайолет и Джеймса, но не увидела их и стала звать носильщика, чтобы он вынес ее чемоданы. Они с Молли уже стояли на перроне, когда Одри наконец обнаружила своих друзей. Они совсем не изменились. Вайолет выглядела очень элегантно в легком белом платье и белой шляпе с большими полями, сквозь прозрачный розовый шарф просвечивала нитка крупного жемчуга на шее, каждая жемчужина была величиной с нафталинный шарик. Джеймс — в белых брюках, синей с белым рубашке и синих эспадрильях — был похож больше на француза, чем на англичанина. Первой к Одри подбежала Вайолет и замерла на месте, увидев у нее на руках Молли. Она смотрела на малышку как зачарованная.
— Боже мой, какая изысканная леди! — Вайолет с улыбкой обратила вопросительный взгляд на Одри. Осуждения в ее глазах не было, одно любопытство. — Откуда она взялась? — Джеймс в это время давал указания носильщику, куда отнести чемоданы.
Одри рассмеялась:
— Я пыталась вчера объяснить тебе, но слышимость была кошмарная. Это моя дочь Молли.
— Ну и ну!.. — Вайолет погрозила Одри пальцем. — Так вот чем ты занималась в Харбине. Должна признать, она прелестна. — Вайолет склонилась к девочке и погладила ее по шелковистым черным волосам. — А кто же твой папа, малышка?
— Честно говоря, я не совсем уверена, кто это. — Глаза у Вайолет стали еще больше. — Насколько я понимаю, какой-то японский солдат.
Вайолет поджала губы.
— Вот этого тебе не следует никому сообщать. Скажи, что он известный философ. Или член правительства. В общем, важная персона.
— А это что за красавица? — Отправив носильщика, Джеймс подошел к ним, обнял и поцеловал Одри и теперь с интересом разглядывал Молли.
— Понимаешь ли, дорогой, эта маленькая китаяночка — дочь Одри.
Одри с улыбкой выслушала объяснение Ви, однако решила, что пора ей спасать свою репутацию, пока игра не зашла слишком далеко. Хотя, судя по их реакции, ни Вайолет, ни Джеймс ничуть не были шокированы тем, что у нее объявилась незаконная дочь, да к тому же китаянка. «Какие они замечательные люди, как добры и великодушны, — думала Одри. — И лишены каких-либо предрассудков».
— На самом-то деле ее мать умерла в приюте для сирот. Я забрала Мей Ли к себе и удочерила ее. — Они пошли к машине.
— Наверно, твой дедушка обрадовался.
Одри тотчас вспомнила о его первой реакции и усмехнулась про себя, зато потом он очень привязался к Молли… вот даже назвал ее в завещании «своей правнучкой Молли Рисколл»…
— Он не сразу принял ее, но потом очень полюбил.
Они уже сидели в громадном «мерседесе», когда Вайолет, нахмурившись, повернулась к Одри.
— Чарльз ни слова не сказал нам о малышке, когда вернулся от тебя в сентябре. Как это на него похоже! — Вайолет обменялась взглядом с Джеймсом, и оба усмехнулись, а Одри тем временем старалась ничем не выдать свою боль, услышав его имя, она молила лишь об одном — чтобы они не начали рассказывать о свадьбе. Со временем она все узнает, во всяком случае, узнает, на ком он женился. Но все-таки есть что-то странное в этой женитьбе. Невозможно поверить, чтобы Чарльз, едва вернувшись от нее, влюбился и поспешил жениться. Это так на него не похоже… Невероятным усилием воли Одри сумела справиться со своими чувствами и обратилась к Джеймсу и Вайолет с каким-то вопросом. К вилле они подъехали, весело болтая. К удовольствию Одри, ничего в доме не изменилось за прошедшие два года. Ей была предоставлена та же комната, что была у нее в то лето, с чудесным умиротворяющим видом на Средиземное море, но теперь еще была открыта дверь в соседнюю комнату, куда поместили Мей Ли. Хозяева радовались, что еще не начался наплыв гостей, и мирно отдыхали. В конце концов, когда они с Вайолет вышли на террасу полюбоваться закатом, Одри спросила подругу, на ком женился Чарльз. Она должна была узнать, кто эта женщина. Джеймс в столовой откупоривал вино к ужину, и они с Вайолет могли посекретничать, пока он не пришел к ним с бокалами. Джеймс особенно любил «Haut-Bnon», они в шутку называли это вино «О'Брайен» в то первое лето, когда она была здесь. Еда и вина у них всегда были превосходные, однако на этот раз Одри не испытывала от всего этого прежнего удовольствия.
— Когда мы встретились в Сан-Франциско, Чарльз ни словом не обмолвился ни о какой женщине… — нерешительно начала Одри. Даже перед леди Ви она стеснялась обнаружить, как ей тяжело сейчас.
— Шарлотта преследовала его года два, не меньше. — Вайолет наблюдала за гостьей — глаза у Одри были печальные, она смотрела вдаль, на море. Вайолет ласково взяла ее за руку. — Одри, ты до сих пор любишь его? Скажи мне…
Отрицать не было смысла, Вайолет все равно догадывается.
Одри обратила на подругу полные боли глаза, слезы вот-вот готовы были брызнуть из них.
— Ах, Одри, дорогая моя… мне так жаль… я так глупо брякнула тебе эту новость по телефону. Отчего-то я заключила, что у вас уже все позади. Он так твердо заявил об этом, когда вернулся из Сан-Франциско.
Одри бросила на подругу быстрый взгляд, похоже, это сообщение глубоко ее взволновало.
— Он что-то рассказывал?
— Ничего, сказал только, что все кончено. Что ты решила жить в Сан-Франциско, а у него своя жизнь. Должна только заметить, сообщил он это довольно мрачно.
Одри кивнула, она-то понимала, отчего он был мрачен.
— Он снова сделал мне предложение. — Одри смотрела па леди Ви, и в глазах ее было страдание. — Но, Вайолет… я не могла сказать ему «да». Покинуть дедушку — это было бы ужасно… Я предложила ему пожить в Сан-Франциско хотя бы какое-то время. Но он, разумеется, не мог на это пойти… Мы оба оказались в плену обстоятельств.
— Он ужасно разозлился и уехал, не так ли? — Вайолет хорошо знала Чарльза.
Одри утвердительно кивнула.
— Чарльз был просто в ярости. Конечно, он страдал и был глубоко обижен, но он даже не попытался войти в мое положение.
— Ты должна понять, Одри, Чарльз не знает, что это такое — чувствовать ответственность за кого-то… Правда, когда-то, когда они остались вдвоем с братом… Но в то время Чарльз и сам был ребенком, его еще не охватила страсть к путешествиям. А уж если кто заболеет этой лихорадкой, тот никогда не осядет на одном месте. Боюсь, и Чарли никогда не заведет себе настоящий дом. Во всяком случае, дом, где бы он поселился и жил постоянно. Самое удивительное, что и ты такая же, и ты помешана на путешествиях не меньше, чем он.
Одри улыбнулась и вытерла глаза. Джеймс, потягивая вино, наблюдал за ними из столовой. Приятно было смотреть на этих двух молодых женщин — обе были так красивы. Он чувствовал, что между ними идет какой-то доверительный разговор, и хотел им мешать.
— Дурацкая история! — продолжала леди Ви. Она не хотела скрывать от Одри своего отношения к этому браку и даже позволила себе быть откровенной с Чарльзом — в один прекрасный день все ему высказала, но он не захотел слушать ее… — Дурацкая потому, что эта женщина не любит его. Она просто хочет его заполучить, отчаянно хочет его заполучить, точно он какая-то вещь или баснословно дорогой земельный участок… или, может быть, замок… горная вершина, на которую она непременно должна подняться. Для нее выйти замуж за Чарли значило добиться чего-то.
Одри была заинтригована.
— Но, вероятно, он любит ее. — Одри снова высморкалась и вытерла глаза — слезы никак не хотели останавливаться.
Но этот разговор с близкой подругой был ей просто необходим.
Леди Ви с задумчивым видом откинулась в кресле.
— Знаешь ли, я в этом не уверена. Сомневалась с самого начала всей этой истории. Думаю, он убедил себя. Ну конечно, она ему помогает, облегчает ему жизнь. Ты бы знала, как она за ним ухаживает, разве что не завязывает шнурки на ботинках.
Это отвратительно!
— Я же в отличие от нее не уступила ему, оставалась со своим дедушкой до его последнего часа.
— Вряд ли кто-то осудит тебя за это. — Леди Ви не могла Примириться с мыслью, что Чарли женился на Шарлотте Бирдзли. На свадьбе она не могла унять слез, и вовсе не потому, что была растрогана церемонией. Но Джеймс предупредил ее, чтобы она не очень-то откровенничала, иначе они могут потерять Чарли. — самого близкого своего друга. Он, похоже, решил защищать Шарлотту независимо от того, нравилась она ему или нет.
Может, потому, что знал — никто другой ее не защитит.
— Она красивая? — Вид у Одри был страдальческий, точно у ребенка, безутешного в своем горе.
Леди Ви отрицательно покачала головой:
— Нет, она не красивая… можно назвать ее интересной, нет, скорее, привлекательной — это слово ей больше подходит.
Тратит на наряды уйму денег, следит за модой и одевается у самых дорогих портных. Похоже, отец ее очень баловал и окончательно испортил. Денег у них — куры не клюют. — Леди Ви произнесла это с явным презрением, что означало: денег-то у них полно, только вот знатности рода не хватает. — Чарльз говорит, в делах она очень хорошо соображает. Она взяла на себя издательские дела Чарли и занимается этим очень успешно.
Даже продала права на экранизацию двух его романов, а это не только деньги, но и известность. Сам Чарли никогда бы до этого не додумался.
— Похоже, она ему очень подходит, — заметила Одри и затем спросила о том, что ей было важнее всего узнать:
— Он счастлив?
Леди Ви подумала, прежде чем ответить.
— Нет. Он говорит, что да, но, честно тебе скажу, я не верю ему. Джеймс убьет меня за то, что я тебе это говорю, но я убеждена в этом. Думаю, Чарли сам себя обманывает, вбил себе в голову, что должен жениться, а тут как раз она начала его обхаживать, вот он и решил, что она будет ему подходящей женой. Но ни радости, ни волнения, ни волшебства — ничего такого я не заметила. Это не то, что было между вами, насколько я могу судить. Когда он говорил о тебе, он либо парил в небесах, либо мучился в аду — такой у него был вид. Да так оно и было. — Обе вспомнили, что с ним творилось, когда она отказалась уехать с ним из Харбина. — Сейчас ничего подобного. Он какой-то вялый, полуживой. И разговаривать-то перестал. Только делает вид, что ему хорошо. И знаешь, даже если он не обманывает и нас, от себя, все равно — долго это не продлится. Думаю, Шарлотта сейчас нацепила на себя маску, на самом деле под этой маской скрывается совсем другая женщина.
Неспроста она так долго не выходила замуж — подыскивала себе подходящую партию. У нее все рассчитано, и она твердо идет к своей цели. Хотела сделать деловую карьеру и сделала, причем успешно. Потом захотела мужа и заполучила его. Только вот что она будет делать с ним дальше, хотелось бы мне знать.
На роль марионетки Чарли не годится, а она хочет, чтобы он делал книги и фильмы и загребал большие деньги. Но одного она не понимает и никогда не поймет — чем живут такие люди, как ты и Чарли, какая сила увлекает вас в странствия, почему вам так хочется вдыхать экзотические ароматы и фотографировать чужестранцев.
— Кого фотографировать? — Джеймс наконец присоединился к дамам и бросил подозрительный взгляд на жену. Он ей очень настойчиво советовал не заводить с Одри речь о Чарли.
Не стоит бередить старые раны. Он знал, как болезненны воспоминания для Чарли. Наверное, и для Одри тоже. Для обоих это было не просто мимолетное увлечение. Они так подходили друг другу… С Шарлоттой у Чарли нет ничего общего.
Женщины больше не говорили на эту тему, но Одри помнила каждое слово, сказанное Ви, и все твердила себе, что все кончено, что ей больше нельзя любить его… он женат.
И все же в это невозможно было поверить. Она вспоминала «Восточный экспресс» — они не размыкали объятий, не могли оторваться друг от друга. Вспоминала, как они любовались восходом солнца в горах Тибета, сидя в тесном купе маленького поезда. Как благодарна она судьбе за то, что все это было! И снова и снова раздумывала над тем, что сказала ей Ви: Шарлотта предупреждает все его желания, старается сделать его жизнь как можно более удобной… И все же ради этого не женятся.
Чарли — другой человек, она знала: удобная жизнь — не его идеал. Неужели женился со зла, неужели она сама, еще раз не приняв его предложения, бросила его в объятия другой женщины? Бессонной ночью Одри тщетно пыталась найти объяснение тому, что случилось, и все твердила себе, что вовсе не важно, почему он женился на Шарлотте. Он женился, вот и все, теперь Одри должна забыть его.
В последующие недели на Антибе она безуспешно старалась забыться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45