Бонжур, мадам! Мы уезжаем…
Шум весел вскоре утих, флотилия скрылась из виду, и Робен, смеющийся и рассерженный одновременно, вернулся в хижину со словами:
— Ну и лентяй же этот старый плут! Горбатого могила исправит… Черт с ним, закончим работу сами. Часа на два осталось… Нам просто необходимо добраться домой нынче вечером, больные нуждаются в лучшем уходе. Для миссис Браун очень важна здоровая обстановка на нашем давно уже раскорчеванном участке. Там можно не опасаться болотных испарений. А что касается месье Дю Валлона, то хотя он окреп и способен переносить любые лишения, мне не нравятся эти возвраты болезни, которым он подвержен. Лихорадка может оказаться для него смертельной.
Погрузка копров, баллонов с ртутью, частей трансмиссииnote 419 близилась к завершению. Не забудем, что робинзонов было девять человек, в том числе двое негров-бони и Гонде. Девять таких крепких мужчин способны выполнить работу, перед которой спасуют и тридцать обычных гвианских работяг, этих детей лени и безделья.
Оставалась машина. Робен рассчитывал поднять ее с помощью тали, укрепленной на козлах, вроде той, что служит на флоте для установки мачт. Ломи и Башелико, отличные лесорубы, как и все негры в бассейне Марони, за несколько минут свалили пару деревьев средней величины. Брусья поставили вертикально, над тайником. Основания их раздвинули, верхушки связали лианой, так что образовался треугольник. Таль для подъема груза укрепили в верхней части, блок передачи зафиксировали на одном из столбов таким образом, чтобы добиться горизонтальности тягового троса. К счастью, на лодке нашлось немало тонких и прочных просмоленных канатов, было из чего выбирать.
Яма, которую в спешке рыли воры, оказалась неглубокой, и операцию выполнили быстро, без особых трудностей. Котел подцепили к подъемной стреле. Оба негра, «сильные, как тапиры» — так они, смеясь, говорили о себе — подставили могучие плечи под железную массу и поддерживали ее, не сгибаясь. Робен и Анри присоединились к черным геркулесам, и медленно, шаг за шагом, в одном ритме и темпе все четверо направились к реке. Эта изнурительная работа — строго согласованная и без единого слова — заняла четверть часа.
Затем козлы переправили на берег и повторили все операции, предшествовавшие извлечению паровой машины из земли. Только после этого она заняла место на борту лодки. А шедевр современной механики погрузили на просторный баркас Гонде, который незадолго до этого притянул на буксире паровик.
Робен подал сигнал к отплытию. Он торопил с последними приготовлениями, не давая ни минуты отдыха.
— Ну, дети, поспешим! Наши больные нуждаются в покое, необходимо, чтобы уже ближайшую ночь они провели в домашних условиях.
Так что все сборы завершили в мгновение ока. Миссис Браун и месье Дю Валлона с величайшими предосторожностями перенесли под балдахин, на корму. Сестры и мадам Робен поместились рядом.
Робинзоны уже собирались отчаливать, когда никем не замеченная маленькая пирога уткнулась в берег неподалеку. Вероятно, она пришла с другого берега. Какая-то женщина сидела на веслах. К своему глубокому удивлению, семейство Робена узнало в ней ту молодую индианку, сын которой погибал от укуса змеи и был спасен от неминуемой смерти благодаря находчивости Шарля.
Женщина гребла с необычайной силой и ловкостью, чтобы успеть застать своих благодетелей, и на сей раз вместе со спасенным ребенком привезла и второго сына, новорожденного, которому едва исполнилось несколько недель.
Ее затуманенный слезами взор был устремлен на белых, она печально и признательно улыбалась Шарлю.
Взявши на руки младенца, который забавно изгибался всем своим шоколадным тельцем и встречал новых людей блаженно-бессмысленной улыбкой, женщина прямиком направилась к юноше, спасшему ее ребенка:
— Сегодня утром убили его отца. У меня больше нет хижины, нет рыбы и маниоки. Дети погибнут от голода. Молодой белый очень добр. Он не хотел, чтобы краснокожее дитя умерло, когда его покусала змея. Может ли теперь благородный белый накормить сыновей женщины, которая оплакивает убитого мужа?..
Взволнованный Шарль принял на руки индейского малыша и протянул его мадам Робен, осыпавшей младенца ласками. Тот доверительно потянулся к заботливой и улыбающейся женщине.
— Идите сюда, дочь моя, — сказала мадам Робен индианке и указала ей на место возле себя.
Однако та отрицательно покачала головой и втолкнула в лодку своего старшего мальчика, совершенно растерянного и испуганного.
— Вы отказываетесь ехать? — удивилась француженка.
— Нет, не сейчас. Потом. Индейская женщина обязана выполнить свой долг. Она хочет провести в лес белых, чьи руки так сильны, а сердце так великодушно. Она отыскала следы тех, кто убил ее мужа и обокрал белых. Пускай же белые пойдут за ней, она покажет им место, где спрятано их сокровище, а потом отомстит за убитого мужа.
В третий раз робинзоны покинули голландскую землю, пересекли Марони и высадились на французской территории. Индианка не соврала. Пищевые продукты, боеприпасы, сельскохозяйственный и промышленный инвентарь — весь остаток груза, упрятанный похитителями в глубине непроходимой чащи, вернулся к владельцам благодаря проницательности и природному уму индианки, исполненной искреннего желания принести пользу своим благодетелям.
Ничто из вещей не пропало. На месте были даже ящики с динамитом, о котором позаботились Шарль и Никола в расчете на разработку крупных жил золотоносного кварца.
Поскольку два из трех баркасов Гонде так и не нашлись, а единственный оставшийся был загружен до предела, то решили, что он и совершит первый рейс к поселению робинзонов.
Никола, Шарль и негры-бони поднялись по реке с пассажирами паровой лодки, в то время как остальные сторожили имущество. Впрочем, это была излишняя предосторожность, потому что экваториальные бандиты никогда не совершают повторных нападений.
Через шесть дней, после трех поездок подряд в усадьбу, в распоряжении робинзонов оказались все привезенные из Европы предметы, с помощью которых они надеялись произвести на девственных землях Гвианы мирную революцию труда и процветания.
ГЛАВА 13

Сироты!.. — Новая семья, новая любовь. — Креол из Сен-Тома. — Индейские пастухи. — Тайны, непроницаемые, как джунгли. — Первое путешествие в страну золота. — Спутники. — По компасу! — Беды и радости старателей. — Скорбный путь. — Первая скважина. — Двое доблестных горняков. — Соперница Австралии и Калифорнии.
Три месяца прошло с того дня, когда гвианские робинзоны, наконец-то собравшись вместе после многочисленных невзгод и переживаний, вступили во владение техникой и домашней утварью, столь таинственно похищенными неизвестными злоумышленниками. Число колонистов еще более возросло, как легко было предвидеть. Ставших сиротами мисс Люси и мисс Мери удочерили инженер и его жена. Бедные дети потеряли свою мать через несколько дней после прибытия в поселок. Для крайне ослабленной бесконечными переездами миссис Браун стал губительным повторный приступ злокачественной лихорадки, против которой оказались бессильными самые преданные заботы и самые обдуманные методы лечения. Проблеск сознания вернулся к горемычной матери в последние минуты жизни. Слабыми пальцами она попыталась сжать руки мадам Робен, устремив на нее жалобный, просительный взгляд, как бы умоляя защитить ее молоденьких дочерей.
— Они станут для меня родными детьми, — прошептала на ухо умирающей жена инженера.
Это торжественное обещание, эти несколько слов, произнесенных благородной женщиной с той неповторимой интонацией, которую одна лишь мать способна найти в такую минуту, прояснили черты больной, облегчили ей расставание с жизнью. Она тихо скончалась, не отводя полных любви и сожаления глаз от своих дочерей, обезумевших от горя и отчаяния.
С этого фатального мгновения мадам Робен неукоснительно выполняла взятое на себя обязательство. Люси и Мери заняли в ее сердце такое же место, как и четверо сыновей, и никто из детей не чувствовал себя обделенным, настолько неисчерпаемым запасом материнской нежности обладала эта тонкая, чувствительная натура.
Восхищенные разрастанием своего семейства, юные робинзоны испытывали к новообретенным сестрам привязанность, переходящую в обожание. Никола, негры-бони, старый Ангоссо и добрая Ажеда относились к девушкам, как к неземным созданиям.
Не было никаких новостей только о Питере-Паулюсе Брауне, хотя для розыска маньяка предпринималось немало усилий. Невелик был интерес колонистов к этой малопривлекательной личности, но ведь речь шла об отце обеих девушек. А этого с лихвой было достаточно, чтобы стараться его отыскать.
Гонде также превратился в настоящего робинзона. На всякий грех находится милосердие. Бедняга двадцать тяжких лет искупал миг юношеского заблуждения. Грех его молодости был забыт. Он стал интендантом колонии, и его широкие познания в сельском хозяйстве оказались очень полезны для успеха затеянного дела.
Месье Дю Валлон выздоровел. С гордым выражением лица он обрел прежнюю твердость и энергию. Это был человек образованный, воспитанный, трудолюбивый и исключительно честный. Вполне естественно, что ему удалось завоевать не только уважение, но и симпатии колонистов. И, когда он попросил разрешения остаться с гвианскими робинзонами, Робен и его сыновья с большим удовольствием приняли креола в свое общество.
Директор смог убедиться в географической ошибке, допущенной при первом обустройстве золотого прииска «Удача»; он очень охотно признал, что участок принадлежал не ему, а семье Робена, и поторопился сообщить об этом своим компаньонам, щедро возместив им с помощью робинзонов затраты на предварительные работы.
Месье Дю Валлон остался директором прииска «Удача».
Несколько экспедиций по разведке золотых месторождений завершились успехом. Полсотни рабочих, уцелевших во время катастрофы, описанной в первых главах нашего повествования, были снова наняты. Их обеспечили продовольствием, необходимыми инструментами, и уже два месяца рудокопы трудились не покладая рук. Хижины частично восстановили, территорию расчистили, разбросанные ветки и деревья сожгли в кострах. Все было готово к приему двухсот шахтеров или переселенцев, прибытие которых ожидалось в скором времени в Кайенне. Магазины заполнили, и Мариус, «бакалавр из Маны», занял свой пост кладовщика.
Бесстрашный вождь гвианских робинзонов собирался пожинать плоды двадцатилетнего труда. Земля изгнания преображалась. Всюду царило изобилие. Рабочие могли приезжать со всех концов колонии, они найдут здесь не только самое необходимое, но и сверх того. Несчастья, подобные достопамятному Куру, больше не угрожали региону. Тысячи животных, гордо вздымавших рога, вольготно паслись на богатейших пастбищах. На сотнях гектаров зрел щедрый урожай маниоки, ямса, батата…
Индийские кули, слывшие знатоками сельского хозяйства, основательно и серьезно трудились на полях. Встречались и краснокожие, кочевые повадки которых вполне уживались с пастушескими занятиями. Ягуары, леопарды и пумы, большие любители телят и коров, держались на почтительном расстоянии, поскольку индейцы галиби хотя и почитали лесных владык, но отличались смелостью и безошибочно посылали смертельные стрелы, отравленные ядом курареnote 420.
Вот на что способна крепкая и умелая хозяйская рука… Вот к чему следовало стремиться и о чем никогда не думали всерьез со времен экспедиции капитана Ларавардьера. Еще с той поры несправедливая тень недоверия была брошена на Гвиану, на эту великолепную землю, познать которую и до сих пор мешали сами люди и обстоятельства.
Как бы ни был Робен спокоен за будущее, но червь сомнения грыз его при мысли о промышленной добыче золота. Воспоминание о минувших событиях питало эту тревогу. Отказались ли от своих планов таинственные враги, разрушившие первоначальное производство?.. Или они собирались с новыми силами, готовые навалиться всей мощью своей изобретательности при повторной попытке организовать прииск? А тот дерзкий незнакомец, единый во многих ликах, неуловимый Протейnote 421, которому беспрекословно повинуются индейцы, — кто он такой?.. И что с ним стало?
Элементы цивилизации в сочетании с элементами первобытной жизни давали несомненный эффект. Если этот белый, с одной стороны, использовал военные хитрости людей своей расы, то, с другой стороны, эмблемы Водяной Матушки, старой и злобной гвианской феи, могли выставляться лишь как пугало для примитивных существ. А тот человек, покрытый шкурой муравьеда, по которому Ломи открыл огонь в устье притока Марони?
Короче говоря, эта странная связь различных событий, эта смесь дикости и цивилизации, комбинация разных способов действия для выполнения какого-то одного преступного замысла давала пищу для размышлений. Поскольку тайны девственного леса всегда непроницаемы, то требовалась величайшая бдительность, и следовало быть готовым ко всему. Ну что ж, робинзонам к этому не привыкать. Через три дня начнется промышленная добыча золота — важнейшая часть программы наряду с сельскохозяйственным производством.
Но, прежде чем говорить о методах, примененных нашими друзьями для добычи драгоценного металла, прежде чем мы проследуем на прииск «Удача», расскажем о том, как традиционно ведутся подготовительные работы. Ведь робинзоны приступали к делу на уже обустроенном, налаженном участке, и мы представили бы в ложном свете эту индустрию, столь мало известную в Европе, если бы обошли молчанием историю долгих лишений, изнурительного труда, различных опасностей, с какими сводила судьба многих старателей долгие месяцы, а также если бы умолчали о больших расходах, нередко пропадавших впустую, перед началом сбора «золотого урожая».
Так что будем двигаться вместе с изыскателем с того момента, когда с картой Гвианы перед глазами он ищет в бассейне той или иной реки участок по своему вкусу, на который никто не заявил прав владения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83