Например, вот эта распечатка томографа…
Он поднял со стола листок, посмотрел на него и позволил упасть обратно. Его глаза метнулись на остальные бумаги, и голос сделался неуверенным.
Ллойд кашлянул. Сэм был до сих пор несколько шокирован всем этим, ему надо помочь. Повернулся к Глинну.
— Может быть, мне лучше ввести вас в курс дела — в исторические, так сказать, аспекты. Наш человек столкнулся с продавцом электронного оборудования в Пунта-Аренасе, в Чили. Тот пытался продать проржавевший электромагнитный томографический сканер. Такие сканеры обычно используют для надзора за шахтами, их производит компания «ДеВиттер Индастрис» здесь, в Штатах. Этот прибор, вместе с сумкой камней и некоторыми бумагами, нашли возле останков одного геологоразведчика на удалённом острове возле мыса Горн. По какой-то причуде наш человек скупил все материалы. Когда он просмотрел бумаги — те, что мог прочитать — то понял, что всё это принадлежит человеку по имени Нестор Масангкэй.
Ллойд скосил глаза на стол.
— До своей смерти на том острове Масангкэй был бродячим геологом — точнее, охотником за метеоритами. А также, до момента около двух лет назад, он работал вместе с Сэмом МакФарлэйном, который стоит перед вами.
Ллойд увидел, как напряглись плечи МакФарлэйна.
— Когда наш агент узнал всё это, он отправил материалы сюда для подробного анализа. Гибкий диск заржавел внутри томографического сканера. Один из техников сумел извлечь данные. Некоторые мои люди пытались проанализировать информацию, но та была слишком сложной, и они не смогли найти в ней никакого смысла. И потому мы наняли Сэма.
МакФарлэйн перевёл взгляд с первой страницы на вторую, а затем обратно, и заговорил снова:
— Когда я увидел это в первый раз, то подумал, что Нестор забыл откалибровать прибор. Но затем посмотрел на другие данные…
Он уронил распечатку на стол, затем сдвинул в сторону два полежавших в воде листа. Движение было медленным, почти благоговейным. МакФарлэйн порылся в разбросанных бумагах и вытащил ещё одну страницу.
— Мы не стали посылать туда экспедицию, — продолжил Ллойд, снова обращаясь к Глинну. — Поскольку последнее, что нам нужно — привлечь внимание. Но всё же мы заказали облёт острова. И листы, которые у Сэма в руках — снимки со спутника НОЗ-2 — «Низкоорбитальное обследование Земли».
МакФарлэйн бережно опустил снимки на стол.
— Мне пришлось приложить много усилий, чтобы в это поверить, — наконец, сказал он. — Должно быть, я просмотрел всю информацию не меньше двенадцати раз. Но избежать вывода невозможно. Данные могут значить только одно.
— Что именно?
Голос Глинна был низким, поощряющим, в нём не было ни следа любопытства.
— Мне кажется, я знаю, что искал Нестор.
Ллойд ждал. Он знал, что МакФарлэйн собирается сказать, но хотел услышать это ещё раз.
— Это самый большой метеорит в мире.
Лицо Ллойда расплылось в улыбке.
— Скажи ему, насколько велик этот метеорит.
МакФарлэйн прочистил глотку.
— Самым большим метеоритом в мире до сих пор считался Анигито, который лежит в Нью-Йоркском музее. Он весит шестьдесят одну тонну. А этот весит четыре тысячи тонн. Эта оценка — абсолютный минимум.
— Спасибо, — сказал Ллойд.
Он прямо-таки светился счастьем, лицо сияло ослепительной улыбкой. Затем Ллойд повернулся и снова посмотрел на Глинна, лицо которого до сих пор ничего не выражало.
Настала минута молчания. Затем Ллойд заговорил снова, и его голос был низким и хрипловатым от эмоций.
— Я хочу этот метеорит. И ваша работа, господин Глинн, заключается в том, чтобы я его получил.
Нью-Йорк, 4-е июня, 11:45
«Лэндровер» подпрыгнул на своём пути по Вест-стрит. Спускающиеся к Гудзону дамбы посылали отблески в пассажирское окно, небо над Джерси казалось тускло-коричневатым в полуденном свете. МакФарлэйн резко затормозил, затем сделал поворот, избегая такси, которое свернуло через три ряда, чтобы подобрать пассажира. Движения были гладкими, машинальными. Мысли МакФарлэйна блуждали далеко-далеко.
Он вспоминал тот день, когда упал метеорит «Зарагоса». К тому времени Сэм закончил школу, не имел ни работы, ни каких-либо планов насчёт неё, и бродил по Мексиканской пустыне с томиком Кастанеды в заднем кармане. Солнце садилось, и он размышлял о том, что неплохо было бы найти место для ночлега. Внезапно местность вокруг ярко осветилась, как если бы солнце вышло из-за туч. Но небо и так было совершенно чистым. И затем МакФарлэйн остановился, как вкопанный. На песчаном грунте перед ним появилась вторая его тень; поначалу длинная и нечёткая, она быстро съёживалась. Он услышал звук, похожий на пение. А затем — мощный взрыв. Сэм упал на землю, думая, что произошло землетрясение или ядерный взрыв, или что наступил конец света. И тут послышался шум дождя. За тем исключением, что это был не дождь: то были тысячи крошечных камешков, которые падали вокруг него. Он поднял один из них, крошечный осколок серого камня, покрытый чёрной коркой. Камешек ещё держал в себе дикий холод космоса, несмотря на бешеный спуск сквозь атмосферу, и был покрыт изморозью.
Пока МакФарлэйн смотрел на этот кусочек, прилетевший из космоса, он вдруг понял, чем хочет заниматься до конца своих дней.
Но то случилось годы назад. Сейчас он пытался думать о тех идеалистичных днях как можно меньше. Взгляд упал на закрытый портфель на пассажирском сиденье — портфель, в котором лежал потрёпанный журнал Масангкэя. Об этом он тоже старался думать как можно меньше.
Светофор впереди мигнул зелёным, и Сэм свернул на узкую улочку с односторонним движением. Это был район, в котором фасовали мясо — район, притулившийся на самом краю Вест-Виллидж. Старые загруженные причалы зияли тут и там, запруженные крепкими мужиками, которые вручную выгружали туши из грузовиков — или загружали их. Вдоль дальней части улицы, как будто пользуясь близостью к этому месту, толпились рестораны с названиями вроде «Свиная яма» или «Местечко дядюшки Билли». Район был полной противоположностью тому, где располагалсь выполненная из хрома и стекла штаб-квартира Холдинга Ллойда на Парк-авеню, откуда и ехал. «Прелестное местечко для корпорации, — подумал МакФарлэйн. — Если вы имеете дело со свиными внутренностями». Он ещё раз проверил небрежно выведенный адрес, лежащий на приборном щитке.
МакФарлэйн снизил скорость, затем остановил «Лэндровер» у дальнего конца особенно дряхлого пирса. Выключив зажигание, выбрался наружу, в благоухающий мясом влажный воздух, и осмотрелся. Через половину квартала мусорная машина работала на холостом ходу, перемалывая свой груз. Даже на таком расстоянии он уловил запах зелёной массы, которая капала с её заднего бампера. То было зловоние, присущее всем мусорным машинам Нью-Йорка; один раз понюхав, этот запах ни с чем не спутаешь и никогда не забудешь.
Он глубоко вдохнул. Собрание ещё не началось, а он уже чувствовал себя в напряжении, стремление защищаться нарастало. МакФарлэйн задавал себе вопрос, как много рассказал Ллойд Глинну о нём и Масангкэе. На самом деле, это не имеет значения; то, что ещё не знают, они узнают довольно скоро. Сплетни разносятся даже быстрее, чем те метеориты, за которыми он охотится.
С заднего сиденья «Лэндровера» Сэм вытащил тяжёлый портфель, потом захлопнул и запер дверцу машины. Перед ним возвышался мрачный кирпичный фасад здания в стиле конца XIX века, массивного дома, занимающего большую часть квартала. Взгляд прошёлся по двенадцати этажам, под конец остановившись на словах «Прайс amp; Прайс Порк Пэкинг Инк». Вывеска почти стёрлась от времени. Хотя окна на нижних этажах были заложены кирпичами, на верхних этажах он заметил отблеск стекла и хрома.
Единственный, казалось бы, вход был обозначен парой дверей для грузов. МакФарлэйн нажал на наружный звонок и принялся ждать. Спустя несколько секунд раздался негромкий щелчок и двери раздвинулись, бесшумно двигаясь на смазанных петлях.
Он вступил в едва освещённый коридор, который привёл его к группе стальных дверей намного более современных, по бокам которых располагались кодовые замки и сканеры радужной оболочки глаз. Когда он приблизился, одна из дверей распахнулась настежь, и небольшой, темнокожий, довольно мускулистый мужчина в тёплом спортивном костюме с логотипом MIT пружинистым шагом вышел ему навстречу. Голову покрывали мелко вьющиеся чёрные волосы, на висках тронутые сединой,. У него были тёмные, умные глаза, а сам излучал ауру беззаботности, которая не может вязаться ни с какой корпорацией.
— Доктор МакФарлэйн? — Дружелюбным рыком спросил мужчина, протягивая волосатую руку. — Я Мануэль Гарза, инженер ЭИР.
Его рукопожатие было на удивление мягким.
— Это штаб-квартира вашей корпорации? — Криво улыбаясь, поинтересовался МакФарлэйн.
— Мы предпочитаем хранить анонимность.
— Ну, по крайней мере, вам не надо далеко ходить за бифштексом.
Гарза хрипло рассмеялся:
— Нет — если вы едите его нечасто.
МакФарлэйн проследовал за ним в открытую дверь. Он обнаружил себя стоящим в комнате, напоминающей пещеру, ярко освещённую галогенными лампами. Длинными, плотными рядами стояли акры стальных столов. На них покоились бесчисленные предметы — груды песка, камней, оплавленных реактивных двигателей, зазубренные кусочки металла. Технические работники в халатах ходили по всей комнате. Один из них прошёл прямо перед ними. На его руках были надеты белые перчатки, и он держал кусочек асфальта, как если бы то была китайская ваза династии Мин.
Гарза следил за взглядом МакФарлэйна, пока он осматривал комнату, и затем глянул на часы:
— У нас ещё есть несколько минут. Хотите экскурсию?
— Почему бы и нет? Всегда любил хорошие свалки.
Мануэль повёл его меж столов, кивая многочисленным сотрудникам. Он остановился у необычайно длинного стола, покрытого скрученными чёрными кусками камней.
— Узнаёте?
— Это пахоехое. Неплохой пример застывшей лавы. Вулканические бомбы. Вы строите вулкан?
— Нет, — ответил Гарза. — Просто взорвали один на кусочки.
Он кивнул на уменьшенную модель вулканического острова на дальнем конце стола, дополненную городом, каньонами, лесами и горами. Протянул руку под крышку стола и нажал на кнопку. Раздалось короткое гудение, стонущий шум, и вулкан принялся извергать лаву, проливая кривые потоки по склонам, которые струились к крошечному городу.
— Лава — особая метилцеллюлоза.
— Круче, чем моя старая железная дорога!
— Одному из правительств третьего мира потребовалась наша помощь. На одном из их островов проснулся спящий вулкан. Озеро лавы натекло в кальдеру и было готово вырваться наружу и направиться прямо к этому городу. В нём живёт шестьдесят тысяч человек. Нашей работой было спасти город.
— Забавно, я не читал об этом в газетах.
— На самом деле, это было не настолько уж забавно. Правительство не собиралось эвакуировать город. Это небольшой оффшорный банковский рай. Главным образом, деньги наркобаронов.
— Может быть, вам надо было позволить городу сгореть, как Содому и Гоморре.
— Мы — инженерная компания, а не Бог. Мы не заботимся о морали наших клиентов.
МакФарлэйн рассмеялся, чувствуя, что его несколько отпустило напряжение.
— Ну так как же вы остановили вулкан?
— Оползнями перекрыли две долины, вон те. Затем взрывчаткой проделали дырку в вулкане, на противоположной стороне получился канал. На всё ушла значительная часть мирового невоенного запаса семтекса. Вся лава утекла в море и породила чуть ли не тысячу акров новой недвижимости для нашего клиента. За них нам, конечно, не заплатили. Но дело было сделано.
Гарза направился дальше. Они прошли серию столов, на которых лежали обломки фюзеляжа и сгоревшей электроники.
— Самолёт разбился, — сказал Гарза. — Бомба террористов.
Он махнул рукой и оставил эту тему.
Дойдя до дальнего конца помещения, Гарза открыл небольшую белую дверь и повёл МакФарлэйна сквозь ряд пустых коридоров. МакФарлэйн слышал шум воздушных фильтров, звяканье ключей, странный, долбящий звук откуда-то снизу.
Затем Гарза открыл ещё одну дверь, и МакФарлэйн, как вкопанный, остановился в удивлении. Пространство перед ним было огромно — оно простиралось в высоту по крайней мере на шесть этажей и вдаль как минимум на двести футов. По краям комнаты шли джунгли высокотехнологичного оборудования: запасы цифровых камер, кабелей пятой категории, огромных зелёных полотнищ для декораций. Вдоль одной из стен стояла дюжина «Линкольнов» с откидным верхом в стиле шестидесятых, длинных и узких. В каждой машине сидели четверо тщательно одетых манекена, по двое сзади и спереди.
Центр огромного помещения был отведён под модель городского перекрёстка, выполненного необычайно точно — включая работающий светофор. По обе стороны перекрёстка на разную высоту вздымались фасады зданий. Вдоль асфальтированного шоссе шла канава, и система направляющих внутри неё была прикреплена к переднему бамперу ещё одного «Линкольна», в котором должным образом сидели манекены. Неровная поверхность дёрна тянулась вдоль дороги, оканчивавшейся эстакадой. И там с мегафоном в руке стоял Эли Глинн, собственной персоной.
МакФарлэйн проследовал вслед за Гарзой, в конце концов остановившись на тротуаре в искусственной тени каких-то пластиковых кустов. Что-то во всей этой сцене казалось ему странным образом знакомым.
На эстакаде Глинн поднял мегафон.
— Тридцать секунд, — проговорил он.
— Синхронизация цифровой записи, — ответил бестелесный голос. — Звук выключен.
Последовал суматошный шум откликов.
— Всё в порядке, — сказал голос.
— Теперь держитесь все подальше, — сказал Глинн. — Включаемся, и — поехали!
Ни с того, ни с сего сцена оживилась. Послышалось гудение, и система направляющих пришла в движение, потянув за собой лимузин вдоль канавы. Техники стояли у цифровых камер, записывая весь процесс.
Неподалёку послышался треск взрыва, затем ещё два, друг за другом. МакФарлэйн инстинктивно пригнулся, опознав звук как выстрелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60