Однако поведение Дэниелы никак не укладывалось в общепринятые рамки. Она откровенно избегала его. Это не было игрой или притворством – и именно это задевало его самолюбие гораздо больше, чем он сам готов был в том признаться.
Она избегала его, но, по ее же собственному признанию, была вовсе не так строга с этим хлыщом и сластолюбцем Ригсби! Если бы не подтверждение самой Дэниелы, Морган ни за что бы в это не поверил. И теперь мысль о том, что она могла предпочесть такое ничтожество, но отвергает его, Моргана, казалась ему особенно нестерпимой.
Погруженный в свои мысли, Морган не заметил, как они подъехали к узорчатым чугунным воротам, покрытым позолотой. Здесь начиналось поместье Мерривуд. Они подождали, пока старик привратник откроет им, и въехали на широкую подъездную аллею, ведущую к красивому особняку, расположенному на вершине невысокого холма. Шесть ионических каменных колонн, поддерживающих портик центрального входа, придавали всему строению вид величественный и строгий.
Пока они ехали по тенистой аллее, Дэниела обернулась к Моргану с неожиданно озорной и чуть кокетливой улыбкой, от которой у Моргана все внутри перевернулось и он едва не забыл, с какой целью приехал сюда. В эту минуту он готов был забыть обо всем на свете.
– Интересно, как вам понравится сэр Джаспер, – между тем сказала Дэниела. – Мне он кажется очень приятным собеседником. Я разговариваю с ним гораздо охотнее, чем со многими другими, в особенности теми джентльменами, что собрались в эти дни у нас в доме. И я очень рада, что вы предоставили мне предлог навестить Мерривуд.
Морган вопросительно приподнял брови.
– Не думал, что вам нужен предлог, чтобы навестить соседа.
– Нужен, если этот сосед – сэр Джаспер. Бэзил будет вне себя от ярости, когда узнает, что мы приезжали сюда.
Но в планы Моргана вовсе не входило сообщать кому бы то ни было, и тем более – Бэзилу, о своем визите. Чем меньше народу будет об этом знать и задавать вопросы, на которые он вовсе не собирался отвечать, тем лучше для всех.
– Так зачем же сердить нашего гостеприимного хозяина, – он заговорщицки улыбнулся Дэниеле. – Давайте не станем упоминать при нем о нашей поездке. Согласны?
– Ну конечно, согласна. Мне совсем не хочется переживать еще один неприятный разговор с братом. Хотя я совершенно не понимаю, отчего Бэзил так ненавидит сэра Джаспера, – добавила она задумчиво.
– Вот как? Вы полагаете, что он его ненавидит? – Морган с любопытством посмотрел на девушку. Бэзил довольно откровенно высказывался по поводу политических пристрастий своего соседа, но едва ли это можно было назвать ненавистью. Возможно ли, чтобы Дэниела так заблуждалась? Или здесь скрывалось что-либо иное? – Может быть, ваш брат просто не одобряет его политические взгляды?
– Да нет, что вы, политика тут ни при чем. Просто Бэзил воспринял как личное оскорбление, что человек такого низкого происхождения смог получить одно из богатейших поместий в нашем округе. Брат говорит, что сэр Джаспер – всего лишь торговец и недостоин нашего внимания. Боюсь, Бэзил, как многие аристократы, придает гораздо большее значение родословной человека, а не его личным качествам.
– Надеюсь, меня вы к их числу не относите? – насмешливо спросил Морган.
– Я... честно говоря, я и сама не знаю, что мне о вас думать, – тихо ответила девушка, отворачиваясь.
Ее неуверенный, смущенный тон очень порадовал Моргана. Он надеялся, что она испытывает к нему такое же влечение, как и он к ней, но только еще не вполне осознает это.
– Поверьте, для меня личные качества человека значат гораздо больше, чем его происхождение. Я вообще придаю не слишком большое значение родословной.
– В отличие, конечно, от вашего важного брата.
– Вы несправедливы к Джерому. Вы просто его еще мало знаете.
– А я и не собираюсь узнавать его лучше. По-моему, он очень скучный и надменный человек. Он, наверное, вообще никогда не улыбается.
– Вы не правы. Напротив, последнее время он улыбается очень часто – с тех пор, как женился на Рейчел. Да и какой бы мужчина на его месте не улыбался, глядя на такую жену.
Дэниела ничего не ответила и нахмурилась, чуть поджав губы. Такая реакция весьма озадачила Моргана. Он никак не мог понять, что в его словах могло ее рассердить, но благоразумно решил переменить тему.
– Вы сказали, что ваш брат считает сэра Джаспера недостойным своего внимания. Однако, как я вижу, вы так не считаете?
– Конечно, нет. Я уважаю и восхищаюсь им. Он многого достиг благодаря своему уму и исключительной трудоспособности.
– И все же, откуда он родом?
– Этого я не знаю. Он никогда не рассказывал о своем прошлом. Только однажды, по случайно сорвавшимся у него словам я смогла заключить, что он вырос в одном из беднейших кварталов Лондона. Я знаю лишь, что он был моряком, сначала простым матросом, а потом капитаном и владельцем корабля. Теперь он владеет несколькими торговыми кораблями, фарфоровой фабрикой и бог знает чем еще. Ему около шестидесяти, и он, как сам часто про себя говорит, богат, как Мидас.
– И любит, видно, похвастаться?
Дэниела задумчиво улыбнулась, качая головой.
– Будь на его месте другой человек, так это, наверное, и выглядело бы. Но он просто очень откровенен, даже в чем-то простодушен. Ему совершенно не свойственны никакие претензии. Этим-то он мне и симпатичен. Он откровенно говорит, что купил свой титул и за сколько, и ничуть не стесняется этого. Он вообще очень независим, его совершенно не интересует, что говорят или думают о нем другие люди.
Они подъехали к входу и спешились. Дэниела любовным взглядом окинула высокий портик и увитую плющом стену.
– Мне всегда нравился этот дом. Не сравнить с таким архитектурным монстром, как Гринмонт.
Они вошли в дом, где их встретил лакей в ярко-красной, расшитой золотом ливрее, и провел в салон, напоминающий убранством залы королевского дворца.
Потолок здесь был украшен позолоченной лепниной, а пол выложен геометрическим орнаментом из черного, белого и голубого мрамора. Большие полотна известных художников в резных золоченых рамах украшали стены. Стулья, кресла и канапе были выполнены из дорогих пород дерева и обтянуты роскошным дамасским шелком малинового цвета. На столиках с инкрустацией стояли изумительные по красоте вазы с цветами.
Заверив гостей, что сэр Джаспер выйдет к ним через минуту, слуга величественно удалился.
И действительно, хозяин не заставил себя ждать. Спустя всего несколько минут в комнату вошел невысокий худощавый человек с пышными седыми волосами. Весь его облик излучал энергию и радушие.
– Неужели леди Дэниела! Клянусь честью! Какой приятный сюрприз! – И тон, и радостное выражение лица яснее слов говорили, что он искренне рад ее видеть.
Затем его внимание привлек лорд Морган, и он обратил на него проницательный взгляд своих умных светло-серых глаз.
– А кто этот господин с вами? Лакей сообщил, что вы приехали не одна, но он, очевидно, не правильно расслышал имя.
Дэниела представила их друг другу, и сэр Джаспер заметил с неожиданной хитрой улыбкой:
– Именно так и доложил мой слуга, но я решил, что он ослышался. Ведь вы – брат герцога Уэстли, не так ли?
– Совершенно верно. Но отчего это так вас удивляет?
– В здешней округе даже бароны считают ниже своего достоинства навещать меня. – Спокойный, чуть насмешливый тон Уилтона явно свидетельствовал, что его мало заботит пренебрежение соседей. – Вот я и спрашиваю себя, чему я обязан такой честью – видеть в моем доме брата самого герцога.
Такая откровенность позабавила Моргана. Но Дэниела ведь его предупреждала, что сэр Джаспер привык все говорить напрямую. Теперь Морган получил возможность сам в этом убедиться и не смог удержаться от улыбки.
– Я приехал к вам потому, что меня очень интересует французская мебель. Леди Дэниела говорила, что у вас есть великолепные образцы.
– Да, верно, есть. Мне и самому она нравится. Надо отдать должное этим лягушатникам, они умеют делать мебель.
Сэр Джаспер охотно провел их по комнатам, с гордостью показывая прекрасные столики, бюро и секретеры, изготовленные из дорогих пород дерева, искусно украшенные золоченой бронзой и инкрустацией. Интерес Моргана был далеко не так велик, как он демонстрировал, но даже он не остался равнодушен к изумительной коллекции баронета. Вкус у этого человека был превосходный.
Затем хозяин провел своих гостей обратно в салон и предложил напитки и сладости. Но они отказались.
– Готов поклясться, ваш братец не знает, что вы здесь, – сказал Уилтон, бросив на Дэниелу проницательный взгляд.
– Вы правы, – смущенно призналась девушка. – И поэтому нам уже пора ехать.
– Но я бы хотел посмотреть картины, – поспешно сказал Морган. Уезжать, ничего не узнав по интересующему вопросу, никак не входило в его планы. – Если наш любезный хозяин, конечно, не против.
– Прошу вас, милорд. – Уилтон гостеприимным жестом обвел комнату. – К сожалению, я не знаю, кто именно изображен на этих портретах, знаю лишь, что все это – представители рода Болтонов.
Морган обошел комнату, разглядывая полотна. В большинстве своем это были портреты в полный рост. На них были изображены представительные мужчины и женщины в роскошных нарядах. Когда Морган дошел до окна, где висел портрет коренастого молодого человека в красном, расшитом золотом камзоле, Уилтон заметил:
– Это единственный портрет, о котором я что-то знаю. Вы сейчас смотрите на последнего хозяина Мерривуда. Лорд Чарльз Болтон владел этим поместьем до того, как оно было у него конфисковано за измену.
Морган едва не потер руки – наконец-то разговор принимал нужное ему направление.
– Мне говорили, что этот Болтон участвовал в восстании якобитов в тысяча семьсот пятнадцатом, – небрежным тоном заметил он, внимательно вглядываясь в портрет.
– Да, именно так. Он должен был быть арестован, но ему удалось бежать из страны.
– Возможно, ему помогал кто-нибудь из соседей? Наверное, здесь есть и другие, разделяющий его взгляды, как вы думаете?
Сэр Джаспер невесело рассмеялся.
– Большинство здешних господ, как брат леди Дэниелы, например, вообще не желают со мной знаться, а тем более говорить о своих политических симпатиях.
Тем временем Морган внимательно разглядывал портрет. Чарльз Болтон ему неуловимо кого-то напоминал, но он никак не мог понять – кого именно. Молодому человеку на портрете было лет двадцать – двадцать два. Приземистый, широкий в кости, он был облачен в дорогой, расшитый золотом камзол до колен. Белые шелковые чулки поддерживались подвязками с алыми, в тон камзолу бантами. Красные туфли на высоких каблуках украшены золотыми пряжками с рубинами. Пышный парик с длинными каштановыми локонами обрамлял широкоскулое лицо. Что-то знакомое почудилось Моргану в его вызывающей позе – выпяченная грудь, надменно поднятый подбородок, дерзкий взгляд маленьких, глубоко посаженных глаз.
– Пожалуй, красавцем его не назовешь, – сообщил Морган результат своего пристального изучения сэру Джасперу.
Тот усмехнулся и подошел ближе к портрету.
– Что верно, то верно. И тем не менее я слыхал, что он имел особый подход к дамам. Говорят, некоторые здешние девицы и даже замужние дамы выплакали себе все глаза, когда он исчез.
– А сам он не был женат?
– Нет. Да и вообще он был дураком.
– Почему? – удивился Морган. – Потому что не женился?
– Да нет. Просто я никак не могу взять в толк, зачем человеку рисковать своей жизнью и всем своим имуществом ради такой дурацкой цели. Посадить на трон сына короля, который, насколько я могу судить, не лучшим образом справлялся со своими обязанностями и вверг свою страну в неисчислимые бедствия! Да для этого надо быть круглым дураком!
Слышать такие высказывания от предполагаемого сторонника якобитов? Ну это уж слишком. Морган искоса взглянул на сэра Джаспера. Не пытается ли тот нарочно убедить его в своей лояльности королю Георгу?
Осторожно выбирая слова, Морган заметил:
– Я полагаю, вы не испытываете большой симпатии к якобитам?
– Да совсем никакой! Впрочем, я вообще далек от политики. Скажу вам честно, я даже не вижу явной разницы между вигами и тори.
– А как вы думаете, нет ли здесь, в доме, подземного хода, через который Чарльз Болтон мог бежать, когда его пришли арестовывать? – спросил Морган, стараясь не выдать своего особенного интереса к этой теме.
– Есть, есть! – оживился Уилтон. – Я недавно наткнулся на такой ход. Вполне возможно, что Болтон выбрался через него.
– Подземный ход? – с интересом воскликнула Дэниела, которой весь этот разговор о якобитах начал порядком надоедать. – Вы нам его покажете?
Однако по некоторому замешательству, отразившемуся на лице сэра Джаспера, Морган понял, что тот не в восторге от этой идеи. И его подозрения, которые начали было утихать, вновь вспыхнули с новой силой.
– Ну пожалуйста, сэр Джаспер, – между тем упрашивала старика Дэниела, – ну пожалуйста, покажите нам его!
И сэр Джаспер, который, по-видимому, был очарован Дэниелой, не смог ей отказать. Он жестом пригласил их следовать за собой и повел в библиотеку. Стены здесь были отделаны дубовыми панелями, а возле одной стены стояла массивная конторка, на которой возвышался канделябр вычурной формы. На столешнице лежала раскрытая конторская книга. Видимо, перед их приходом Уилтон проверял счета.
Возле конторки на стене висел щит. На поле, разделенном на три части, были изображены три льва, стоящие на задних лапах, два в профиль, и один – анфас. К этому щиту и подошел хозяин.
– Фамильный герб Болтонов, – пояснил он и надавил на правый глаз изображенного в центре льва. Вся дубовая панель, на которой висел щит, повернулась, открывая узкий проход с уходящей вниз каменной лестницей.
– И как же вы смогли обнаружить этот ход? – с подозрением спросил Морган.
– Да очень просто. Мне показалось, что в глазу у льва какое-то грязное пятно. Я принялся его оттирать и случайно с силой нажал, – с охотой объяснил сэр Джаспер.
– Леди Дэниела, – вдруг воскликнул Морган, – куда вы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44