– А разве герцог не может быть храбрым?
– Разумеется, может, но, уж конечно, не Уэстли, – она запнулась, – судя по тому, что о нем говорят, он бы никогда не стал рисковать своей жизнью ради спасения кого бы то ни было, тем более своего слуги.
– Думаю, вам легче будет признать ваше представление обо мне ошибочным, чем доказать всему свету, что я не герцог Уэстли. – Грустная улыбка тронула его чувственные губы. – А теперь давайте вернемся к тому, что на самом деле привело вас сюда.
Он неожиданно обнял ее и поцеловал.
Рейчел оцепенела от неожиданности, и, пока она приходила в себя, его губы жадно ласкали ее рот в сладостном, жарком поцелуе, от которого все ее существо наполнилось необычайным блаженством. Она и не предполагала, что поцелуй может быть настолько захватывающим и волнующим.
Никто никогда ее так не целовал. Трое из ее многочисленных поклонников предпринимали неудачные попытки – и только одному, сэру Уальду Флетчеру, удалось однажды коснуться уголка ее рта своими губами. Тогда Рейчел не почувствовала ничего, кроме стыда и отвращения.
Теперь же все было иначе. Какое-то чудесное, доселе неведомое ощущение разрасталось внутри ее, голова закружилась от восторга. Ноги отказывались держать ее. Как будто почувствовав вдруг охватившую Рейчел слабость, он обнял ее крепче, прижав к себе вплотную. Надо сказать, что это отнюдь не придало ей бодрости, напротив, все тело пронизала легкая дрожь, а колени просто подгибались. Она упала бы, если бы не его крепкие руки.
Он провел языком по ее губам, поглаживая их нежно, словно крылом бабочки, пробуя на вкус, как самый сладкий мед. Его теплое дыхание касалось ее щеки.
Это был чудесный поцелуй.
Нет, она просто не могла остаться равнодушной. Не имея никакого опыта, Рейчел решила следовать за своим искусным учителем. Она приоткрыла рот и чуть коснулась языком губ Джерома. Он застонал и, прервав поцелуй, тихо произнес:
– Я заранее полагал, что вы достаточно смелы, но и представить себе не мог, что настолько, моя дорогая.
Его слова озадачили Рейчел. Она не понимала, о чем он говорит. Как бы предупреждая лишние, на его взгляд, вопросы, Уэстли запечатал ей рот новым поцелуем, а рука его заскользила по горчичному шелку, поглаживая ее грудь.
Восхитительное удовольствие накатывало на нее жаркими волнами. Она даже не думала сопротивляться, хотя и осознавала бесстыдство и недозволенность его поведения. Но это вдруг показалось таким неважным, ненужным, да попросту кем-то выдуманным препятствием.
Рейчел прильнула к нему, начисто забыв о скромности и осторожности в сладостном порыве, который разрастался где-то в глубине ее души подобно смерчу – мощный и таинственный.
Слова Элеоноры: «Может быть, ты попытаешься его заинтересовать?» – эхом прозвучали в одурманенной голове Рейчел.
В разговоре с подругой девушка с возмущением отбросила эту идею, но сейчас она с каждой минутой убеждалась, что это разумный и добрый совет. Ни к одному из мужчин она не испытывала таких чувств, как к Уэстли. Она таяла в его объятиях. Когда он прикасался к ней, тело ее отзывалось небывалым восторгом.
Рейчел чувствовала, как его рука сжимает ей грудь, сладостное тепло его рук разливалось по всему телу, но вдруг она отчетливо поняла, что более не существует шелковой преграды между мужской ладонью и ее телом. Рейчел с трудом оторвалась от его так мучительно желанных губ. Рука герцога Уэстли свободно блуждала под складками плиссированной пелерины и нежно ласкала спрятанные под ней сокровища.
Рейчел стряхнула с себя оцепенение и попыталась оттолкнуть герцога.
– Оставьте меня! – воскликнула она, наконец осознав происходящее.
На секунду ей показалось, что он вовсе не намерен ее отпускать. Но потом, сделав над собой видимое усилие, герцог резко отошел в сторону.
– Черт бы вас побрал! – со злостью сказал он. Вид у герцога при этом был довольно обескураженный.
– Чем же я виновата? Почему вы сердитесь? – недоумевала Рейчел, придя в замешательство от такой неожиданной смены его настроения. Только что был нежен, и вдруг просто вулкан ярости. – Разве это...
– Ради Бога, избавьте меня от этого чудовищного притворства! – Уэстли махнул рукой. Чувствовалось, что он крайне раздражен.
Рейчел совершенно растерялась:
– Но вы же сами... – ее голос замер в смущении.
– Нет, это вы сами напросились ко мне! – Пронзительный взгляд его сделался холодным и бесстрастрым, хотя говорил он на повышенных тонах. – Вы так страстно желали поскорее заручиться моим расположением, что ворвались ко мне в спальню даже прежде, чем вас официально мне представили.
В его голосе было столько горького презрения, что Рейчел невольно вздрогнула, будто ее хлестнули кнутом.
– Послушайте! Что вы так кичитесь своим титулом? Право же, там, на реке, в роли конюха, вы выглядели куда лучше.
– Ах вот, значит, как? – Джером явно не привык лезть за словом в карман. – Так вы, значит, из тех дамочек, которые предпочитают конюхов, но не пропускают и герцогов.
«Да что это такое! – подумала Рейчел, уже совершенно запутавшись во всем. – Долго он намерен надо мной издеваться?» – но вслух негодующе произнесла:
– Я просто не понимаю, о чем вы говорите!
– Ну-ну... всякое притворство должно иметь границы, моя прелесть. Зачем же вы пришли ко мне в спальню?
– Ну уж, конечно, не для того, что вы тут затеяли! – возмутилась она. – Да как вам только такое в голову пришло?!
– Нет, вы ее только послушайте, а что же еще, к дьяволу, я должен думать? Насколько мне известно, на свете есть только одна причина, по которой леди желает остаться наедине с мужчиной в тишине его спальни.
– Ах, да, конечно... спальни... то есть... – Рейчел посмотрела на него, что-то соображая про себя. Она вдруг отчетливо вспомнила лицо секретаря. Какую мину он скорчил, пропуская ее к герцогу! Рейчел стояла ни жива, ни мертва. – Боже мой, это что же получается?.. Я...
В эту минуту никто не заподозрил бы Рейчел во лжи. Даже самая искусная актриса не смогла бы изобразить столь искренний испуг и смущение. Ее лицо сделалось таким же алым, как парчовый полог на его кровати.
Черт побери, да ведь она невинна, как младенец! Кто бы мог подумать! И это после, того, как она откровенно пожирала его глазами на берегу реки! После того, как дерзко ворвалась в его спальню!
Он подозревал все, что угодно, но такое?!
А их поцелуи! Она ответила ему с такой страстью, что при воспоминании об этом у него снова закипела кровь, и он едва сдержался, чтобы не схватить ее в объятья.
Как-то все запуталось и выглядело довольно нелепо. Когда Рейчел постучала в дверь, Джером подумал, что это опять явилась София. Эта блудливая лисица уже дважды пыталась прорваться к нему, но Питер стоял насмерть. «Скала, а не человек», – мимоходом подумал Джером, впрочем, не без удовольствия. Ну вот, конечно, он решил, что София вернулась в третий раз, чтобы все-таки добиться своего, но, к своему удивлению, услышал голос Рейчел. Кровь мгновенно ударила ему в голову.
Он распорядился впустить ее. Вот с этого все и началось. Какая глупость! Какая самонадеянность! Да, он рассчитывал на ее бесстыдство. Да, он решил, что она распутна, как все эти красотки. Ну и почему же не удовлетворить истомившее его желание. Такая, в сущности, простенькая история. С кем не бывает? А что получилось?!
Разругав себя таким образом на все лады, он сухо произнес:
– Ну коль скоро вы все-таки пришли сюда, соблаговолите объяснить зачем.
Ее лицо все еще горело.
Сознавая, как нелепо это звучит, она растерянно замолчала и, вздохнув, добавила:
– Я хотела помочь вашему... то есть вам.
Она выглядела ужасно смущенной и невыносимо соблазнительной. До ее появления здесь Джером страдал от неутоленного вожделения. Плоть требовала своего, не соглашаясь с доводами разума. Но теперь его светлость понял, что все это были пустяки, ничего не значащие шуточки.
Вот теперь, когда Рейчел стояла перед ним, вот это был зов плоти! Вот это были страдания! «Господи, разве уж я грешнее других? За что такие муки?!» – подумал Джером, пытаясь продолжить странный разговор:
– Почему же вы решили, что мне нужна помощь? Ее голос зазвенел от негодования:
– Я боялась, что Фанни добьется своего. Уж она расписала бы в красках, что было и чего не было. Я хотела рассказать правду, вряд ли бы мне это удалось там, в зале.
Она немного помолчала, закусив губу.
– А вы оказались герцогом! – Казалось, ей хотелось добавить: «Такая жалость!»
Рейчел посмотрела на него.
– Все вышло так глупо. Вы, наверное, теперь считаете меня круглой дурой!
Он считал ее самым восхитительным созданием на свете. Как все было бы просто, если бы он всю жизнь мог любоваться этими огромными фиалковыми глазами и стыдливым румянцем на щеках. Но горький личный опыт укрепил в нем глубокое недоверие к красивым женщинам, поэтому и теперь он сомневался и все выискивал поводы для того, чтобы укрепить свои подозрения. Как ни странно, так ему было легче.
– Удивительно, что вас так взволновала судьба простого слуги... тем более не вашего.
– Да разве можно не помочь такому человеку!
Глаза Рейчел сияли восторгом – она явно перебирала в памяти все подробности случайной встречи у реки.
Джером почувствовал себя окончательно обезоруженным. Лучше провалиться в преисподнюю, чем видеть этот восхищенный взгляд.
Боже, как же страстно он ее желал! Если эта святая невинность опустит свои огромные глазищи на его панталоны, ее удивлению не будет предела. Герцог незаметно скосил глаза на свои топорщившиеся штаны. Как он, черт побери, надеется сохранить свой чопорный вид во время обеда, если одно только присутствие этой красотки приводит его в состояние неописуемого возбуждения, видимого невооруженным глазом?
Да ладно. В конце концов это еще только предстоит. Он что-нибудь придумает. А сейчас вот она, небесная красота в обличье земной женщины, перед ним! Ее длинные черные волосы, не испорченные никакой вычурной прической, свободными волнами окутывали ее плечи, еще более воспламеняя Джерома.. Душу раздирали противоречия. С одной стороны, он страстно желал обладать этой редкостной красавицей, с другой – не мог поверить, что душа леди Рейчел столь же прекрасна.
Да, но, имей она определенные намерения, вряд ли пришла бы его соблазнять в таком уродливом платье. Во-первых, его бесформенность скрывает все возбуждающие округлости ее прекрасного тела. А этот отвратительный горчичный цвет?! Он безжалостно портил прелесть лица, нежного и бархатистого, как лепестки белой розы.
Похоже, леди Рейчел уже достигла того возраста, когда девушки выезжают в Лондон, и, возможно, провела там два или три сезона. Впрочем, если бы это было так, он наверняка бы что-нибудь слышал о ней. Даже в таком пресыщенном городе, как Лондон, столь редкостная красавица не могла остаться незамеченной.
– Сколько вам лет, Рейчел?
– Двадцать.
– Вы когда-нибудь были в Лондоне?
– Нет, я ни разу еще не выезжала за пределы Йоркшира.
Так вот почему она до сих пор сохранила свою восхитительную наивность. Но это быстро пройдет, как только она окажется в столице. Там она превратится в такую же вероломную и блудливую бестию, как и все прочие красавицы.
Ей найдут богатого мужа, и жизнь его станет сущим адом. Остаток дней своих бедняга проведет в постоянных размышлениях, кто в настоящий момент является любовником его прелестной жены.
Сам Джером в молодости чудом избежал подобной участи. Отец предупреждал его, но он был так безумно влюблен в Клео, что никого не слушал. Да – молодость, любовь... слепота и разочарования. Плоды своей глупости и легкомыслия, которые все-таки пришлось пожинать, послужили ему хорошим уроком на всю жизнь. Правда, урок оказался горьким и был оплачен слишком дорогой ценой. Прошло уж несколько лет, а призрак этой истории витал над ним, лишая его счастья.
Нет, упрямо сказал себе Джером, именно потому, что он так жаждет обладать прекрасной леди Рейчел, самой подходящей для него женой будет Эмили Хекс-табл. Он никому пока не сообщал о своем намерении жениться на Эмили, но у него были определенные обязательства перед ней. Их отцы хотели этого союза. Джером знал, что Эмили и все друзья и знакомые обеих семей ожидали, что он вот-вот сделает предложение;
Эмили воплощала собой его идеал герцогини и хорошей жены. Эта кроткая женщина, посвятившая свою жизнь благотворительности, ничем не напоминала эгоистичную красотку Клео, способную думать только о себе. Кроме того, ему не придется беспокоиться о том, что скромная, набожная Эмили наставит ему рога или подарит наследника, отец которого будет неизвестен. Он не любил ее, но это было не важно.
В эту минуту взгляд его упал на Рейчел. Джером вспомнил о том, с какой восхитительной страстью она ответила на его поцелуй. Ее губы, ее кожа, ее волнующий запах – у Джерома защемило сердце.
Уингейт-Холл приготовил для него такое искушение, что не устоял бы и святой. Джером был потрясен тем, как быстро рухнули бастионы его хваленой стойкости. Ничто не спасло его от чар леди Рейчел. Ни ирония, ни клятвы, ни подозрительность, ни воспоминания о вероломной Клео. Здесь нельзя задерживаться ни на минуту. Ах, если бы он мог исчезнуть прямо сейчас!
Он всей душой надеялся, что Морган сдержит обещание и встретится с ним завтра утром. Значит, вечером Джером сможет уехать из поместья. Дай-то Бог!
Глава 5
София Уингейт со всех ног устремилась к Джерому, как только он показался в дверях гостиной. Она была весьма эффектной женщиной. Природа щедро одарила ее разнообразными прелестями: соблазнительной фигурой, лицом в форме сердечка, которое она довольно искусно расписывала, пудрила и румянила, всячески стараясь обратить на себя внимание. Ее огненно-рыжие волосы были уложены в замысловатую прическу, высоко взбитую в соответствии с модой, щеку украшала черная мушка.
София игриво улыбнулась герцогу. Она славилась тем, что питала неуемную страсть к аристократам и умело завлекала их в постель. Чем выше был титул, тем более страстно она домогалась мужчины, который его носил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43