Феликс закричал:
– Я убью эту скотину.
Макси поджал хвост и, жалобно скуля, выбежал из комнаты.
Рейчел вскочила со скамьи, не зная, что ей делать: сорвать со шляпы Феликса вычурный плюмаж и удушить его сиятельство этим нехитрым приспособлением или бежать за Макси и убедиться, что с ним все в порядке.
Она выбрала последнее, но Феликс Проворно схватил ее за руку.
– За что вы ударили несчастное животное? – Рейчел попыталась вырваться.
– Несчастное животное! – передразнил он. – Эта мерзкая бестия напала на меня.
– Вы сами мерзкая бестия!
Рейчел наконец выдернула руку из его цепких пальцев и голосом, дрожащим от ненависти и негодования, сказала:
– Я никогда не выйду за вас замуж! Никогда! Надеюсь, я выразилась достаточно ясно.
Она выбежала в холл. Макси нигде не было. Рейчел прислушалась. Откуда-то доносилось слабое поскуливание и низкий успокаивающий мужской голос. А, вот здесь – небольшая комнатка напротив музыкального салона. Она бросилась туда и застыла на пороге. Герцог Уэстли держал Макси на руках и нежно перебирал пальцами серебристую шерстку.
– Что случилось с этим милым существом? – спросил он негромко. – Ему явно не по себе. Вертится, скулит. Что с ним такое?
Терьер снова тихонько заскулил, а Джером продолжал его успокаивать, осторожно поглаживая.
– Лорд Феликс пнул его изо всей силы, такого кроху!
Герцог возмутился:
– Вот негодяй! Что, просто так, ни с того ни с сего?
Он присел и, держа собаку на коленях, начал внимательно ее осматривать.
– Макси пытался защитить меня от его назойливого внимания.
Герцог дотронулся до какого-то места, и Макси взвизгнул.
– Вот бедняга, – сказал герцог, продолжая ощупывать собаку. – Но, кажется, ничего страшного.
Рейчел смотрела на изящные руки Уэстли. Как он заботлив и внимателен. Боже, она была так глупа, считая, вслед за многими, герцога и высокомерным, заносчивым. Что только не выдумают злые языки, оговаривая того, кто не похож на других. Многие ли из этих лордов понимали, что состояние приносит не только привилегии, но и обязанности. Он не был слаб и испорчен, как Феликс, или беспечен, как ее брат Стивен. Конечно, если достоинство называть высокомерием, а разумную твердость надменностью, тогда... Нет, она решительно отказывалась видеть какие-либо недостатки герцога Уэстли.
Джером поднялся, передавая Макси хозяйке.
– Похоже, он отделался всего-навсего ушибом ребра.
– Слава Богу, – сказала она, беря своего любимца на руки.
– Насколько я понял, лорд Феликс только что сделал вам очень лестное предложение?
– Лестное? Скорее, наглое! – Щеки Рейчел покраснели от гнева. – Вы знаете, что он сказал?
Темно-синие глаза герцога заискрились, скрывая улыбку:
– Ну, в общих чертах... Полагаю, он просил вас оказать ему честь и стать его женой.
– Ничего он не просил! «Я делаю вам честь и предлагаю стать моей женой», – вот что он заявил.
Герцог рассмеялся. «Конечно, он сказал, что думал. А ведь так долго репетировал!..»
– Ничего смешного в этом нет! – возмутилась она. – Он уже знает, где мы будем венчаться. Он, наверное, и платье мне придумал, а то, может быть, уже и заказал. Шут!
– Подумайте хорошенько, – сказал герцог, стараясь сохранять серьезность, хотя его губы дрожали, – а вдруг вы разобьете его сердце своим отказом.
– Помилуйте, вы думаете, оно у него есть? Или, может быть, вы считаете, что лорд Феликс сгорает от любви? Что вы?! Он всего лишь собирает достойную его дома коллекцию. Вот и женится, для завершения. Закончит таким образом оформление дома, начнет собирать еще что-нибудь.
Джером весело посмотрел на нее:
– Так вы не верите, что он испытывает к вам великую страсть?
– Его единственная и самая большая страсть – собирать вещи, – строго сказала Рейчел. – Я для него всего-навсего еще одна удачная покупка вроде дорогой акварели, известной скульптуры или старинной фарфоровой вазы.
Рейчел взглянула на герцога и замолчала. Восхищение в его глазах невозможно было спутать ни с чем. В них было что-то еще, что-то глубокое и теплое, отчего у нее закружилась голова.
Он наклонился к ней, как будто им владела неведомая сила, которой он не мог сопротивляться. Ее сердце бешено колотилось. Она страстно хотела этого поцелуя.
В этот момент Рейчел поняла, что влюбилась. Как-то, она спрашивала мать, как та узнала, что именно отец – единственный, посланный ей Богом для счастья. Мама подумала и сказала, что когда это действительно происходит, то ошибиться невозможно. Рейчел тогда ей не поверила. Но теперь она видела все своими глазами, и ошибки быть не могло.
Герцог Уэстли Джером – это Бог услышал ее молитвы!
Когда его губы почти коснулись ее рта, он вдруг замер, как будто натолкнулся на невидимую стену, его блестящие голубые глаза холодно сверкнули. Он торопливо отступил назад и выбежал из комнаты.
Рейчел смотрела ему вслед. Глупец! Разве он не понимает, что они созданы друг для друга?
Конечно же, не понимает! Ведь мама предупреждала ее: мужчины ведут себя, как глупые дети. И если им не помочь, вполне способны пройти мимо собственного счастья. Выбор должна делать женщина. Мама призналась, что отец не сразу смог распознать в ней свою избранницу.
Но, увы, никаких советов на этот счет мать не оставила. И что ей теперь делать?!
Она вспомнила, что говорила ей Элеонора: «Тебе попался самый загадочный и неуловимый мужчина. Любая лондонская красотка подтвердит тебе мои слова». Вот тут и разберись.
Рейчел должна женить герцога на себе, это совершенно ясно. Конечно, он был для нее единственной возможностью избежать брака с Феликсом. Но, кроме того, она не позволит своему избраннику пройти мимо себя. Решение было принято, осталось продумать, как его выполнить.
Глава 11
Сон не приходил. Мысли Джерома путались, но неизменно возвращались к паре фиалковых глаз. Вздохнув, он решил, что его спасет какое-нибудь подходящее сочинение, лучше всего философское. Джером осторожно спустился вниз по неосвещенной лестнице спящего дома, надеясь отыскать в библиотеке какое-нибудь занимательное чтиво.
Он шел по извилистому коридору и предавался воспоминаниям. Как метко выразилась Рейчел о чувствах этого лорда Феликса – замечательная все-таки девушка! Нет, действительно редкостное сочетание красоты и ума, да еще в таком невинном возрасте. Эти фиалковые глаза видели очень много.
Он представил себе, как мило она выглядела, когда возмущенно пересказывала ему все нелепости, допущенные Феликсом, и невольно улыбнулся. Она к тому же так непосредственна.
Разде он мог сопротивляться желанию поцеловать эти влекущие губы? Но, к счастью, когда он наклонился и всей грудью вдохнул сладкий аромат лаванды и роз, то вдруг понял, что только Клео когда-то имела над ним такую власть.
Клео! Вот тут он вздрогнул и застыл на мгновение. О! Вероломная ведьма, искалечившая его жизнь. Она до сих пор жила где-то в самом дальнем уголке его души. И образ ее возникал в его памяти всякий раз. Как на горизонте появлялась красивая женщина.
Нет! С красавицами покончено раз и навсегда. Конечно, Джерома влекло к леди Рейчел, но меньше всего на свете он хотел бы сделать ее своей женой. Он чуть не ослеп от блеска ее красоты, но, слава Богу, не совсем еще выжил из ума.
Вне всякого сомнения, она согласится стать его любовницей, но даже герцог не может себе позволить открыто взять в содержанки незамужнюю дочь графа, не рискуя навлечь на свою голову гнев общества. Но если она выйдет за кого-нибудь замуж, ни у кого не возникнет поводов для возмущения, и для него общение с ней сделается вдвойне приятным.
Ему остается надеяться, что в ближайшее время она выйдет замуж за лорда Феликса. Но почему-то эта мысль вызывала в нем отвращение.
Джером неплохо знал характер Феликса и не без оснований опасался, что резкая отповедь Рейчел лишь подольет масла в огонь и придаст ему решительности. Избалованный маркиз никогда в своей жизни ни в чем не знал отказа. Если такое и случалось, он просто поднимал цену до тех пор, пока не получал желаемого.
Джером вышел в холл, слабо освещенный огоньками мерцающих свечей.
Проходя по очередному коридору и сетуя на нелепость постройки, он услышал жалующийся гнусавый голос лорда Феликса, доносящийся из приоткрытой. двери:
– Она мне отказала. Мне!
Неожиданно тон переменился и стал угрожающим:
– Вы обещали мне ее и до тех пор, пока она не станет моей женой, не получите ни цента!
Джером остановился как вкопанный, пораженный услышанным. Он весь превратился в слух и, стараясь, чтобы его не заметили, подкрался поближе к двери.
Феликс канючил, как капризный ребенок перед взбалмошной матерью.
Джером был потрясен, что мужчина, даже такой никчемный, как этот сын маркиза, может вести себя подобным образом.
– Я решил, что она должна принадлежать только мне. Лорду Феликсу Оверенду не подобает жениться на какой-нибудь второсортной красотке.
– Кто же с этим спорит! – ответил льстивый женский голос, по которому Джером без труда узнал Софию Уингейт. – Если вы так хотите, то, разумеется, она будет вашей.
– Она сказала, что ничто и никто на этой земле не заставит ее выйти за меня замуж;
– Я заставлю! – сказала София с такой холодной решимостью, что Джерома пробрала дрожь. – Давайте ближе к делу, – продолжала София. – Сегодня вы наделали множество глупостей. Теперь мне будет нелегко уговорить Рейчел. Кроме того, она страшно рассержена, что вы ударили ее собаку.
– Отвратительное животное, – пожаловался Феликс. – Ненавижу собак. Скажу вам откровенно, после нашей свадьбы этой собаки в моем доме не будет. Как, впрочем, и никакой другой.
– Это не важно. Только не вздумайте затевать такие разговоры до свадьбы! – предупредила София. – Вы и так доставили мне массу неприятностей, на которые я не рассчитывала, когда мы заключали с вами соглашение. Вы сами виноваты, я требую за все это компенсации.
– Сколько?
– Вдвое больше оговоренной суммы. Полностью она будет выплачена в день вашей свадьбы. Вы согласны на такие условия, милорд?
Феликс, имевший обыкновение платить неслыханные цены за все, что хотел получить, без колебаний ответил:
– Согласен.
«Так, – усмехнулся про себя Джером, – значит, цены все-таки повышаются. Как я и предполагал. Альфред Уингейт должен узнать о том, что его жена продала его племянницу Феликсу». Но, подумав, Джером решил не тратить попусту силы. За несколько недель пребывания в Уингейт-Холле Джером вполне убедился, что Альфред больше не принадлежит к сильной половине человечества. Жена вертит им как хочет, не ощущая никакого сопротивления.
Джером вернулся к себе в спальню. Все в нем клокотало от негодования. Покусывая губу, он некоторое время ходил в раздумье из угла в угол, затем, приняв какое-то решение, подошел к бюро, достал лист бумаги и принялся писать.
На следующее утро Джером передал Ферри конверт, запечатанный гербовой печатью.
– Отнеси это в деревню и отправь сегодня же. Адресатом значился Джордж Уингейт, капитан Британской колониальной армии. Ниже стояло – Америка, Нью-Йорк. Ферри вопросительно посмотрел на Джерома.
– Вся почта приходит и уходит через Софию Уингейт, – пояснил Джером, – и у меня нет ни малейшего желания объяснять ей, зачем я пишу ее племяннику.
Джорджу это послание придется явно не по душе. Джером, не стесняясь в выражениях, обрисовал, как София обращается с Рейчел и в каком состоянии поместье. Кроме того, герцог сурово упрекал Джорджа за медлительность и безответственность, требуя, чтобы тот немедленно вступил во владение Уингейт-Холлом прежде, чем София успеет довести хозяйство до полного разорения и окончательно погубит Рейчел.
Ферри отправился выполнять поручение, а Джером, вполне довольный собой, повернул обратно к дому. Такое письмо способно заставить даже беспечного Уингейта броситься в Англию сломя голову.
И все-таки пройдет не меньше трех месяцев, прежде чем его послание достигнет Америки. И приблизительно столько же потребуется Джорджу, чтобы приплыть в Англию. Джером надеялся, что Рейчел сможет как-нибудь отсрочить свадьбу с Феликсом до возвращения брата. А если нет? Все-таки, по самым скромным подсчетам, – полгода. Его мутило при мысли о том, что Рейчел будет женой этого отвратительного болтуна.
После полудня Джером стоял у окна своей спальни и смотрел на небо, которое с каждой минутой становилось темнее и темнее. Надвигалась гроза. Он взглянул вниз на лабиринт, который был хорошо виден из его комнат. Яркое желтое пятно на фоне зелени привлекло его внимание.
Леди Рейчел что-то делала, сидя на корточках рядом с высокой, свитой из толстых прутьев изгородью. Черт возьми, чем она там занимается?
Решив немедленно это выяснить, он сбежал вниз по лестнице и заторопился к лабиринту. Она все еще сидела на корточках возле изгороди. Джером подошел поближе.
– Что вы делаете?
Рейчел вздрогнула призвуке его голоса и посмотрела на него. Ее глаза сделались круглыми от испуга, а нежный ротик чуть приоткрылся. Она выглядела так соблазнительно, что ему тут же захотелось ее расцеловать. Он уже привык бороться с подобными желаниями в присутствии Рейчел, но с каждым разом победа давалась ему все труднее.
– Вы меня напугали, – посетовала она. – Я боюсь Софии. Не хочу, чтоб она о них знала.
Он взглянул через ее плечо и увидел маленьких пушистых котят, с которыми она играла.
– Я спрятала их здесь, чтобы София их не утопила. Она считает, что кошки и собаки причиняют много хлопот и от них одна только грязь.
Рейчел ласково погладила пушистый комочек.
– Они совсем одни, их мама куда-то пропала. Джером заметил под изгородью блюдечко с молоком.
– Вы их кормите?
– Да, – призналась она.
Улыбаясь, Джером опустился на колени рядом с ней и подхватил маленького пушистого котенка. Он положил его на ладонь и погладил. Котенок довольно замурлыкал и свернулся клубочком.
Джером посмотрел на Рейчел. От густых, черных ресниц ее глаза казались глубже и темнее. Она с восторгом наблюдала, как Джером забавляется с котенком. Нежная улыбка играла на ее губах, на щеках показались две ямочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43