- Какой ужас! - воскликнул Бенкс.
- Да, сэр. - Айлеви перебрал бумаги, лежащие перед ним, и взглянул на голубой листок. - Согласно милицейскому протоколу автомобиль мистера Фишера, который они обозначили как "трансамериканец" спортивный автомобиль, был обнаружен сегодня утром на рассвете сельскими жителями в восемнадцати километрах западнее Можайска в овраге неподалеку от автострады Минск Москва. Очевидно, машина направлялась в Москву и ночью, съехав с дороги, врезалась в дерево. Судя по повреждениям, можно утверждать, что машина неслась на огромной скорости и не справилась с поворотом. Мистер Фишер не надел ремня безопасности и получил сильные повреждения грудной клетки и головы. Он умер от полученных ран, прежде чем его обнаружили жители деревни.
- Это должно свидетельствовать о том, что мистер Фишер вообще не добрался до Москвы.
- И до Бородина, если верить моей карте, - добавил Холлис. - Ведь авария произошла за несколько километров до поворота на Бородино.
Бенкс взглянул на Айлеви.
- Вне всякого сомнения, тут существуют какие-то несоответствия. А может быть, мистер Фишер вообще не был в Москве? Что же, он позвонил с дороги и устроил нам этот идиотский розыгрыш?
- Звонок Фишера был произведен без оператора, а это означает, что звонили из Москвы. Вдобавок у нас есть проверка голоса и свидетели. Что вам еще нужно, Чарлз? Видеозапись?
- Я должен быть абсолютно уверен во всем, - сказал Бенкс, посмотрел на часы и встал. - Учитывая всю сложность ситуации, вы оба проделали высококлассную детективную работу. Я горжусь вами. Полагаю, что посол срочно свяжется по этим фактам с советскими властями и заявит им, что мы подозреваем убийство и потребуем полного расследования. Всего хорошего, джентльмены. - Бенкс направился к двери.
Айлеви повернулся к Холлису:
- Вы что, чувствуете себя отчасти ответственным за смерть Фишера?
- Полагаю, да. А разве вы не чувствуете это?
- Может быть. Послушайте, Сэм, вы не политик или дипломат, но вам придется следовать их точке зрения. Кое-кто старается ускорить разрядку, а это сейчас - задача номер один. Даже если я обнаружу двух кагэбэшников, закладывающих бомбу в наш фундамент, то посол прикажет мне забыть об этом.
- А что будет, если вы обнаружите кагэбэшника в постели с женой посла?
- То же самое, - улыбнулся Айлеви. - Сам посол не может вмешаться. Разрядка. Думайте о мире. - Он поднял два пальца вверх. - О мире.
- О'кей, забудем, что Фишер был убит, а вот почему его убили?
- Вам известно. Он что-то видел, что-то слышал.
- Нечто важное, Сэз.
- Очевидно.
- Мы должны выяснить, что же именно. Для этого мы и поставлены здесь.
- Да. Это правда. Посмотрим, что пришло нам из Вашингтона. - Айлеви направился к двери. - Если у вас нет больше ничего важного, то пойдемте. Сегодня утром из Парижа в закусочный бар пришли круассаны. Если приложить круассан к уху, то можно услышать щебет парижского уличного кафе.
- Я собираюсь поехать за трупом.
- Не надо. За трупом отправится кто-нибудь из консульского отдела. Это их работа.
- По-моему, вы не расслышали. Поеду я. Мне понадобятся два пропуска из МИДа.
- Два?
- Я отправлюсь в компании.
- С кем?
- С Лизой Родз.
- Вот как? А откуда вы знаете, что она хочет поехать? - раздраженно спросил Сэз.
- Здесь любому хотелось бы выбраться из Москвы. Даже забирать труп это удовольствие.
- Вы же понимаете, что МИД сообщит КГБ о том, что пропуск выдали на ваше имя.
- Разумеется, я понимаю это, - ответил Холлис.
- Комитету вы нравитесь еще меньше, чем я. Они могут не справиться с искушением доставить вас в можайский морг на их условиях.
- Я об этом сам позабочусь.
- О вас я как раз не беспокоюсь. Вы - заноза в заднице. Я волнуюсь о Лизе Родз. И имейте в виду, мне не удастся вас прикрывать в Можайске.
- Вы не смогли прикрыть меня в пятидесяти ярдах от посольства. Итак, до полудня в мой офис должны доставить два пропуска.
Айлеви открыл дверь, чтобы уйти, но Холлис закрыл ее и спросил:
- Вы выяснили, числился ли майор Додсон в списках пропавших без вести во Вьетнаме?
- Это выясняется.
- А как насчет нашего приятеля из номера 745? Я имею в виду Шиллера. В стране находится американец с такой фамилией?
- Я проверяю, Сэм. Буду постоянно держать вас в курсе.
- Знаю, что будете, Сэз. Сплошное удовольствие работать с ЦРУ.
Айлеви похлопал полковника по плечу.
- Постарайтесь, чтобы вас не прихлопнули на автостраде Минск - Москва. Мне хочется увидеть, чем закончится это дело.
Глава 8
Сэм Холлис натянул синие джинсы и кожаные сапоги. Сунул в левый сапог нож, а над правым ремнем прикрепил на лодыжке небольшую кобуру. Он проверил автоматический "Токарев" 7.62 советского производства. В сущности, тот был сделан по системе "кольта-браунинга", немного видоизмененной русским оружейным конструктором Токаревым, который, поставив на него свою фамилию, просто позабыл заплатить Кольту и Браунингу гонорар за патент. Холлис находил этот пистолет надежнее американского оригинала, кроме того, если придется пристрелить кого-нибудь, то лучше оставить в трупе пулю советского образца.
Холлис навинтил надуло глушитель и сунул пистолет в кобуру, прикрыв ее штаниной джинсов. Он надел черный свитер с высоким воротом, поверх кожаную куртку, в которой лежало четыре обоймы по восемь пуль в каждой.
Полковник вышел из своей комнаты и зашагал через широкий двор. Влажная трава хлюпала под сапогами, но небо было ясным, и сквозь облака слабо светило солнышко.
Трое мальчишек лет по тринадцать гоняли мяч во дворе. Холлис узнал в них Ларри Эшмана, сына коммандера Пола Эшмана, военно-морского атташе, Тома Карузо, сына генерального консула, сына торгового атташе Джейн Лоури. Обычное субботнее утро. Как всегда. Младший Эшман крикнул:
- Полковник Холлис? Вы готовы?
- Конечно! - Холлис побежал к боковой линии, а тем временем Карузо и Лоури заняли линию защиты. Эшман сделал сильную низкую передачу через поле. Двое мальчишек подбежали ближе. Шипы на их бутсах шлепали по мокрому дерну. Холлис подбежал к падающему мячу, поддел его кончиком сапога и принял на грудь, но поскользнулся и едва не упал, однако успел развернуть плечо вперед, и мяч надежно укрылся на его груди между правой рукой и изогнутым плечом. Он услышал громкий вопль Эшмана:
- Вот здорово! Молодец, полковник!
- Все нормально, полковник, держите, - сказал Карузо и протянул Холлису его пистолет. Сэм сунул его обратно в кобуру на лодыжке, покрепче затянув ремешок.
- Вы довольно быстро бегаете, полковник, - заметил Лоури. - Даже с этой железякой на ноге.
Карузо сдерживал ухмылку, а Холлис сказал:
- Когда я играл в финале в академии, я проходил три линии защиты.
Мальчишки рассмеялись. Холлис посмотрел на них. Им, наверное, очень одиноко здесь, подумал он. Ни танцев, какие бывают в средней школе, ни вечеринок по субботам, ни пляжа, ни лыжных поездок, ни друзей, ни девчонок. И ни Америки.
- Изучайте эту страну, ребята, пока вы здесь. И Москву тоже. Встречайтесь с русскими.
Они кивнули.
- И не показывайтесь в этих шиповках на глаза Ване. - Он имел в виду русского садовника, буквально помешавшегося на этом газоне. Он даже звонил Скоттам в Колумбус, штат Огайо, чтобы посоветоваться, как за ним ухаживать.
Холлис направился к жилому блоку - трехэтажному кирпичному дому. Первый этаж, который в Штатах служил бы гаражом, использовался под прачечную и кладовую. Из холла лестница вела в гостиную, столовую и кухню. На третьем этаже располагались одна или две спальни, а иногда и рабочий кабинет, это зависело от ранга сотрудника. Холлис отыскал квартиру Лизы и нажал на звонок. Он услышал ее шаги на лестнице, затем дверь отворилась.
- Привет! - улыбнулась она. - Я было подумала, что вы идете ко мне, а потом увидела футбол. А что вы выронили, когда играли?
- Бумажник.
- О! - Она отошла в сторону и покружилась перед ним. - Ну, как я выгляжу - достаточно скромно?
Она была в невысоких сапожках, в широких вельветовых черных брюках и темно-синем жакете. Из-под воротника жакета виднелся такой же черный свитер, как и у Холлиса.
- Очень мило, - ответил он.
- Вы объясните мне, зачем вам понадобилось, чтобы я надела все темного цвета?
- Я поклонник темных цветов. Пошли.
- Ну, серьезно, Сэм... - проговорила она. - Я могу вас так называть?
- Конечно.
- Почему все-таки темное?
- Расскажу позже.
Они вышли на улицу не через главные ворота, а через калитку у казарм морских пехотинцев. Холлис подошел к милицейскому посту и по-русски сказал:
- Передайте тем двоим, что стояли ночью у главных ворот, что полковник Холлис просит прощения за некорректное поведение.
Один из милиционеров ответил:
- Мы обязательно передадим это, полковник.
- Всего хорошего.
Холлис с Лизой направились по Девятинскому переулку.
- О чем это вы их просили, Сэм? - спросила она.
- У меня возникли небольшие неприятности, когда они спросили у меня паспорт.
- Правильно, что вы извинились, - заметила Лиза.
- Это правильно с военной точки зрения, - сказал он и прибавил: - К тому же мне не хочется, чтобы эти ублюдки решили, что сумели достать меня.
- Где мы будем завтракать? - поинтересовалась Лиза.
- В "Праге".
- Тогда мы можем прогуляться по Арбату. Мне нужна передышка.
Они повернули и пошли пешком по широкому бульвару.
- Солнце светит... хоть какое-то разнообразие.
- Вижу.
- Вы часто бывали в "Праге"?
- Нет.
- За последнее время вы прочли какие-нибудь хорошие книги?
- Не могу вспомнить ни одной.
- Кто-то рассказывал мне, что вас сбили над Северным Вьетнамом.
- Это правда.
- Но вы не были военнопленным.
- Нет, меня спасли в море.
- Дело этого майора Додсона имеет для вас особое значение.
- Возможно.
- Вы не любите сложноподчиненных предложений, не так ли?
- Это зависит от темы разговора.
- Извините.
Они свернули на Арбат у Министерства иностранных дел, еще одного сталинского небоскреба.
- Вы когда-нибудь там бывали? - спросила Лиза.
- Несколько раз.
- Ну и на что это похоже?
- Вы когда-нибудь были в здании госдепартамента?
- Да.
- Ну вот, на него и похож советский МИД, если не считать того, что весь вздор и лицемерные разговоры произносятся на русском языке. Атак почти никакой разницы.
Они пошли по Арбату.
- Вам здесь нравится? - спросил Холлис Лизу.
- Ничего. Немного получше, если вы понимаете, что я имею в виду. Я знаю каждый квартал, оставшийся от старой Москвы.
- Неужели?
- Я занимаюсь фотоочерком.
- Занятно. Это хобби?
- Более или менее. Я собираюсь опубликовать этот материал.
- Желаю удачи, - произнес он и вдруг спросил: - Вы русофилка?
Она смущенно улыбнулась.
- Что-то вроде этого. Да, мне нравится... этот народ... язык... старая Россия.
- Русские необъяснимы, не так ли? Я не могу постичь их, - заметил Холлис. - Они слишком много говорят о своих русских душах, но никогда не упоминают о своих сердцах.
- Может быть...
- К примеру, вместо того, чтобы сказать "разговор по сердцам", они говорят "разговор по душам".
- Может быть, это вопрос сугубо семантического свойства...
- Иногда я считаю их проблемы чисто генетическими.
- Вообще-то и во мне течет русская кровь.
- О, неужели? Значит, я попал впросак.
- Я вас прощаю. Мои дед и бабка по отцу носили фамилию Питятовы. Они владели крупным поместьем и огромным кирпичным домом неподалеку от Казани, на Волге. У меня есть старинная фотография их дома.
- И он сохранился?
- Не знаю. Когда моя бабушка, Эвелина Васильевна, в последний раз видела его в тот день, когда бежала из страны, дом оставался еще целым и невредимым. В поместье у дедушки было пятьсот крестьян. Я пыталась разыскать поместье, но не получила разрешения МИДа. - Она вздохнула и с горечью добавила: - Почему мне нельзя потратить уик-энд на поездку по стране?
- Вы рассказали им, что вы - аристократка и наследница пяти сотен крестьян?
- Ну, разумеется, нет, - рассмеялась Лиза. - Но могу поспорить, что там до сих пор вспоминают фамилию Питятовы.
- С любовью?
- Кто знает? В России все иначе, чем в Западной Европе, куда вы можете приехать и проследить всю свою родословную, Здесь же была полная неразбериха, перелом, были уничтожены целые семьи, две мировые войны, революция, гражданская война, сталинские чистки, мор, насильная коллективизация... Ну и что я буду делать, даже если найду этот дом или кого-нибудь из Питятовых?
- У вас же русская душа. Вы бы придумали что-нибудь, - сказал Холлис.
Лиза улыбнулась, однако промолчала и повела его к магазину, где позолоченными деревянными буквами было написано: "Антиквар".
- Это лучший из трех антикварных магазинов в Москве, - сказала она. - В других в основном торгуют всяким подержанным барахлом.
Они вошли внутрь. Их встретила шикарно одетая привлекательная молодая женщина, она сердечно поприветствовала Лизу.
- Анна, познакомьтесь, это мой друг Сэм, - сказала Лиза по-русски.
Женщина с минуту оценивающе разглядывала его, затем спросила:
- Вы ведь из посольства?
- В некотором роде.
- Значит, вы должны знать моего хорошего знакомого Сэза Айлеви.
- Слышал о нем.
- Если увидитесь с ним, передайте привет.
- Обязательно передам, если увижусь.
- Пожалуйста, смотрите... - она обвела рукой вокруг.
Холлис наблюдал, как Лиза неспешно все осматривает: изделия из серебра, слоновой кости, полудрагоценных уральских самоцветов, тройку с колокольчиками, фарфор, картины в позолоченных рамах - изделия исчезнувшего мира. Холлис подумал, а может, Лиза искала тут Питятовых?
- Вам нравится? - окликнула его Лиза, показывая круглую лаковую шкатулку.
На крышке была изображена удивительно изящная русская доярка. Через ее плечо было перекинуто коромысло, с которого свисали два ведра с молоком. Ко дну шкатулки была прикреплена этикетка с указанием цены: четыреста рублей.
- По-моему, это подлинная палехская шкатулка, - сказала Лиза. Наверное, дореволюционная.
Довольно ограниченные знания Холлиса о палехских шкатулках не могли подсказать ему, как отличить старинную шкатулку от тех, которые изготовляли в Палехе в настоящее время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57