..
- Я тоже об этом думала. Однако все изменилось, Сэз.
- Знаю. Но, возможно, наши пути снова пересекутся в каком-нибудь еще Богом забытом месте. Все-таки странную жизнь мы избрали.
- У русских есть пословица: "Жизнь прожить - не поле перейти".
- Русские часто изрекают подобные бессмыслицы. Тебе нравится эта страна. А мне - нет.
- Ладно, давай оставим эту тему. Я хочу, чтобы ты постарался понять русских. Чисто по-человечески.
- Попытаюсь.
- На самом деле? - Она посмотрела на дверь и, не заметив там Холлиса, коснулась руки Айлеви. - Будь осторожен, Сэз. Я беспокоюсь за тебя.
- Неужели? Ты сама будь осторожна. Пока ты еще не дома. Небольшой совет, леди Лиза. Его возраст неважен, как и его теперешнее положение женатого человека. Важно другое. Если он опять вернется в свой мужской мир летчиков-истребителей, тогда тебе с ним будет очень непросто.
- Я не задумывалась об этом.
Они немного помолчали.
- Напиши мне, Сэз.
- Конечно.
Она поцеловала его в щеку.
- Прощай, Сэз. Спасибо тебе за все... - Лиза вытерла повлажневшие глаза. - Мы еще встретимся.
- Знаю, обязательно встретимся.
Вдруг Айлеви прижал ее к себе и прошептал, прижав губы прямо к уху:
- Послушай меня! Ты не должна лететь этим рейсом... ты можешь остаться в России до полуночи. Сегодня на Франкфурт еще два рейса. Скажи Сэму, что неважно себя чувствуешь, и...
- Почему?
- Я... я подумал, мы могли бы... провести немного времени вместе... ну, попрощаться как следует...
Она взглянула на него:
- Это еще что за предложение?
- Да нет, ты неправильно поняла меня, я просто... пытаюсь тебе внушить, что Холлис - это мишень. И мне не нравится, что ты будешь рядом с ним...
- Мне это известно. Он мне об этом говорил, кстати, я и сама догадалась. Но я не нежный цветочек, Сэз. Я охотно делила любую опасность с тобой и буду также предана Сэму.
Айлеви посмотрел на нее и печально улыбнулся.
- Вот почему я люблю тебя, Лиза. Пойду попрощаюсь с Сэмом. Вы оба здесь здорово поработали.
Он нежно поцеловал ее и быстро вышел из зала ожидания.
- Черт бы тебя побрал, Айлеви! Чертовы мужчины! - прошептала Лиза, вытирая платком глаза. Затем посмотрела на часы и вздохнула. - Все хорошо, Сэм...
* * *
Айлеви обнаружил Холлиса в узком коридоре, ведущем в главный зал терминала.
- Вы, кажется, хотели поговорить со мной, Сэм.
Тот кивнул, и они прошли в предыдущий зал.
- Полагаю, встреча прошла хорошо, иначе у вас было бы менее веселое настроение, - сказал Холлис.
- Все прошло прекрасно.
- Микрофильм у вас?
- Да.
- Вы просмотрели его?
- Мельком.
- О'кей. Вы считаете, микрофильм представляет собой ценный материал?
- Можно сказать, мы сорвали банк. Однако не знаю, как именно ФБР использует его.
- Ну, это их проблема, а не наша, Сэз.
- Да нет, это наша общая проблема. Мне бы хотелось посмотреть, что произойдет, если эти фотографии станут достоянием общественности... Разоблачен будет каждый русский агент, кем бы он ни был: швейцаром в Белом доме, работником министерства обороны или помощником конгрессмена. Однако, по моему мнению, правительство захочет, чтобы ФБР выловило их без шума.
- Но вам бы, конечно, хотелось, чтобы все это было обнародовано и переговоры на высшем уровне со скандалом провалились.
- Вся эта нечисть заслуживает одного: ее надо уничтожить и похоронить. Да и какая нам выгода от переговоров о мире и торговле, когда у Советов огромные экономические проблемы и полная социальная неразбериха? Как говорил наш с вами герой Наполеон Бонапарт: "Никогда не мешайте врагу в то время, когда он совершает ошибку".
- Вы - хитрющий сукин сын, - улыбнулся Холлис.
- Благодарю. А как вы думаете, Сэм, на кого работает Чарлз Бенкс?
- Наверное, на разведку госдепартамента.
- Совершенно верно.
- А разведка госдепартамента здесь, в Москве, большую часть своего времени тратит на то, чтобы шпионить за нами. Они очень боятся, что мы сведем к нулю все их дипломатические инициативы. Я уверен, что Бенкс очень пристально наблюдает за ситуацией и докладывает обо всем непосредственно президенту.
- Чего я совершенно не понимаю - это каким образом они собираются решить проблему "школы обаяния" так, чтобы все это дерьмо не выплыло наружу.
- Есть способы разобраться без лишнего шума, Сэм. Поскольку Додсон еще не объявился...
- А если он объявится?
- Сомневаюсь, что он, например, перелезет через стену, - сказал Айлеви. - И милиции, и КГБ дан приказ стрелять без предупреждения. Но если ему удастся каким-то чудом попасть на территорию посольства или добраться до какого-нибудь западного журналиста в Москве, тогда Бенкс, госсекретарь и президент споют всей моей компании веселую песенку.
- Я постоянно думаю о том, что если Додсон переберется через стену, его все равно не оставят на свободе в Америке. Сумасшедшая мысль, не правда ли?
- Да, однако вы близки к истине. По-моему, наш старый любезный Чарли Бенкс получил приказ убрать Додсона, чтобы тот замолчал навеки, - сказал Айлеви и прибавил: - Вы, наверное, решили, что я аморальный псих? Наше правительство готово списать со счетов эти три тысячи американских летчиков из-за какой-то абстрактной идеи, называемой ими разрядкой международной напряженности. Черт побери, я даже не могу выговорить это.
- Сэз, встретимся в Вашингтоне и побеседуем кое с кем из моих людей в Пентагоне. Я не собираюсь ввязываться в заговоры, но мы можем обсудить способы возвращения этих людей домой, не делая из них пешек в чьей-то большой игре.
- Хорошо. Встретимся в Вашингтоне.
- Кстати, - спросил Холлис, - что вы решили по поводу генерала Сурикова?
- Я беседовал с ним в подвале антикварного магазина около получаса. Он мне не понравился.
- Он и не должен вам нравиться. Вы не будете его "контролером". Он уезжает.
- Ну, это уже другой вопрос. Но не думаю, что Суриков собирается заниматься чем-либо на Западе.
- Многие люди, живущие на Западе, ничем не занимаются. И вас его дела не касаются. Только вытащите его туда.
- Думаю, Сэм, что он умрет, когда покинет матушку Россию. Знаю я такой тип людей.
- У него есть вера.
- Мне бы хотелось попридержать его здесь для работы. Он стал бы агентом самого высокого ранга, какие у нас когда-либо были в советских войсках. Я передам его Берту Миллзу и...
- Не надо мне вешать лапшу на уши, что он не выживет на Западе. Если в вас осталась хоть капелька человеческого сострадания, то вы бы заметили, сколько пришлось вытерпеть этому человеку. Если нам когда-нибудь удастся побороть эту систему, то только потому, что мы показали всем живущим здесь истинный источник света. Я раньше не понимал мотивов Сурикова, поскольку не задумывался о самом понятном и простом - человек хочет стать свободным, чего бы это ему ни стоило. Он вам передал обещанное, теперь вы выполните обещанное нами.
- Ладно... я только подумал...
- И увольняйтесь, Сэз. Вам это необходимо.
- Да, знаю. Кстати, я просмотрел микрофильм и обнаружил там фото мистера Келлума, родившегося в СССР в городе Курске, Анатолия Владимировича Кулагина.
Холлис кивнул.
- Вот мы и раздобыли первого. А что по поводу миссис Келлум?
- С ней еще много работы. Она может оказаться настоящей американкой и может не знать, кто на самом деле ее муж.
- И что вы собираетесь с ними делать?
- Несколько месяцев буду допрашивать их в подвале. Дик, как мы знаем, виновен, а Энн, насколько я понимаю, виновна потому, что связана с ним. Тем не менее мы не можем разбираться с ними в Америке в судебном порядке. Но я не могу держать их здесь взаперти вечно. Кроме того, они не годятся для "обмена", поскольку Советы никогда не затребуют их. Значит... - Айлеви почесал затылок. - Не знаю. А у вас есть какие-нибудь соображения? Что же мне делать с Диком и Энн, а, Сэм?
- Почему бы не прострелить им головы и не утопить трупы в Москве-реке?
- Превосходная мысль! И как только я об этом не подумал?
- Мне пора идти, - напомнил Холлис.
Айлеви коснулся его руки и сказал:
- Когда я был молодым университетским либералом, я возмущался тем, что американские пилоты сбрасывали бомбы на вьетнамцев. И вот я стал совершенно взрослым человеком, насмотрелся вволю на хладнокровные убийства во имя моей страны, но теперь любой летчик от меня с презрением воротит нос.
- Вы сделали свой выбор, Сэз.
- Этот микрофильм просто невероятный ход контрразведки. Боже мой, Сэм, это же самый великий улов в истории! И теперь, имея в кармане штанов этих русских американцев, мы сможем взяться за разрешение проблемы самой "школы обаяния".
- Поторговаться?
Айлеви кивнул.
- Три тысячи советских на три тысячи наших. Вот это перспектива. И мы должны вас благодарить за это. Вы сделали это, Сэм, и думаю, что вы вернете ваших людей домой.
- Но в Вашингтоне есть люди, которым бы очень не хотелось их возвращения.
- Мы над этим поработаем. Теперь вы сами стали достаточно влиятельным. Когда приедете в Вашингтон, вас примут как героя. Конечно, парадов не ждите. Все пройдет очень тихо. Но руководство ЦРУ и ваше начальство в Пентагоне представят вас к наградам. Настоящим наградам! Вас ждет беседа с президентом, и не удивляйтесь, если он лично приколет вам генеральские звезды. Я только что получил об этом телеграмму. Мне бы очень хотелось присутствовать там, если вы не возражаете.
- Превосходно.
- На этот раз вы превзошли меня, Сэм.
- Просто именно мне попался Суриков, Сэз. И вы знаете это не хуже меня.
- Не скромничайте. Ну... теперь несколько личных пожеланий... по поводу Лизы. Все, что я могу сказать - я очень рад, что это оказались вы, а не какой-нибудь хмырь из дипкорпуса.
Холлис промолчал.
- Желаю удачи и счастья вам обоим.
- Спасибо. - Холлис пожал Айлеви руку.
- Мы еще встретимся в лучшей обстановке, Сэм.
Холлис повернулся и пошел к Лизе.
У него сложилось впечатление, что все-таки Айлеви нравилось здесь, или, чтобы быть точным, ему было необходимо находиться здесь. Он нуждался в кагэбэшниках, и они нуждались в нем, иначе его давно бы вышвырнули из страны или просто убили. Вероятно, Сэз Айлеви стал живой легендой на Лубянке. Но теперь их противостоянию, похоже, подходил конец.
Вдруг Холлису пришло в голову, что в словах Айлеви о "школе обаяния" есть какая-то нестыковка. Если три тысячи русских вернутся на Восток, а три тысячи американцев - на Запад, то равновесие установится... В таком случае, какая в этом выгода Сэзу Айлеви? Ответ: никакой.
Глава 29
Объявили посадку в самолет. Сэм и Лиза попрощались с сопровождавшими их сотрудниками службы безопасности.
- Я пойду с вами, - сказал Берт Миллз.
- Нет необходимости, - заметил Холлис.
- У меня приказ.
Холлис, Миллз и Лиза миновали пограничника с автоматом и направились вслед за стюардом к автобусу. В автобусе они оказались единственными пассажирами.
- Свиньи, - пробормотала Лиза недовольно.
У трапа самолета стояли четверо пограничников с автоматами.
- Я тут покручусь немного, - сказал Миллз, когда они вышли из автобуса. - Но полагаю, вы без помех улетите домой. - Он пожал Холлису руку и добавил: - Всегда приятно работать с профи. - Затем пожал руку Лизе. Счастливо вам добраться домой.
Холлис и Лиза поднялись по трапу навстречу улыбающейся стюардессе.
- Привет, я - Джо. Буду обслуживать вас в бизнесклассе. Ну, как вы, друзья? - гнусавым голосом пролепетала она.
- Все превосходно, Джо. А как вы? - спросил Сэм.
- Прекрасно. - Джо заглянула в декларацию. - Вы наши дипломаты, покидающие страну, верно?
- Верно, - подтвердил Холлис. - Поэтому мы добирались на частном автобусе и в сопровождении телохранителя.
Лиза ткнула Холлиса под ребро. Джо улыбнулась и показала:
- Бизнескласс - наверх. Я помогу вам с багажом? И сколько времени вы здесь пробыли?
- Около двух лет, - ответила Лиза.
- Бог мой! Вы, наверно, счастливы вернуться домой!
- Да.
- Ну, а я очень рада, что смогу помочь вам улететь отсюда. Устраивайтесь поудобнее, поднимусь к вам сразу после прибытия автобуса с остальными пассажирами.
Холлис и Лиза поднялись по лесенке в салон бизнескласса и заняли свои места.
У Холлиса мелькнула мысль, что самолет - искусная ловушка, а Джо выпускница "школы обаяния". Он рассмеялся.
- Что тебя так рассмешило? - спросила Лиза.
Холлис взял ее руку и сказал:
- По-моему, эта страна уже достала меня.
Дверь кабины открылась, и из нее вышел мужчина в синей форме.
- Привет! Меня зовут Эд Джонсон. Я капитан. А вы полковник Холлис и мисс Родз?
- Совершенно верно.
Джонсон осмотрел пустой салон и оперся на подлокотник кресла.
- Из посольства в Бонне я получил сообщение, что наши ребята угодили в небольшую передрягу в Москве.
Холлис кивнул.
- Команде самолета просто посоветовали проследить за обстановкой. Мне неизвестны подробности, только то, что писали газеты.
- Они достаточно полно изложили суть дела.
- Вы полковник ВВС?
- Именно так.
- На чем летали?
- В основном на "F-4".
- Превосходно.
Джонсон и Холлис немного поболтали о самолетах, и пилот вернулся в кабину.
- По-моему, Сэм, ты все-таки хочешь летать, - вздохнула Лиза.
- Не думаю, что я приму подобное решение.
- Но если бы ты смог, то вернулся бы к полетам?
- Не знаю. Последний пилотируемый мною самолет разбился, когда меня в нем уже не было. И все же... иногда я чувствую в руках штурвал, чувствую, как работают двигатели, ощущаю вибрацию... - Он запнулся и вопросительно посмотрел на нее. - Понимаешь?
- Ты так об этом рассказываешь, Сэм!.. Мне кажется, я понимаю тебя. Она пристально посмотрела ему в глаза. - Знаешь, Сэм, я чувствую, что почти полюбила Москву, и посольство для меня стало домом. Я уже скучаю по своей квартирке и кабинету, мне очень не хватает друзей. Не хватает Москвы. Мне кажется, что я сейчас заплачу.
- Понимаю, - сказал Холлис. И он не лгал, потому что сам чувствовал какой-то необъяснимый прилив ностальгии. Ему самому было странно, что он тоскует по стране, где его чуть не убили. Что-то очень похожее он испытывал к Вьетнаму. Наверное, это бывает там, где человек очень много пережил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57