Ведь и для них ночь служит отдыхом, а день Ц чтобы в
идеть и действовать [IV, 76]. О людях говорят, что ради них созданы неразумные т
вари; (но) если кто скажет, что мы властвуем над животными, потому что мы охо
тимся на диких животных и питаемся ими, то мы скажем, Ц почему нельзя утв
ерждать (с большим правом), что мы родились ради них? Ведь они охотятся на н
ас и пожирают нас? Более того, нам требуются сети и оружие и помощь многих
людей и собак против (животных), на которых мы охотимся, а тем природа дала
каждому в отдельности немедленно (действующее) оружие, легко покоряющее
нас им [IV, 78]. Что касается вашего утверждения, что бог дал нам возможность ло
вить зверей и пользоваться ими, то мы скажем на это, что, по-видимому, до тог
о, как существовали города, техника и всякого рода общества, оружие и сети
, животные ловили и поедали людей и меньше всего люди ловили зверей [IV, 79]
Ср. Лукреций.
О природе вещей. V, 219 сл.
, так что в этом отношении бог скорее покорил людей зверям [IV, 80]. Если ка
жется, будто люди отличаются от неразумных тварей тем, что они построили
города, что у них государство, власти и руководители, то и это не относится
к делу: ведь и муравьи и пчелы (имеют все это). Пчелы имеют предводителя, у н
их есть свита, служба, войны, победы, взятие в плен побежденных, города и пр
игороды, смены работ, наказание ленивых и злых; во всяком случае они прого
няют и наказывают трутней [IV, 81]. У муравьев (чисто) человеческая (заботливос
ть) насчет пропитания и предусмотрительность (в заготовках) на зиму; они п
оддерживают друг друга при перенесении тяжестей, когда видят, что кто-ни
будь; из них устал; со складываемых плодов они снимают ростки, чтобы они не
набухли и оставались (годными) в пищу для них в течение всего года [IV, 83]; для у
мирающих муравьев оставшиеся в живых отводят особое место, и оно служит
для них общественным кладбищем; и, право же, при встрече они беседуют друг
с другом и потому не сбиваются с пути; таким образом, они обладают полното
й разума, общими понятиями о некоторых всеобщих (предметах), речью, (выража
ющей) события и отмечающей их [IV, 84]. Право же, если бы кто-нибудь смотрел на зе
млю с неба, в чем бы он усмотрел разницу между тем, что мы делаем, и (тем, что д
елают) муравьи и пчелы [IV, 85]? Если же люди имеют в виду колдовство, то и в этом о
тношении мудрее (их) змеи и орлы; в самом деле, они знают много противоядий
и защитных средств и даже свойства некоторых камней, (применяемых ими) дл
я (сохранения) здоровья детенышей; когда люди наталкиваются на (такие вещ
и), они считают, что сделали замечательное приобретение [IV, 86]. Если же челове
к считается выше прочих животных на том основании, что он усвоил предста
вление о божественном, то говорящие это пусть знают, что и на это многие др
угие животные будут претендовать, и весьма основательно; ведь что можно
назвать более божественным, чем знание и предсказание будущего? Люди поэ
тому стараются узнать его от других животных, больше всего от птиц, и те, к
оторые прислушиваются к их указаниям, являются прорицателями
Гадание на основани
и полета птиц (ауспиции) занимало значительное место в официальном римск
ом культе: без предварительных благоприятных ауспиций не предпринимал
ось ни одно значительное государственное начинание. Для гадания примен
ялись также куры. Видную роль играло и гадание по печени жертвенного жив
отного.
. Если же птицы и другие прорицающие животные, знающие от бога будущ
ее, учат нас своими знамениями, то тем самым очевидно, что они оказываются
ближе к общению с богом, мудрее и более угодны богу. Люди знающие говорят,
что у птиц бывают и беседы, конечно более священные, чем наши, (и утверждаю
т), будто они знают язык (птиц), и подтверждают это на деле: сказав заранее, б
удто птицы говорили, что отправятся туда-то и сделают то-то и то-то, они по
казывают, что те действительно туда отправились и сделали то, что было пр
едсказано Ф
илострат, автор жития Аполлония Тианского, рассказывает (V. Ар. IV, 3) об этом ре
лигиозном реформаторе, будто он однажды во время проповеди рассказал сл
ушателям, куда и зачем улетела сидевшая на площади стая воробьев; по пров
ерке оказалось, что Аполлоний указал правильно, так как он понимал язык п
тиц и знал, о чем они между собою говорят.
. Насчет слонов
О «благочестии» и «благонравии» слонов сообщают натурали
ст Плиний, Цицерон, Плутарх и другие.
(известно, что) нет никого более верного клятве и более преданного б
ожественному, конечно, потому именно, что они обладают познанием (божест
венного) [IV, 88]. Аисты благочестивее людей, так как это животное проявляет лю
бовь к ближним и приносит корм своим родителям. Арабское животное феникс
Феникс Ц ск
азочная птица в Египте, о которой в древности рассказывали всевозможные
чудеса.
по прошествии многих лет возвращается в Египет, уносит умершего от
ца, погребает его в шаре из смирны и кладет там, где святилище солнца [IV, 98].
Итак, не для человека создано все, так же как и не для льва, и не для орла, и не
для дельфина, а для того, чтобы космос, как творение бога, был целостным и с
овершенным во всех отношениях. Вот ради чего соразмерено все Ц не в отно
шении друг друга, разве лишь мимоходом, Ц а в отношении вселенной в целом
. Бог заботится (лишь) о вселенной, ее никогда не покидает провидение, она н
е становится хуже, и бог не возвращается с течением времени к самому себе
и не гневается ради людей, так же как и не ради обезьян или мышей; и он не гро
зит тем (существам), из коих каждое получило в удел свою долю [IV, 99].
Иудеи и христиане! Ни один бог и ни один сын божий не спускался и не стал бы
спускаться на землю. Если же вы говорите о каких-то ангелах, то чем вы их сч
итаете Ц богами или чем-то другим? По-видимому, чем-то другим, демонами [V, 2].

У иудеев достойно удивления, что, хотя они почитают небо и пребывающих на
нем ангелов, они оставляют без внимания самые замечательные и могуществ
енные его части Ц солнце, луну и прочие неподвижные звезды и планеты; (для
них) как будто приемлемо, что вселенная в целом Ц бог, а ее части не божест
венны или что хорошо почитать тех, кто, как полагают, открываются где-то в
о тьме (людям), ослепленным зловредным волшебством или бредящим туманным
и призраками, а тех, кто столь очевидным образом блестяще всем пророчест
вует, через которых распределяются дождь и ведро, облака и громы, Ц а вед
ь им они поклоняются, Ц и молнии, и плоды, и всякое творение, через которых
им открывает себя божество, этих вестников свыше, подлинных ангелов небе
сных, Ц они ни во что не ставят [V, 6].
Нелепо с их стороны думать, что когда бог, как повар, разведет огонь (в день
страшного суда), то все человечество изжарится, а они одни останутся, прит
ом не только живые, но и давно умершие вылезут из земли во плоти, Ц воисти
ну надежда червей! Какая, однако, человеческая душа стоскуется по разлож
ившемуся телу? Этот ваш догмат даже христиане не все разделяют, некоторы
е вскрывают гнусность, отвратительность и вместе с тем невозможность эт
ого Некотор
ые гностические секты отвергали воскресение тела во плоти; о маркосиана
х Ириней сообщает (Ер. 1, 21, 5), что, по их учению, тело умершего остается в этом м
ире, а «к невидимому» восходит только «внутренний человек». Тот же Ирине
й полемизирует с гностиками, доказывая, что воскреснут только те тела, ко
торые погребены в земле (V, 13). По Тертуллиану (Praescr. haer. XXIII), «то было заблуждение са
ддукеев, принятое отчасти Маркионом, Валентином, Апеллесом и другими, от
рицающими воскресение тела».
. В самом деле, какое тело, совершенно разложившись, способно вернут
ься в первоначальное состояние, притом к тому первому составу, из которо
го оно распалось? Не зная, что ответить на это, они прибегают к глупейшей у
ловке Ц для бога, мол, все возможно. Но бог не может совершить ничего безо
бразного и не желает ничего совершить против естества; и даже если бы ты п
отребовал в силу своей порочности чего-либо постыдного, то бог этого не с
умеет (сделать), и надо прямо думать, что (так) будет; ибо бог руководит не из
вращенными желаниями и не искаженной непристойностью, а правильным и сп
раведливым естеством. Душе он мог бы даровать жизнь вечную, «трупы же, Ц
говорит Гераклит, Ц презреннее навоза». Плоть, наполненную вещами, о кот
орых говорить неприлично, бог не захочет и не сумеет объявить вечной воп
реки разуму. Ведь он сам Ц разум всего сущего; он поэтому не может поступа
ть вопреки разуму и вопреки самому себе [V, 14].
Иудеи, став самостоятельным народом, положив себе законы сообразно с мес
тными условиями и сохраняя их в своей среде поныне, соблюдая богослужени
е, какое бы оно ни было, но во всяком случае унаследованное от отцов, посту
пают подобно прочим людям; ведь каждый следует отечественным законам, ка
к они некогда были установлены. Да так, пожалуй, и удобно, Ц не только пото
му, что разным (людям) пришли на ум разные мнения и что надо соблюдать то, чт
о установлено сообща, но и потому, что, по-видимому, отдельные части земли
с самого начала предоставлены разным управителям и распределены между
некоторыми властями и в таком порядке они и управляются. Поэтому у каждо
го (народа) всякое поведение правильно постольку, поскольку оно ему нрав
ится, нарушение же того, что в данном месте издавна установлено, Ц нечест
иво [V, 25]. Можно было бы привести и свидетельство Геродота, который так гово
рит: «Жители городов Марей и Аписа, в той части Египта, которая граничит с
Ливией, считали себя ливийцами, а не египтянами; недовольные способом по
читания богов, не желая воздерживаться (от употребления в пищу) коров, они
послали сказать Амону, что между ними и египтянами нет ничего общего; жив
ут-де они за пределами дельты, во всем отличаются от египтян и желают, что
бы им дозволено было вкушать всякую пищу. Но бог не разрешил этого, говоря
, что Египет Ц это вся земля, которую Нил орошает своими водами, а египтян
е Ц все те, которые живут ниже города Элефантины и пьют воду из реки Нила»
Геродот. II, 18. А
мон Ц главное божество египетского города Фив; греки отождествляли его
с Зевсом. В святилище Амона в одном из оазисов Ливийской пустыни находил
ась статуя этого бога, дававшая оракулы вопрошавшим его. Элефантина Ц д
ревний город в Египте на одном из нескольких островов того же наименован
ия Ц составляла южную границу Египта.
. Так рассказывает Геродот. А ведь Амон не хуже (и имеет такое же прав
о) рассылать (указания) о делах божественных, как и ангелы иудеев.
Итак, нет ничего дурного в том, что все почитают каждый свои законы. Конечн
о, мы находим у разных народов величайшие различия, и все же каждый из них
сам думает, что его воззрение наилучшее. Те из эфиопов, которые живут в Мер
оэ, почитают «только Зевса и Диониса»
Геродот. II, 29.
, арабы Ц Уранию и Диониса
Геродот. III, 8.
, только их, египтяне все почитают Осириса и Исиду, а (в частности) жит
ели Саиса Ц Афину, жители Навкратиды Ц с недавнего времени (бога, которо
го) назвали Сераписом
Зевс, Дионис, Урания Ц имена греческих божеств, но ими греки
и римляне обозначали аналогичных эллинским варварских богов с трудноп
роизносимыми именами (для арабов Геродот [III, 7] приводит и туземные названи
я). Культ египетской Исиды в эпоху Цельса вышел давно за пределы Египта; бо
гиня претендовала на роль владычицы небесной и мистерии ее, красочно опи
санные Апулеем (Метаморфозы, XI), привлекали верующих не только из египтян.
Древнее египетское растительное божество Осирис, партнер Исиды, превра
тилось в бога-спасителя. Древневосточный бог Сарапис, именовавшийся так
же Сераписом, в первые века Римской империи стал синкретическим божеств
ом, в котором слились черты Зевса, Посейдона и других.
, и так далее все по номам. Одни воздерживаются от овец, почитая их ка
к священных, другие от коз, третьи от крокодилов, от коров, воздерживаются
и гнушаются свинины
Пищевые запреты, в основе которых лежали пережитки еще тоте
мистической религии, свойственны были всем религиям Востока.
. А вот у скифов считается прекрасным делом пожирать людей, и среди и
ндийцев есть такие, которые считают, что совершают святое дело, поедая св
оих родителей. Об этом как-то говорит тот же Геродот. Ради убедительности
приведу тут же его подлинные слова: «Действительно, если спросить у како
го бы то ни было народа, какие обычаи лучше всех, то каждый по расследовани
и ответит, что наилучшие обычаи Ц его собственные. Таким образом, всякий
народ считает свои обычаи гораздо лучше всех остальных. Вот почему неест
ественно, чтобы кто-нибудь, разве помешанный, шутил с такими вещами. Что в
се люди относятся именно так к своим обычаям, можно доказать многочислен
ными примерами, в частности следующим: во время своего царствования Дари
й позвал к себе эллинов, состоявших при нем на службе, и спросил их, за каку
ю плату они согласились бы съесть своих умерших родителей. Те ответили, ч
то ни за что не сделают этого. После этого Дарий позвал индийцев, именно та
к называемых калатиев, которые поедают своих родителей, и спросил их в пр
исутствии эллинов, причем переводчик объяснял смысл ответа: за какую пла
ту согласились бы они умерших родителей предать огню? Калатии отвечали г
ромкими восклицаниями и требовали, чтобы он не богохульствовал. Так чтут
ся обычаи, и я думаю, Пиндар был прав, когда в своем стихотворении назвал о
бычай „всесильным владыкой“ [V, 34]
Геродот. III, 38. Стих Пиндара (лирический поэт VI
Ц V вв. до н. э., певец родовой аристократии) цитируется также у Платона (Gorg. XXXIX,
р. 484 В.).
.
Таким образом, если иудеи так защищают свой собственный закон, то их (за эт
о) нечего презирать; (скорее заслуживают презрения те), которые отказываю
тся от своей (веры) и примыкают к иудейской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12