Хантер вслушивался в мерный шум текущей воды – привычный успокаивающий звук, который, казалось, манил его: «Следуй за мной!»
Миссисипи никогда не стояла на месте. За это Хантер и любил ее. Она всегда стремилась вперед, меняя русло после каждого паводка, вызванного таянием снегов или сильными ливнями, подобно капризной женщине, склонной менять свои взгляды. Она сражалась с песчаными берегами и отмелями, неспособными ее удержать, и стремительно рвалась вперед, как ветреная любовница. Хантер знавал таких.
Многие годы он мечтал быть свободным, как река, – всегда двигаться вперед, бросая вызов опасности, видеть, как дебри отступают там, где он прошел. Его манило неизведанное, то, что мало кому из белых людей доводилось увидеть, хотелось встречать рассвет каждый раз в новом месте. Но его всегда сдерживало чувство ответственности.
Сначала его брат Лютер попросил о помощи. Лютер, желавший отыскать место, где они с Ханной могли бы вырастить детей и обеспечить им счастливую жизнь. Лютер, который не мог бы добиться этого в одиночку. И Хантер не смог ему отказать.
Они повстречали Нетти и Джеда Тейлоров по пути на юг из Огайо, и вскоре Ханна предложила уговорить пожилую пару поселиться вместе с ними на ферме. Нетти могла бы помогать ей, когда придет время родов. Да и в обществе старшей подруги ей не было бы так одиноко, ведь прежде она привыкла жить в окружении родственников и друзей. Хантер не смог отказать невестке. И чета Тейлоров присоединилась к ним.
Глубокая привязанность сплотила всех обитателей Санди-Шолз, когда они без устали работали, расчищая плодородную землю, отвоевывая пространство у девственного леса Кентукки. Хантер работал бок о бок с Джедом и Лютером, намереваясь оставаться до тех пор, пока родня как следует не обустроится и не сможет жить в достатке.
Тяжелый труд подорвал здоровье мужа Нетти. Однажды Лютер нашел Джеда в поле. Бедняга лежал ничком, уткнувшись лицом в свежевспаханную землю. Он так и свалился за плугом. Нетти понимала, что без помощи ей не выжить, но, не желая становиться обузой для Лютера, засобиралась на восток. Тогда Хантер согласился задержаться еще, пока Лютер сможет обеспечить и Нетти тоже. Взамен пожилая женщина вызвалась готовить и убираться и вообще присматривать за домом Лютера.
Так они заключили соглашение, еще крепче привязавшее Хантера к Санди-Шолз и задержавшее его на берегах Миссисипи гораздо дольше, чем он рассчитывал.
Поселившись вблизи слияния четырех рек, братья Бун решили, что там выгодно основать факторию, в которой крайне нуждались как путешественники, так и переселенцы. С этой целью они расширили хижину Хантера. Слух об этом быстро распространился по реке. Той же весной к ним начали свозить товары со всей округи на телегах, запряженных волами.
Предприятие, задуманное Хантером и Лютером, быстро доказало свою прибыльность. Но вместе с тем оно еще больше усложнило ему жизнь.
Вспоминая прошлое, Хантер отчетливо понимал, что если бы он покинул Санди-Шолз раньше, как всегда собирался, то никогда не повстречал бы Амелию Уайт. Он совершил роковую ошибку, позволив своему телу думать вместо головы.
Из-за предательства Амелии к небольшой группе зависящих от него людей добавилась Люси. А теперь появилась еще и Джемма с ее выдуманным прошлым, с ее соблазнительной улыбкой и вероятностью того, что она носит его ребенка.
Но гораздо больше, чем необходимость выжидать еще целый месяц, Хантера беспокоило то тревожное чувство, которое он испытывал всякий раз, когда смотрел на нее. Сегодня Лютер и Ханна заметили за ним нечто такое, на что сам он пытался долгое время закрывать глаза.
Хантер смотрел на темные воды Миссисипи, неуклонно стремящиеся вперед. На их поверхности в поднятых ветром волнах играли блики лунного света, но он видел перед собой только Джемму. Джемму в кругу его разросшейся семьи. Джемму, чья ослепительная красота и безграничное очарование не только возбуждали в нем жгучее желание прикоснуться к ней и снова вкусить ее сладость, но и угрожали пробудить в нем ощущение умиротворенности и довольства, которого он никогда не знал прежде. Поэтому он не хотел задерживаться где-нибудь достаточно долго, чтобы узнать.
Чувства, захлестывавшие его, когда он смотрел на Джемму, его пугали.
Джемма почувствовала страшное разочарование и досаду, заметив, что Хантер внезапно поднялся и вышел. И все же, собравшись с мыслями, чтобы красочнее закончить рассказ, она довела повествование до победного завершения, и все слушатели зааплодировали с таким энтузиазмом, что Сэди проснулась и растерянно озиралась вокруг, а малыш Тимоти недовольно засучил ножками.
В этот момент Джемма открыла для себя нечто новое, с чем никогда не сталкивалась прежде. Она узнала, какое это счастье, когда большая дружная семья собирается вместе, чтобы побеседовать, посмеяться и отдохнуть среди близких людей. С двумя примостившимися возле нее детишками, рядом с Лютером, Ханной и Нетти, одобряющими и подбадривающими ее, довольная тем, что ей удалось хоть ненадолго расшевелить Люси, Джемма вдруг ощутила себя частицей огромного целого и с наслаждением грелась в лучах взаимной любви крепко сплоченного клана.
Семья Хантера встретила ее с распростертыми объятиями. Ее радушно приняли, не задавая никаких вопросов. Они позволили ей почувствовать себя одной из них, смеяться вместе с ними и участвовать в общем разговоре. Они разрешили ей поделиться с ними даром сочинять истории.
В течение одного только часа, коротенького отрезка жизни, Джемма ощутила то, что для Бунов и Нетти было в порядке вещей. Хантер и его близкие позволили ей заглянуть в сокровищницу, о существовании которой девушка даже не подозревала. Теперь, после всех прожитых лет, она впервые поняла истинное значение семьи.
Неожиданно Нетти заявила, что у Джеммы усталый вид и ей надо поспать. Лютер и Ханна быстро собрали свое потомство и стали прощаться. Все принялись по очереди обнимать и целовать Нетти, словно им предстояло надолго уехать в дальние страны, а не пересечь двор.
Люси тихим голосом сообщила, что ложится спать. Нетти ответила, что скоро присоединится к ней, и поспешила к столу. Собрав грязные кофейные чашки, она сложила их в пустую раковину. Потом она сгребла в кучу угли в очаге, прикрыла их поленьями и только после этого подошла к постели Джеммы.
Джемма улыбнулась пожилой женщине, глаза которой светились мудростью и большим жизненным опытом. Открытое, доброжелательное лицо Нетти располагало к откровенности.
– Вы не знаете, почему Хантер вышел, даже не пожелав никому доброй ночи? – Джемма долго колебалась, прежде чем спросить, но ее собственное волнение победило. Вечер удался на славу, пока Хантер не ушел, отказавшись разделить общую радость.
Нетти взяла новую трубку, уселась на край кровати и, бросив взгляд в сторону галереи, заговорила, понизив голос:
– Я думаю, у него в голове накопилось много такого, с чем ему требовалось срочно разобраться. Хантер Бун страшно упрям и непоколебим, как скала, но сердце у него золотое. Ты знаешь что-нибудь о матери Люси?
Джемма покачала головой:
– Я знаю только, что она уехала и бросила Люси здесь, вот и все.
Нетти пристально разглядывала ромбовидный лоскуток узорчатого муслина на одеяле.
– После того как все дома были построены и мы собрали первый хороший урожай, Хантер постоянно твердил, что хочет отправиться дальше. Но тут умер мой Джед, и Хантер остался. Потом они с Лютером основали факторию. Однажды мимо проходило судно, направлявшееся вниз по течению, с Амелией Уайт и Люси на борту. Амелия была настоящей красавицей и умела этим пользоваться. Как только она увидела факторию и посмотрела, как Хантер с Лютером управляются с делами, то не прошло и часа с ее приезда, а она уже решила окрутить Хантера. Бедный парень даже не понял, что с ним произошло. То он говорил, что собирается уходить, но уже на следующий день Амелия, переехала к нему на чердак, а Люси поселили здесь со мной. Я не возражала. Ведь я видела, что маленькой девочке нужно больше любви, чем уделяла ей мать.
– Он был влюблен в Амелию? – Джемма внезапно ощутила странный спазм в груди и тупую боль.
– Не могу сказать, на него словно затмение нашло. Он перестал говорить о своем отъезде и даже предложил ей обвенчаться, как только появится священник, потому что не хотел подавать дурной пример младшим. Но Амелия постоянно это откладывала. А потом началась война, и Хантер вместе с другими парнями из Кентукки отправился в Луизиану сражаться под знаменами генералов Адэра и Джексона. Пока Хантер отсутствовал, мимо проходило судно, набитое важными, надутыми господами, картежниками в ярких атласных жилетах и цилиндрах, направлявшимися в Новый Орлеан. Когда их судно отчалило, Амелия оказалась на борту.
– Бедный Хантер, – со вздохом сказала Джемма. – И бедная Люси.
– Если ее измена и разбила ему сердце, он никогда этого не показывал. Держал это в себе, как и вообще все свои чувства. Лютеру он сказал только, что все обернулось к лучшему и что он в любом случае испытывает непреодолимое желание отправиться дальше на запад. И с тех пор он больше не упоминал об отъезде.
– Но ведь он только что побывал в Новом Орлеане!
– Он ездил туда, чтобы продать виски Лютера. Я гадала, не отправился ли он искать Амелию, но этого никто не может знать, кроме самого Хантера. Когда он уехал, Лютер подумал, что, возможно, мы больше его не увидим, но я-то знала, что он привезет назад деньги. Хантер вернулся вместе с тобой, и мы подумали, может, он наконец-то нашел кого-то, способного растопить его сердце.
Джемма печально покачала головой:
– Все совсем не так, правда.
– А как? Скажи мне, голубка.
– Я… мне нужен был кто-нибудь, чтобы сопровождать меня на север, вот и все. Хантер и я… иногда мы даже не находим общего языка. Он говорил мне, что собирается отправиться на запад. Другого я и не ожидала…
Джемма краснела и запиналась, и впервые в жизни, насколько она могла припомнить, ей не хватало слов. К горлу подкатил комок величиной с яблоко.
– Думаете, он все еще влюблен в Амелию? – прошептала она.
– Я не думаю, что чувство, которое Хантер испытывал к Амелии, было любовью. Но после встречи с ней он, без сомнения, изменился. Если раньше у него и были какие-то иллюзии в отношении женщин, то он давно их утратил. Я думала, пройдет целая вечность, прежде чем он снова позволит женщине войти в его жизнь. Но вот пожалуйста, ты здесь. Хотя могу себе представить, как старательно он пытается обмануть себя.
Услышав последние слова Нетти, Джемма поняла, почему Хантер так странно вел себя на последнем этапе их путешествия. Они оба старались подавить одни и те же сильные чувства – чувства настолько сумбурные и спутанные, что в них трудно было разобраться.
Джемма задумалась, повезет ли ему в этом больше, чем ей.
Нетти задула лампы и медленно поднялась по приставной лестнице на галерею. Джемма повернулась на бок и, свернувшись калачиком, смотрела на мерцавшие в очаге раскаленные угли. Снаружи было холодно, может быть, даже подморозило. Как хорошо, что их путешествие окончилось! Здесь, в комнате Нетти, девушке было тепло и уютно.
Тонкий слой инея покрывал холодную землю, сверкая на опавших листьях и похрустывая под ногами. Хантер отворил дверь фактории и потянулся, затем протер глаза. Утреннее небо над ним наливалось свинцом, тяжелые тучи низко клубились над головой, грозя разразиться снегом еще до наступления ночи.
Вечерняя прогулка по лесу почти не помогла ему избавиться от тягостных мыслей. Хантер провел бессонную ночь, непрестанно ворочаясь в своей постели на чердаке фактории. Много раз он вскакивал и подходил к окошку, выходившему на север, поглядывая в направлении хижины Нетти и пытаясь угадать, уснула ли Джемма или, как и он, не находит себе места и не может заснуть в душном помещении после столь долгого путешествия на открытом воздухе.
Хантер уже собирался вернуться в дом и закрыть дверь, когда услышал шум, доносившийся, как ему показалось, из свинарника. Решив, что это всего лишь откормленные поросята приветствуют утреннюю порцию пойла, Хантер улыбнулся и отступил в комнату, взявшись за ручку двери.
Пронзительный визг, больше смахивающий на человеческий, чем на поросячий, заставил его рвануться с места. Обогнув погреб, он заметил небесно-голубой всплеск за сплошной стеной голодных свиней. Охватившая его вначале паника несколько улеглась, когда он услышал голос Джеммы:
– Отстаньте от меня! Убирайтесь, вы… гадкие свиньи! Дайте мне выйти!
Свиньи, сопя и фыркая, с жадностью пожирали пойло из смеси вылущенных кукурузных початков с объедками и были слишком поглощены этим занятием, чтобы обращать внимание на Джемму. Хантер подбежал к изгороди из тонких коротких жердей, за которой держали старую свинью с подросшими поросятами, протянул руки и, подхватив Джемму под мышки, поднял ее над загородкой и вытащил из загона.
Некоторое время она без сил стояла возле изгороди, глядя на свиней, которые все еще осаждали бадью с пойлом, опрокинув ее на землю.
– Какого дьявола вы здесь делали?
– Нетти послала меня покормить свиней.
– Но она не рассчитывала, что вы обольетесь сами, – сказал он, бросив взгляд на ее платье. – И уж точно ей не пришло в голову, что вы зайдете в загон, чтобы покормить их. Если бы эти поросята были на несколько месяцев старше, они могли бы убить вас. Вам повезло, что старая свинья на вас не набросилась.
– Мне никто об этом не говорил, – огрызнулась Джемма.
– А вы сказали Нетти, что понятия не имеете, как кормить свиней?
– Нет…
– И вам не пришло в голову сказать ей правду и попросить ее помочь? Насколько я вас знаю, вы, вероятно, сказали ей, что кормили свиней с тех самых пор, как научились ходить. Наверное, вы сообщили ей, что были главной свинаркой в монастыре в Алжире.
Джемма скрестила на груди руки, топнула ногой и, избегая его взгляда, уставилась на погреб, расположенный неподалеку.
– Ну? – Гнев Хантера утих и бесследно пропал, когда девушка подняла на него свои огромные голубые глаза, полные слез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39