Это был белый листочек, вырванный, видимо, из блокнота, лежащего в кухне рядом с телефоном, на котором печатными буквами было нацарапано: “МИКИ”.
Пул улыбнулся и перевернул листочек, чтобы прочесть послание Конора: “Уехал к Эллен провести вместе пару дней. Надеюсь, ты понимаешь. Успехов в Милуоки. С приветом. Конор. PS. Ты ей понравился. PPS. Если решишь позвонить, вот номер телефона”. Дальше следовал номер, начинавшийся на двести три.
Майкл вынул из кармана игральную карту и положил ее рядом с запиской. “У меня нет дома”. Коко видел объявления Биверса. “Я – Эстергаз”. Это доказывает, что Спитални читал книгу Тима Андерхилла, а также перекликалось с фразой из объявления: “Мы, которые знают твое настоящее имя”. И, возможно, это заявление о том, что Спитални решил совершить самоубийство, как сделал это Эстергаз. Если Спитални чувствует себя Эстергазом, значит, он мучается: как и Эстергаз, он убивал слишком часто и теперь начал осознавать, что он натворил. Пулу хотелось верить, что появление Коко на кладбище было как бы жестом прощания, последний взгляд на человека, которого он знал когда-то в прошлой жизни, прежде чем он перережет себе вены или пустит пулю в лоб и обретет таким образом “жизнь вечную”.
“С начала до конца и обратно” по-прежнему выглядело запертой дверью с кодовым замком, ключ к которому знает только сумасшедший.
На еще одном листочке, вырванном из блокнота у телефона Конора, Майкл скопировал три строчки записки, оставленной ему Коко. Затем он достал из ящика стола крошечный пакетик, который точно подходил по размерам, и засунул туда карту, а сверху кинул булавочку.
На другом листочке он написал записку лейтенанту Мэрфи: “Я хотел, чтобы вы получили это как можно скорее. Это было приколото к дереву в лесу за кладбищем “Мемориал Парк” в Уэстерхолме. Коко, должно быть, проследил за мной, когда я отправлялся туда на похороны пациентки. Завтра я уезжаю из города и позвоню, когда вернусь. Я держал эту карту только за уголки. Доктор Майкл Пул”.
Перед тем, как поехать в аэропорт, он купит конверт и пошлет все это в адрес участка Мэрфи.
Затем Майкл набрал телефонный номер “Сайгона”, чтобы поговорить с Тимом Андерхиллом.
7
– Итак, ты сбежал от Гарри?
– Просто имело смысл перебраться сюда, – сказал Андерхилл. – Места тут не так уж много, но можно не путаться под ногами у Гарри и спокойно продолжать писать. – Последовала пауза. – И я вновь рядом с моим другом Винхом, что просто ошеломило меня в первый момент. Я ведь не мог даже сказать с полной уверенностью, что он еще жив. А ему удалось выбраться из Вьетнама. Он отправился в Париж, там женился, затем переехал сюда, что стало возможным благодаря тому, что здесь уже обосновались многие его родственники. Жена умерла при родах, и с тех пор Винх один растит свою девочку, Хелен. Она – очаровательный ребенок и сразу привыкла ко мне. Я ей вроде дядюшки, а может, скорее, тетушки. Она просто чудо. Винх приводит ее сюда почти каждый день.
– А Винх разве не живет там с тобой?
– Я живу в маленькой комнатенке за кухней – полиция все еще держит опечатанной квартиру Тино. Винх переехал туда, где оставлял до этого дочку. Он чаще всего ночевал там и раньше, именно поэтому его не оказалось дома в ту ночь, когда убили Пумо. Один из сыновей его сестры женился и перебрался в “Асторию”, так что в доме освободилась комната. Как бы то ни было, я опять начал писать и у меня готово уже страниц сто новой книги.
– Ты все еще собираешься в Милуоки? – спросил Майкл.
– Больше, чем когда-либо. Насколько я понимаю, мы летим в компании Мэгги.
– Надеюсь, что так. Но звоню я вовсе не по этому поводу. Мне нужно кое-что тебе сообщить.
Майкл рассказал Тиму о встрече с Коко и о том, как нашел карту, прочел вслух записку.
– Он, наверное, совсем запутался, – предположил Андерхилл. – Что-то с ним не то происходит. Может, он пришел в себя ровно настолько, чтобы пожелать прекратить то, что затеял. Возвращение в Америку наверняка было для него шоком, если я могу судить по себе. В любом случае, упоминание Хола Эстергаза делает поездку в Милуоки еще более интересной.
Майкл с Тимом договорились встретиться в пол-одиннадцатого в аэропорту.
Затем Майкл позвонил Конору, рассказал ему о встрече с Коко и посоветовал оставаться в квартире Эллен Войцак, пока они не вернутся из Милуоки. Прежде чем попрощаться, он дал Конору телефон отеля, в котором заказал номера для всей компании.
– “Форшеймер”? – переспросил Конор. – Звучит как марка пива.
Майкл позвонил в Уэстерхолм, но Джуди все еще отказывалась говорить с ним. Майкл сказал Пэт Колдуэлл, чтобы она включала в саду освещение, которое он провел туда через год после смерти Робби, и обязательно вызвать полицию, если она увидит кого-нибудь около дома или услышит какие-нибудь подозрительные звуки. Майкл не думал, что Коко станет преследовать женщин, но тем не менее считал, что лучше им быть начеку. Еще он сказал Пэт, что в подвале лежит охотничье ружье и дал ей номер “Форшеймера”. Пэт спросила, имеет ли все это отношение к человеку, которого они разыскивали в Сингапуре. Майкл ответил, что все не так просто, но она скорее права, чем не права. Да, он едет в Милуоки, чтобы попытаться разыскать этого человека. Да, он надеется, что все это скоро закончится.
Повесив трубку, Майкл снова подошел к окну и посмотрел на толпу, текущую между ярко освещенными ресторанами и кафе. Затем он вернулся в комнату и уложил в чемодан смену белья на два дня. Закончив сборы, Майкл еще раз позвонил в Уэстерхолм. Пэт ответила немедленно.
– Ты что сидишь рядом с телефоном? – спросил Майкл.
– Наш последний разговор не вселил в меня бодрости.
– Возможно я все несколько преувеличиваю. Этот парень не придет ко мне домой. Он вообще не нападает на женщин, когда они одни. Ему нужны парни вроде меня и Гарри. Ты включила свет во дворе?
– Дом напоминает теперь бензоколонку.
– Когда я навешивал эти лампочки, то хотел, чтобы было как можно ярче. Чтобы негде было спрятаться.
– Я понимаю, о чем ты. А соседи никогда не жаловались?
– Года два назад я зажигал их каждый вечер, и соседи ни разу ничего не сказали. Должно быть, деревья хорошо все скрывают. Как Джуди?
– Нормально. Я сказала ей о нашем разговоре. Джуди по-прежнему не желала разговаривать с Майклом, так что они с Пэт распрощались.
И в последнюю очередь Майкл позвонил Гарри Биверсу.
– Я слушаю, – ответил тот.
– Это Майкл, Гарри.
– А, ты... Ну и что у тебя? По-прежнему собираешься ехать?
– Завтра утром.
– О’кей. Я просто спросил. Ты слышал об Андерхилле? О том, что он мне сделал? Этот парень взял и съехал отсюда. Ему оказалось недостаточно того, что я предоставил ему крышу, содержание, не совался в его дела. Ему недостаточно оказалось того, что он мог здесь в любое время суток стучать на своей дурацкой машинке. Будь осторожнее с этим парнем, это я тебе говорю. Ему нельзя доверять. Я думаю...
– Остановись, Гарри. Я знаю об этом, но...
– Ты знаешь об этом, да? – в голосе Биверса зазвенел металл.
– Да, Гарри.
– Кому и знать, как не тебе, правда? У кого развязался язык перед хорошенькой девчонкой? Кто сообщил ей, что известная нам личность находится в Нью-Йорке? По-моему, это был не я, а, Майкл? И уверен что не Конор. Кто-то рассекретил нашу миссию, и боюсь, что это был ты, Майкл.
– Мне жаль, что ты такого мнения обо всем этом.
– А мне жаль, что ты сделал то, что сделал. – Было слышно, что на другом конце провода тяжело вздохнули. – Я и не надеюсь, что ты помнишь о тех вещах, которые я сделал для вас и для нашего общего дела. Все это время я только и делаю, что даю, даю, даю, даю. Меня судили за вас, Майкл. Я сидел в тесной хижине и ждал приговора. Надеюсь, тебе никогда в жизни не придется пройти через нечто подобное...
– Мне надо кое-что сказать тебе, – оборвал Биверса Майкл. Он рассказал о происшествии на кладбище.
– Ты точно видел его? Тебе лучше рассказать мне все, как есть.
– Думаю, да.
– Ну что ж, игра близится к концу. Он видел мои объявления. Все работает. Я надеюсь, ты не позвонил Мэрфи, чтобы поделиться информацией?
– Нет, – сказал Пул, умолчав о том, что собирался послать лейтенанту найденную им игральную карту.
– Думаю, я должен быть благодарен тебе и за это. Дай мне название и адрес вашего отеля. Если этот парень собирается ходить за нами по пятам и оставлять записки, то очень скоро появится что-нибудь новенькое и мне понадобится с вами связаться.
* * *
Сидя в тесной квартирке Конора, Пул еще примерно час или два пытался читать, но чувствовал себя настолько не в своей тарелке, что в длинных предложениях ему стоило большого труда уловить смысл. В семь часов он вдруг понял, что голоден и вышел, чтобы перекусить. На улице Майкл увидел свою машину, припаркованную около кафе-мороженого, и вспомнил, что книги Робби о Варваре все еще лежат в чемодане. Он пообещал себе, что не забудет на обратном пути забрать их с собой.
8
Майкл пообедал в маленьком итальянском ресторанчике и снова погрузился в “Послов”. Он думал о том, что завтра они отправляются в детство Коко. Майкл чувствовал, что стоит на пороге великих перемен, к которым он, впрочем, вполне готов. Корпорация здравоохранения Нью-Йорка выделила специальное пособие в размере пятидесяти тысяч долларов, чтобы они открывали кабинеты в районах, где люди сильнее всего нуждаются в медицинской помощи. А потом именно этим врачам в первую очередь завали кредит, который надо было начинать выплачивать не меньше чем через два года. Два, три максимум – четыре дня, думал Пул, и он сможет наконец сойти с моста и отправиться туда, где в нем действительно нуждаются.
9
Когда Пул, пообедав, вернулся в квартиру Конора, он зажег везде свет и уселся в кухне на стул, чтобы почитать до того времени, когда пора будет ложиться в постель. Но его все время мучило чувство, что что-то осталось несделанным, пока он наконец не вспомнил, что забыл захватить из машины детские книжки. Майкл уже совсем было приготовился одеть пальто и выйти за ними, когда, проходя мимо телефона, вспомнил, что не сделал еще одного дела.
Он так и не позвонил стюардессе, которая знала Клемента В. Ирвина, первую жертву Коко в Америке. Пул даже удивился, что все еще помнит имя этого человека.
Но как звали стюардессу? Он попытался вспомнить хотя бы имя стюардессы с их рейса. Оно должно было чем-то напоминать его собственное. Мики, Марша, Микаэла, Минни, Мона... Нет, скорее оно похоже на имя героинь фильмов Хичкока. Грейс Келли. Блондинка. Типпи Хедрен, актриса, которая снималась в “Птичках”. И тут он вдруг точно вспомнил имя девушки, словно только что увидел табличку на ее груди, – Марни. А подругу Марни звали... Лиза. Он стал вспоминать фамилию. Как можно было быть настолько глупым и не записать? Ведь он же спрашивал ее фамилию. И девушка назвала ее. Что-то связанное с Ирландией. Лиза Дубли. Лиза Галуэй. Тепло, тепло. Лиза Ольстер. Лиза Майо, вспомнил наконец Майкл.
Он подошел к телефону и набрал номер справочной службы Нью-Йорка. Конечно же, у нее не было личного номера, чего и следовало ожидать, и Майклу пришлось выяснять телефон Лизы Майо через авиакомпанию, на которую она работала. Он долго ждал у телефона, пока металлический голос не сообщил ему семь цифр телефона Лизы Майо, который Пул немедленно набрал, от души надеясь, что это была именно та Лиза Майо. А если и та, то она вполне может оказаться в данный момент в воздухе за сотни миль от Сан-Франциско.
Телефон прогудел четыре, пять раз, и трубку взяли в тот момент, когда Майкл уже собирался ее повесить.
– Да? – сказала молодая женщина.
– Меня зовут доктор Майкл Пул и я разыскиваю Лизу Майо, подругу Марни.
– Марни Ричардсон? А где вы с ней познакомились?
– Во время полета из Бангкока.
– Марни сумасшедшая. Я со всем этим завязала, когда уехала из Сан-Франциско. Очень мило, что вы позвонили, но...
– Извините, – перебил девушку Майкл. – Я думаю, вы неправильно меня поняли. Я звоню по поводу человека, которого убили в аэропорту около трех недель назад. Мисс Ричардсон сказала, что вы знали его.
– Вы звоните по поводу мистера Ирвина?
– Отчасти. Вы видели его в тот раз, перед тем, как он был убит?
– Еще бы. Я вообще видела его по меньшей мере раз пятнадцать за год. Он летал туда-сюда чуть ли не столько же, сколько я. Я была в шоке, когда узнала, что с ним случилось, но не могу сказать, что мне стало его очень жалко. Он вовсе не был приятным молодым человеком. Ой, мне, наверное, не стоило этого говорить. Но мистер
Ирвин не пользовался популярностью ни у одного из экипажей. Он был чересчур требователен. Но вас-то почему все это интересует? Вы знали мистера Ирвина?
– Меня интересует в основном человек, который во время полета сидел рядом с мистером Ирвином. Вы не могли бы вспомнить что-нибудь о нем?
– О нем? Все это слишком таинственно. Кроме того, мне завтра предстоит довольно рано встать, а сейчас уже поздно. А вы полицейский?
От того, как девушка произнесла “о нем?”, у Пула почему-то побежали мурашки по спине.
– Нет, я не полицейский, я врач, но я связан с расследованием обстоятельств смерти мистера Ирвина.
– Каким образом?
– Это очень долго объяснять.
– Ну что ж, если вы думаете, что парень, который сидел рядом, имеет какое-то отношение к убийству мистера Ирвина, то вы рискуете попасть пальцем в небо.
– Почему?
– Потому что он не мог иметь к этому отношение. Не мог, и все. Я вижу каждый день столько людей. А этот парень был таким милым, таким скромным... Мне было жаль, что ему пришлось сидеть рядом с нашим “Зверем”. Так мы называли мистера Ирвина. Сейчас я даже вспоминаю, что он сумел разговорить Ирвина, они даже вроде бы заключили какое-то пари или что-то в этом роде.
– Вы не помните его имя?
– Имя было како-то испанское. Может, Гомес? Или Гортиз. Вот это да!
У Майкла перехватило дыхание.
– Может, Ортиз? Роберто Ортиз?
Она рассмеялась.
– Как вы узнали? Правильно, именно так. Он еще сказал, чтобы его называли Бобби.
– Вы не можете вспомнить никаких его особых примет? О чем он говорил, как, или что-нибудь необычное?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84