https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/nad-stiralnoj-mashinoj/Kuvshinka/
– Доктор Пул, известный также как Майкл. А это Эллен.
– Привет, доктор Пул, – Эллен пожала ему руку.
– Надеюсь, вы будете называть меня Майкл. Я тоже много слышал о вас и рад познакомиться
– Пришлось сбежать ненадолго из дома, чтобы повидать своего мальчика, – сказала Эллен.
– Если у вас когда-нибудь будут дети, думаю, вам лучше всего попросить меня быть их врачом.
3
Когда Майкл протиснулся на одно из мест в последнем ряду в церкви Святого Роберта, служба уже началась. Два первых ряда были заполнены детишками, которые были, должно быть, одноклассниками Стаси. Все они казались выше, старше, чем Стаси, и одновременно более наивными и более светскими. Родители Стаси, Уильям и Мэри, напоминавшие всем, кто видел их впервые, студентов колледжа, сидели в другой стороне церкви вместе с группой родственников. Уильям обернулся и посмотрел на Майкла глазами, полными благодарности. Свет падал через витражи с обеих сторон церкви. Майкл вдруг почувствовал себя здесь призраком, будто бы он постепенно становится невидимым, прямо здесь, посреди залитой светом церкви, где священник произносил какую-то очередную прочувственную банальность о смерти.
По окончании службы он встретился с Тэлботами в дверях церкви. Уильям Тэлбот был мясистым добродушным человеком, нажившим состояние на банковских инвестициях.
– Я рад, что вы пришли, Майкл, – сказал он.
– Мы слышали, что вы собираетесь оставить практику, – в утверждении Мэри Тэлбот звучал, тем не менее, вопрос и, как показалось Майклу, что-то вроде осуждения. В мире Уэстерхолма докторам не полагалось оставлять свой пост, пока они не уйдут на пенсию либо не упадут замертво.
– Да, я думаю об этом, – ответил он Мэри.
– Вы пойдете с нами на кладбище?
Мэри Тэлбот выглядела теперь как-то странно – взволнованной и беспокойной.
– Конечно, – сказал Майкл.
* * *
В Уэстерхолме было два кладбища, расположенных в разных концах города. Более старое – Барр Гроув, – где закончили хоронить незадолго до второй мировой войны, и теперь это был холмистый, тенистый, усыпанный листьями кладбищенский дворик с рядами покосившихся плит прошлого столетия. Мемориал Парк, современное, разбитое на четкие прямоугольные сектора кладбище, занимало длинное ровное поле, окруженное со всех сторон лесом, около северного выезда из Уэстерхолма. Оно было аккуратным, очень ухоженным, но не имело ни своего шарма, ни вообще своего характера. На Мемориал Парк не было покосившихся памятников, не было статуй ангелочков, собачек, женщин, рыдающих и рвущих на себе волосы от горя, не было мраморных мавзолеев, свидетельствующих о доходах покоящихся под ними купеческих семейств. Только прямые ряды небольших белых камней и длинные ровные полоски еще не занятой земли.
Место под могилу Стаси Тэлбот было отведено в дальнем уголке уже почти что заполненного сектора. Развороченная земля была покрыта искусственной травой неестественного ядовито-зеленого цвета. Молоденький священник из церкви Святого Роберта лицедействовал, явно получая весьма суетное удовлетворение от сознания собственной элегантности. Школьников видимо сочли еще слишком маленькими для того, чтобы присутствовать на самой процедуре захоронения. Уильям и Мэри Тэлбот стояли с опущенными головами. окруженные родственниками и соседями. Пул знал больше половины этих людей, толпа которых на кладбище казалась почему-то намного больше, чем в церкви. Они были родителями его пациентов, а некоторые из них и его соседями. Но он был здесь только доктором – ни один из этих людей не был ему другом. Джуди была слишком занятой и слишком нервной, чтобы приглашать кого-то к ним в дом, она тайно презирала этих людей и их амбиции. Во время службы Пул заметил, что некоторые из них наблюдают за ним. Невнятный шепоток, несколько взглядов и улыбок.
Это были похороны ребенка, и Пул поймал себя на том, что вспоминает Робби. Но душа его была высушена другим, более свежим горем. Казалось, что целая эра его жизни, наиболее спокойная и в каком-то смысле наиболее продуктивная, будет сейчас опущена в землю вместе с гробом Стаси Тэлбот. У него болело сердце за Уильяма и Мэри Тэлбот, у которых не было больше детей, а их девочка была такой умной и такой храброй. На мгновение это горе пронзило его как будто стрелой: девочку поглотила бездна, монстр обвил ее своими щупальцами, вселился в ее тело, убивая его клеточка за клеточкой. Пулу захотелось вдруг, чтобы рядом был кто-то, кого можно обнять и заплакать, но вместо это он стоял среди толпы чужих людей и плакал один.
Скоро все закончилось, и люди, пришедшие попрощаться со Стаси Тэлбот, вернулись к своим машинам. Уильям Тэлбот подошел к Майклу, крепко обнял его и отошел, слишком растроганный, чтобы что-то говорить. Мэри Тэлбот приблизила свое утонченное благородное лицо и тоже обняла его.
– О, мне будет так не хватать Стаси, – сказал Майкл.
– Спасибо, – прошептала Мэри.
“В темноту”, – подумал Пул, забыв на какую-то долю секунды, где он слышал или видел эту фразу раньше.
Пул распрощался с Тэлботами и прошел немного дальше по одной из узких тропинок, бегущих между рядами белых надгробных камней.
Раньше он приходил сюда каждую неделю. Как-то пару раз к нему присоединялась Джуди. Но затем она перестала ходить, заявив, что эти визиты просто ужасны. Может, это действительно было ужасно, но Майклу было все равно – эти визиты были ему необходимы. Но постепенно он перестал ощущать эту необходимость. Последний раз он приходил сюда перед тем, как отправиться в Вашингтон на встречу с Гарри, Конором и Тино.
Майкл слышал, как за спиной хлопали дверцы машин.
Ему хотелось бы, чтобы Тим Андерхилл оказался сейчас рядом – именно его общество было сейчас необходимо Майклу. Андерхилл смог бы правильно оценить то, что с ним происходит, он воздал бы должное его горю. Пул чувствовал себя так, будто все похороны девочки простоял как бы в апатии, в полусне, от которого очнулся только в последнюю минуту. Майкл свернул с тропинки и пошел по невидимой дорожке между двумя могилами в сторону леса, который был как бы естественной границей кладбища.
“В темноту”, – снова подумал Майкл и вспомнил свой сон о мальчике, кролике и холодной бурной реке.
Ему вдруг стало дурно, в глазах потемнело.
Затем в ноздри ему ударил запах цветов и солнечного света, настолько сильный, что Майкл, вдыхая его, чуть не поднялся над землей и не полетел, а потом, как при яркой вспышке света, он увидел человека наверное шести с половиной футов ростом, который стоял между ним и могилой Робби. Человек улыбался Майклу. У него были светло-каштановые волосы и стройное мускулистое тело. Он производил впечатление человека, который мог при желании двигаться очень быстро. Пул почувствовал вдруг какую-то необъяснимую любовь к этому человеку и только потом понял, что это вовсе не человек. Время остановилось. Майкл и его видение были как бы заключены внутрь огромного пузыря, состоявшего из тишины. Существо вежливо подвинулось в сторону, чтобы Майкл мог взглянуть на могилу сына...
...и услышать очередной звук захлопывающейся дверцы машины и приглушенные голоса вокруг могилы Стаси. Стайка воробышков, пролетев над головой Майкла, уселась на землю, чтобы через секунду подняться и опять лететь в сторону леса. У Пула все еще кружилась голова и болели глаза. Он сделал шаг вперед и вновь почувствовал запах цветов и солнечного света, но явившееся ему существо уже исчезло.
Перед ним был белый надгробный камень Робби: полное имя Робби, которое казалось слишком официальным, даты его небольшой жизни.
Неземной запах окончательно испарился, но Майклу показалось, что, как бы в качестве компенсации, все обычные земные запахи приобрели двойную силу. Его окружали теперь запахи травы, сырой земли, аромат роз, стоящих в специальной вазе около следующего надгробия с надписью “Элис Элисон Лиф, 1952-1978”, и даже запах пыли, исходящий от гравия, которым была посыпана дорожка. Цвета менялись и прыгали перед глазами Майкла. На какой-то момент мир раскололся, раскрылся, как персик, явив сочащуюся соком сладкую сердцевину.
Кто явился ему только что? Или что? Бог?
Постепенно дурнота Майкла проходила. Пул почувствовал, что священник смотрит на него. Он обернулся и увидел перед собой все тот же обычный кладбищенский пейзаж. Последние машины выезжали из ворот кладбища, и только его “Ауди” так и стояла на узкой дорожке рядом с катафалком. Распорядитель похорон и два его помощника разбирали специальное электронное устройство, опустившее в могилу гроб Стаси. Два могильщика в зеленых брюках и серых куртках скатывали искусственный травяной покров, положенный на разрытую землю, и готовились закопать могилу. Из-за кустов подъехала землечерпалка. Майкл почувствовал, что покинул границы шара, в котором был только что заключен, и что все обычные земные действия вновь обрели свой смысл, будто бы все, что Майкл видел перед собой, было следами былой славы и величия.
Уверенный, что за ним по-прежнему наблюдают, Майкл снова обернулся и скорее почувствовал, чем увидел, как что-то мелькнуло у самого леса. Он посмотрел в ту сторону как раз вовремя, чтобы заметить расплывчатую фигуру, почти тень, отступившую обратно в лес. Пул вздрогнул. Он был примерно в тридцати ярдах от начала леса. Чувство беспричинного счастья, поглотившее его всего несколько секунд назад, окончательно испарилось. То, что появилось из леса, испарилось еще быстрее, мелькнув между стволами деревьев. Пул сделал еще шаг в сторону могил сына и Элис Элисон Лиф.
На этот раз Майкл точно знал, что он видел Коко. Коко каким-то образом проследил его до кладбища, а это означало, что он следил за ним от квартиры Конора.
Пул прошел между могилами, а затем по ковру пожухшей прошлогодней травы направился в сторону леса. Далеко в тени деревьев, как казалось Майклу, по-прежнему видна была темная фигура, наблюдавшая за ним из-за дерева.
– Выходи! – крикнул Майкл. Фигура в глубине леса не двигалась.
– Выходи, поговорим, – настаивал Пул.
Ему слышно было, как за спиной распорядитель похорон и вся его команда прекратили работу, чтобы посмотреть в его сторону.
Фигура в лесу качнулась, как пламя спички. Пул подошел ближе к первому ряду голых деревьев, фигура попятилась и спряталась за широкий ствол одного из деревьев.
– Выходи!!! – снова закричал Пул.
– С вами все в порядке? – послышалось сзади. Майкл оглянулся и увидел огромного человека, похожего на борца-профессионала, стоящего рядом с бульдозером, сложив руки рупором около рта.
Майкл помахал ему, давая понять, что все нормально, и направился в лес. Чаща, состоявшая из огромных переросших деревьев и служившая домом нескольким семействам лис и енотов, тянулась еще ярдов на пятьдесят, переваливалась через вершину холма и спускалась к шоссе.
Темная, казавшаяся теперь почти черной фигура, как олень двигалась между деревьями.
Майкл крикнул, чтобы он остановился, и углубился в чащу. Перед ним были кусты, сквозь которые вела едва-едва заметная тропка теряясь в зарослях, она распадалась на множество едва заметных. засыпанных прошлогодними листьями проходов между деревьями. Тень двигалась к шоссе, она, казалось, дразнила Майкла, побуждая преследовать себя.
Пул снова взглянул через плечо и увидел, что все работники кладбища, столпившиеся у могилы Стаси Тэлбот, в том числе коренастый бульдозерист, смотрят на него.
Он побежал дальше, думая о том, что это Бог, явившийся ему у могилы сына, направляет его шаги. Он пробежал через кусты, нагнулся, чтобы миновать свисавшие над тропинкой ветки, и тут увидел тонкую серебристую проволоку, преграждавшую ему путь. Если бы Майкл бежал с нормальной скоростью, он никогда бы ее не заметил. Инстинкты, которые, как ни странно, все еще сохранились у Майкла, заставили его подобраться, и вместо того, чтобы споткнуться о проволоку, он как бы перенес через нее все свое тело. Какое-то короткое мгновение, во время которого он успел почувствовать гордость за себя, тело его почти горизонтально парило над землей. Затем он приземлился так, что, казалось, зазвенели все его кости. Он немедленно встал на колени, плечо его было испачкано трухой, в которую превратились опавшие листья. Потирая плечо, Пул поднялся на ноги и сделал еще несколько шагов вперед. Спитални на мгновение появился между двух сросшихся дубовых стволов, затем опять исчез. Майкл знал, что не сможет поймать его. Пока он доберется до конца зарослей, тот успеет вскочить в машину и отъехать на несколько миль.
Майкл сделал еще несколько шагов, тщательно изучая землю под ногами. Проволока могла означать, что где-то поблизости заложена мина или какое-нибудь самодельное взрывное устройство. Даже сумасшедший, вроде Виктора Спитални, вполне мог достать в Нью-Йорке мину или бомбу. Вряд ли он мог достать ядерную боеголовку или противотанковую ракету, но обычное автоматическое и полуавтоматическое оружие, пластиковые мины, гранаты имелись на подпольном рынке оружия в изобилии. Может, это была старая добрая пластиковая М-14.
Пул медленно двигался по ковру из опавших листьев, стараясь ступать как можно осторожнее, тщательно изучая почву под ногами. Он сделал еще шаг, затем еще. Над головой раздалось карканье. Майк поднял глаза и увидел что-то вроде беличьего гнезда, на краю которого сидела уродливая черная птица. Он продолжил свой путь. Где бы ни были ловушки Коко, он наверняка устроил их со знанием дела, и они будут стоять на своем месте, готовые взорваться в любой момент. Спитални был достаточно хорошим солдатом для этого. И Пул хотел найти это устройство и уничтожить его, пока какой-нибудь ребенок не пришел сюда побегать по лесу.
Какой-нибудь маленький мальчик.
Пул покачал головой и стал продвигаться еще медленнее, пытаясь запечатлеть в памяти каждый кусочек земли под ногами. Впереди что-то блеснуло, но как только Майкл взглянул в ту сторону, он услышал за спиной голоса. Майкл обернулся и увидел, что там, откуда он пришел, в конце незанятого участка кладбища стоят пять человек – распорядитель с помощниками, бульдозерист и еще какой-то человек в сером пиджаке и черном галстуке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Привет, доктор Пул, – Эллен пожала ему руку.
– Надеюсь, вы будете называть меня Майкл. Я тоже много слышал о вас и рад познакомиться
– Пришлось сбежать ненадолго из дома, чтобы повидать своего мальчика, – сказала Эллен.
– Если у вас когда-нибудь будут дети, думаю, вам лучше всего попросить меня быть их врачом.
3
Когда Майкл протиснулся на одно из мест в последнем ряду в церкви Святого Роберта, служба уже началась. Два первых ряда были заполнены детишками, которые были, должно быть, одноклассниками Стаси. Все они казались выше, старше, чем Стаси, и одновременно более наивными и более светскими. Родители Стаси, Уильям и Мэри, напоминавшие всем, кто видел их впервые, студентов колледжа, сидели в другой стороне церкви вместе с группой родственников. Уильям обернулся и посмотрел на Майкла глазами, полными благодарности. Свет падал через витражи с обеих сторон церкви. Майкл вдруг почувствовал себя здесь призраком, будто бы он постепенно становится невидимым, прямо здесь, посреди залитой светом церкви, где священник произносил какую-то очередную прочувственную банальность о смерти.
По окончании службы он встретился с Тэлботами в дверях церкви. Уильям Тэлбот был мясистым добродушным человеком, нажившим состояние на банковских инвестициях.
– Я рад, что вы пришли, Майкл, – сказал он.
– Мы слышали, что вы собираетесь оставить практику, – в утверждении Мэри Тэлбот звучал, тем не менее, вопрос и, как показалось Майклу, что-то вроде осуждения. В мире Уэстерхолма докторам не полагалось оставлять свой пост, пока они не уйдут на пенсию либо не упадут замертво.
– Да, я думаю об этом, – ответил он Мэри.
– Вы пойдете с нами на кладбище?
Мэри Тэлбот выглядела теперь как-то странно – взволнованной и беспокойной.
– Конечно, – сказал Майкл.
* * *
В Уэстерхолме было два кладбища, расположенных в разных концах города. Более старое – Барр Гроув, – где закончили хоронить незадолго до второй мировой войны, и теперь это был холмистый, тенистый, усыпанный листьями кладбищенский дворик с рядами покосившихся плит прошлого столетия. Мемориал Парк, современное, разбитое на четкие прямоугольные сектора кладбище, занимало длинное ровное поле, окруженное со всех сторон лесом, около северного выезда из Уэстерхолма. Оно было аккуратным, очень ухоженным, но не имело ни своего шарма, ни вообще своего характера. На Мемориал Парк не было покосившихся памятников, не было статуй ангелочков, собачек, женщин, рыдающих и рвущих на себе волосы от горя, не было мраморных мавзолеев, свидетельствующих о доходах покоящихся под ними купеческих семейств. Только прямые ряды небольших белых камней и длинные ровные полоски еще не занятой земли.
Место под могилу Стаси Тэлбот было отведено в дальнем уголке уже почти что заполненного сектора. Развороченная земля была покрыта искусственной травой неестественного ядовито-зеленого цвета. Молоденький священник из церкви Святого Роберта лицедействовал, явно получая весьма суетное удовлетворение от сознания собственной элегантности. Школьников видимо сочли еще слишком маленькими для того, чтобы присутствовать на самой процедуре захоронения. Уильям и Мэри Тэлбот стояли с опущенными головами. окруженные родственниками и соседями. Пул знал больше половины этих людей, толпа которых на кладбище казалась почему-то намного больше, чем в церкви. Они были родителями его пациентов, а некоторые из них и его соседями. Но он был здесь только доктором – ни один из этих людей не был ему другом. Джуди была слишком занятой и слишком нервной, чтобы приглашать кого-то к ним в дом, она тайно презирала этих людей и их амбиции. Во время службы Пул заметил, что некоторые из них наблюдают за ним. Невнятный шепоток, несколько взглядов и улыбок.
Это были похороны ребенка, и Пул поймал себя на том, что вспоминает Робби. Но душа его была высушена другим, более свежим горем. Казалось, что целая эра его жизни, наиболее спокойная и в каком-то смысле наиболее продуктивная, будет сейчас опущена в землю вместе с гробом Стаси Тэлбот. У него болело сердце за Уильяма и Мэри Тэлбот, у которых не было больше детей, а их девочка была такой умной и такой храброй. На мгновение это горе пронзило его как будто стрелой: девочку поглотила бездна, монстр обвил ее своими щупальцами, вселился в ее тело, убивая его клеточка за клеточкой. Пулу захотелось вдруг, чтобы рядом был кто-то, кого можно обнять и заплакать, но вместо это он стоял среди толпы чужих людей и плакал один.
Скоро все закончилось, и люди, пришедшие попрощаться со Стаси Тэлбот, вернулись к своим машинам. Уильям Тэлбот подошел к Майклу, крепко обнял его и отошел, слишком растроганный, чтобы что-то говорить. Мэри Тэлбот приблизила свое утонченное благородное лицо и тоже обняла его.
– О, мне будет так не хватать Стаси, – сказал Майкл.
– Спасибо, – прошептала Мэри.
“В темноту”, – подумал Пул, забыв на какую-то долю секунды, где он слышал или видел эту фразу раньше.
Пул распрощался с Тэлботами и прошел немного дальше по одной из узких тропинок, бегущих между рядами белых надгробных камней.
Раньше он приходил сюда каждую неделю. Как-то пару раз к нему присоединялась Джуди. Но затем она перестала ходить, заявив, что эти визиты просто ужасны. Может, это действительно было ужасно, но Майклу было все равно – эти визиты были ему необходимы. Но постепенно он перестал ощущать эту необходимость. Последний раз он приходил сюда перед тем, как отправиться в Вашингтон на встречу с Гарри, Конором и Тино.
Майкл слышал, как за спиной хлопали дверцы машин.
Ему хотелось бы, чтобы Тим Андерхилл оказался сейчас рядом – именно его общество было сейчас необходимо Майклу. Андерхилл смог бы правильно оценить то, что с ним происходит, он воздал бы должное его горю. Пул чувствовал себя так, будто все похороны девочки простоял как бы в апатии, в полусне, от которого очнулся только в последнюю минуту. Майкл свернул с тропинки и пошел по невидимой дорожке между двумя могилами в сторону леса, который был как бы естественной границей кладбища.
“В темноту”, – снова подумал Майкл и вспомнил свой сон о мальчике, кролике и холодной бурной реке.
Ему вдруг стало дурно, в глазах потемнело.
Затем в ноздри ему ударил запах цветов и солнечного света, настолько сильный, что Майкл, вдыхая его, чуть не поднялся над землей и не полетел, а потом, как при яркой вспышке света, он увидел человека наверное шести с половиной футов ростом, который стоял между ним и могилой Робби. Человек улыбался Майклу. У него были светло-каштановые волосы и стройное мускулистое тело. Он производил впечатление человека, который мог при желании двигаться очень быстро. Пул почувствовал вдруг какую-то необъяснимую любовь к этому человеку и только потом понял, что это вовсе не человек. Время остановилось. Майкл и его видение были как бы заключены внутрь огромного пузыря, состоявшего из тишины. Существо вежливо подвинулось в сторону, чтобы Майкл мог взглянуть на могилу сына...
...и услышать очередной звук захлопывающейся дверцы машины и приглушенные голоса вокруг могилы Стаси. Стайка воробышков, пролетев над головой Майкла, уселась на землю, чтобы через секунду подняться и опять лететь в сторону леса. У Пула все еще кружилась голова и болели глаза. Он сделал шаг вперед и вновь почувствовал запах цветов и солнечного света, но явившееся ему существо уже исчезло.
Перед ним был белый надгробный камень Робби: полное имя Робби, которое казалось слишком официальным, даты его небольшой жизни.
Неземной запах окончательно испарился, но Майклу показалось, что, как бы в качестве компенсации, все обычные земные запахи приобрели двойную силу. Его окружали теперь запахи травы, сырой земли, аромат роз, стоящих в специальной вазе около следующего надгробия с надписью “Элис Элисон Лиф, 1952-1978”, и даже запах пыли, исходящий от гравия, которым была посыпана дорожка. Цвета менялись и прыгали перед глазами Майкла. На какой-то момент мир раскололся, раскрылся, как персик, явив сочащуюся соком сладкую сердцевину.
Кто явился ему только что? Или что? Бог?
Постепенно дурнота Майкла проходила. Пул почувствовал, что священник смотрит на него. Он обернулся и увидел перед собой все тот же обычный кладбищенский пейзаж. Последние машины выезжали из ворот кладбища, и только его “Ауди” так и стояла на узкой дорожке рядом с катафалком. Распорядитель похорон и два его помощника разбирали специальное электронное устройство, опустившее в могилу гроб Стаси. Два могильщика в зеленых брюках и серых куртках скатывали искусственный травяной покров, положенный на разрытую землю, и готовились закопать могилу. Из-за кустов подъехала землечерпалка. Майкл почувствовал, что покинул границы шара, в котором был только что заключен, и что все обычные земные действия вновь обрели свой смысл, будто бы все, что Майкл видел перед собой, было следами былой славы и величия.
Уверенный, что за ним по-прежнему наблюдают, Майкл снова обернулся и скорее почувствовал, чем увидел, как что-то мелькнуло у самого леса. Он посмотрел в ту сторону как раз вовремя, чтобы заметить расплывчатую фигуру, почти тень, отступившую обратно в лес. Пул вздрогнул. Он был примерно в тридцати ярдах от начала леса. Чувство беспричинного счастья, поглотившее его всего несколько секунд назад, окончательно испарилось. То, что появилось из леса, испарилось еще быстрее, мелькнув между стволами деревьев. Пул сделал еще шаг в сторону могил сына и Элис Элисон Лиф.
На этот раз Майкл точно знал, что он видел Коко. Коко каким-то образом проследил его до кладбища, а это означало, что он следил за ним от квартиры Конора.
Пул прошел между могилами, а затем по ковру пожухшей прошлогодней травы направился в сторону леса. Далеко в тени деревьев, как казалось Майклу, по-прежнему видна была темная фигура, наблюдавшая за ним из-за дерева.
– Выходи! – крикнул Майкл. Фигура в глубине леса не двигалась.
– Выходи, поговорим, – настаивал Пул.
Ему слышно было, как за спиной распорядитель похорон и вся его команда прекратили работу, чтобы посмотреть в его сторону.
Фигура в лесу качнулась, как пламя спички. Пул подошел ближе к первому ряду голых деревьев, фигура попятилась и спряталась за широкий ствол одного из деревьев.
– Выходи!!! – снова закричал Пул.
– С вами все в порядке? – послышалось сзади. Майкл оглянулся и увидел огромного человека, похожего на борца-профессионала, стоящего рядом с бульдозером, сложив руки рупором около рта.
Майкл помахал ему, давая понять, что все нормально, и направился в лес. Чаща, состоявшая из огромных переросших деревьев и служившая домом нескольким семействам лис и енотов, тянулась еще ярдов на пятьдесят, переваливалась через вершину холма и спускалась к шоссе.
Темная, казавшаяся теперь почти черной фигура, как олень двигалась между деревьями.
Майкл крикнул, чтобы он остановился, и углубился в чащу. Перед ним были кусты, сквозь которые вела едва-едва заметная тропка теряясь в зарослях, она распадалась на множество едва заметных. засыпанных прошлогодними листьями проходов между деревьями. Тень двигалась к шоссе, она, казалось, дразнила Майкла, побуждая преследовать себя.
Пул снова взглянул через плечо и увидел, что все работники кладбища, столпившиеся у могилы Стаси Тэлбот, в том числе коренастый бульдозерист, смотрят на него.
Он побежал дальше, думая о том, что это Бог, явившийся ему у могилы сына, направляет его шаги. Он пробежал через кусты, нагнулся, чтобы миновать свисавшие над тропинкой ветки, и тут увидел тонкую серебристую проволоку, преграждавшую ему путь. Если бы Майкл бежал с нормальной скоростью, он никогда бы ее не заметил. Инстинкты, которые, как ни странно, все еще сохранились у Майкла, заставили его подобраться, и вместо того, чтобы споткнуться о проволоку, он как бы перенес через нее все свое тело. Какое-то короткое мгновение, во время которого он успел почувствовать гордость за себя, тело его почти горизонтально парило над землей. Затем он приземлился так, что, казалось, зазвенели все его кости. Он немедленно встал на колени, плечо его было испачкано трухой, в которую превратились опавшие листья. Потирая плечо, Пул поднялся на ноги и сделал еще несколько шагов вперед. Спитални на мгновение появился между двух сросшихся дубовых стволов, затем опять исчез. Майкл знал, что не сможет поймать его. Пока он доберется до конца зарослей, тот успеет вскочить в машину и отъехать на несколько миль.
Майкл сделал еще несколько шагов, тщательно изучая землю под ногами. Проволока могла означать, что где-то поблизости заложена мина или какое-нибудь самодельное взрывное устройство. Даже сумасшедший, вроде Виктора Спитални, вполне мог достать в Нью-Йорке мину или бомбу. Вряд ли он мог достать ядерную боеголовку или противотанковую ракету, но обычное автоматическое и полуавтоматическое оружие, пластиковые мины, гранаты имелись на подпольном рынке оружия в изобилии. Может, это была старая добрая пластиковая М-14.
Пул медленно двигался по ковру из опавших листьев, стараясь ступать как можно осторожнее, тщательно изучая почву под ногами. Он сделал еще шаг, затем еще. Над головой раздалось карканье. Майк поднял глаза и увидел что-то вроде беличьего гнезда, на краю которого сидела уродливая черная птица. Он продолжил свой путь. Где бы ни были ловушки Коко, он наверняка устроил их со знанием дела, и они будут стоять на своем месте, готовые взорваться в любой момент. Спитални был достаточно хорошим солдатом для этого. И Пул хотел найти это устройство и уничтожить его, пока какой-нибудь ребенок не пришел сюда побегать по лесу.
Какой-нибудь маленький мальчик.
Пул покачал головой и стал продвигаться еще медленнее, пытаясь запечатлеть в памяти каждый кусочек земли под ногами. Впереди что-то блеснуло, но как только Майкл взглянул в ту сторону, он услышал за спиной голоса. Майкл обернулся и увидел, что там, откуда он пришел, в конце незанятого участка кладбища стоят пять человек – распорядитель с помощниками, бульдозерист и еще какой-то человек в сером пиджаке и черном галстуке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84