Да, подумалось ей, в профессиональном плане сомневаться в ее успехе не приходится.
На личном же уровне, однако, ее жизнь можно считать зоной бедствия в федеральном масштабе. При первой же встрече она влюбилась в Дамиона, и чем больше общалась с ним, тем сильнее разгоралась тяга к нему.
К сожалению, он явно не отвечает ей взаимностью, и Линн начала подозревать, что его полное безразличие угнетающим образом действует на все стороны ее жизни.
У нее было немало поклонников в Манхэттене – она привлекала приятных, милых, ничем не примечательных мужчин с такой же легкостью, как Дамиан невероятно красивых и ужасно безмозглых девиц. Но недавно Линн поймала себя на том, что подыскивает причины, чтобы не встречаться ни с кем, даже если у нее выдавался свободный вечер. Как будто нежелание Дамиона увидеть в ней женщину лишало ее энергии и в другие минуты жизни.
Она никогда и никому не говорила, даже Адаму, о своих чувствах к Дамиону. Они с Адамом нередко делились разными секретами, но никогда не касались любовных связей.
Пожалуй, в эти выходные Линн покончит с наложенным на себя обетом молчания. Она дошла до той черты, когда ей отчаянно требуется совет о том, как выйти из тупиковой ситуации, продолжающейся уже десять месяцев. Из-за своей дурацкой натуры она переносила все молча, в себе, а с другой стороны, была слишком энергичной, чтобы упиваться своим унынием, опустив руки и страдая от неразделенной любви. Ей что-то надо предпринять. Но не забираться же ей самой, без приглашения, в огромную кровать Дамиона. А что еще ей остается делать? Как показать ему, что она умирает от любви?
Она вышла из-под душа и остановилась у раковины, чтобы почистить зубы. Если кто-то и может дать ей совет, как привлечь к себе мужчину, так уж это наверняка Адам. Кажется, вокруг него неизменно увивается целый гарем добивающихся его внимания девиц. И в этом отношении, если не в других, у него с Дамионом очень много общего. И она решила, что в этот раз отведет Адама в тихий уголок и выяснит, каким образом он строит свои отношения с женщинами.
Она прополоскала рот и вытерла запотевшее зеркало. Мужчины часто говорят ей, что она хорошенькая, но это вовсе не означает, что она выдерживает конкуренцию с его приятельницами. А для Дамиона Таннера, на ее взгляд, сексуальность женщины обладает приоритетом во всех отношениях.
Линн критически осмотрела себя в зеркале. Карие глаза – выразительные, но не очень большие, скорее средней величины, волосы средне-каштановые, кожа средне-розовая. Голова среднего размера на теле среднего роста. Линн втянула щеки, опустила ресницы и попробовала принять сексуальный вид. Попытка явно не удалась. Она стала похожа больше на косоглазую колдунью, чем на роковую женщину. Придется как следует расспросить Адама. Ведь всегда полезно взглянуть на себя со стороны, глазами другого человека.
Линн стерла крем с кончика носа, размазала его по щекам и на время рассталась с желанием обрести сексуальный вид. В эти выходные она может позволить себе расслабиться и наслаждаться жизнью. А в понедельник будет достаточно времени, чтобы освоиться со своим новым имиджем, после того как она посоветуется с таким опытным человеком, как Адам.
Порывшись в шкафу, она вытащила чистую ночную рубашку, потом разложила диван и забралась под яркую простыню. Не забыть спросить у Адама, правда ли то, что большинство мужчин находит неотразимым нижнее белье из черного атласа и кружев. Она представила себе, как быстро избавляется от одежды и предстает перед Дамионом, одетая в черный облегающий костюм, но дальше этого ее фантазия не заходила. Перекатившись сонно на живот, она решила, что ее каштановые кудряшки и небольшой рост не очень хорошо сочетаются с черным атласом.
Другой причины, отчего ее фантазия оказалась такой возмутительно вялой, она просто не видела.
2
На станции Брэдбери Адам ждал ее под старым кленом, облокотившись на обтекаемый серебристый «понтиак-фай-ербёрд» и листая журнал. Солнечные лучи просачивались сквозь пылающую осеннюю листву, бросали тени на его лицо, и в какой-то момент Линн неожиданно показалось, что она смотрит на незнакомца.
Линн уже давно не приглядывалась к Адаму и совершенно забыла, что он высок ростом и атлетически сложен. Почему-то в ее памяти не запечатлелся поразительно светлый цвет его волос, необыкновенный эффект, который создавал контраст их золотистого оттенка со смуглой от загара кожей. Последние три месяца Адам провел в Калифорнии, и это было заметно.
Поезд остановился, и Линн медленно, даже как-то неуверенно направилась к нему по платформе. Абсурдно, невероятно, но на нее внезапно напала робость от мысли о том, что ей предстоит провести уик-энд с Адамом.
Подняв голову, он сразу же увидел ее и приветливо помахал рукой, после чего небрежно швырнул журнал в машину и быстро направился ей навстречу.
– Привет, Линн! Давно не виделись. – Он запечатлел на ее щеке быстрый поцелуй и взял из рук маленький чемоданчик. – Мне нравится, как ты сегодня одета. Этот цвет тебе к лицу.
Она вздохнула с безмолвным облегчением, когда он взял ее под локоть, и ее мимолетное впечатление об Адаме как о незнакомце сменилось на удобный и привычный образ старого доброго друга. Линн опустила глаза на свой толстый желтый свитер, засунула руки в карманы слаксов и покрутилась, давая ему возможность получше ее разглядеть.
– Тебе не кажется, что штаны немного мешковаты? У меня нет уверенности, что повальное увлечение присборенными брюками чего-то стоит. Нужно быть жердью, чтобы они на тебе хорошо сидели.
Адам открыл дверцу автомобиля и положил чемоданчик на заднее сиденье. Во взгляде его читалась спокойная насмешка.
– Ты хочешь узнать мое мнение, не кажутся ли твои бедра слишком массивными, Линн?
Она засмеялась.
– Пожалуй, что так.
– Ну, отвечу тебе честно – нет, не кажутся. Они восхитительно округлые.
– Да ну тебя! Так я и знала! Судя по твоим глазам, мне нужно сбросить по крайней мере пару кило.
– Это зависит от того, пытаешься ли ты произвести впечатление на других женщин или понравиться мужчинам. Уверен, что все мужчины согласились бы, что у тебя превосходная фигура.
– Но я, разумеется, хочу в основном производить впечатление на женщин, – насмешливо сказала она, опускаясь на соседнее сиденье. – Разве ты не знаешь? Ведь это один из мужских мифов о том, что женщины наряжаются для того, чтобы доставить удовольствие мужчинам.
– Две минуты и тридцать секунд, – пробормотал он, выжимая сцепление.
– Что означает это загадочное замечание? – удивилась Линн.
– Мы пробыли с тобой две минуты и тридцать секунд вместе, когда ты произнесла свое первое феминистское поучение. Думаю, что я должен радоваться. Это на полторы минуты позже, чем в прошлый раз.
Она усмехнулась.
– Если бы ты не был таким неутомимым шовинистом, я бы оставила тебя в покое! Ради Бога, посмотри на свой автомобиль! Он буквально кричит: «Восхищайся мной. Я символ мужской силы».
– Ну, по крайней мере он не красного цвета, – миролюбиво улыбнулся Адам.
– Это лишь показывает, что ты с годами становишься хитрей. Ты достиг возраста, когда люди начинают понимать, что признаки мужественности действуют эффективно лишь тогда, когда они слегка завуалированы.
Он тяжело вздохнул.
– Я понимаю, что мне следовало бы спрятать этот проклятый автомобиль в сарае и взять на выходные в бюро проката потрепанную легковушку с откидным верхом! Если я приколю к свитеру значок со словами о том, что всю работу по дому должны выполнять мужчины, что я одобряю равную оплату за одинаковую работу, что, на мой взгляд, следующим президентом Соединенных Штатов должна быть женщина, тогда ты перестанешь грызть меня за мой «файербёрд»?
– Полагаю, что да, поскольку ты мой лучший друг, хотя это, пожалуй, нарушает мои принципы. Не думаю, что только что провозглашенные тобой лозунги будут искренними.
Адам бросил на нее насмешливый взгляд сквозь прищуренные веки.
– Ты растешь в моих глазах, Линн. Впервые слышу, что ты готова на компромисс.
– Юношеский идеализм быстро увядает на Манхэттене. А я живу там уже четыре года.
В ее голосе прозвучало больше цинизма, чем ей того хотелось бы, но у Адама хватило такта не делать никаких замечаний. Он повернул автомобиль на узкую дорогу, что вела к гостинице ее родителей.
– Ну и как же тебе работалось в последнее время? Дамион Таннер так же великолепен в роли босса, как и во всех остальных своих ролях?
– Его шоу все еще идет под номером один, что просто невероятно после трех сезонов. Разумеется, мы фантастически загружены, но все равно забавно.
Линн поняла, что сейчас не самый подходящий момент для разговоров о ее безответной любви к Дамиону. Для подобной задушевной беседы требуется больше времени и безраздельное внимание Адама.
– А как у тебя дела? – поинтересовалась она. – Как твой отец?
– Следит за своим здоровьем и наслаждается жизнью на пенсии. Я опасался, что ему наскучит безделье, но он согласился участвовать в двух-трех благотворительных комитетах и утверждает, что сейчас занят больше, чем тогда, когда работал.
Адам снизил скорость и въехал на затененную деревьями автостоянку рядом с гостиницей. Она открыла дверцу и вздохнула полной грудью. Казалось, свежий осенний воздух можно попробовать на вкус.
– Пожалуй, в октябре я больше всего люблю сюда приезжать, – заметила Линн.
– Да, тут замечательно. Многие деревья похожи на сгустки солнечного света. По-моему, один из главных недостатков жизни в большом городе вроде Нью-Йорка или Лос-Анджелеса состоит в том, что ты почти не замечаешь, как меняются времена года.
– Так может говорить лишь типичный житель Лос-Анджелеса! Скажи это ньюйоркцу, и он будет яростно спорить. Горожане по другим признакам замечают капризы погоды – зима, это когда автобусы не ходят из-за снежных заносов, а лето – когда пот градом стекает по лицу в июльскую жару, от которой не спасают даже кондиционеры!
Смех Адама затерялся в шумных возгласах приветствия, которыми огласили двор родители Линн и три собаки, немолодые создания неясной породы, которые пытались доказать, что они все еще резвы и полны сил, высоко подпрыгивая в воздух, истерически лая и ныряя в лабиринт человеческих ног.
Родители Линн с восторгом встретили свою дочь. Они засыпали ее вопросами, и до вечера ей пришлось удовлетворять их любопытство, хотя они не виделись лишь месяц. Мать Линн бурно восхищалась телесериалом с участием Дамиона Таннера и без колебаний заявила, что влюблена в бесподобного ветерана Вьетнама, ставшего частным сыщиком, роль которого играл Дамион. И с наслаждением выслушивала все актерские сплетни, которые смогла вспомнить дочь. Линн подозревала, что даже отец, в основном молчавший во время этого разговора, в душе восхищен остроумием Дамиона и бесшабашной отвагой, с которой он спасает невинных девиц из отчаянных ситуаций.
И лишь после того, как родители рано удалились в свою спальню, Линн смогла остаться в семейной гостиной наедине с Адамом и задать ему вопросы, которые вертелись у нее на языке после вчерашнего разговора по телефону.
Она уютно устроилась в углу дивана и похлопала ладонью по соседней подушке. Не обращая внимания на ее приглашение, Адам прошел к угловому бару и налил себе порцию шотландского виски. Положил туда пару кубиков льда, Но ни воды, ни содовой не добавил, поболтал содержимое стакана и сделал большой глоток.
– Ну… Адам, – начала Линн, собирая всю свою смелость.
Вчера, стоя под душем, она не предвидела никаких проблем, но реальная ситуация оказалась вовсе не такой, как Линн предполагала. Молчание, повисшее в гостиной, было напряженным, и это необычное напряжение заставляло ее нервничать. А ведь они с Адамом всегда чувствовали себя непринужденно в обществе друг друга.
– Адам, – повторила она, затем снова замолчала, испугавшись неизвестно чего.
– Что? – спросил он, не оборачиваясь.
Линн набрала в грудь побольше воздуха.
– Мне нужен твой совет по одной проблеме, Адам. Мне нужна твоя помощь.
Наконец он повернулся к ней, но его лица она не видела, потому что он снова поднес ко рту стакан с виски.
– Видимо, произошло что-то серьезное, – бодрым голосом заметил он. – Ты уже лет шесть не спрашивала у меня совета ни по каким важным делам.
Ее глаза расширились, лицо выражало протест.
– Ты забыл, что я советовалась насчет предметов, которые мне предстояло выбирать в колледже, – возмутилась она. – И по всем проблемам, возникавшим на работе. Я позвонила тебе первому, когда Дамион предложил мне работать у него менеджером.
– Да, верно. Ты всегда держала меня в курсе решений, которые принимала, – с улыбкой согласился Адам.
Линн пропустила мимо ушей его ироническое замечание.
– Я рассказывала тебе и о моих приятелях, хоть ты их тут же подвергал суровой критике. – Она усмехнулась внезапному воспоминанию. – Помнишь, как ты сказал мне, что Майк Хармон холодный эгоист, который хочет лишь моего тела и не ценит моей благородной души?
– И я был прав?
– Боже мой, Адам! Тот парень был капитаном футбольной команды, самой яркой звездой в драматическом классе и президентом студенческого союза. Каждая девчонка в кампусе согласилась бы с ним пройтись, а ты ждал, что я стану беспокоиться, родственные ли у нас души! Как мог ты быть таким бесчувственным! Ничего удивительного, что я перестала после этого делиться с тобой своими женскими секретами.
Адам вернулся к бару и опустил в стакан еще один кубик льда.
– Разумный ход с твоей стороны.
Мой совет мог оказаться далеко не бескорыстным.
Она посмотрела на него с ласковым упреком.
– По-моему, ты слишком серьезно относился к своей роли почетного старшего брата. Не только бедняга Майк Хармон не смог выдержать твоей придирчивой оценки. Мне помнится, что ты считал холодными эгоистами и всех остальных моих приятелей по колледжу. Даже Питера Гранта, хотя тот был абсолютным любимчиком моей мамы. После первой же недели, которую Питер прожил здесь, она уже была готова делать свадебные заказы в ресторане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21