Элли уже могла бы выкупить половину дома, получать половину доходов, а потом, возможно, открыть свой собственный пансион.
Денвер ей нравился. Несмотря на дорогую жизнь, в атом городе было о чем помечтать. Элли внимательно прислушивалась к разговорам за общим столом во время завтрака и ужина постояльцев миссис Рид. Это был не ресторан, а скорее столовая, где могли питаться только жильцы меблированных комнат. Из их разговоров она узнавала многое. Например, о разведке недр, активно ведущейся в гористой местности под названием Криппл-Крик. Именно по этой причине Денвер вновь начал расти и процветать, а цены стремительно взметнулись вверх. Элли понимала, что золотоискательство — верный способ разбогатеть. Мысль об этом была очень заманчивой. Золото сделает ее богатой и независимой гораздо быстрее, чем долгие месяцы рабского труда и медленное накопление денег.
Элли каждый день просматривала газету в поисках лучших вариантов. “ВЛОЖЕНИЕ КАПИТАЛОВ В РАЗВЕДКУ НЕДР” — гласил заголовок одной из статей. — Собрание лиц, заинтересованных в снабжении старателей, состоится в среду, в 16 часов в здании суда.
Элли уже достаточно долго прожила в городе, чтобы понять, о чем идет речь. Человек покупает все необходимое для того, кто решил отправиться в горы и искать там золото. Если он его найдет, поставщик получает свою долю, именно такой вариант ее вполне устраивал. Если она слишком молода и не опытна для того, чтобы самой отправиться на поиски золота, она может помочь кому-нибудь, кто займется этим для нее. Ей остается только найти человека, в абсолютной честности которого она бы не сомневалась. У нее было не так много денег, чтобы рисковать.
Элли решила пойти на это собрание. Ей стоит попытать счастье. Почти каждый день она слышала или читала об очередной новой находке в Криппл-Крике. Тот, кто отправится туда и будет усердно трудиться, скорее всего рано или поздно найдет свою золотую жилу и разбогатеет. И если она снабдит его всем необходимым, ее тоже ждет богатство. Сердце Элли учащенно забилось в предвкушении удачи. Она сложила газету и уже собралась достать свою банковскую книжку, чтобы посмотреть, сколько денег ей удалось накопить, как на глаза попался заголовок передовицы.
"СРАЖЕНИЕ С ИНДЕЙЦАМИ В ВУНДЕД-НИ. ЮЖНАЯ ДАКОТА”. Элли нахмурилась, вчитываясь в статью. “Индейцы открыли огонь по войскам в Вундед-Ни, Южная Дакота, в результате чего погибло не менее 150 индейцев сиу и 25 военных. Некоторые называют это столкновение резней, в то время как другие просто считают его последним крупным сражением индейцев с войсками, поскольку теперь все индейцы находятся в резервациях и больше не представляют опасности для общества”. Элли стала читать дальше, обратив внимание на упоминание о том, что среди погибших индейцев были женщины и дети. О каком сражении может идти речь? Она вспомнила, как Итан рассказывал о том, как его мать и другие индейцы, мирно жившие в Сэнд-Крике, были перебиты добровольцами из штата Колорадо без какой-либо на то причины.
Неужели в Вундед-Ни случилось нечто подобное, и Итан тоже был там? Ведь он отправился из Гатри в Дакоту, чтобы проведать своих родственников. Сердце Элли тревожно сжалось. Итана могли убить, и она никогда об этом не узнает. Он уехал в Дакоту, обеспокоенный новой религией индейцев — пляской духа. В статье говорилось о том, что эти ритуальные танцы, пение и барабанный бой индейцев вызывают страх у белых поселенцев во всей округе. Всего несколько дней назад она прочитала о том, как великий вождь сиу Сидящий Буйвол был убит индейскими полицейскими.
Наверняка Итан оказался в самом пекле.
Элли попыталась отогнать мысли об Итане. Ей казалось, что переезд в Денвер поможет забыть его. Однако время и расстояние не в силах были стереть его из памяти. Она вспоминала его жаждущие губы, большие руки, ласкающие ее, ту всепоглощающую страсть, которую испытывала, отдаваясь ему.
Он был первым и единственным мужчиной в ее жизни, и она не могла избавиться от чувства, что до сих пор принадлежит ему. Она хранила его письмо, где он сообщал, что готов дать ей развод и не возражает против расторжения брака.
Элли подумала, что могла бы послать телеграмму в индейскую резервацию и что-то узнать об Итане. Впрочем, лучше оставаться в неведении. У него своя жизнь, у нее — своя.
Глубоко вздохнув, Элли сложила газету и прочитала короткую молитву о том, чтобы Бог уберег Итана Темпла.
Слеза упала на газетную страницу, оставив кляксу из растворившейся черной типографской краски.
* * *
Итан набрал полные легкие воздуха, чтобы сдержать рвоту. Он только что побывал в Епископской миссии, где нашел своих обоих двоюродных братьев — Красного Ворона, семнадцатилетнего юношу, и Стоящего Орла, молодого мужчину с двумя маленькими сыновьями. И тот и другой получили серьезные ранения, но должны были выжить. Теперь Итан занимался тяжелым делом: он помогал откапывать в глубоком снегу замерзшие тела других сиу и чейенов, чтобы их могли опознать. Видеть такое количество мертвых, брошенных солдатами во время бурана, было выше человеческих сил.
Большая Нога выглядел почти зловеще. Он наполовину присел, скрестив руки, и, казалось, призывал этим жестом остальных присоединиться к нему после смерти, где им будет спокойнее, чем на их поруганной земле. Итан смахнул слезы. Ему вдруг захотелось убить кого-нибудь, просто убить от тоски и гнева. Все произошло без всякой на то причины. Итан и О'Тул оказались на поле битвы сразу после ее окончания. Солдаты заявили, что зачинщиком был индеец по имени Черный Койот, отказавшийся сдать оружие.
На самом деле все было совсем не так. Стоящий Орел рассказал Итану, что Большая Нога умирал от воспаления легких, он харкал кровью. Однако несмотря на это солдаты окружили стоянку, приказали ему выйти вместе с остальными и сдать оружие.
Стоящий Орел утверждал, что никто не сопротивлялся. Слезы мешали ему говорить.
— Солдаты вошли в вигвамы, вынесли все, что там было, и сложили в кучу. Потом они приказали нам сбросить наши одеяла и раздеться, чтобы они могли нас обыскать. Именно тогда им попалась винтовка Черного Койота. Он не хотел отдавать ее, потому что очень дорожил ею. Ты же знаешь, что он был глухим. Солдаты крутились вокруг него, и он, видно, не понимал, что они хотят от него. И тут раздался выстрел. Солдаты начали стрелять в нас. Мы были безоружными, поэтому кинулись бежать. Они стреляли, даже в женщин и детей, это было ужасно.
В памяти Итана возникли картины другой резни: он увидел свою мать, лежащую раздетой и окровавленной. Казалось, то, что когда-то произошло в Сэнд-Крике, снова повторилось.
Итан обернулся и увидел, как двое откапывают из снега замерзший труп, чтобы отнести его к фургону и бросить в него словно старое бревно. Продолжавшийся буран затруднял поиски, и первыми спасали тех, кто еще подавал признаки жизни.
Многочисленные жертвы свидетельствовали о том, что здесь было не сражение, а настоящая бойня. Случилось именно то, чего Итан так опасался. Большинство убитых или раненых солдат стали жертвами пуль своих же товарищей, открывших перекрестный огонь. Индейцы к тому моменту были уже безоружны. Все случившееся было нелепым и чудовищным.
Итан пожалел, что не встретился с Большой Ногой раньше. Может быть, он сумел бы предотвратить случившееся.
"МИР НА ЗЕМЛЕ, ДОБРАЯ ВОЛЯ ЛЮДЯМ” — эту надпись на стене Епископской миссии Итан прочитал четыре дня спустя после Рождества, в ту ночь, когда помогал вносить туда раненых индейцев — мужчин, женщин и детей. В этом была горькая ирония. Спаситель, который, как надеялись сиу, должен был обновить землю и вернуть им их умерших, так и не явился. Вместо этого случилось много новых смертей. Итан узнал, что незадолго до того, как начался расстрел, шаман по имени Желтая Птица начал танцевать пляску духа, призывая остальных не бояться солдат, уверяя, что рубашки духов защитят их от пуль. Теперь они лежали в этих рубашках, пробитых насквозь…
Прошло уже два часа с тех пор, как он возобновил поиски. Итан обследовал местность на несколько сотен ярдов в разных направлениях от места, где началась бойня. Было уже далеко за полдень, когда он наконец нашел своего дядю Большие Руки. Брат Итана, Бешеный Лис, лежал рядом с отцом. Очевидно, они прижались друг к другу в надежде согреться и спрятаться. В этой позе их обоих и застала смерть. По телу Итана пробежала дрожь, когда ему пришлось взяться за лопату, чтобы оторвать их трупы от земли.
— Мы заберем их, — сказал солдат, собравшись обвязать тело Больших Рук веревкой, чтобы оттащить к фургону.
— Не трогай его! — ало приказал Итан. Солдат отпрянул, встретившись со взглядом Итана.
— Не мешай ему, сержант. — Итан узнал голос О'Тула, — Это его родственники.
— Я получил приказ. Если он нарывается на неприятности…
— Оставь его в покое, сержант. Лучше помоги своим людям. Итан сам займется этими двоими.
Прежде чем уйти, сержант бросил в сторону Итана довольно наглый, вызывающий взгляд. Итак смотрел ему вслед, с трудом сдерживая желание пристрелить его.
— Будь осторожен, Итан. Ты похож на индейца, а кое-кто из этих людей еще не успокоился, и у них чешутся руки, чтобы пострелять.
— Сейчас мне плевать на это. По крайней мере, я смогу прихватить кое-кого с собой, — в глазах Итана горела ярость.
Лейтенант тяжело вздохнул:
— Успокойся, Итан, забирай своих родных и похорони их, как это у вас принято. Новые трупы, в том числе и твой, ничего не изменят. Ты сам это понимаешь.
Итан опустил глаза, посмотрев на своего дядю и двоюродного брата.
— Да, я понимаю, — с горечью согласился он.
Из кусков дерева и веток он соорудил что-то вроде саней и привязал их к Черноногому. Лейтенант помог ему положить мертвых на сани и привязать их. Итан поблагодарил его и уже садился на коня, чтобы отвезти убитых в резервацию, когда О'Тул дотронулся до его руки.
— Ты не должен здесь оставаться, Итан. Теперь все кончено и ничего уже не изменить. Ты не так воспитан, чтобы оставаться в резервации до конца своих дней. Постарайся это понять и убирайся подальше отсюда. Возвращайся в Оклахому или езжай еще куда-нибудь.
Итан отвернулся в сторону:
— Сказать по правде, лейтенант, я и сам не знаю точно, как и где мне жить.
— А как насчет твоей жены? Ты как-то говорил мне о ней. — Слова лейтенанта тупой болью отозвались в сердце Итана.
— Видишь ли, я не уверен, что она хотела иметь мужа индейца. К тому же она больше не моя жена.
— Прости. Ты хороший парень, Итан. Ты умен, образован, к тому же ты наполовину белый, хотя сейчас тебе, наверное, неприятно это слышать. Слишком многие из твоих друзей и родственников индейцев спились и предались отчаянию. Не допусти, чтобы это случилось и с тобой.
Итан посмотрел на отъезжающий большой фургон, нагруженный мерзлыми трупами.
— Я не знаю, что теперь буду делать. — Он поднял на О'Тула глаза, полные слез. — Это так больно, лейтенант, словно тебе всадили нож в живот.
— Я понимаю тебя. — О'Тул положил руку на плечо Итану и крепко сжал.
— Едем, приятель. — Итан вскочил на коня и направился в сторону главного поселения резервации, волоча за собой самодельные сани с дорогим для него грузом.
Глава 17
Март 1891 года
Низко склонив голову, Элли шла навстречу зимней буре, сорвавшейся с гор и теперь заносившей Денвер глубоким снегом. Она не могла позволить погоде помешать ей. Сегодня она опять встретится с поверенным Кэлвином Гибсоном, чтобы узнать о судьбе своих денег, которые она вложила в дело. Ему не удастся запугать ее только потому, что он опытный и влиятельный человек, а она всего лишь молодая женщина, не имеющая в Денвере никакого веса.
Элли надела свой самый лучший зимний костюм из ярко-зеленого бархата с плотно облегающим лифом, украшенным маленькими белыми пуговицами из слоновой кости, с высоким воротником, отделанным кружевами. На голове у нее была шляпка, тоже из зеленого бархата, только потемнее, поля которой прикрывали от снега ее волосы. Перчатки и пелерина так же были темно-зеленого цвета. Элли достаточно разбиралась в психологии мужчин и знала, что они с большим вниманием отнесутся к нарядно одетой женщине, отстаивающей свои права. Она уже не раз пыталась заставить Гибсона разобраться с ее вложениями в поиски золота в Криппл-Крике, однако он всегда ссылался на занятость. Еще неделю назад он обещал заняться этим, но до сих пор ничего не сообщил ей. У Элли почти не осталось денег с тех пор, как миссис Рид продала пансион и вернулась обратно в Иллинойс. Как раз перед этим Элли закупила все необходимое для своего старателя и у нее не хватило денег, чтобы приобрести у миссис Рид ее меблированные комнаты.
Она потратила все до последнего цента ради своей мечты найти золото и теперь опасалась, что старатель, которому она помогла около трех месяцев назад, 55-летний вдовец по имени Джон Себастьян, мог просто-напросто сбежать с ее деньгами. Если Гибсон не сможет узнать, что с ним случилось, она сама отправится в Криппл-Крик.
Именно Гибсон дал объявление в газете и устроил встречу старателей, нуждавшихся в средствах, с желающими снабдить их всем необходимым, в расчете получить свою долю, если старателям удастся найти золото. Элли была единственной женщиной на этом собрании, и мужчины скептически поглядывали на нее до тех пор, пока она не выложила деньги на стол наравне с ними. Она считала, если Гибсон организовал эту встречу и брал плату как со старателей, так и с тех, кто их снабжал, он был обязан знать, как там идут дела. У Гибсона были связи и ему не составляло труда выяснить, сделал ли мистер Себастьян заявку на участок. Элли не намерена бросать на ветер деньги, заработанные ею таким нелегким трудом.
Она вошла в холодный вестибюль и приблизилась к застекленной двери с надписью “ПОВЕРЕННЫЙ КЭЛВИН ГИБСОН”. Она уже бывала здесь, однако Гибсон каждый раз находил оправдания, почему он не мог получить никакой информации.
Себастьян показался ей человеком, заслуживающим доверия. Он был опытным старателем, одним из тех, кому нравилась сама охота за золотом, однако, как заявлял сам Себастьян, он никогда не сохранял за собой участок, где ему удавалось найти золото.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45