.. Ладно, скажем, в забегаловку. Итак, он отправи
лся с отчетом в забегаловку.
Выдохнувшись, я остановился.
Ц Ну а дальше? Ц спросила Элен.
Ц Дальше?.. Он... отправляется ухлопать Леменье. Разве не блистательно? Ц
с горечью усмехнулся я. Ц Так вот, в этой истории ясно лишь одно: Левиберг
у не везет. С ним происходит то, что обычно случается раз в три столетия, но
в тот день все совпало. Для защиты от шантажистов или для переговоров с ни
ми он обратился к самим шантажистам. Если бы его звали иначе, я сказал бы, ч
то в ситуации проявился истинно галльский юмор. Но эта версия не очень уб
едительна.
Ц Придумайте что-нибудь получше, Ц сказала Элен.
Ц Попытаюсь. Я... Святый Боже!
От волнения я проглотил вишню, которую сосал во рту для стимулирования с
воего интеллекта:
Ц Боже мой! Допустим, как это ни притянуто за уши, что Леменье, Доливе и его
хозяин в деле Левиберга действуют в сговоре. Мой телефонный звонок от им
ени так называемого Марсо оказался пресловутым камнем, брошенным в боло
то. Они не могли не призадуматься, кто же это вмешивается в их дела. Уволен
ный полицейский отправляется на улицу Борегар присмотреться. И… прокол.
Его хозяин, заседающий на улице Луны, заподозрил приватные интриги Лемен
ье. Глубокой ночью ему нанесли визит. Бурная ссора, во время которой шанта
жиста убивают, а Долине получает тяжелое ранение. Его привозят в притон. В
притоне тот отдает концы. Вероятно, они вернулись из похода как раз в то вр
емя, когда я собирался покинуть дом, а слуге пришлось переносить умирающ
его в его комнату. У него на рубашке было пятно крови. А затем, держа его в ве
ртикальном положении, они сунули его в тачку, чтобы выбросить на стройпл
ощадку сквера Лувуа с деньгами и замазанным стволом и так пустить полици
ю по ложному следу. И я присутствовал при операции. В роли слепой чурки.
Ц Ну теперь-то вам все ясно?
Ц Наконец-то, картина понемногу проясняется. Элен, надо узнать, на кого и
з собратьев работал Доливе. Материалы на Левиберга уже не у Леменье и не у
уволенного со службы полицейского. Они у частника, бывшего хозяина Долив
е.
Ц А если хозяином Доливе был Перонне?
Ц Умоляю вас, не заражайтесь манией у Фару. Это совершенно не идет вашей
очаровательной мордашке... Может, что-то знает Марион. Пойду с ней поболта
ть.
Ц Марион?
Ц Рыжая красотка.
Ц Вроде Риты Хейворт?
Ц Нет, в стиле ворот Сен-Дени.
Сразу по возвращении в агентство я позвонил в бистро на улице Канавы, тел
ефон которого мне сообщила проститутка. Малому с грассирующим выговоро
м я сказал, что хочу поговорить с Марион. Звонит Мартен. Малый попросил мен
я подождать, я подождал. Приглушенные звуки отплясывали на моей барабанн
ой перепонке. Наконец кто-то произнес:
Ц Алло!
Ц Говорит Мартен, Ц сказал я. Ц Твой ночной посетитель.
С нарочито шокированным видом Элен скорчила рожицу и ладонями закрыла с
вои невинные ушки.
Ц Ах, ну конечно, Ц заворковала Марион. Ц День добрый, лапочка.
Ц Добрый... лапочка. Мы можем встретиться?
Ц Когда?
Ц Сегодня.
Она глупо хихикнула:
Ц Я тебе так нравлюсь?
Ц Я же тебе сказал. Ты мне симпатична.
Ц И сказал и, конечно, доказал, Ц вмешалась Элен.
Ц Я надеялся, что вы не подслушиваете, Ц усмехнулся я.
Ц Что ты там бормочешь? Ц спросила Марион на другом конце провода.
Ц Ничего. Это я про себя. От волнения. Так подойдет сегодня?
Ц Ладно... в пять тебя устроит?
Ц Час семейных измен. Годится. В пять часов, где?
Ц На улице Монторгей...
Она дала мне номер. Я ничего не записывал. Лишь все повторял. Этого было до
статочно.
Ц ...Под самой крышей у меня чудесное гнездышко, Ц пояснила она. Ц На кло
чке бумаги напишу имя и пришпилю к двери. Так что не запутаешься. Но, моя не
жная капустка, не будь робким зайчиком и не подведи меня! Смешно, а?
Очень смешно! Зайчик, капустка, горлица в маленьком гнездышке, которую я н
амеревался ощипать, если бы у нее оказались перья. Бедная дурочка! Но что п
оделаешь, надо!
Ц Да, это смешно. Нет, моя капустка. Не подведу. До скорой, моя бесценная.
Элен взорвалась:
Ц Моя капустка! И раз Ц капустка! И два Ц капустка!
Ц Капустка квашеная, капустка рубленая! Ц рассмеялся я.
Ц Это не смешно! Это глупо!
Ц Как же обойтись без капусты? Ведь все происходит на улице, где ею торгу
ют.
Она пожала плечами, пододвинула "ундервуд" и принялась стучать, словно бе
шеная. Я знал, что она печатает. Ругает Нестора. Отводит душу.
Закрывшись в своем святилище, я попытался поразмышлять. Ноль. Я подождал,
не обнаружатся ли Ребуль и Заваттер, но тщетно. В четыре часа по-прежнему
никого, пусто. Это напомнило мне о бумажнике. Я начинил его банкнотами для
нейлоновой копилки Марион. Не так много. Но достаточно, чтобы достойно во
знаградить девицу, если она сообщит мне что-нибудь новенькое. Конечно, кр
оме оригинальной позиции. Надев шляпу, я отправился удовлетворить все св
ои желания Ц и плотские, и сыщицкие.
Ц Элен, до свидания, Ц сказал я, проходя мимо секретарши.
За нее ответила по-прежнему яростно стучащая пишущая машинка. Даже она н
е была приветлива со мной.

Глава седьмая
Хорошенькая переделка

Только жилищный кризис мог объяснить, почему особа с заработком Марион с
оглашалась жить в столь обветшавшем и пролетарском доме. Но, впрочем, мне-
то какое дело? Ведь я пришел не любоваться обстановкой. Тех, кто поднималс
я к ней, мебель ничуть не волновала.
Сидевшую в расположенной в глубине внутреннего двора комнатке приврат
ницу ничто не интересовало, кроме сочащейся из радиоприемника музыкаль
ной патоки.
Я поднялся по крутой и чистой лестнице, не встретив даже кота. А впрочем, н
а третьем этаже на ступеньке лежал толстый котина, даже не шелохнувшийся
при моем приближении. Настоящий разбойник. Мне пришлось через него пере
ступить, и я зло на него покосился. Уже с утра я не доверял особам с когтями.
Этажом выше внимательно осмотрел всю площадку. Трупа не было. Похоже, при
таком коте трупы не водились. А может, еще не время. На следующем этаже, пос
леднем, в длинном коридоре звучала музыка. Не по радио. С пластинки. Не пох
оронный марш. Вальс, доносившийся из-за двери, к которой был прикреплен ли
ст бумаги. Написанное губной помадой имя Марион полыхало в его центре.
Музыка замолкла. Наступила тишина, нарушаемая лишь скрипом требующей см
азки дверной петли. В глубине коридора зияла раскрытая дверь, качающаяся
от беспрерывных сквозняков. За ней виднелась кладовка или что-то вроде ч
улана, освещенного через форточку с разбитой рамой и требовавшего капит
ального ремонта, чтобы там можно было жить. Под слоем мирной пыли в дальне
м углу валялись мешки с песком, оставшиеся от времен противовоздушной об
ороны, в ожидании грядущих войн. Ничего подозрительного. Вернувшись к дв
ери своей новоявленной возлюбленной, я несколько раз коротко постучал. К
ак бдительный сообщник. В дверном проеме в ответ возник освещенный со сп
ины силуэт Марион в прозрачном, весьма откровенном дезабилье.
Свои приветствия она пересыпала бесконечными "дорогуша", которые так раз
дражали Элен. Вслед за ней я прошел внутрь воспетого рекламой маленького
гнездышка. Уютное, оно располагало к кокетству. Две клетушки для прислуг
и со снесенной перегородкой образовали одну комнату, ограниченную по об
ъемам, но вполне пригодную для обитания. Наполнявший ее аромат духов лиш
ь весьма отдаленно напоминал запах честных крестьянок, которые некогда
здесь храпели. Правда, с тех пор и они должны были приспособиться к новой ж
изни. Половина пола была застелена дешевым, но подобранным не без вкуса к
овром. На стене глаз могли порадовать приколотые кнопками боксеры и пара
звезд экрана. Обстановка была самой элементарной. Три стула, кресло и мал
енький низкий столик. Патефон стоял прямо на полу, рядом с кроватью, котор
ая, понятно, была огромной.
Веселившиеся в соседней канаве воробышки чирикали напропалую. Иногда с
тремительный полет одного из них прорезал небо Парижа, на которое смотре
ли окна мансард.
Марион снова запустила патефон, а я вынул из шелковой бумаги бутылку апе
ритива, которую захватил, чтобы отметить событие. Пока я скидывал пиджак,
Марион, вся шуршащая, а болтовней соперничавшая с воробьями, откупорила
бутылку и пошла на кухоньку сполоснуть два больших стакана. Она уселась
рядом со мной, и мы занялись делом.
Ц Хорошо, Ц через какое-то время произнес я. Вежливый, как отесанный муж
лан, я старательно играл свою роль добросовестного клиента, выложив день
ги, ну и все остальное. Теперь подошло время перейти к серьезным вещам.
Ц ...Разве так не лучше, чем откармливать всю эту шпану, сутенеров и притон
одержательниц?
Ц Конечно, дорогуша, Ц согласилась Марион.
Ц А что это за ребята?
Ц Какие ребята?
Ц Ну, рыцари Луны. Содержатели публичного дома, если хочешь.
Ц Мадам Жозеф. Ты никогда не слышал о мадам Жозеф!
Встав, она наполнила наши стаканы бодрящим напитком и один протянула мне
. Я выпил.
Ц Мадам Жозеф? Нет. Это кто, вор в нейлоновых трусиках?
Ц Нет, в бумазейных, Ц нервно хихикнула Марион. Я сидел у нижнего края кр
овати, прислонившись к ее спинке, с трубкой в зубах и стаканом в руке. Мари
он стояла передо мной. Я поставил стакан на ковер и вытянул руку. Моя рука
уткнулась в ногу Марион. Едва задела ее, Марион со смехом отскочила. Черто
ва куколка! За свои деньги клиенты получали даже больше, чем хотели! Игрив
а, как котенок! Но, Бог ты мой, сейчас не время. Я встал.
Где-то далеко, у моих ног, перевернулся и разбился стакан. Комната показал
ась мне съежившейся. Через окно поступал лишь разреженный воздух. Воробь
и шумели просто оглушительно.
Ц Что происходит? Ц пробормотал я.
Ковыляя, я сделал пару шагов. Мои глаза затянула пелена, но что-то я еще вид
ел. Словно сквозь мутную воду аквариума заметил Марион. Она прижалась, бу
дто распятая, к стене в дальнем конце комнаты. Я сделал еще два шага. Потом
снова два. От страха ее глаза расширились. Еще два шага с вытянутыми впере
д руками, как лунатик. Больше я ничего не видел. Слепо рванулся вперед, при
жал, схватил ее за плечи. И рухнул на нее. Мои пальцы скользнули по голой ко
же, и я упал вперед, лицом между ее грудей, между двух надушенных, горячих и
трепещущих полушарий. Ее сердце билось с шумом паровоза. Аромат духов ис
чез. Остался лишь терпкий запах пота.
Но не от этого запаха я грохнулся в обморок. В наш семейный аперитив подме
шали какую-то гадость. Я понял это слишком поздно, но все-таки понял. Это лу
чше, чем вообще ничего не понимать.
Мне снилось, что тысячи котов плотно окружили меня. Для того, чтобы подлас
титься, я принялся декламировать им стихотворение Бодлера. Но в моей пам
яти хранились лишь его жалкие обрывки. Наверное, чтобы заставить меня за
молчать, один из котов прыгнул и поцарапал мне руку. От боли я перенесся в
незнакомый мне город... Коты преследовали меня. Я бежал сломя голову. Но не
бесцельно, куда глаза глядят. Я разыскивал некоего Бодлера.
Так я попал на мрачную, узкую и скверно пахнущую улицу, где должен был прож
ивать разыскиваемый мною поэт. И очутившись перед неким домом, понял, что
именно там он и живет. Висевшая на железном треугольнике вывеска, котору
ю раскачивал ветер, скрипела словно флюгер... Я подпрыгнул, оторвался от ко
тов и двумя руками ухватился за стонущую вывеску...
Коты исчезли. Оставались только птицы. Даже в брюхе у котов они продолжал
и распевать. Я открыл глаза.
Я лежал на животе с вытянутыми вдоль тела руками, уткнувшись лицом в кове
р. Я повернул голову и первое, что увидел совсем рядом, были осколки разбит
ого стакана, расколотая пластинка и цельный шприц "праваза". Чуть дальше р
ядом с опрокинутым патефоном, валялась моя одежда. По всей видимости, я бы
л совершенно наг. Не двигая затекшими руками, я пошевелил пальцами. В моей
левой руке находилась грудь Марион. Правая сжимала кусок кожи. Марион то
же лежала почти совершенно голой, правда менее обнаженной, чем в последн
ий раз, когда я ее видел. Выше пояса для подвязок ее талию охватывал широки
й ремень из желтой кожи, утыканный острыми стальными шипами. Помимо ошей
ника, на запястьях и щиколотках у нее были путы из кованого металла, соеди
ненные между собой цепями. Мне было знакомо это снаряжение для партнера-
мазохиста. В каталоге магазинчика, еще перед войной специализировавшег
ося на поставках эротического белья и других предметов разврата, оно фиг
урировало под названием "тантал". Наряженная таким образом, Марион раски
нулась на спине в непристойной позе, лицо ее закрывали распущенные волос
ы. Но какое это имело теперь значение? Больше она уже никого не сможет восп
ламенить. Несмотря на их особое ремесло, служащие морга не некрофилы. Как
и раньше, я прижимал левой рукой ее холодную грудь. Я подтянул руку к себе,
металл забряцал. Мое запястье было охвачено железным кольцом, нас с Мари
он спутали цепями. Моя другая рука оказалась свободна, но мне пришлось сд
елать невероятное усилие для того, чтобы выпустить из окоченевших пальц
ев кусок кожи, который они обхватили. Этот кусок кожи представлял собой р
укоять и эфес заточенного лезвия, которое было... целиком погружено в серд
це несчастной.
В соседней канаве по-прежнему резвились воробьи. Парижские петрушки, жи
вые, подвижные, привычные, прилетающие выпрашивать крошки хлеба в мансар
ды к молоденьким швеям.
Я приподнялся на колени и так оставался довольно долго, нервно потирая р
уки, словно пытаясь снять с правой ладони воспоминание об импровизирова
нном, но столь эффективном кинжале. При каждом моем движении цепи бренча
ли с тем мерзким звуком, который заставляет скрипеть зубами. В молитвенн
ой позе, на коленях у остывшего тела девушки в костюме "тантал". Я не силен в
молитвах, но, пожалуй, помолиться Ц это лучшее, что я мог бы предпринять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18