Коул привязал пару крыльев к рукам, а вторую – к ногам. Лицо его превратилось в настоящий птичий клюв, нацеленный на добычу, крупные белые крылья покрывали голову и плечи. Он напоминал привидение, явившееся отомстить за смерть своих убитых собратьев.
И если бы такого внешнего вида оказалось недостаточно, был еще вопль, душераздирающий орлиный крик громче настоящего, отчаяннее настоящего, разорвавший воздух подобно ножам Коула.
Трое охотников, одурманенных марихуаной, медленно сели и уставились на нависающую над ними гигантскую птицу. Можно было подумать, что прошла целая вечность, прежде чем они смогли осознать происходящее настолько, чтобы испугаться.
Коул, который, похоже, испытывал настоящее наслаждение от своей жутковатой роли, вытянул руки-крылья и замахал ими над головой одного из мужчин. Кэди стало даже немного жаль охотника. Двум другим не потребовалось такой наглядной демонстрации, они вскочили, натыкаясь на стены, от ужаса потеряв способность ориентироваться в пространстве. Когда они попытались схватить свои ружья и пистолеты, вопль Коула стал почти сумасшедшим, словно орел собирался разорвать охотников на куски.
В считанные секунды несчастные, подхватив сапоги и бросив все остальное, в безумном страхе неслись вниз по горной тропе. А Коул несся по их следам, раскинув руки-крылья, словно орел, в которого он превратился, готов был схватить и разорвать людей.
После того как охотники бежали, Кэди долго сидела не шевелясь, пристально вглядываясь в огонь, полыхающий перед развалинами, осматривая опустевшее поле.
Она знала, что ей следует подняться и пойти на поиски Коула, сказать ему, что это было великолепное представление. Она должна поблагодарить его за то, что он испугал охотников, потому что они никогда больше не выстрелят ни в одного орла – в этом Кэди не сомневалась. Но вместо этого она продолжала сидеть на месте. В спектакле, разыгранном Коулом, было нечто настолько устрашающее, что, правду сказать, он испугал и ее. Можно подумать, он действительно стал духом умерших орлов. Как будто Коула околдовали и в его тело вселились души орлов, подсказавшие ему, как двигаться. Даже вопль его оказался совершенно таким, каким должен быть крик настоящего орла.
Кэди думала, что Коул вот-вот пересечет лощину и подойдет к ней, но он все не появлялся. Каждая клеточка ее существа словно прислушивалась, ожидая звука его шагов по тропе у нее за спиной, но Коул не приходил.
Когда ей стало казаться, что прошло уже несколько часов, она поднялась и внимательно прислушалась. Однако не было слышно ни бега охотников, ни шагов Коула – ни звука. Как можно тише Кэди подошла с краю оврага и увидела вдруг маленький земляной мостик, ведущий к руинам.
Приблизившись к развалинам и поглядывая на тлеющие угольки костра, от которых, как Кэди догадалась, дымом тянуло прямо в ее сторону, она вздрогнула от неожиданности: из-за темных деревьев со зловещим криком выскочил Коул. В зубах он держал нож, кожа его была покрыта перьями и слоем высохшей, потрескавшейся грязи. Это было настолько великолепно-ужасающее зрелище, что она непроизвольно отступила назад. Сейчас он вовсе не был мальчиком-хористом. Скорее всего, Коул воплощал ее самые страшные ночные кошмары.
Отступив еще на шаг, Кэди едва не свалилась прямо в дымящийся костер. «Я совершенно не знаю этого человека», – подумала она, и когда он приблизился, вытянула вперед руку, словно защищаясь.
Но Коул со смехом схватил ее в охапку, оторвал от земли и закружил. Она попыталась вырваться, но он уткнулся лицом ей в шею, не обращая внимания на мешающие перья, клюв и все остальные «украшения», и сказал:
– Верь мне, моя маленькая женушка. Отдай мне свою жизнь, верь мне.
Кэди напряженно замерла в его объятиях, ощущая прикосновение перьев, вспоминая, для чего они предназначались. Наверное, на нее повлиял дым, но только когда Коул начал кружить ее, двигаясь вокруг костра и прижимая ее к себе, Кэди начала постепенно расслабляться.
– Ну же, Кэди, любовь моя, – шептал он. – Позволь позаботиться о тебе. Отдай мне свою жизнь.
– Я не могу, – ответила она, чувствуя, что тело ее становится все более податливым в его руках. – Моя жизнь не здесь, в другом времени.
Она собиралась сказать это очень убежденно, но вместо этого крепко обняла его и уютно прижалась лицом к изгибу его шеи. Ей начало мерещиться, что этот мужчина и должен ходить в таких перьях, потому что, как ей казалось, он спокойно мог подняться до облаков, держа ее на руках.
– Тебе вовсе не нужно быть лучшей девочкой на свете, – сказал он. – Тебе не нужно стараться быть самим совершенством. Тебе не нужно ничего делать, чтобы убедиться, что тебя кто-то любит. Я люблю тебя такой, какая ты есть.
– Какая я есть… – повторила она, чувствуя, как отступают на второй план все тяготы прежней жизни. Трудно поверить, что не нужно больше стараться быть лучшим поваром, лучшей дочерью, лучше всех и во всем. Неужели это возможно? Неужели таков этот мир, о котором она теперь знала, но в котором так мало понимала? Забавно. Именно так. Было бы очень забавно…
Кэди откинулась назад и несколько мгновений молча рассматривала Коула: орлиную голову поверх его собственной, тушку несчастной птицы, покрытую коричневыми перьями, привязанную каким-то образом прямо у Коула под подбородком. Так что нижняя часть его лица оставалась открытой. Мужчина из ее снов всегда скрывал нижнюю часть лица, но она не сомневалась: если бы она ее увидела, его губы оказались бы в точности такими, как у Коула.
Казалось, не было ничего более естественного на свете, чем приблизить свой рот к его и поцеловать.
У Кэди голова шла кругом от тех ощущений, что пронизывали ее тело. Может, это из-за дыма, может, из-за разреженного горного воздуха, а может, сам этот красивый мужчина с мускулистым, стройным телом пробудил в Кэди такую чувственность. Вполне естественным казалось то, как Коул, подхватил ее, и она теперь сидела на его больших ладонях, ногами обхватив его за талию.
– Кэди, я люблю тебя, я люблю тебя, – шептал он снова и снова, а она склонила к нему голову так, что он легко дотянулся губами до ее шеи.
Кэди знала, что никогда прежде она не желала ни одного мужчину с такой страстью, как сейчас Коула Джордана. Может, она его и не любила, может, это густое облако дыма марихуаны заставляло ее реагировать на все таким несвойственным для нее образом. Но в одном Кэди была совершенно уверена: она отчаянно хотела, чтобы они прямо сейчас и здесь занялись любовью.
– Это не правда, да? – прошептала она, прижимаясь лицом к его шее. – Ведь ты не евнух, да?
– А ты веришь всему, что тебе говорят? – сказал он, прижимая ее к себе.
– Очень многому, – смеясь согласилась она и снова потянулась к нему, чтобы поцеловать.
С тех пор как они встретились, они целовались уже несколько раз, но всякий раз это были невинные поцелуйчики не размыкая губ, что прекрасно устраивало Кэди: она ничего другого и не хотела. Но сейчас она приоткрыла рот, желая большего, чем прежнее целомудрие.
Однако Коул не ответил. Он не поцеловал ее в ответ. Вместо этого он поставил ее на землю и сказал:
– Не хочешь примерить парочку орлиных перьев?
У Кэди голова шла кругом от дыма, а может, и от вожделения, и она с трудом ответила на его вопрос.
– Я.., я, нет, я не хочу примерять орлиные перья. – Она хотела что-то добавить, но Коул вдруг прижал ладонь ко лбу и покачнулся. Встревоженная Кэди бросилась к нему.
– Думаю, мне не слишком понравился дым твоей марихуаны, – сказал он, садясь на землю и прислоняясь к разрушенной стене.
Кэди, посмеиваясь, закидала остатки костра землей. Когда она повернулась, Коул, словно невинный ребенок, сладко спал, растянувшись около стены. Ни секунды не сомневаясь, она легла рядом с ним, и он сразу прижал ее к себе, как будто она – игрушечный медвежонок. С улыбкой на губах Кэди заснула.

Глава 11

Кэди проснулась, почувствовав запах жареного. Она была настолько измотана испытаниями последних нескольких дней, что даже не попыталась угадать, над чем там колдует Коул. Ни слова не говоря, он вручил ей толстую белую лепешку, нечто среднее между бисквитом и крекером, и кусок бекона весом в четверть кило. Она поела, хотя и совсем немного. Коул, без сомнения, встал довольно давно: он уже успел смыть вчерашнюю грязь и полностью одеться. Вокруг не было видно ни единого орлиного перышка.
Немного погодя Коул затушил костер, собрал вещи, брошенные бежавшими охотниками, и аккуратно сложил их в одном из разрушенных домов, потом упаковал то, что было у них с собой, и забросил рюкзак за плечи.
– Готова? – коротко спросил он. Кэди кивнула, поднялась и последовала за ним.
Ей не было нужды выпытывать у Коула, почему он так молчалив. Она прекрасно знала, что он думает о том же, о чем она сама: пришла пора возвращаться.
– Коул, – заговорила Кэди, но он даже не оглянулся.
– Я человек слова, – сказал он. – Три дня прошли. – На мгновение их взгляды встретились. – Если только ты сама не хочешь остаться, – продолжил он, но Кэди отрицательно покачала головой. Она хотела вернуться домой.
– Я сделал вчера вечером что-то такое, что тебе не понравилось? – тихо спросил он.
– Нет, ничего, – солгала Кэди.
– Я не собирался засыпать, но этот дым…
– Нет. Это лучшее, что ты мог сделать, – сказала она, отводя взгляд, но успела заметить, что он не только нахмурился, но и озадачен.
Но что же еще она могла сказать? Что разочарована тем, что он не занялся с ней любовью, хотя на самом деле она этого не хотела, и к тому же он, может, физически на это не способен. «Кэди, твои мозги начинают сдавать из-за нехватки кислорода в этих горах», – сказала она себе.
На пути вниз не прозвучало ни одной шутки, Коул даже не пытался заставить ее поверить в то, что Грегори нужна не сама Кэди, а только то, что она может ему дать. Он шел впереди, но она видела, как печально опущены его плечи. Такая походка бывает только у людей, которые стремятся побыстрее куда-то дойти.
Они так быстро добрались до хижины, что Кэди догадалась: в горы он повел ее кружным путем, и на это ушло гораздо больше времени. Коул дал ей минут тридцать, чтобы собраться, потом подсадил ее в седло, сам сел сзади, и они отправились в путь.
Снова ощутив крепкое объятие рук Коула, прижавшись к его сильной груди, Кэди задумалась над тем, что никогда больше его не увидит.
– Дело не в том, что ты мне не нравишься или я не хочу быть твоей женой, – заговорила она. – Особенно после того, как я тебя получше узнала за эти дни. И не в том, что, по-моему, ложась в постель с мужчиной, обязательно любить его. В моем мире есть женщины, которые считают, что свидание автоматически подразумевает постель. Просто я другая и уважаю верность. Если бы мы повстречались при иных обстоятельствах, уверена, я влюбилась бы в тебя до безумия. Но я помолвлена, так что ничего нельзя изменить. И я не хочу, чтобы ты страдал из-за того, что я, может, когда-то сказала…
– Кэди, замолчи.
Согласно кивнув, она замолчала и постаралась сосредоточить все свои мысли на Грегори. Но надежные руки Коула и мягкий ход коня скоро убаюкали ее, и Кэди заснула.


***

– Мы приехали, – тихо прошептал Коул ей на ухо.
Кэди медленно открыла глаза и увидела перед собой знакомые отвесные скалы. Солнце клонилось к закату, она не очень отчетливо различала предметы вокруг, но перед ней, спрятавшиеся за хрупкими вьюнами, были наскальные рисунки!
Коул помог ей спуститься на землю и встал рядом.
– Ты этого хотела? – тихо спросил он. Кэди не желала слышать нотки боли в его голосе. «Не может быть, чтобы он по-настоящему был в меня влюблен, – говорила она себе. – Просто я для него экзотика, а мужчины любят все необычное». При мысли о том, что она – нечто экзотическое, Кэди едва не рассмеялась.
Напрягшись, словно струна, она медленно пошла к скалам, потом остановилась и обернулась на Коула, но он смотрел на что-то поверх ее головы. Повернувшись, она увидела, что скала словно тает у них на глазах. За свою жизнь она видела столько телевизионных и художественных фильмов, что ей это зрелище показалось не таким ужасающим, как человеку, который никогда не видел даже самолета. Но при всем своем «опыте» Кэди застыла, увидев, как испаряется скала и на ее месте появляется.., появляется…
– Это моя квартира, – громко сказала она, повернувшись к Коулу со счастливым выражением лица. – Вот оно! Я могу вернуться. Я могу…
Она замолчала, заметив, как мрачно его лицо, и сердце ее устремилось назад, к нему. Она не любит его, потому что любит другого человека, повторяла себе Кэди. Выражение лица Коула не должно иметь для нее ровно никакого значения. Неважно, что…
Ни о чем не задумываясь, она бросилась назад, обвила его шею руками и прижалась губами к его рту.
– Я всегда буду.., помнить о тебе. Всю свою жизнь. Ты был очень добр ко мне, и я никогда тебя не забуду. Я хочу…
– Чего? – требовательно спросил он, крепко сжимая ее в объятиях, так что у нее едва не затрещали ребра. – Чего ты хочешь?
– Чтобы меня было две, – сказала она. – Я хочу остаться и вернуться назад одновременно. Мне хочется прожить обе жизни.
– Не у… – начал было он, но Кэди прервала его быстрым поцелуем и решительно вырвалась из его объятий. Как только ноги ее коснулись земли, она бросилась бегом к проходу в скалах, потому что боялась, что, если не уйдет немедленно, не уйдет уже никогда.
Перед ней была ее арендованная квартирка с дешевой мебелью. Она увидела на полу железный короб для муки, в котором когда-то лежало свадебное платье, на кушетке валялся ее поварской халат. На автоответчике мигала лампочка, может быть, ей звонил Грегори. Она знала, что прошло несколько дней с момента ее исчезновения, так что полиция уже вовсю разыскивает ее.
Кэди вытянула вперед руку, и занесла было ногу, чтобы сделать последний шаг в свою квартиру.
И в это мгновение неожиданно появился черноволосый человек на белом коне. У Кэди в мозгу промелькнула непрошеная мысль:
«Вот мужчина, которого я люблю». Это был не блондин Коул и не Грегори, которого она называла любимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54