Но, в конце концов, она же твоя тетушка.— Я знаю, — сказала Минелла. — Но от этого она не становится лучше. Конни улыбнулась.— Я тебя понимаю. Но расскажи, что случилось с твоим отцом.Не глядя на Конни, так ей было больно говорить об этом, Минелла рассказала, как отец, возвращаясь из Лондона, поранил руку, ему становилось все хуже и хуже, и в конце концов он умер, потому что инфекция распространилась по всему телу.Закончив говорить, она посмотрена на Конни и увидела в ее глазах слезы.— Как же так? — прошептана Конни. — Он всегда был такой веселый, всегда смеялся сам и смешил всех вокруг…— Я знаю, — сказала Минелла. — И теперь во всем мире у меня не осталось ничего и никого, кроме тетушки Эстер.Конни поднялась и встала у окна, повернувшись к Минелле спиной.— Что же ты теперь думаешь делать? — спросила она.Минелла беспомощно всплеснула руками.— Просто не знаю. Правда, я надеялась, что смогу устроиться в Лондоне, например, гувернанткой…Конни молчала, и после паузы Минелла с легкой тревогой в голосе добавила:— Должна же быть хоть какая-то работа для таких, как я! В конце концов, Конни, твой отец хорошо учил меня, и я достаточно образованна, — Ты слишком молода и слишком красива.— Для чего?— Для Лондона прежде всего! — ответила Конни. — В одиночку ты рискуешь нажить себе неприятности. О тебе всегда кто-нибудь заботился.— Мне многое приходилось делать самой, с тех пор как умерла маменька, — сказала Минелла. — Папенька все время пропадал в Лондоне, потому что без нее ему было одиноко.Мгновение Конни молчала. Потом она произнесла:— Твоему отцу не понравилось бы, что ты сюда приехала.— Почему? — спросила Минелла. — Если бы он знал, что я с тобой, Конни, или что я хотя бы могу обратиться к тебе в трудную минуту, он был бы рад, я просто в этом уверена!Снова повисла пауза. Конни по-прежнему стояла к ней спиной, и Минелла не могла угадать, о чем она думает, Потом, испытывая некоторую неловкость, Минелла сказала:— Послушай, Конни, я не хочу быть для тебя обузой. Если бы ты просто посоветовала мне, где найти приличную и, разумеется, очень дешевую квартиру, я бы сумела сама о себе позаботиться.Конни наконец повернулась к ней.— Неужели ты действительно думаешь, что я брошу тебя на произвол судьбы? — спросила она. — Разумеется, я о тебе позабочусь, только вся сложность в том, как это сделать.— Я не хочу причинять тебе лишние хлопоты, — робко сказала Минелла. — Если бы ты только помогла мне встать на ноги. Должно же быть для меня какое-то место.— По мне, так их слишком много! — сухо заметила Конни. — Сними-ка шляпку!Минелле показалось странной эта просьба, но она послушно сняла свою старомодную, но удобную для поездок шляпку.На Минелле было красивое платье, которое когда-то принадлежало ее матери, а поверх него — плащ.Она торопливо расстегнула его и, сняв, вместе со шляпкой положила на кресло, стоящее у самой двери.Потом она повернулась и, поправив свои пышные волосы, вопросительно посмотрела на Конни.— Ты слишком красива — нет, прекрасна! — сказала Конни. — Слишком большая ответственность.— О, Конни, пожалуйста, помоги мне! — взмолилась Минелла. — Я не доставлю тебе хлопот, обещаю.— Ты просто не понимаешь, — ответила Конни. — Что ты знаешь о Лондоне? Ты о себе можешь позаботиться не больше, чем цыпленок, который только что вылупился из яйца!В ее голосе прозвучало явное раздражение, и Минелла внезапно почувствовала, что приехала сюда напрасно и все это безнадежно. Глаза ее наполнились слезами.— Прости. Прости меня, Конни.Конни подбежала к ней и порывисто обняла.— О нет! — воскликнула она. — Бедная маленькая Минелла! Не обвиняй меня в черствости, я хочу тебе помочь. Но это будет очень, очень нелегко, и я не знаю, как к этому отнесся бы твой отец, если бы узнал.Минелла уткнулась лицом Конни в плечо, и в объятиях подруги сразу успокоилась.Потом она сказала:— Я приехала из-за того, что ты писала папеньке.Минелла почувствовала, как Конни мгновенно напряглась.А что я писала твоему отцу? — спросила она.— Я нашла твое письмо у него в столе, когда разбирала вещи, и в этом письме ты благодарила его за помощь и писала: «Надеюсь, когда-нибудь я смогу отплатить» Вам тем же…«— Минелла помолчала и добавила:— Я думала, что раз уж тебе ничего не удалось сделать для папеньки, может быть, ты согласишься помочь его дочери.— Я помогу тебе, клянусь, я тебе помогу! — горячо воскликнула Конни. — Но это будет очень сложно, Минелла.Минелла подумала, что она имеет в виду деньги, и сказала:— Тебе не придется на меня тратиться, Конни. Мистер Мерсер, который, как ты, наверное, помнишь, был поверенным папеньки, отложил для меня сто фунтов. Если я буду экономить и начну зарабатывать сама, я уверена, что мне их надолго хватит.Конни издала короткий звук, который был чем-то средним между смехом и всхлипом, а потом поцеловала Минеллу и сказала:— У меня есть одна мысль, но если она окажется неудачной, я по крайней мере буду утешаться тем, что старалась.— Ты мне поможешь?— Помогу, — сказала Конни. — Мо одному Богу известно, правильно ли я поступаю!Минелла обняла ее и поцеловала в щеку.— Спасибо, Конни, спасибо! Я знала, что могу на тебя положиться. Я согласна на любую работу, даже мыть полы, лишь бы не ехать к тетушке Эстер.Конни рассмеялась.— О таком я и не думала!Потом, уже более практическим тоном, как будто спохватившись, что она недостаточно гостеприимна, Конни сказала:— Ты, наверное, с дороги проголодалась и не откажешься от чашечки чая. Ты сегодня завтракала?— Да, у меня хватило соображения взять с собой несколько бутербродов, — ответила Минелла. — А женщина, которая ехала со мной в вагоне, наверное, жена какого-нибудь фермера, угостила меня молоком. Me очень свежим — оно было кисловатым на вкус, но все это было очень любезно с ее стороны.Конни опять засмеялась, но видно было, что она не думает плохо ни про фермершу, ни про Минеллу.Потом ома открыла дверь гостиной и сказала:— Давай я тебе покажу свою квартиру.Рядом с гостиной располагалась спальня, из двух комнат она была больше.Спальня была обставлена в том же духе, что и гостиная, вся в рюшах и оборочках.Широкая кровать, которая показалась Минелле неуместной в таком маленьком помещении, была завешена шелковым пологом нежно-розового цвета. Полог прикреплялся к маленькому венчику, украшенному золотыми ангелочками, и пышными складками струился вниз.Шторы, как и в гостиной, были перехвачены огромными атласными бантами, а подушечки на кровати, как с любопытством заметила Минелла, были обшиты кружевами.Все это выглядело чрезвычайно непривычно, но, несомненно, очень по-женски, и Минелла подумала, что ее отцу такая обстановка непременно понравилась бы.Зато ее мать наверняка сочла бы эту спальню верхом безвкусицы, но поскольку Минелла впервые встречалась с такой обстановкой, она не знала, как к этому отнестись.— А теперь я тебя удивлю! — сказала Конни.Она открыла дверь, ведущую из спальни. За ней оказалась самая крошечная ванна из всех, что Минелле доводилось видеть.Она была настолько маленькая, что в первое мгновение Минелла даже не поняла, что это ванна, и только потом, увидев, как Конни гордится ею, сказала, что это просто чудесно.— Она работает от газовой колонки, которая постоянно ломается! — со вздохом пояснила Конни, — но по крайней мере я могу умыться и снять грим!При этих словах она улыбнулась, а Минелла посмотрела на нее с удивлением.— Грим?Повисла короткая пауза, а потом Конни сказала:— Ты не знаешь, что я выступаю на подмостках?— На подмостках? — тупо повторила Минелла. — Ты хочешь сказать, что ты актриса?— Это слишком вежливое слово для такого занятия, — хихикнула Конни. — Я из тех, кого называют» гейети герлз «!Минелла уставилась на нее, не веря своим ушам.— Я и понятия не имела! А твои родители знают?— Конечно же, нет, и прошу тебя — ничего им не говори, — За кого ты меня принимаешь! — ответила Минелла. — Но они никогда не говорили о том, чем ты занимаешься, и мне всегда казалось, что это довольно странно.— Ты не хуже меня понимаешь, — сказала Конни. — что если отец узнает о том, что я играю на сцене, будет ужасный скандал.— Это я понимаю, — сказала Минелла. Внезапно она ахнула и добавила:— Папенька, наверное, знал, но никогда не говорил мне ни слова!Ей показалось, что Конни смутилась.— Наверное, он боялся тебя шокировать. Через мгновение она добавила:— А может, я и сама просила его сохранить это в тайне.Минелла немного помолчала, а потом сказала:— Прости меня за любопытство, Конни, но я теряюсь в догадках. Это папенька помог тебе стать хористкой?— По правде сказать, да, — призналась Конни. — Он был знаком с» хозяином»и потянул за нужные ниточки. Я ему бесконечно благодарна за это.— Папенька всегда всем помогал.— Это правда, — кивнула Конни. — И оттого, что он помог мне, я хочу помочь тебе. Единственная сложность — как это сделать?Она не стала ждать, пока Минелла ответит, а вошла в нишу, которая вместо двери имела просто отверстие в стене рядом с ванной, но которую она гордо назвала «моя кухня».Состояла она из единственной конфорки, на которой можно было вскипятить чайник, и еще Минелла заметила, что на крючке, вбитом в стену, висит кастрюля.Там было также несколько тарелок, чашек и блюдец. Конни поставила на огонь чайник и стала искать по разным жестяным банкам, где у нее лежит чай. У коричневого заварочного чайника был отбит носик.— Ты не хочешь поесть чего-нибудь? — спросила она. — У меня где-то были бисквиты.— Нет, спасибо, только чай! — ответила Минелла.В этот момент послышался стук в дверь. — Ни минуты покоя! — сказала Конни и поспешила открыть.На пороге стояли две молодые девушки, и Минелла, едва увидев их, сразу поняла, что это тоже «гейети герлз».Они были высокими, значительно выше среднего роста, и так невероятно красивы, что Минелла уставилась на них во все глаза.Приехав к Конни, она так волновалась, что поначалу не заметила, что ее подруга стала еще ослепительнее, чем была во время их последней встречи.Волосы у нее сияли подобно солнцу, а кожа была такой белой и румяной, что напомнила Минелле о розах в саду родного поместья. губы у нее были ярко-алые, но теперь Минелла понимала, что это не их естественный цвет.Какая же она была глупенькая, что в тот раз не заметила, что лицо у Конни напудрено, а на губах — помада.Впрочем, в деревне было трудно даже предположить это.Но сейчас, глядя на девушек, Минелла виде-па, что лица выглядят слегка неестественно, и краски на них не меньше, чем на афишах, которыми увешаны стены гостиной Конни.— Заходи, Герти, заходи, Нелли, — сказала Конни.— Мы немного рано, — ответила та, которую звали Герти, — но у нас плохие новости!— Плохие новости? — машинально переспросила Конни. — Погодите, я вам представлю свою подругу. Минелла, это Герти, это Нелли, и они обе «прожигают жизнь» на подмостках нашего мюзик-холла, если ты понимаешь, что я имею в виду!Обе гостьи весело расхохотались.— Мне нравится, как ты нас отрекомендовала, Конни! Только вряд ли ты сама это придумала!— На самом деле позавчера вечером так сказал о вас Арчи, и я подумала, что это довольно забавно! — призналась Конни. — Проходите в гостиную. Я как раз собиралась угостить Минеллу чаем.— Чаем? — переспросила Нелли. — Я бы сейчас не отказалась от чего-нибудь покрепче! И тебе захочется того же самого, когда ты услышишь о том, что случилось.Конни не слушая их, пошла на кухоньку и заварила чай.— Где-то у меня было молоко, — сказала она неопределенно. — Поставь все это на поднос и отнеси в гостиную, а я пока поищу дня девушек чего-нибудь другого.Поскольку было только четыре часа, Минелла подумала, что еще слишком рано для того, чтобы пить вино.Впрочем, она ничего не сказала, а просто послушно отнесла маленький поднос в гостиную и поставила его на столик.Гостьи стояли перед зеркалом, которое висело на стене между афишами, и снимали шляпки.Их шляпки были совершенно непохожи ни на одну из тех, которые Минелла видела раньше.Шляпка Нелли была украшена перьями, а на шляпке Герти, с широкой тульей, красовались огромные пунцовые розы и ландыши.Волосы их были завиты в пышные локоны, и при взгляде на этих девушек Минелла подумала, что они спустились на землю с какой-то другой планеты.Она и представить себе не могла, что у кого-то бывают такие тонкие талии или платья, столь плотно облегающие грудь.Плавные изгибы их талии и бедер могли вскружить голову любому мужчине. Их платья спереди были чуть короче, чем сзади, и стоило им чуть приподнять подол, как сразу становились видны пышные кружева нижних юбок.Они были так изящны и грациозны, что Минелла вспомнила слова своей матери о том, что «веселые девочки» подобны прекрасным богиням, и подумала, что иначе просто не скажешь.Они вертелись перед зеркалом до тех пор, пока Конни не вошла в комнату с бутылкой хереса и тремя бокалами.— Моя последняя бутылка! — сказала она. — Надо не забыть сказать Арчи, чтобы прислал еще.— Что же он довел тебя до такой нищеты? — ехидно сказала Герти.— Он мне прислал ящик своего любимого шампанского, — ответила Конни. — Но мне не кажется, что сейчас подходящий повод его распивать.— Тут ты права, — кивнула Нелли. — Это не тот напиток, которым можно запить такие новости.На сей раз Конни проявила заинтересованность.— О чем это вы? — спросила она. — Что за плохие новости?Выдержав трагическую паузу, Герти сказала:— Кэти заболела!— Не может быть! — воскликнула Конни.— Чистая правда. У нее температура сорок!— Ты хочешь сказать, что она не сможет приехать сегодня вечером? — спросила Конни.— Она не может глаза открыть, не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать, — объяснила Герти.Конни присела на диванчик.— Не могу поверить! Что же, спрашивается, нам делать?— Мы ломали над этим голову всю дорогу.— Теперь уже поздно просить кого-то заменить ее, да еще чтобы этот кто-то понравился бы «ихней милости»! — сказала Нелли.После недолгого молчания Конни предложила:— Может быть, Грейси?— Ее уже заказали, и ты сама знаешь, кто!— Ах да, я забыла.— Мы подумали о Пили, — продолжала Нелли, — но она обещала быть на обеде у герцога, а ты же понимаешь, что она не может прийти туда на пару минут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17