За один-единственный миг он успел трижды измениться: демон, человек, свинья. Вернувшись в человеческий облик, он заворчал:
– Ты допрашиваешь меня, словно я пленник, а? Допрашиваешь меня? – Вонь разлилась по выстуженной комнате.
– Нет. Я пришел сюда за знаниями, я говорил тебе. Это очень важно для меня – узнать, почему мы враждуем. Мой народ ничего об этом не знает. Никто ничего не помнит. Не осталось ни записей, ни картин. Что говорят ваши предания?
– Нет никаких преданий, иладд! Мы помним. Мы жили в Кир-Наваррине, полном света. У нас были собственные тела, мы знали, кто мы. А потом настал ужас, и пришли темные времена, мы оказались здесь, в Кир-Вагоноте. Хотел бы я, чтобы все вы жили так, как мы жили в темные времена. – Он повернулся, чтобы уйти.
Я был прав. Кир-Наваррин был не просто царством душ, местом для сражений с демонами.
– Научи меня, Раддоман. Я хочу знать. Я должен понять.
Раддоман медленно переходил в свою демоническую форму, его бородатое лицо и пылающие синим глаза снова были передо мной, хотя он не поворачивался. Вздохнув, как мне показалось, удовлетворенно, он поклонился:
– Как пожелаешь, иладд. – Он вытянул руку, заставив меня отступить назад и сесть на кровать. Я вжался в стену, а его рука закрыла мои глаза, рот, нос, светящаяся плоть подавила все: звуки, запахи, серое сияние стен. Я не мог пошевелиться, темнота наваливалась на меня, душила, не давала двигаться…

…Жар… нет, это холод… обжигающий, пронизывающий до костей холод. Что это за темнота? Тише, слушай… здесь кто-то есть… плачет… Кто там? Где ты? Я не вижу… ничего. Я ослеп? Этим утром солнце было таким ярким… а теперь его нет… я ничего не чувствую. Ничего, кроме ужасного холода. Я умер? Нет, конечно нет. Я здесь совсем недолго по сравнению со всеми своими годами. Где я был, когда это произошло? В саду… копал… сажал новые деревья, привезенные с Лоррейских гор. А потом я почуял запах яснира… потерялся… забыл, что я делал… Высокие звезды, здесь так холодно. Если бы я мог нащупать свой плащ, я завернул бы в него руки. Но я не чувствую рук. Этот ветер дует сквозь меня, словно у меня нет тела. Должно быть, я уже заледенел. Ветер прямо в моей голове… неудивительно, что я не могу думать… этот ветер выстудил мой разум. Думай о солнечном свете. Думай о том, что произошло… Пока я копал и сажал, старик, как его звали? Не могу вспомнить, хотя я знаю его всю мою жизнь… брат моего отца… он созвал нас вместе и сказал, что время пришло. Все будет хорошо. Мы не вспомним… пока не настанут перемены… опасность заперта в Тиррад-Норе, этой страшной темнице, существующей от начала времен, опасность, лишенная имени, она не вернется, потому что мы выбрали мир без нее. У нас будет еще больше сил, потому что нам не придется тратить их на бессмысленное изменение форм, и мы вечно будем жить в красоте. Потом повсюду запахло ясниром, и я уснул. Конечно, я помню. Я в то утро работал в саду… я, рожденный… сейчас оно появится само… имя, с которым я был рожден… которое моя жена произносила с любовью… моя жена… Нет! Что со мной произошло? Никто не забывает имя собственной жены! Где она? Она была со мной в саду, сначала доила корову, потом пошла с ребенком… нашей младшей дочерью… полюбоваться цветами. Любовь моя, где ты? Я позвал бы тебя по имени, но я не помню его. Как я найду ее в темноте, не зная ее имени? Она замерзнет. Она так плохо переносит холод. Я должен спасти ее. Согреть ее. А наши дети… трое… не они ли это плачут? О боги дня, как их зовут? А мой отец, который положил мне на ладонь кусок земли и сказал: «Сын земли, рожденный растить деревья…» Где мой отец? Где мои дети? Где мои руки?

Безнадежность и одиночество пожирали мою душу, пока возвращался свет. Серый свет Кир-Вагонота, бывший квинтэссенцией отчаяния. Мое пребывание в подземельях только походило на то, что я испытал. Чувство утраты. Голод. Физическая жизнь растворилась в один миг. Только завывания ветра и плач таких же потерянных душ. Тысячу лет чувствовать потребности живого организма: голод, жажду, желания – и не иметь возможности удовлетворить их. Демоны создали свой нынешний мир по обрывочным воспоминаниям и тем жизням, которые приносили им гастеи. Святой Вердон, что мы наделали, что мы сотворили с собой и миром, который вынужден нести на себе всю тяжесть наших поступков?
Я вжался в ледяную стену, опустошенный и дрожащий. Демон сиял в дверном проеме.
– Прости нас. Я не знал. Никто из нас не знает.
– Собраться в круги, – негромко отозвался он. – Единственное, что пришло нам в голову. Но прошло очень много времени, прежде чем мы догадались. Мы не могли узнать своих. Даже теперь… Денас может быть моим братом, или отцом, или сыном, но я никогда не узнаю этого. Мы знаем только наши круги. Когда мы наконец объединились, охотники пошли за едой и питьем, как они это обычно делали, но они принесли совсем не то, что раньше. Не мясо и не вино, а их образы, звуки, ощущения, воспоминания тел, которые не были нашими телами, но мы могли бы делить их с их владельцами. То, что они принесли, утолило наш голод, голод, которого мы не знали раньше и не хотели больше знать, потому что это очень сильные и болезненные ощущения. И мы выжили, несмотря на то что ваш род – иладды пэнди гаш сражались с нашими охотниками и убивали их или заставляли уходить обратно обезумевшими, возвращая их снова и снова в темные времена. Ты понимаешь, Изгнанник? Это ваша злоба и ваша война превратили гастеев в тех безумцев, которыми они являются. И вы те самые пэнди гаши, которые отправили нас сюда и отправляете снова и снова, хотя что еще вам нужно, если Кир-Наваррин и так уже ваш?
– Но мы не живем в Кир-Наваррине. Мы даже не знаем, где это.
Он пожал плечами:
– Возможно, вы боитесь того, что можете найти в Тиррад-Норе. Возможно, вы знаете, в чем опасность, и ждете, пока мы вернемся и станем сражаться вместо вас. А может быть, ничего такого нет и это просто сказка, которую вы выдумали, чтобы прогнать нас.
– Тиррад-Нор, Последний Оплот. Что это?
– Я же сказал, мы не знаем. Это вы тоже забрали у нас. Но когда-то мы жили рядом и будем жить рядом. Мы будем пользоваться любым шансом вернуть нашу родину, если не наши жизни, отнятые у нас. Мы хотим выжить. У нас нет выбора. А теперь мне пора. Леди зовет.
– Прости, – повторил я. Есть ли на свете более бесполезное слово? – Мы ничего этого не знали. Тот, кто заставил вас забыть, сделал то же самое и с нами. Все эти годы мы воевали, а оказывается, все мы жертвы.
– Подумай об этом, – произнес он, выходя в коридор. – Когда мы уйдем из Кир-Вагонота, ты останешься здесь один. Ты и тот второй иладд. И не будет никого, чтобы кормить вас, и никто не назовет вас по имени.
– Ты не мог бы спросить госпожу, не найдется ли у нее времени для меня?
– Нет. Я уже говорил. Только во время чтения.
– Прошу тебя, спроси. Я непременно должен поговорить с ней обо всем.
– Я спрошу. – Серо-коричневый свет Раддомана померк.
Многое нужно обдумать. Даже в его воспоминаниях крылась какая-то угроза. Что такое Последний Оплот? Что это за опасность без имени? «Опасность, существующая от начала времен»?

Я прождал почти час, но слуга не вернулся. Я никогда ни с кем не общался, кроме Валлин, Раддомана и недостижимого Денаса. Я даже не знаю, где искать тех, кого я встречал, и вряд ли они станут отвечать на мои вопросы. Подгоняемый желанием разузнать все, я отправился на поиски того, кто станет отвечать. Меррит.
Я понятия не имел, где его комнаты. Я был слишком болен и раздавлен, когда он вывел меня из подземелья. Но он все еще выполняет поручения Геннода, а где живет Геннод, я знаю. Нужно только подождать, пока покажется эззариец. Я осторожно пробирался по коридорам, по которым ходил не таясь все предыдущие недели. Как я мог так поддаться чарам женщины-демона, стать таким беспечным? Забыть все, что мне было дорого. Забыть свои знания. Обещая стать твердым и решительным, я ждал в темноте за витыми колоннами, перед покоями Геннода, пока не увидел выходящего эззарийца.
– Проследи, чтобы письмо было доставлено. – Темнота засветилась темно-красным. – Радит ждет. Я не потерплю никаких задержек, иладд!
– Конечно, добрый Геннод, – ответил великан. Он почтительно поклонился и захромал по коридору, бормоча что-то себе под нос. Я вышел из тени. – Изгнанник! – Он был поражен, увидев меня.
– Я хотел бы поговорить.
– Странно видеть тебя бродящего на свободе. – Он указал на винтовую лестницу. – Давай найдем какое-нибудь укрытие. Когда кто-нибудь начинает прятаться по углам, остальные начинают подозревать его в чем-то дурном.
– Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности с хозяином. Просто я не знал, где еще я могу тебя найти.
Меррит оглянулся по сторонам, потом схватил меня за рубаху и подтянул к себе, шепча на ухо:
– Геннод мне не хозяин. Он делает вид, чтобы не претендовали другие. Просто сейчас у нас общие интересы, вот и все. Смотритель должен помнить о своей клятве, даже в таком неподходящем месте, правда? Или ты забыл о ней в обществе прекрасной Валлин? Я спас тебе жизнь, и что я получил взамен?
– Прости, что я не помог тебе в галерее, – произнес я, когда мы входили в ту комнату, где я мылся и одевался перед встречей с Денасом и Валлин. – Я лишился большей части своего разума не по своему выбору. Всего несколько часов назад я пришел в себя.
Он отшвырнул в сторону несколько странного цвета подушек, и мы уселись у камина.
– Похищенный разум? Разве я не предупреждал тебя? – Он вытряхнул из медного ведерка кучку щепок и разжег огонь. – Так что ты от меня хочешь? Я думал, тебе нет дела до твоих испорченных собратьев.
– Я хотел поговорить с тобой о тех причинах, которые привели меня сюда.
– А, значит, я наконец узнаю великую тайну?
– Я могу рассказать тебе кое-что. – На самом деле я рассказал ему много: о встрече с Виксом за Воротами и сне, который он наслал на меня, о том, как мне запретили сражаться, о мозаике и моих догадках, о моих отношениях с Валлин и Денасом. Но не все. Ни слова о Фионе. Ни слова о Блезе и моем сыне и о том, как я едва не отказался от своей души. Ничего из того личного, чем я не поделюсь ни с человеком, ни с демоном. Я просто надеялся, что эззариец сможет что-нибудь объяснить. В моем рассказе содержались все мои вопросы.
– Что такое и где находится Кир-Наваррин? Раддоман говорит, что демоны жили там когда-то, а мы изгнали их оттуда, забросив в этот кошмар. Валлин утверждает, что ее сад – копия тех садов. – Как только я сказал об этом Мерриту, я понял, что именно такой сад и был изображен на мозаике: деревья, цветы, даже дорожки, – но этот сад был не на переднем плане, а всегда за прямоугольником Ворот. Как только я осознал это, я больше не смог усидеть на месте. Я вскочил и заметался по комнате Меррита. – Денас и его заговорщики думают, что я открою путь туда. Смогу ли я?
Эззариец внимательно выслушал меня, лениво покачивая ботинком и потирая крепкими большими пальцами обрубки отрезанных пальцев. Его широкое лицо было сосредоточенно и печально.
– Не сейчас. Но ты сможешь. Хотя я подозреваю, что тебе не понравится способ. Для этого сгодится любой эззариец, у которого есть мелидда. Нет… беспокоит то, что затевает Валлин и ее друзья. Это не просто открытие пути. – Он прищурил свои черные, немного раскосые глаза, внимательно разглядывая мое лицо, словно видел его впервые. – Они думают, что могут заставить тебя. Они видят в тебе что-то… человек заявляет, что сам добровольно пришел в царство демонов… Кто здесь, в Кир-Вагоноте, знает, что может получиться из такого, как ты? – Он немного помолчал, разглядывая меня, потом поерзал, устраиваясь поудобнее. – Давай я расскажу тебе кое-что. Я думал, что у нас еще есть время понаблюдать за происходящим, но, похоже, все вышло из-под контроля. Пора делать выводы.
Брошенный без присмотра огонь погас, оставив только оранжевые угли.
– Значит, демоны страстно желают вернуться в Кир-Наваррин. Они говорят, что пришли оттуда, возможно, что и мы тоже, а может быть, и нет. Этой части твоего рассказа я не понял. Они помешаны на идее возвращения, они думают, что когда окажутся дома, то смогут согреться, ощутить вкус пищи и узнать свою родню. Но кое-кто мешает им сделать это.
– Кто?
– Мы. Эззарийцы. – Он заговорил так тихо, что мне пришлось подвинуться к нему и сесть на его подушку, следя за движениями его губ. – Что станут делать королева и ее Смотрители и Ткачихи, когда в мир придет легион демонов и все они разом войдут в человеческие души?
– Легион… тысячи демонов… – Достаточно для того, чтобы в безумие впал целый город или целый народ. Невозможно. Недопустимо. Мой разум отказывался представлять столь отвратительную картину. Ее не описать словами.
– Вижу, ты понял. Она сделает все, что в ее силах, чтобы остановить их. К сожалению, Ворота в Кир-Наваррин находятся в нашем мире, в одном безлюдном месте, то есть оно было безлюдным, когда я его знал, на юге Манганара, прямо на границе. Развалины, Зубы Бога, скорее всего то, что называется Дворец Колонн. Но не имеет значения, где это произойдет. Только демоны знают, что такое Кир-Наваррин и в чем его магия, и демон должен открыть путь. А поскольку дверь находится в материальном мире, демонам нужны человеческие руки, чтобы открыть ее, – руки человека, обладающего мелиддой, могущественного волшебника, соединенного с одним из них. Они сотни лет убеждали меня сделать это, но я не стал. Тогда они решили найти другого эззарианского мага и схватить его за Воротами.
– Но почему… если они могли заставить тебя, почему они не сделали этого?
– Потому что… – он поднес к глазам свой изуродованный кулак, – потому что этого не позволила госпожа. Она убедила всех остальных, что я недостоин… потому что я видел ее настоящее лицо, когда они кормились. Она не простила мне этого, поэтому она… – Он глубоко вздохнул и натянуто улыбнулся, снова потирая обрубки пальцев. – Да, моя мелидда еще немного повинуется мне, но я больше не способен ни на какие магические штучки, и с этим ничего нельзя поделать. Но ты… у тебя много силы, как говорят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50