Если вы не солгали о своем знании. – Мой резкий вопрос оторвал Балтара от его занятия.
– Я мало знаю о пророчествах, но о демонах я знаю больше кого-либо из живущих, хотя, если вы правы, их еще долго придется изучать. Я могу говорить дольше, чем вы в состоянии выслушать. – Он швырнул в огонь полено с такой силой, что красные угли запрыгали во все стороны.
– Так расскажите мне.
– Почему я должен это делать?
– Потому что я шестнадцать лет прожил с тем ужасом, который придумали вы. Вы мой должник.
Балтар ничего на это не ответил, но остаток утра рассказывал мне о демонах. Он начал заниматься демонами задолго до того, как родились его захваченные дети. Половину своей жизни он посвятил изучению уже написанного, собирал все, что только мог найти: слухи, записи Смотрителей, – а потом отправился в большой мир, изучать то, что было собрано другими народами. Сказки дерзийцев об их духах войны. Истории манганарцев о духах-воинах, пожирающих души трусов. Легенды базранийских сказителей и кувайских менестрелей.
– Я записывал все, – сказал старик, – но никому не позволял читать мои записи. Я хотел закончить их, чтобы никто не посмел обвинить меня в испорченности. Перед отъездом из Эззарии сжег все. Но если бы у меня были чернила и бумага, я мог бы восстановить записи.
Он узнал, что есть три вида демонов, и называл их кругами. Те демоны, с которыми сражались Смотрители, были, как правило, из одной группы. Мой демон назвал их гастеями, Балтар тоже знал это слово.
– Это охотники, те, кто пришел за добычей. Их неистовство тем больше, чем больше их голод.
Об этом я знал со времен своего учения, но никогда не слышал названия демонов.
– С некоторыми из гастеев мы сражались множество раз. Вы знаете эти истории. Если вы часто сражались, то, конечно же, встречали их, демонов, которые точно следуют схемам прежних битв. Они становятся хуже с каждым разом, когда возвращаются.
Я кивнул. Мы никогда не давали им имена, чтобы не добавлять им сил. Наши учителя готовили нас к встречам с такими демонами, которые встречались уже множество раз в нашей истории.
– Есть еще рудеи, создающие форму. Не многие демоны проявляли себя рудеями. В некоторых кувайских легендах говорится о духах, которые изменяют природу камня или ветра, я сравнил эти легенды с рассказами Смотрителей. Эйолад и Тескор сообщали о демонах, которые изменяли заклинания их Айфов, чтобы привести тех в замешательство. Они оба утверждали, что сражались с такими демонами несколько раз, но их отчеты были очень краткими, я всегда хотел спросить у них почему. К сожалению, оба этих Смотрителя жили давно. Эйолад шестьсот лет назад, а Тескор – двести. Было еще несколько подобных случаев, но все – приблизительно тогда же. Полагаю, что в наши дни уже никто не сражался с рудеями, разве что?..
Я отрицательно покачал головой.
– И невеи, о них неизвестно почти ничего. Гордость. Сокровенность. Самый загадочный круг. Все они обладают исключительной силой и избегают контактов с нами. Я пытался узнать… В преданиях говорится, что дерзийский бог Атос был первым повелителем земли. Огромный, прекрасный, с золотистыми волосами, он мог превращаться в любое существо. Его правление было таким великолепным, его подданные так любили его, что боги небес – звезды стали завидовать ему. Они уговорили его принять форму одного из них, а потом с помощью магии сделали так, чтобы он никогда не смог вернуться на землю. Они решили, что он затеряется среди них и тогда люди обратят свои взоры в небеса, на звезды. Но его сила росла, он захватил половину небес, и звезды начали бояться, что скоро лишатся всего. Тогда Тирос, Повелитель Ночи, усыновил Атоса и помазал его как своего наследника, и тогда день начал сменять ночь. Солнце важно для человека, а вот звезды… Я думаю, что звезды и есть невеи. Они смотрят на нас и завидуют всем, кто сильнее их, но они не трогают нас. Они питаются тем, что приносят гастеи, но силу они ценят больше жизни. – Он коснулся рукой слов, выложенных в мозаике. – Я не знаю значения этих слов. Они не из нашего языка и не из того, на котором говорят демоны. Но посмотрите. Вот слово, обозначающее невеев, а вот рудеи и гастеи. Значит, древние знали их имена. Возможно, эти слова могли бы рассказать нам о них, – голос старика дрогнул, – если мы захотим знать. Некоторые вещи… некоторые вещи лучше не знать.
– Рожденные сильными, рожденные способными, рожденные служить, – быстро произнес я. – Валиддары, эйлиддары, тениддары. У нас тоже три круга.
– Дочери ночи… – Пока Балтар рассказывал мне о годах своих изысканий, я продолжал рассматривать мозаику: женщина-олень, человек с крыльями, странные деревья за воротами. К тому времени, когда так толком и не взошедшее солнце снова село, погрузив мир в темноту, я мог восстановить в своем воображении эти деревья и те, что не были изображены на мозаике. Я мог коснуться корзин, изображенных несколькими взмахами кисти, и почувствовать, что в них лежит. Там были фрукты, которых я никогда не видел в жизни, хлеб, испеченный из тех злаков, которые никогда не росли в Дерзийской Империи, драгоценные камни не существующих в этом мире цветов. Муж и ребенок смотрели с этой стороны Ворот, а олениха бежала по дороге между цветущих лугов. Я точно знал, что ожидает ее за следующим поворотом. Как это возможно? Я был абсолютно уверен в том, что дорога, по которой она когда-то бежала, существует до сих пор, но мне было страшно делать то, что я должен сделать, чтобы найти ее.

– Мне необходимо твое заклинание, Фиона.
Фиона весь день просидела на ступеньках храма, молча слушая рассказ Балтара. Потом мы пообедали сыром и финиками, и они с Балтаром ушли взглянуть на нашу лодку и проверить его сети и капканы (я был уверен, что Фиона желает убедиться, что старик охотится по всем правилам), я же весь вечер размышлял. Теперь Фиона сидела у огня, скрестив ноги, и ломала ветки на растопку. Балтар заснул. Я сидел, прислонясь к колонне.
– Заклинание? Ворота? Старик, скорее всего, сумасшедший и негодяй, но в нем нет демона. И я сомневаюсь, что Смотритель может бродить по собственной душе, даже с твоими способностями. Полагаю, ты недостаточно ненормален для этого. – Она с треском оторвала кусок коры от полена. – Кроме того, тебе запрещено уходить за Ворота.
– Мне запрещено сражаться с демонами. Этого я и не собираюсь делать. – Мысленно я соглашался с Фионой. Я ненормальный. Кто еще добровольно отправится по дороге из своих кошмаров?
А через несколько минут Фиона уже стояла передо мной и кричала на меня:
– Это убийство! Хуже убийства, я не стану этого делать. – Она металась по храму, словно желая увеличить расстояние между собой и моим планом. Потом она вернулась и опустилась на колени рядом со мной. – Что ты этим докажешь? Все, что у тебя есть, – рассказы сумасшедшего старика. И еще сон и видения, созданные демоном, которого ты встретил, находясь на грани истощения и погруженный в свое горе.
– Скажи мне, что еще я могу сделать, Фиона. Я уверен… я почти знаю… этому миру угрожает что-то похуже Повелителя Демонов. Мы сможем противостоять опасности, только если самые сильные в мире объединятся. Значит, я должен примирить Блеза и Александра. Но прежде чем это произойдет, необходимо спасти Блеза, мне необходимо понять суть, чтобы уберечь его от его судьбы. Единственный способ, который я вижу, – погрузиться в это. – Я указал на утерянный фрагмент в центре мозаики. – Куда еще я могу пойти за ответом?
– Ты не можешь верить в это.
– Расскажи мне другую историю. Если ты сможешь придумать что-нибудь, прошу, расскажи. Это не мой выбор.
– А что будет с нашими? С королевой, с Талар… с остальными? Вот почему ты так опасен. Ты не хочешь делать все как надо, слушать тех…
– Эззарийцы делали все как надо все эти годы. Я уверен. Наша сила и вера хранили этот мир. Но он не должен был быть таким. Те пятеро сотворили свою магию не ради гордости, славы или обретения силы. Посмотри на картинку. Они полны страха. Мы не должны их винить. Но демоны стали неожиданным последствием. Посмотри на их лица. Они потрясены сделанным. Они заставили нас, своих детей, расплачиваться за собственную неудачу. Они не доверили нам всего знания, и теперь что-то пошло не так. Что-то изменилось. Мой сон отличается от снов остальных. Ничего из оставленного ими не предсказывало появления Повелителя Демонов, не сообщало о том, какую угрозу для мира он представляет. Он был назван Предтечей. Единственное, что можно заключить из всего, то, чего боялись наши предки, готово свершиться, а мы не знаем, как это предотвратить. Боги ночи! Мы убиваем собственных детей, потому что не знаем и боимся. Настало время искать ответы. Скажи мне где.
– Найди кого-нибудь другого для создания заклинания.
– Никого нет. Я не могу вернуться в Эззарию, иначе Александр выполнит свою угрозу. У нас нет времени, чтобы туда вернулась ты и прислала кого-нибудь вместо себя. К тому же Иоанна сказала, что, кроме тебя, больше некому создавать для меня Ворота, а ее словам можно верить.
– Ты погибнешь.
– Если так, кому какая разница? Разве что тебе. Тогда твои обязанности будут с тебя сняты, и тебе придется заняться собственными демонами. Кроме того, я считаю, что лучшего свидетеля мне не найти. Если я погибну, то тебе придется рассказать все остальным.
– Ты не можешь заставить меня. – Она, кажется, сдавалась. Я надеялся, что она продержится дольше.
– Я могу просить. Я могу сказать, что ты вовлекла меня во все это, хотя, если быть совсем честным, это лишь наполовину справедливо. Я могу сказать, что ты обязана мне жизнью. Мой кролик спас тебя от дерзийских мечей. Но я помню о том, что ты здесь только потому, что выполняешь возложенные на тебя обязанности. Теперь ты столкнулась с очевидно существующей угрозой всей Эззарии и нашей войне, а не с простым доказательством моей испорченности. Здесь достаточно доказательств… хватает загадок… но отказаться от дальнейших исследований, имея такой инструмент, как я, крайне безответственно. Если тебе действительно нужна истина, ты придешь к тому же выводу, что и я, – нужно попробовать.
Она посмотрела на меня без всякого выражения. Безразлично.
– Нужно очистить воду. Я не позволю тебе пренебречь ни одним шагом обряда.
– Я и не собирался.

Я почти не спал этой ночью, но я не боялся. Для этого у меня будет время. Я просто не хотел спать. В мои сны может прийти кто-нибудь еще, а мне нужно было время для самого себя. Свет звезд пробился через густой туман, воздух над темными силуэтами деревьев засиял.
Фиона делала вид, что спит. Она завернулась в свое одеяло и лежала неподвижно. Но когда на рассвете я пришел с ведром воды от бассейна Балтара, она уже достала свое сузейнийское платье и новую рубаху, которую я купил себе в Загаде, и теперь расправляла складки своими маленькими ручками.
Мы не разговаривали. Она начала шептать слова песни очищения, сметая листья и золу от очага. Я перелил воду в кувшины и оставил рядом с ее платьем. Потом взял ведро, новую рубаху и пошел к водоему. Моясь, я размышлял над тем, станет ли Фиона объяснять происходящее старику или она просто кинет ему в чай каких-нибудь листьев, чтобы он спал, не ведая, что мы берем взаймы его душу. Потом настала пора приступить к более важным вещам.
Я час занимался кьянаром, повторяя медленные знакомые движения, чтобы сосредоточиться и подготовить тело. Потом я выпил воды, надел чистую рубаху, уселся рядом с водоемом и начал песнь Иорета. Когда солнечные лучи прогнали остатки тумана, я уже разорвал все связи с этим миром (что было совсем просто), еще через некоторое время оказался между этим миром и тем, в который направлялся.
Потом, не знаю, через миг, через час или, может быть, через день, ко мне приблизилась фигура в белом платье, она взяла меня за руку и повела в храм. Я встал на колени рядом со спокойно спящим стариком, фигура в белом опустилась на колени с другой стороны от его тела.
– Пришло время, Смотритель, – сказало стоящее напротив меня существо. – Идем со мной, если ты снова выбрал этот путь, полный опасностей, но ведущий к исцелению. – Оно протянуло мне руки. Я коснулся их, и мир исчез.
«Ты найдешь знакомое место, – прозвучал сдержанный голос в моей голове. – В нем твоя жизнь, твоя надежда, оно не исчезнет, пока я не позволю. Даже во мраке хаоса ты найдешь его. Я каждый день буду создавать Ворота и ждать здесь по часу. Ждать, пока ты не вернешься».
Я всмотрелся в серый прямоугольник, висящий в воздухе передо мной. Разрушенная башня на лысом холме. Кол-Диат.
– Я не забуду этого, – произнес я, улыбнувшись. Ответной улыбки не почувствовал.
Тропинка вилась у меня под ногами. Прочная, надежная. Я шагнул через Ворота на знакомую скалу и глубоко вдохнул. Пора. Небо начало вращаться со все возрастающей скоростью, земля трескалась и распадалась у меня под ногами, свет померк. Фиона закрыла за мной Ворота, как я и просил, и я остался один среди хаоса.

ГЛАВА 20


Элементалии, низшие духи, которые обычно не интересуются делами божеств или смертных, увидели, что Вердон разделился на две половины и его смертная часть бросила вызов недоброму богу, жившему в нем. Они восхитились человеческой храбростью и пожалели его. И одели его в солнечный свет, и принесли ему гром и молнии вместо пропавшего меча, омыли дождем его раны, овеяли его свежим ветром и согрели огнем.
– Покорись! – снова заревел бог. – Ты теперь просто смертный; когда твой земной путь окончится, я сделаю все по своей воле. Тебе не на что надеяться. – Но Вердон-человек не сдавался.
Это история Вердона и Валдиса, так она была рассказана первым эззарийцам, когда они пришли в леса.

Я думал, будто знаю, что такое страх. Мне было всего семнадцать, когда я впервые шагнул за Ворота в душу безумной женщины, чтобы встретиться с демоном. Когда я был рабом в Кафарне, то лицом к лицу столкнулся с самым могущественным демоном, который когда-либо существовал. При этом я был уверен, что моей мелидды не хватит даже на то, чтобы прихлопнуть муху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50