Я называл его про себя Ивовый Джек, в эззарианских сказках был такой отвратительный персонаж. Второго прозвал Гиифадом. Он напоминал мне одного мальчика, с которым я был знаком в детстве. Однажды этот ребенок, играя, поджег дом своих родителей. У демона Гиифада была такая же склонность к пиромании, только он использовал в пищу огню мои руки и ноги. Третьего я звал Борешем. Он напоминал надсмотрщика из Дворца в Кафарне. Тот особенно любил унижать и осыпать оскорблениями.
– Вы ничего от меня не добьетесь. Ничего. – Конечно, добьются. Непременно.
– Иддрасс… – Новый голос. Выше предыдущих. Пришедший был изумлен, увидев меня. Я сразу же почувствовал, как он грубо исследует меня.
И почти обрадовался происходящему – оно доказывало, что время не остановилось. Хотя сам визит нового демона не означал ничего хорошего. Посетитель уже один раз приходил в мою тюрьму. На второй или третий день моего плена пришел некто с приятным голосом. Он стащил с меня одежду и рассказал Борешу с леденящей душу точностью обо всех самых уязвимых местах человеческого тела. Посетители были опасны.
Ивовый Джек что-то без умолку рассказывал новому демону, он подвел его ко мне, словно хвастаясь добычей. Я не знаю, чего он ожидал, но, кажется, не того, что произошло. Посетитель просто похитил меня.
Несколько часов после этого я пролежал в оцепенении, похожем на сон. Какой-то холодный отросток обвил мою шею; прежде чем я успел запротестовать, кусок пустоты размером с кулак впихнулся мне в горло. Меня потащили куда-то. Тащили долго, потом бросили в новом месте. Я решил, что это другое место, хотя оно ничем не отличалось от предыдущего. Абсолютная темнота. Обжигающий холод. Запах склепа. Хотя, возможно, это был мой собственный запах.
– Иддрасс, – произнес тоненький голосок, – сеггеллиддна!
– Нет. – Я замотал головой. Я не назову имя. Пока еще не назову.
– Дол фисгарра, Иддрасс? – Я понятия не имел, что это значит. – Гараз ду циет. – Они выкрикивали эти слова много раз, швыряя меня на пол после каждой фразы, словно удары могли помочь мне понять. Потом они снова заставляли меня встать. В какой-то миг я не смог подняться, и они вынуждены были прекратить забаву.
– Вы не получите то, чего хотите, что бы это ни было. – Я выговорил эти слова, как только смог перевести дыхание. Меня вжали лицом в пол, весьма реальный. – Я пришел сюда, просто чтобы задать несколько вопросов. Мне нужен невей.
– Невей! – Они страшно развеселились от этого слова. Они хохотали, топчась по моим конечностям и лицу Я подумал, что они и есть невеи.
Эти существа не были так изобретательны, как Ивовый Джек, но зато они получали радость от всего, что делали. Больше всего им нравилось устраивать шутовские побоища, колотя меня, вложив мне в руки оружие. Им было все равно, что я не могу даже поднять его. «Дол фисгарра, Иддрасс?» И все продолжалось.

После того как я пробыл в обществе новых демонов столько же, сколько и с первыми (недели, месяцы, годы?), я начал терять память. Мой разум уже не прояснялся, мои мысли расползались в стороны, прежде чем я успевал уловить их. Сосредоточиться на упражнениях для поддержания хотя бы подобия чистоты было невозможно. Я уже не мог по-настоящему спать – было слишком больно. Но и не просыпался до конца. Я уже не помнил, что привело меня в это место. Кажется, какой-то сон. Картинка. Цветные пятна Что-то, что я должен был узнать, но вот что именно? Я лежал в темноте и смеялся над собой, истекая кровью. Ну кто полезет в пасть шенгара из-за какой-то картинки? Кто отдаст демонам душу из-за какого-то сна? Только сумасшедший. Я смутно припоминал, что когда-то давно мои друзья признавали меня безумным. Наверное, они были правы. Гораздо больше меня беспокоило другое. Я с большим трудом вспомнил названия цветов на картинке.

– Иддрасс, гзит!
Я встал, стараясь двигаться как можно быстрее. Подниматься было нелегко, но за медлительность приходилось расплачиваться. Хэм-кулак ненавидел, когда я медленно вставал. Он был главным в третьей группе моих мучителей. Я не знал, когда они захватили меня. Я знал только, что однажды очнулся, подвешенный за запястья, и во тьме звучали новые голоса.
Хэм-кулак был очень строг. Он командовал своими подчиненными так же сурово, как и расправлялся со мной Но сейчас его что-то беспокоило. Возможно, на меня предъявлял права кто-то еще. В темноте ощущалось новое присутствие. Тот, кто там стоял, не распространял вокруг дурного запаха, что было весьма необычно.
– Хиссад! Изыди! – Этот новый говорил негромко, но казалось, что его слова выходят из материального тела. Если так, мне жаль его. Материальные тела очень опасны… бесполезны… так много боли… голод, жажда, грязь… и так всегда..
– Дего жа невит! – Слова были мне незнакомы. Я уже понимал некоторые простые команды, но язык демонов оставался для меня загадкой. В душе захваченного демоны разговаривают на языке жертвы. Только когда физическое проявление демона уничтожено, Смотритель начинает говорить на языке демона.
Я слышал, что Хэм-кулак сильно разозлился. Ему не понравилось, что его отсылают прочь. Демоны ненавидят слово «изыди». Но вновь пришедший повторил слово, и мой тюремщик ушел. Безмолвно, как всегда. Я все еще не мог привыкнуть к отсутствию звука шагов и каждый раз вздрагивал от неожиданности, когда демоны снова приходили. И никогда не знал, когда и откуда последует новый удар.
Я сомневался, что мне понравится тот, кто прогнал самого Хэма-кулака. Скорее всего, он тоже ненавидит Смотрителей. Я сжался и закрыл голову руками. Лучше приготовиться. Мечталось, чтобы мою голову оставили в покое, мне совсем не нравилось собственное полоумное состояние.
– Я не стану тебя бить.
Сначала я не понял, почему эти слова показались мне такими странными. Потом я осознал, что странным был не только смысл слов, но и то, что они имели этот смысл. Он говорил по-эззариански. Когда меня коснулась теплая рука, сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди. Обычная человеческая рука. Я испугался, что от ее прикосновения на моей ледяной коже останется ожог.
Я секунду помедлил, потом вытянул руку и ощутил мускулистое предплечье.
– Кто ты? – Мой голос сорвался, внезапно нахлынули холод, страх и отчаяние, что все это – только наваждение, порожденное несколькими словами и прикосновением. Я так долго находился в темноте.
– Оставшийся в живых. Сколько времени ты провел с ними?
– Не знаю. Вечность. – Я стучал зубами.
– Не сомневаюсь, что ты так думаешь. А теперь, – он помог мне сесть, – побереги глаза.
Я слишком замешкался. Вспыхнувшее передо мной солнце едва не лишило меня остатков рассудка. Я закрыл глаза руками и застонал.
– О, прошу прощения. – Свет стал бледнее. – Попробуй теперь. Медленно.
Я не видел ничего, кроме белого сияния. Мои глаза так слезились, что не было никакого смысла открывать их. Несколько минут я наслаждался просто светом перед моими закрытыми веками.
– Не волнуйся. Тут не на что особенно смотреть. Я самый обыкновенный, а ты… Клянусь своими башмаками, вид у тебя жуткий. До меня только что дошли слухи, что безумцы поймали кого-то. Гастеи не умеют хранить секретов. Как, скажи мне, ты оказался в руках этих негодяев? Они настолько ненормальны, что их даже не посылают больше на охоту. Я попытался еще раз открыть глаза и увидел размытые контуры крепкого плосколицего человека с длинными прямыми волосами, начинающими седеть. Человек. Настоящий. Эззариец.
– Пожалуйста, – я подался вперед, и волна боли, идущая вверх от живота, накатила на волну, спускающуюся от вывихнутого плеча, – помоги мне. – Я совершенно не подумал о том, почему один из моих соплеменников свободно разгуливает по царству демонов.
– Это возможно. Обычно никто не вмешивается в дела этих ненормальных, но Каарат не позволил бы им уничтожить Смотрителя без его участия. Ты ведь Смотритель? Мир ведь не изменился настолько, чтобы сюда начали приходить другие дураки?
– Да. Я – Смотритель. Был им.
– Единственный, кто так долго сражался? Тот, кто умеет превращаться? Я слышал, что это крылья. Тот, кто уничтожил Нагидду? Это все ты?
Тревожные гонги надрывались в моей голове. Я поддался на человеческую речь. Я был готов выложить все, что у меня осталось… возможно, тогда я смогу найти утерянное знание. Но я не мог этого позволить. Слезы ручьями бежали по моему лицу, и эти слезы лились не от яркого света.
– Пожалуйста, я не могу…
Он легко коснулся моего плеча, его голос понизился до шепота:
– Прости. Я не хотел заставлять тебя. Просто прошло так много времени, я так изголодался по новостям, по какому-нибудь знаку, что мы по-прежнему стойко выполняем свои обязанности. Хотя я нахожусь в этом месте, я сам распоряжаюсь своей душой. Клянусь.
– Я пришел за знаниями. Я должен узнать правду о демонах.
– Правду? – Он тихонько хихикнул. – По собственному состоянию ты уже, наверное, понял, что попал не по адресу. – Он заговорил еще тише: – Слушай внимательно. У тебя нет причин верить мне, ты правильно поступаешь, но у меня здесь есть некоторое влияние. Другого союзника ты здесь не найдешь. Те, у кого ты был, сказали, что у тебя нет оружия. Но, наверное, оно у тебя есть, едва ли Смотритель зашел бы так далеко за Ворота с пустыми руками. Просто ты ловко спрятал его. Если бы ты рассказал мне, как его можно пронести, я смог бы вытащить тебя отсюда. А когда ты окажешься снаружи, ты сможешь взять меня с собой или оставить, как захочешь.
– Это так сложно… – так сложно вспомнить. – Нет. У меня ничего нет. Я пришел… демон предупреждал меня… что-то ужасное надвигается… невей пришел ко мне… – Он ни за что мне не поверит. – Я пришел сюда, чтобы узнать больше.
Мой собеседник так долго сидел неподвижно, что я решил, что он уже ушел Я с трудом разлепил глаза Он озадаченно разглядывал меня:
– Тебя предупреждал невей? Кто?.. Что он тебе сказал?!
Хэм-кулак начал выть где-то неподалеку. Я съежился, зажав ладони коленями.
– Будь прокляты эти твари! – произнес эззариец. – Я должен убраться отсюда, пока они не схватили и меня. Я не смогу помочь тебе, если меня разорвут на клочки. Держись! Вот… – его теплая рука на миг задержалась на моей голове, – небольшой подарок. Возможно, он тебе пригодится. Я узнаю, чем тебе можно помочь.
Свет растаял. Тьма навалилась на меня, как комья земли валятся на гроб.
– Не уходи! – закричал я. – Ради всех богов, не оставляй меня. – Я замахал руками, стараясь нащупать его в темноте. У меня уже не осталось гордости, то, что он покинул меня в темноте, едва не убило меня. Я уже был готов рассказать ему все, что помнил. Но он уже ушел.
Хэм-кулак и его товарищи дали мне понять, как они относятся к подобным визитерам. Когда они ушли, я уже не был уверен, что встречался с кем-либо. Возможно, это было просто наваждение, вызванное удачным ударом.

ГЛАВА 21


Я очень долго не видел эззарийца, но решил, что он все-таки был на самом деле. С того мига как он прикоснулся к моей голове, я начал понимать и говорить на языке демонов. К сожалению, уже и без того начал понимать те немногие фразы, что говорили мне мои мучители. «Дол фисгарра» – «где твое оружие», а «гараз ду циет» – «сразись со мной теперь». И постоянные требования, чтобы я сказал им свое имя и рассказал, как мне удалось убить Нагидду, Предтечу, демона, которым они восхищались. Я не помнил когда и как, но предполагал, что однажды действительно убил могущественного демона, называемого Предтечей. Я был Смотрителем. Моя обязанность – сражаться с демонами. Гораздо красноречивее демоны объяснялись хлыстами, ножами и дубинками. Я точно знал, что, если это продлится еще немного, уже ничего не смогу вспомнить. Но то, что я понимал их речь, пусть даже грубую и бедную, помогало мне. Я уже не был так одинок среди моря боли и тьмы. Существа, произносящие слова, – это существа, которых можно ненавидеть Ненависть помогает сохранить разум.

В один день, который ничем не отличался от бесконечной череды других, я скорчился над своим куском сырого мяса, жадно вгрызаясь в него и стараясь не думать, что это на самом деле, потому что ничего другого для поддержания жизни не было. Меня раздражали собственные трясущиеся руки, я изо всех сил старался унять эту дрожь. Но руки отказывались повиноваться.
– Вы отдадите его прямо сейчас.
Я продолжал поглощать свою пищу. Потом быстро осушил чашку. Жидкость в ней была кислая и затхлая, но мне пригодится все, если они снова явились за мной так быстро. Потом вытер рот тыльной стороной трясущейся ладони и попытался сосредоточиться, представляя себе пустоту.
Я научился обнимать пустоту, погружаясь в нее. От этого боль не становилась меньше, а разум не прояснялся, но так я мог хотя бы сохранить несколько крошечных воспоминаний: обрывки фраз, имеющих какое-то значение, фраз, способных объяснить кому-нибудь, зачем я пришел, – несколько дорогих для меня образов: нежную щеку младенца, парящую коричнево-белую птицу, ярко-рыжую косу, каменную башню. Я уже не знал, как зовут этих существ, не помнил, почему они так важны для меня, но, когда я оставался один, я извлекал их из пустоты и любовался ими, как драгоценными камнями. Эта тайна доказывала мне, что я сам хозяин своей души.
Хэм-кулак был зол. Мои кости заныли, вспоминая, что означает его злость.
– Он останется здесь. Мне плевать, кто его хочет. Мы еще не закончили с ним. Мы заставим его платить. Это он сражался с нами все последнее время. Это он уничтожил половину наших и Нагидду, обещавшего, что скоро мы снова будем охотиться и получим всех иладдимари, которых захотим (иладдимари, «человеческие жизни»).
– Каарат должен его увидеть. Если его признают виновным, ваши желания исполнятся. Никто не захочет иметь дело с убийцей Нагидды, если это действительно он.
Я зажал уши руками, стараясь понять, человек ли говорит с демонами. Я постоянно слышал то, чего не было на самом деле. Голос не был похож на эззарийца. Кроме того, прошли месяцы… вечность… с тех пор как он ушел.
Краем глаза я уловил что-то алое. Иногда мне казалось, что я вижу цветные пятна в непроглядной тьме, но обычно это бывало после крепкого удара или тогда, когда они сыпали мне в глаза какую-то гадость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50