Воспользуемся приглашением "Аэрофлота" и поднимемся над Москвой. Мы увидим залитые утренним солнечным светом улицы и площади, затканные паутиной проводов. Электрической паутиной. Когда я смотрю на московское небо снизу вверх или на московские улицы сверху вниз, всегда эти провода мне кажутся делом "рук" какого-то фантастического паука, который но ночам всё прядёт свою металлическую нить и всё гуще заплетает город в свои электрические сети. Ещё увидим мы лужниковский стадион, стадионы "Динамо", "Локомотив", "Труд", "ЦСКА"... Голубую, пересекающую весь город ленту Москвы-реки, напоминающую гигантскую подпись... И дворы, дворы, дворы, бесконечные московские дворы, в одном из которых и произойдёт история с названием "Флейта для чемпиона".
Как говорят вертолётчики, "зависнем" и остановим свой взгляд на одном из дворов, который привлечёт наше внимание тем, что даже с высоты нам сразу станет ясно, что там происходит что-то необычное.
Чуть снизившись ещё, мы различим, что этот двор находится в районе старого Арбата, который я так люблю, старый двор в районе старой Москвы, зажатый с четырёх сторон старомодными домами, теми невысокими домами, что, как люди, каждый имеет своё лицо и, главное, своей вполне нормальной высотой не отнимают у людей неба.
Двор сверху будет выглядеть очень пёстро, как картина абстрактного художника, на которой беспорядочно смешались все краски в разноцветные полосы и пятна. А среди мальчишек и девчонок, заполнивших двор, мы обнаружим какую-то просто безумную суету, если приглядимся ко двору внимательней.
Теперь мы уже совсем низко, над самым двором, и цветочные полосы и пятна на наших глазах превратились во флаги и лозунги, на которых можно разобрать надписи: "Да здравствуют наши 1-е олимпийские игры по прыжкам тройным, в длину и в высоту!", "Уважай сильного! Дружи с равным! Помогай слабому!", "Каждый человек - физкультурник!", "Дадим родине чемпиона по всем прыжкам сразу!"
Итак, никаких следов чемпиона пока нет. И никаких следов безумной идеи. Даже наоборот. Вокруг нас всё говорит о самой разумной затее: устроить во дворе "олимпийские игры", пусть по одному виду спорта, только по прыжкам. Зато здесь всё, как у взрослых: даже есть чаша олимпийского огня, возле которой возится паренёк с закопчённым лицом - это Тарас Сидякин по прозвищу "Дымовой". А мимо него пробегают с озабоченными лицами Елена Гуляева и Надежда Фокина.
- Прошу форум на кворум! - громко выкрикивает Елена. - Толкалина не видел? - спросила она Сидякина.
- Не видел.
- Кворум срывает! - возмутилась Елена. - Безобразие!
Вадим Масюков, развешивающий олимпийские флаги на рыболовных лесках, тоже отрицательно ответил на вопрос Елены.
Всё с тем же кличем "Форум на кворум!" Елена Гуляева промчалась по так называемой "Олимп-аллее", посыпанной жёлтым песком, по бокам которой стоят ещё недокрашенные под мрамор фанерные "греки": Дискобол, Геракл и Апоксимен, Дорифор и Зевс-громовержец, - вернулась в сектор для прыжков с недостроенной для разбега дорожкой. Обогнула пока ещё пустой щит "Вестник Олимпиады", на котором под названием "Старт" должны будут со временем поместиться материалы серьёзного характера, а под шапкой "фальстарт" - будущий олимпийский юмор.
И наконец, во всю прыть вместе с Надеждой Фокиной устремилась к беседке, украшенной фанерной колоннадой в античном стиле с надписью по широкому фронту: "Эланодиум", что в переводе на русский язык значит: "судейская".
Надежда Фокина, на бегу то и дело заглядывая в папку, спросила:
- А вдруг Гусь возьмёт да и разгонит наш форум?
- А кворум на что? - Елену даже всю передёрнуло от одной такой мысли, что Гусь разгонит форум.
- А вдруг Гусь возьмёт да и разгонит кворум? - не унималась Фокина.
- Не в Древней Греции живём, - успокоила её Лена. - Пусть попробует...
- Нет, Лена. Гусь всё-таки - это главная проблема наших олимпийских игр, - продолжала сокрушаться Надежда Фокина. - Но понимаешь, есть...
- А если я эту проблему уже решила? - не дослушала Лена Фокину и загадочно и даже победоносно улыбнулась и почему-то похлопала себя по карману спортивной курточки и добавила ещё загадочней: - А может быть, Гусь у меня в кармане!..
- Ты меня не дослушала, - сказала, поморщившись, Надежда. - Гусь - это, конечно, главная проблема наших олимпийских игр, но самая главная - это Вениамин Ларионов!
- При чём здесь Ларионов? - переспросила Лена.
- Но я же тебе рассказывала про Марка Наполи! - рассердилась Надежда. - Я тебе даже вырезку показывала!
Елена посмотрела на Фокину как на сумасшедшую.
И здесь придётся несколько вернуться назад. Дело в том, что Надежда действительно рассказывала Елене об итальянском профессоре Марко Наполи и показывала вырезку из одного спортивного журнала. Там говорилось следующее.
В Древней Греции был обычай. Если грек преуспевал в каком-либо деле и становился известным, его награждали... человеком с флейтой. Наверное, таким человеком был раб, ибо кому же захочется добровольно стать тенью человека. Куда бы ни направлялся знаменитый учёный муж или философ, повсюду следовал за ним человек и играл на флейте. Звуки собирали греков поглазеть на знаменитость. Флейта делала человека популярным. Всё это стало известно в связи с одним из самых сенсационных открытий археологов XX века.
Древние греки утаили свою живопись. Они подарили нам только скульптуру и здания. А итальянский профессор Марко Наполи обнаружил не так давно неподалёку от развалин античного городка Пестума усыпальницу пятого века до нашей эры. Владелец её и житель, если его можно так назвать, был знаменитым ныряльщиком. На фресках его изящное тело изящно парит в воздухе.
На одной из стен этой усыпальницы прыгун изображён с человеком-тенью позади. Шествует важно ныряльщик, за ним идёт человек-флейта... "Тру-ля-ля! Вот идёт знатный ныряльщик! - поёт флейта. - Непревзойдённый ныряльщик! Нет такого второго ныряльщика в Греции!"
И вот Надежда уже несколько раз предлагала Лене для начала приставить к Вениамину Ларионову ("Самому юному и талантливому спортсмену во всей Москве, по мнению Фокиной, и уж, как пить дать, будущему чемпиону мира по прыжкам в высоту"), - так вот Надежда ещё раз предложила приставить к Ларионову "человека с флейтой". А Елена сомневалась.
Они вошли в судейскую беседку. Здесь собрался весь форум судей. Все, кроме Толкалина.
- Просто безобразие! - опять воскликнула Елена. - Каждый раз этот Толкалин опаздывает! Ну ладно! Это ему отразится! - С видом заговорщика она огляделась вокруг и вдруг, словно дирижёр, взмахнула руками: - Три-четыре...
Хор "эланодиков" тихо, почти шёпотом, подхватил слова Пушкина на какой-то весьма самодельный мотив:
- "...Желаю славы я, чтоб именем моим..."
Это прозвучало, как музыкальный эпиграф, потому что мановением руки Елена оборвала песню.
- Собрание кворума олимпийского комитета считаю открытым, сердито объявила Елена. - Цветкова, веди протокол... На повестке дня две проблемы: проблема Ларионова и его звёздной болезни. Цветкова, записывай...
- А я что делаю?.. - обиделась Татьяна, включившая портативный магнитофон.
Именно в это время Гуляева заметила проходивших мимо Леонида Толкалина с Виолеттой Левской. Он нёс за ней скрипку в футляре.
От возмущения Елена даже хлопнула себя руками по бёдрам. И, перепрыгнув через балюстраду, возникла перед самым носом Леонида:
- Толкалин! Его полчаса разыскивают, а он со скрипочкой носится!
Леонид Толкалин, сделав какой-то неопределённый жест рукой, продолжал шагать за Витой.
- Толкалин, ты что, оглох, что ли? - прикрикнула Елена.
- Сейчас, только помогу Вите донести скрипку, - жалобно откликнулся Леонид.
- Что это ещё за телячьи нежности? Сама донесёт.
- Я всегда помогаю ей нести скрипку, - не сдавался он.
- Когда у тебя не будет совещания, тогда и будешь помогать. Кворум срываешь!.. - И Елена обратилась к Виолетте: - А ты, пожалуйста, не строй из себя лауреата международных конкурсов!
- А чего мне строить, если я лауреат Брюссельского конкурса?.. - удивилась Вита.
- Это ничего не значит, - отрезала Елена, - другие тоже лауреаты, но не строят из себя, а ты строишь... Толкалин, на заседание!..
- Я чугунный каток катай, я и совещайся, - уныло произнёс Леонид.
- Каток ты катаешь как форум, а заседаешь как кворум. На твоём месте я бы гордилась! - заявила Елена.
- Чем? - буркнул Леонид.
- Тем, что ты и кворум, ты и форум! Вениамин Ларионов - вон какой человек, и то только форум... Отдай скрипку Левской. Сама донесёт, - приказала Елена.
Весь форум осуждающе смотрел на Толкалина.
- Ей нужно беречь пальцы, - тихо сказал Леонид.
- Игорь Ойстрах сам носит свою скрипку, - нашлась Елена.
- Но ведь Ойстрах мужчина, - подчеркнул Леонид.
- И ты будь мужчиной... Да, ты слова олимпийского марша написал? - поинтересовалась Елена.
- Конечно, написал.
Толкалин нехотя протянул футляр со скрипкой Вите, достал из кармана сложенную вчетверо тетрадь и передал её Гуляевой, грустно глядя вслед уходящей Виолетте.
Забрав тетрадь, Елена подозрительно оглядела двор и, снова ловко перепрыгнув через перила, заняла своё председательское место. Толкалин вошёл в беседку.
- Вы все знаете, - начала Елена свою длинную речь, - что ученик нашего класса Вениамин Ларионов - чемпион по прыжкам в высоту нашей школы, чемпион детской спортивной школы, чемпион школьной олимпиады, чемпион всесоюзных легкоатлетических соревнований школьников, чемпион города Москвы и единоличный обладатель рекорда по прыжкам в высоту для своего возраста. Сами знаете, что у него все данные, чтобы рано или поздно зазнаться: он и красивый - от девчонок прохода нет, и умный - учится прекрасно, и талантливый спортсмен, как пишут в "Советском спорте" за позавчерашнее число: "Наша олимпийская надежда!"... Так вот, чтобы со временем он у нас не зазнался, а с такими данными он всё равно рано или поздно задерёт нос и зазнается, мы решили сделать всё от нас зависящее, чтобы он зазнался сейчас, во время наших олимпийских игр по марафон-прыжкам в высоту. Потому что уж лучше рано, чем поздно, и лучше под нашим руководством и наблюдением, чем...
- А может, ещё лучше: никогда не зазнается, чем рано или поздно?.. - перебила её Татьяна.
- Ты, Цветкова, помолчи, - оскорбилась Надежда, - тебе слава ни с какой стороны не угрожает. Ларионов должен стать чемпионом наших первых марафон-прыжковых олимпийских игр и... после или даже лучше, если во время них...
- Гениально придумано! - восхитилась Светлана.
- Как зазнаться? - не понял Тарас. - В каком смысле?
- В полном смысле этого слова, - значительно сказала Лена. - А мы все должны сделать всё, чтобы в нём пробудились микробы этого зазнайства.
- Вы с ума сошли?! - опешил Тарас. - Это же... это же чёрт знает что такое!.. Это же просто какое-то безумие!
- Вот, вот! - обрадовалась Лена. - Сидякин, ты произнёс то самое слово, из которого и родился наш безумный план.
- Понимаете, в чём дело... - огляделась по сторонам Надежда. Когда наш главный конструктор наших олимпийских игр Елена Гуляева доложила комитету, что неплохо бы провести у нас во дворе олимпийские игры по марафон-прыжкам в высоту, то я сказала: разумная затея, а вот если бы к этой разумной затее да приложить какую-нибудь безумную идею - вот тогда бы всё было в духе века.
- А зачем же безумную идею? - спросила Светлана.
- А потому, что, как сказал великий учёный Нильс Бор, мы живём в век безумных идей, - усмехнулась Надежда. - У меня его слова красным карандашом подчёркнуты. - Она раскрыла папку. - Вот у него в лаборатории, когда какой-нибудь учёный выдвигает новую идею, Бор говорит: "Ничего идея, но для хорошей она недостаточно безумна..." А что касается идеи Гуляевой - Фокиной, то про неё тоже можно сказать: "Перед нами безумная идея - теория. Вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной?"
- Надежда, обоснуй с научной точки зрения, - кивнула Елена.
- А чего тут обосновывать, - развела руками Надежда. - До недавних пор считали: рекорды держатся, в основном, на физических данных, а вот врач - англичанин Таннер, исследовав физические данные ста участников игр, заключил, что результат, в основном, базируется на исключительных физиологических, морально-волевых качествах...
- Постой! - насторожилась Елена. - Среди нас посторонних нет?
- Посторонних нет, - оглядел двор Тарас.
- Нет, есть, - встала Татьяна.
- Кто? - растерялась Елена.
- Я посторонняя.
- Почему ты посторонняя? - поразилась Елена. - Ты же мой секретарь наших соревнований.
- Потому что я против безумной идеи Гуляевой тире Фокиной. В результате вашей идеи Ларионов может стать потерпевшим, - сказала Татьяна.
- А кто ты такая, чтобы быть против? - нахмурилась Елена.
- Я - твой секретарь наших соревнований. Я веду протокол и комментирую. Имею я право комментировать?.. Я вообще хочу быть комментатором.
- Чего комментатором? - спросила Елена.
- Чего, чего? - передразнила её Татьяна. - Всего на свете. Всей жизни!.. Есть спортивные комментаторы, есть политические комментаторы, а я хочу быть комментатором жизни. Жизненных открытий!
- А кто тебя назначил секретарём? - нахмурилась Елена.
- Ты назначила.
- Ну, вот и закройся по собственному желанию, не согласна уходи!.. Нам несогласных не надо!.. - Елена обернулась к Надежде: - Говори... А ты, Цветков, стенографируй. Ты будешь секретарём и делохранителем и телохранителем Вениамина Ларионова и его личным массажистом.
- Не соглашайся, - сказала ему Татьяна. - Согласишься - пожалеешь!
Она вышла из беседки и тут же вернулась:
- Предупреждаю: я себя по-прежнему считаю секретарём и буду вести свой протокол соревнований. - Снова вышла и опять вернулась: - Кстати, расшифровываю, что под потерпевшим в следственной практике подразумевается человек, который понёс физический, материальный или м-о-р-а-л-ь-н-ы-й ущерб!.. - Вновь ушла и снова вернулась: - А впрочем, чего это я волнуюсь из-за Ларионова? Всё равно ведь потерпевший тут не он, а все вы. Ларионов - это дот, и ничего вам с ним не сделать!
- Дот?! А вот мы его как взорвём изнутри... Не такие взрывались, - уверенно улыбнулась Елена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16