Перед ними стояли женщины - человек сорок, если не больше. Они стояли рядами, держась за руки и закрывая вход в туннель, раскачивались в такт мелодии и пели: “Мы не сдвинемся с места! Не сдвинемся с места”. Их почти радостное пение казалось контрастным аккомпанементом голосу Мэгги, которая сердито кричала:
- Мы не позволим вам сюда войти! Вы - волки, которые гонятся за отбившимся от стаи волком! Вам придется поверить нам на слово, что этого человека у нас нет!
Несколько женщин сновали между рядами, дергали своих товарок за руки и яростно спорили. То одна, то другая из поющих ненадолго прекращали петь, отвечая на аргументы несогласных, но их соседки тут же смыкали ряды и продолжали раскачиваться в такт. Люди в лагере побросали работу и, привлеченные необычным зрелищем, начали стягиваться ко входу в женскую пещеру.
Увидев Викторию и Софи, Арпад облегченно вздохнул. “Ну да, мы же разумные женщины”, - с долей цинизма подумала Софи.
Мэгги испепелила их взглядом, в то время как Ханна, к удивлению Софи, улыбнулась горькой улыбкой. Рядом с ними стояли две бывшие сотрудницы полиции, Астарта и Лилиан, а также крепко сбитая чернокожая женщина, которую Софи раньше не видела. Чернокожая с жаром сказала:
- Вы не имеете законного права настаивать на проведении обыска в нашей пещере!
- Ваше заявление о том, что это ваша частная собственность, противоречит Монреальскому соглашению, - возразил ей мужчина среднего возраста. - Там как раз подчеркивается, что ни национальные сообщества, ни иные группы или индивидуумы не имеют права присваивать себе какую-либо часть корабля.
- Мы ваше драгоценное соглашение не подписывали, ясно? - заявила Мэгги с усилившимся от волнения акцентом. - Без приглашения в наш дом никто не войдет! А вы от нас приглашения дождетесь, когда рак на горе свистнет. Вы что, правда думаете, что мы будем сидеть, как гусыни, и позволим вам расхаживать по нашей пещере?
- Нет, но мы надеялись, что вы проявите благоразумие и поможете нам поймать опасного преступника.
- Против Стивена Купера выдвинуты обвинения, но его не судили и не приговаривали, Лоренс, - сказала Виктория. - Вы прекрасно знаете, что человек считается невиновным, пока суд не докажет обратное. Мы хотим, чтобы он предстал перед законным и справедливым судом. Меня зовут Виктория Монсеррат, - добавила она, обращаясь к чернокожей. - Я специалист по международному праву.
- Аманда Самнер, - представилась женщина, энергично тряхнув руку Виктории. - Общественный защитник из Филадельфии. Если ваш мистер Купер нуждается в адвокате, он может рассчитывать на меня. Насколько я понимаю, вы принимали участие в составлении Монреальского соглашения. В этом документе есть несколько очень серьезных упущений, особенно по части прав личности. Я предлагаю вам прекратить поиски - и не только в нашей пещере, но и в остальных тоже, - пока мы не решим эту проблему.
Одна из несогласных вышла вперед - строгая на вид женщина лет тридцати. Софи знала, что ее зовут Хелен и что она взяла с собой дочь.
- Они всего лишь хотят убедиться, что мы не прячем беглеца. Откуда им знать: а вдруг он взял в заложники кого-нибудь из наших детей и вынуждает нас покрывать его?
- Ты просто насмотрелась всякой голливудской дряни, - ввернула Мэгги.
Хелен не обратила на нее внимания.
- Если вы считаете, что им нужно приглашение, - я приглашу их. Я имею на это право, верно? Я ведь тоже член сообщества!
- Тем самым ты нарушишь все наши принципы, - сказала Мэгги.
- Ваши принципы, а не мои! - раздраженно ответила Хелен и посмотрела на Викторию и Софи. - Заходите! - Это прозвучало одновременно и как приглашение, и как приказ, - Если они зайдут к нам, - обратилась она к Доминику и скаутам, - вы поверите тому, что они скажут?
- Это будет не по закону, - заявил мужчина среднего возраста.
- Вот именно! - подхватила Аманда Самнер. - Хелен предложила вам это из вежливости, чтобы вы могли сегодня спокойно спать в своих постелях. Вы можете принять ее приглашение или отклонить его. Но больше вы от нас ничего не дождетесь!
- Мы принимаем ваше предложение, - сказал Доминик. - И мы поверим Виктории и Софи на слово.
Обыск продлился долго. На вершине массива успели сменить два вымпела. Им пришлось обшарить все углы, поскольку они понимали, что члены комитета удовлетворятся ответом только в том случае, если они осмотрят все щели размером в человеческий рост. Сделать это было непросто, поскольку некоторые из женщин вставали на дыбы при одном их приближении. В конце концов Софи пришлось взять большую часть работы на себя, а Виктория тем временем стояла у входа и наблюдала за тем, чтобы беглец не прошмыгнул за их спиной из еще не осмотренного уголка в уже осмотренный; смешная, на их взгляд, предосторожность, но они понимали, что делают это не ради собственного удовольствия. Виктория разговаривала с женщинами на расстоянии, между тем как Софи воочию увидела, как продвигаются работы над пещерным домом - Базисом, как они его окрестили, - так что в общем-то обе они не потеряли времени даром. Однако при этом обе так устали от подозрений и вражды, что Софи была рада-радехонька, когда смогла наконец уйти в свою лабораторию. Что до Виктории, то она уныло поплелась на встречу с депутацией из Эревона, которая пришла искать пропавшую Розамонду.
38. Стивен
Вняв его призыву, свет появился - но гаснуть не хотел, хотя Стивен, положив ладонь на аргиллит, изо всех сил представлял себе тьму. “Ты не любишь тьму”, - прошептал голос Флер.
- Я хочу спать! - вслух ответил ей Стивен. - Я тут как в камере, черт бы их…
“Ничего подобного!” - рассмеялась Флер.
Она права. Здесь даже ругательства как-то не хотели срываться с языка. Это было чудесное место, вновь превратившее его в мальчугана, который увидел в деревьях собор. Свет был мягче, чем в главной пещере, с желтоватым оттенком, словно он сиял сквозь густое облако или истонченную почти до прозрачности морскую раковину, заливая огромное помещение. Оно тоже походило по форме на раковину - на громадного одностворчатого наутилуса с сердцевиной и параллельными завитками на стенах. Помещение уходило ввысь метров на пятьсот, где стены смыкались в крышу над сердцевиной; сама же сердцевина была подвешена в воздухе, так что ее закругленное основание висело над полом метрах в двадцати. По форме напоминавшая веретено, она то расширялась, то сужалась, а в более толстых местах, как отметил про себя Стивен, от нее отходили мостики. Все поверхности в пещере были покрыты переплетениями жил - тонких на сердцевине, толстых и узловатых на полу, - очень похожих на корневища.
В первый же день Стивен начал осматривать свои новые владения, совершив долгий подъем по винтовому пандусу, становившемуся все круче. Там, на солидной высоте, он пригнулся и сумел шагнуть с внешней спирали на внутреннюю, опоясывавшую веретено, и немного спустился по ней. Он попривык к окружающей обстановке и уже не перешагивал через переплетения корней, а наступал на корневища, как в детстве в лесу. Почти упираясь головой в верхний виток пандуса и свесив ноги вниз, он достал свой блокнот и впервые в жизни попробовал описать все увиденное словами, как это делала Хэтэуэй. Он завидовал ей. Ей было кому писать. А он один; у него только мертвая женщина, с которой он разговаривал во сне.
Стивен не знал, как описать словами окружавшие его чудеса. Он положил голову на аргиллит, обводя пещеру рассеянным взглядом.
“Не урони свой блокнот”, - донесся голос Флер, такой ясный, словно она стояла за спиной.
Он резко поднял голову - и почувствовал, что его тянут назад, выдирая из затылка волоски. Стивен обернулся и посмотрел на выступ - серые волоконца быстро втянулись в аргиллит, утащив с собой прядку темных волос. Стивен вскочил как ужаленный. Блокнот выпал у него из рук, запрыгал по внутренней спирали и остановился, зацепившись за корневище метрах в восьми-девяти. Стивен еле сдержал желание броситься за ним, сбежать от щупальцев корабля - прыгнуть вниз и навсегда освободиться от всех мучений, разбившись насмерть.
Он посмеялся над собой мгновение спустя, хотя его всего трясло. Казалось, вот-вот корабль доберется до него сквозь одежду или обрушится ему на голову. Но ничего не случилось. Флер, которая на самом деле не была Флер, больше не заговорила с ним.
Бросив мельком взгляд на стену, Стивен увидел ярко-зеленое пятно. Воспроизведение образа, жившего в его памяти, было настолько точным, что он не мог внушить себе, будто инопланетяне просто скопировали картинку, сфотографированную зондом на Земле. Это изображение явно взято из его мозга. Стивен почувствовал себя униженным и несчастным - в точности как тогда, когда он рассказал о своих заветных надеждах и чаяниях сотруднице социальной службы. Она увезла его на природу, подальше от кабинетов и папок, и в первый раз в жизни выслушала его как человека, а не как очередное “дело”. Придя к ней в следующий раз, он увидел среди ее бумаг листок, на котором в деталях были записаны все его слова. Больше он никому из них душу не раскрывал, придя к выводу, что в чужих глазах он просто малолетний преступник, асоциальный элемент.
Однако корабль вовсе не унижал его… Эта мысль поразила Стивена, и он осторожно стал думать дальше. Если корабль нарисовал эту картину, значит, он знает все, что хранится у него в памяти. И тем не менее из всех накопленных Стивеном в течение жизни образов корабль выбрал самый прекрасный - и превратил его в еще более прекрасную картину.
Стивен оставил блокнот лежать на месте; его слишком трясло, и он не решился спускаться. Натянув рукава на ладони так, чтобы не прикасаться больше к аргиллиту, он прополз одним витком ниже, туда, где пандус расширялся настолько, что можно было встать, не опасаясь свалиться вниз. Потом он встал, спустился по спирали еще ниже и сел, скрестив под собой ноги, напротив картины, глядя вверх, как он смотрел на деревья в тот первый дечь, голодный, холодный, но уже не чувствуя ужаса… а главное, освободившись от страха, что для него нигде не найдется места.
Какой же он был дурак, подумал Стивен, что ушел в город и попытался жить городской жизнью. Он не винил себя - он по-прежнему не чувствовал себя виноватым в том, что в конце концов не вынес и попытался бежать из города. Но это ведь они, порядочные люди, превратили город в такую клоаку. Его вина только в том, что он ушел из родной лесной чащобы, которая действительно была его домом.
Больше он этой ошибки не повторит, подумал Стивен и медленно, собрав все свое мужество и не отрывая глаз от любовного послания корабля, положил ладонь на аргиллит.
“Ты не Флер. Ты инопланетянин? Или Корабль?”
“Мне нужно время”, - услышал он наконец.
“Время у меня есть”.
39. Софи
- Привет, Ханна. Привет, киска!
Утро, красный вымпел. Софи фильтровала в лаборатории синтеза только что полученный краситель. Услышав голос Хэтэуэй, она подняла голову и увидела в дверном проеме Ханну. Мелисанда спрыгнула с ее рук, словно взбитые сливки. Кошка проигнорировала кроссовку Хэтэуэй, стукнула лапкой по шнуркам на теннисных тапочках Мариан, обнюхала края брюк Моргана и подняла заостренную мордочку к Софи с обиженным видом: “Где же ты была?” Софи лихорадочно бросилась к раковине, возбужденная, как всякий, кто когда-либо терял любимую кошку.
- Я должна сперва сполоснуть руки, не то я тебя запачкаю, - сказала она Мелисанде. - И не ругай меня за то, что я тебя бросила. Ты сама ушла.
Она вымыла руки, стряхнула с них воду и обтерла ладони о джинсы. Мелисанда уселась у ее ног, вылизывая лапу розовым, как лепесток, язычком и выражая таким образом свое терпеливое презрение к непроходимой человеческой тупости. Она увертывалась от мокрых пальцев Софи до тех пор, пока та не вытерла их насухо, и лишь затем позволила себя погладить.
- Должна сказать, - заметила Ханна, оглядываясь кругом, - ваш продуктовый завод выглядит очень внушительно.
Софи впервые увидела ее без обычной юбки и блузки. На Ханне были джинсы в заплатках и старая мужская рубашка. За спиной у нее маячил туго набитый рюкзак.
- Да, - подтвердила Хэтэуэй, - только не пробуйте наш кайенский соус, просто отрава. Зато другие приправы у нас получились очень даже ничего - перечная мята, ваниль и другие специи - все, что можно растворить в воде. Возьмите пончик! - Она протянула Ханне свое собственное изобретение - пончик из имбирного хлеба, оставшийся после утреннего совещания медиков и ученых: Ханна немного недоверчиво взяла его и надкусила. - Как дома, да? Мы сейчас пытаемся синтезировать кофе. Послушайте, вы можете взять с собой все, что захотите. А вы у себя в пещере не пробовали что-нибудь воспроизвести?
- Попробуем, когда устроимся на новом месте. Я пришла сказать вам, что некоторые из нас решили уйти из пещеры.
- Уйти?..
Кент Хьюс прошел за спиной у Ханны, поприветствовав их кивком. Она подождала, пока он скрылся из виду, и положила рюкзак на пол.
- Мы переселяемся в Эревон - Мэгги, я, Астарта, Барретт, Лилиан и еще человек десять. Голубка, Лиза, Хелен и дети решили остаться.
- А что случилось? - спросила Софи, отгоняя Мелисанду от стола, на который та намеревалась запрыгнуть.
- Я и сама об этом думаю. Быть может, мы слишком разошлись во мнениях. А может, просто неудачно выбрали место - слишком близко от такого многочисленного, централизованного и стремящегося к расширению территории соседа. Некоторых из нас тревожит присутствие военных, других - тот факт, что мужчины, похоже, взяли власть в свои руки. И вы постоянно давите на нас. - Она глубоко вздохнула. - Мы только начали устраивать свою жизнь по собственному разумению, как перед нами встал вопрос: ассимилироваться или нет, а если да, то до какой степени, пускать вас делать обыск или нет… Вчерашний инцидент был последней каплей. Мы не спали практически всю ночь, пытаясь договориться, но под конец те из нас, кто не хочет жить по вашей указке, решили, что есть только один выход - уйти. Эревон живет согласно провозглашенным им принципам анархии. Там есть несколько групп, сосуществующих друг с другом, в том числе группа лесбиянок-сепаратисток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50