” - сказала она. “Зачем?” “Затем, что я так хочу”.
Он увидел что-то голубое, переливающееся, как листва или вода. Чешуйки-перья были словно листья, каждая сама по себе, но переливались они, как вода, как единая поверхность.
Инстинкт бывшего лесного жителя заставил его замереть.
“Хорошо, Стивен, - мягко сказала она. - Хорошо”.
Стивен бросил косой взгляд через плечо, откуда, казалось, доносился этот голос.
“Ты же знаешь, что меня тут нет”, - сказала она.
Их было четверо. Они были мельче, чем он ожидал, судя по рисункам Хэт. Ростом не больше человека, только пропорции непривычные. Голова и плечи огромные, словно каждый из них был одет в широкий плащ с капюшоном, а нижняя часть тел покрыта более мелкими чешуйками-перьями. Широкие трехпалые ступни с длинными загнутыми ногтями или когтями. Глаза как у ночных птиц, подумал Стивен, рассматривая их взглядом жителя лесных чащоб. Как и люди, они находились вне своей привычной окружающей среды, но, как и люди, несли на себе ее отпечаток. Зрение было важнее для них, чем слух; глаза огромные - а ушей практически не видно. Ртов, кстати, тоже, с изумлением заметил Стивен.
Словно прочитав его мысли, двое инопланетян, стоявшие ближе, чуть нагнулись вперед, и среди внезапно раздвинувшихся на груди перьев у каждого из них появилось треугольное отверстие. Оттуда, будто бледный червяк, высунулась гибкая розовая трубочка.
Даже во сне Стивена охватило такое отвращение, что он отпрянул, чувствуя, как волосы на шее встали дыбом. “Не будь ребенком, Стивен!” - сказала Адриен. Он отпрянул еще дальше, освободился от ее голоса, и она замолчала - и осталась только тьма.
“Это просто кошмарный сон”, - сказал он сам себе. Во тьме раздались шорох и пощелкивание, а потом стало тихо - до того, как Стивен успел проснуться настолько, чтобы отличить сон от яви. Сердце колотилось так, что все тело сотрясала дрожь. Он прислушивался к тишине с таким же болезненно напряженным вниманием, как в ту первую ночь в лесу, когда ему было тринадцать и он сбежал, прихватив с собой потрепанный спальный мешок и духовое ружье, служившее его единственной защитой от первобытных страхов. Перепуганный как крысенок мальчишка, для которого медленный восход солнца был спасением - но и пыткой одновременно, поскольку ожидание было невыносимо долгим. Постепенно синеющее черное небо с проступающими на нем размытыми пятнами облаков. Первый луч солнца на верхушках секвой - высоко-высоко, как на поверхности озера с точки зрения утопленника. Он промерз до самых костей, так, что, казалось, они затрещат при малейшем движении. Костер погас, потому что он слишком боялся темноты и не мог поддерживать огонь. “И слава богу”, - подумал Стивен-взрослый. Ведь тогда он ничего не знал. Не знал, каково это - стоять на выжженной дотла земле на следующий день после лесного пожара, ощущая жар под ботинками и уколы летающего в воздухе горящего пепла. Не знал, каково это - видеть, как ветеран-пожарник без стеснения рыдает над детской застежкой от ремня. Не знал, как тускло светит солнце сквозь дым пожарища.
“И ты еще считаешь себя трусом!” - прошептала Флер в самое ухо. Она и при жизни ему это говорила… Стивен проснулся, весь дрожа после жары, обдававшей его во сне. Голова сползла с защитного целлофана и лежала на жесткой подушке из камня. Стивен выругал себя за то, что отдал девушке свой спальный мешок и не забрал его, когда уходил. Бессмысленный приступ благородства, желание доказать, что он не такой подонок, как она думает. Навыки лесного жителя подсказывали, что лежать без движения нельзя. Нужно шевелиться. Хотя больше всего ему хотелось свернуться в клубок и замереть.
Стивен осторожно приподнял голову - все нормально, ничего его не удерживало. Нашел лампу и зажег ее ледяными руками. Тусклый свет озарил картину наверху, которой раньше там не было - поросшие мхом стволы, высокий папоротник и белые, как жемчужинки, ягоды. Он с трудом вылез из подкладки от спального мешка и, не спуская со стены глаз, поднял лампу как можно выше. Солнечный свет позолотил верхушки секвой - а над ними виднелось облако, тоже отливавшее золотистым оттенком. Стивен положил на стену ладонь и оперся на нее всем телом, скорбя о потере, ненавидя людей, которые прогнали его из родной чащобы, и ненавидя себя за то, что позволил себя прогнать.
- Что вы со мной делаете, черт подери? - прошептал он, но не услышал ответа.
“Значит, снова сбежишь?” - спросил его голос Флер.
Стивен вздрогнул, резко отдернул ладонь и развернулся. Свет от лампы струился вдоль стены. Было тихо. Потирая саднящую ладонь, Стивен встал на колени и поставил лампу. “Значит, я снова сбегу? Но куда?” Обратно в пещеры, где его ждут не дождутся? Черта с два! Он останется здесь. В следующий раз он будет наготове, когда они появятся. Больше его врасплох не застанут.
Он сел, скрестив ноги, на целлофановую подстилку и уставился на стену.
“Свет! - подумал он. - Пожалуйста, свет!”
Ничего. Стивен с облегчением улыбнулся и откинулся назад. Его рука упала вниз, коснувшись краем ладони аргиллита, - и он застыл. Сразу вспомнилось, как что-то удерживало его, когда он пытался поднять голову в прошлый раз, и как его словно ужалило в ладонь… Он чуть было не отдернул руку, но заставил себя сдержаться. Сердце у него забилось сильнее.
“Свет!” - подумал он.
Свет!
И тут он закрыл глаза и представил стену, сквозь которую струится свет, словно сквозь мозаичные окна собора.
И свет пришел к нему.
37. Софи
Розамонда Колби появилась в лаборатории патологии после того, как погас свет. Мариан, Хэтэуэй, Морган и Софи играли в покер на рабочем столе при свете самодельной настенной лампы. Карты времен Второй мировой войны принадлежали Мариан. Как предположила Хэтэуэй, Мариан знала каждую вмятинку на этих картах; ей явно не составляло труда понять, что за расклад у кого на руках, и сражение за победу происходило в основном между Мариан и Морганом. Мариан научилась этому во время войны и отточила свою технику во время игр не на жизнь, а на смерть в доме престарелых, в то время как Морган был настоящей акулой картежной игры (латиноамериканец с невинной физиономией), который научился играть, извлекая уроки из своих побед и поражений. Хэтэуэй и Софи продули им такую сумму, какая вполне могла бы привлечь внимание Международного финансового фонда. Как выразился Морган, играть на гроши в покер высокого класса не имело никакого смысла.
Розамонда объявила о своем присутствии тихим восклицанием: “Боже мой!” Кое-как остриженные волосы, бесформенная одежда и невинный беззащитный взгляд делали ее похожей на беспризорного ребенка.
- Как чудесно! - сказала она, переступив порог. - Я знала, что у вас есть свет, но…
Они вмонтировали над рабочим столом пять стеклянных бутылок с отрезанными горлышками, обрамив их ободками, синтезированными кораблем, так что свет от горящего масла мерцал и струился вниз. Морган с Мариан обменялись взглядом, заключив таким образом перемирие, и положили карты на стол рубашками кверху.
- У нас в Эревоне ничего подобного нет. Они считают, что мы не должны изменять наше окружение. - Розамонда подняла руку и провела пальцем по ободку. Свет от лампы заиграл на четырех филигранных серебряных колечках, украшавших ее пальцы. - Я дизайнер по интерьеру. Я могла бы что-нибудь из них сделать… - Она глубоко вздохнула. - Но я не за этим сюда пришла. Я Розамонда Колби. Вы, наверное, знаете, - она искоса глянула на Софи, - что со мной случилось перед тем, как я покинула Землю… из-за чего я ее покинула… Но я…
- Вы - та самая молодая женщина, на которую, как утверждают, напал Стивен Купер, - сказала Мариан.
Розамонда Колби благодарно вздохнула, повернувшись к ней.
- Да. Он действительно на меня напал. Но это было не изнасилование. Я знаю… моя сестра сказала… Я просила ее не говорить. Она любит все драматизировать.
- Так чего же вы тогда хотите? - вмешалась Хэтэуэй. Розамонда посмотрела на Хэт, стоявшую с непримиримым видом в своей клетчатой рубашке.
- Я… Я хотела прийти к вам без Эйлиш и остальных… чтобы самой во всем разобраться. Это очень трудно сделать, когда все на тебя давят… - Она обвела их взглядом, остановив его на Моргане.
Он нервно кашлянул, явно не понимая, что же ему сказать.
- Вы пришли сюда в темноте? - спросил он.
- Да. - Розамонда тихо рассмеялась. - Вы думаете, я сумасшедшая? После того случая я была так напугана… почти парализована страхом. Хотя я не из тех, кого легко испугать. Я люблю ужастики, люблю триллеры… - Хэтэуэй закатила глаза, изображая крайнюю степень презрения. - Но, как ни странно, то, что я его увидела, мне помогло. Единственное, чего я безумно боялась, все-таки произошло. Хуже уже некуда. И… Я ведь даже не разглядела его как следует. Я давала полиции описание, но это словно была не я, а кто-то другой. Когда я думала о нем, он казался мне безликим злом. Я чувствовала, как он меня толкает… душит… но я не видела его лица. И тут вдруг увидела. Он всего лишь человек. - Она посмотрела по очереди на Моргана, Софи и Мариан, словно умоляя их понять ее. - Всего лишь человек, который так поразился, когда увидел меня… и в то же время почти обрадовался… словно я была для него таким же нескончаемым кошмаром, как и он для меня. Я могла бы поговорить с ним. Я так и сделала бы, если бы не Эйлиш и остальные…
- Значит, вы хотите поговорить со Стивеном? - сказала Хэтэузй, и голос ее, по контрасту с голосом Розамонды, прозвучал бесстрастно и резко.
Розамонда вздрогнула.
- Я знаю, что это звучит глупо и наивно… На Земле у меня никогда не было бы такой возможности. Но я просто хочу знать, зачем он это сделал.
- Боюсь, нам неизвестно, где он, - растерянно проговорил Морган. - Его не видели в лагере вот уже несколько дней.
- Но вы знали его! - воскликнула она, подняв глаза. - Мне сказали, что вы его знали…
- Я видела его, - ответила Софи. - Какое-то время он жил в нашем лагере. Хэтэуэй тоже встречалась с ним пару раз. - Розамонда бросила на Хэт быстрый взгляд и снова отвела глаза. - А Морган и Мариан, по-моему, вообще ни разу с ним не разговаривали.
Розамонда тихо вздохнула, потом выпрямилась и отвернулась, превратившись в силуэт на фоне залитой мерцающим светом стены.
- Тогда мне остается только ждать, пока его поймают. Она постояла еще минутку и ушла, потупив голову и путаясь в складках широкой юбки.
Хэтэуэй проводила ее мрачным взглядом.
- Зуб даю, она пришла не одна! - заявила девушка и крадучись пошла за Розамондой в темный и запутанный лабиринт массива.
Вскоре она вернулась, презрительно усмехаясь.
- Она села на камень и стала хныкать, пока кто-то не спросил ее, что случилось. Тогда она заявила, что хочет поговорить с Викторией. Короче, он повел ее к Виктории. Вот сучка! - от души выругалась Хэт.
Мариан положила руки на карты - покалеченную поверх здоровой.
- Любопытно. Должна признаться, я не уверена: то ли это искреннее, хотя и глупое, желание примириться с собой и со своим обидчиком, то ли искусно разыгранный спектакль с целью пробудить в нас жалость и выведать, где находится мистер Купер. И насколько на Розамонду влияют те, кто стоит у нее за спиной… - Она повернулась к Хэтэуэй. - Думаю, твоя осторожность оправданна. Остается только надеяться, что к тому времени, когда Стивен объявится, ответственные элементы в этом лагере победят. Так должно быть. Люди, которые бегают взад-вперед и выкрикивают лозунги, как правило, быстро выдыхаются. Кишка у них тонка для долгих дистанций. - Мариан взяла в руки карту, закрывая эту тему. - Еще разок, доктор Морган?
Утром к ним пришла Виктория. Вид у нее был усталый и несчастный.
- Розамонда Колби решила выдвинуть обвинение против Стивена Купера, - сказала она вместо приветствия.
Хэт, стоявшая к ней спиной и фильтровавшая химикаты, процедила:
- Сучка!
- Она предоставила нам всю необходимую информацию, и мы начали его искать. Поскольку объявлено официальное расследование, будьте готовы показать под присягой и при свидетелях, что вы действительно не знаете, где он. - Виктория помолчала немного и спросила: - Что скажешь, Хэтэуэй?
- Запросто! - не поворачиваясь, заявила Хэт. - Да я хоть на голову встану голышом и пропою американский гимн, если хотите.
- Должна ли я предупредить тебя об ответственности за дачу ложных показаний? - терпеливо проговорила Виктория.
- Надеюсь, это сделает законный адвокат Хэт, - ответил Морган.
Виктория смерила молодого ученого взглядом.
- Я не забыла о вашем требовании. И я не меньше вашего хочу защитить Хэт. В лагере бушуют страсти. Грядет первый судебный процесс в рамках нашей зарождающейся юридической системы. Но, к сожалению, поскольку преступление было совершено на Земле и все улики и архивные записи находятся там, очень многое будет зависеть от аргументов.
- Обе мисс Колби, без сомнения, это прекрасно осознают, - сказал Морган. - К нам вчера приходила младшая сестра и выразила желание поговорить с Купером.
- Она хочет “понять”! - саркастически заметила Хэт, повернувшись к Виктории.
Виктория задумалась, подыскивая слова.
- Подобное желание не так уж необычно для жертвы насилия. Я попрошу адвоката мисс Колби объяснить ей, что, если она не будет соблюдать установленную законом процедуру, она рискует восстановить судей против себя и они не смогут вынести справедливый приговор. Вопрос сейчас не только в том, признают Стивена Купера виновным или нет. Это будет суд над всем нашим обществом.
- Самые вопиющие судебные ошибки совершались тогда, когда правосудие оказывалось под влиянием политики, авантюризма или предубеждений, - заметила Мариан.
- Я понимаю, - сухо проговорила Виктория. - Я…
- Виктория! - На пороге появилась девочка-подросток, одна из гонцов Доминика. - Вы могли бы прийти? Дело срочное. И вам, Софи, тоже не помешало бы… Доминик говорит, вы с ними знакомы.
- А в чем дело?
- Женщины. Они не пускают скаутов в свою пещеру. Стоило им выйти из лабиринтов массива, как до них донеслись крики и пение. У входа в женский туннель толпились более дюжины скаутов в зеленых рубашках, трое военных из спецотряда, Арпад, Доминик и несколько других членов комитета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50