- Я мог бы сделать тебе большое одолжение и не объяснять ничего.
- Никаких одолжений - просто расскажи, в чем дело.
- О'кей, Дейв, - Тарджетт запнулся, пытаясь собраться с мыслями. - Ты
ведь слышал о пульсарах, квазарах, черных дырах, белых дырах, областях
искажений времени, так?
- Ну да.
- Но никогда не слышал о двиндларах [от англ. dwindle - сокращаться].
- Двиндларах? - Сердженор нахмурился. - Что-то не могу припомнить.
- Естественно. Я придумал название несколько минут назад. Это новый
термин для абсолютно неизвестного доныне астрономического явления.
- Какого же?
Губы Тарджетта дрогнули.
- Что напоминает тебе это название?
- Двиндлар? Ну, я могу предположить только одно...
- Именно! Я заподозрил это сегодня, когда Уэкоп упомянул о
пропорциональности скорости звезд в скоплении их расстоянию от центра.
Понимаешь, самые удаленные от центра звезды приближаются быстрее. А
значит...
- Но мы же и так знали, что находимся в сжимающемся скоплении, -
непонимающе пожал плечами Сердженор.
- Э! В это-то и дело, что мы там не находимся, - глаза Тарджетта
блеснули. - Я рад, что сумел понять - ведь идея звездного скопления,
впадающего в самого себя, была полным абсурдом.
- То есть, по-твоему, аппаратура Уэкопа неисправна? И здешние звезды
не стягиваются к центру?
- Не совсем так. Я говорю, что не имеет значения, откуда войти в
скопление, откуда проводить наблюдения. В любом случае, звезды движутся в
нашем направлении, причем наиболее удаленные движутся быстрее всех.
Сердженор непроизвольно напрягся.
- Майк, что это может значить?
- К несчастью, очень многое. Астрономия больших расстояний и раньше
знала такой эффект, только с обратным знаком. При измерении скорости
дальних галактик, как правило, оказывается, что наиболее отдаленные
удаляются быстрее, но вовсе не потому, что наблюдатель реально находится в
центе. Просто в расширяющейся вселенной центробежные силы единообразны, а
значит, чем дальше объект, тем быстрее он и удаляется.
- Это в расширяющейся вселенной, - медленно произнес Сердженор,
начиная что-то понимать. - А в нашем случае?
- А мы, Дейв, прыгнули как раз в центр сжимающегося пространства. Вот
почему множество солнц так плотно прижаты друг к другу. Пространство-то
сжимается! А вместе с ним, любимым, кажется, сжимаемся и мы...
Сердженор не сразу сумел овладеть собою. Левое веко непроизвольно
дернулось.
- Это же невозможно. В расширяющейся вселенной наши тела не
становятся больше, а даже если бы и становились, это ничего бы не
меняло...
Он умолк, натолкнувшись взглядом на грустную усмешку Тарджетта.
- Нет, дружище Дейви, мы сидим в совсем другой, гораздо худшей
заднице. Никто не хватал рычаг, никто не отбрасывал нас заодно со всем
космосом куда-то назад. Мы попросту оказались малюсеньким вкраплением,
типа алмаза в породе... или, скажем, пузырька в стекле, разве что пузырь
наш шириной всего лишь несколько десятков световых лет. А все, что есть в
нем, сжимается вместе с ним. Включая, разумеется, и нас.
- Но почему? Наши мерки тоже ведь сжимаются с такой же скоростью, что
и все вокруг, а значит...
- Все, кроме гравитонов, Дейв. Квант гравитации - это универсальная
постоянная. Даже здесь.
Сердженор прищурился.
- Но Уэкоп же сказал, что гравитон - увеличивающаяся переменная...
- Так только кажется. Из-за того, что мы становимся меньше. Именно
это довело до разлада все его навигационные блоки, а заодно и систему
управления.
Сердженор опустился в единственное кресло и откинул голову на высокое
изголовье.
- Если все это правда, значит, мы, по крайней мере, хоть что-то
начали понимать, не так ли? И теперь Уэкоп, обработав новые данные...
- Нет времени, Дейв.
Тарджетт, опрокинувшись на койку, уставился в потолок, помолчал - и
сообщил задумчиво, почти дружелюбно.
- Видишь ли, примерно через два часа мы все будем мертвы.

17
За дверью звонко шлепнуло, затем раздалось злобное восклицание
женщины и обиженный мужской шепот. Распахнув дверь, Сердженор увидел в
коридоре Билли Нарвика и Кристину Холмс, замерших в позе, не говорящей не
только о пылкой симпатии, но и об особом дружелюбии партнеров. Блузка
Кристины была наполовину разорвана, а лицо не выражало ничего кроме
страстного стремления стереть Билли в порошок. У Нарвика, пытающегося
зажать даме рот, под глазом быстро набухал синяк, а зубы плотоядно
оскалились.
- Оставь ее, парень, - приказал Сердженор. - Нехорошо насиловать
женщин против их воли...
- Совершенно верно, - не без ехидства добавила Кристина, методично
пиная Нарвика в голень, чего он, впрочем, казалось, и не собирался
замечать.
Когда Сердженор приблизился, намереваясь привести Нарвика в чувство,
тот внезапно приоткрыл глаза и оскал его сделался более-менее осмысленным.
- Уходи, Большой Дейв, - задыхаясь, произнес парень. - Я хочу ее, и я
должен ее поиметь...
Молодой нахал оказался на удивление цепок, и для того чтобы вызволить
женщину их его объятий, Сердженору пришлось не только повиснуть у него на
локте, но и самому повиснуть, едва не опустившись на колени. В результате
его лицо почти прижалось к лицу у Кристины, и он почувствовал, что ее губы
внезапно - и случайно! - коснулись его губ. И это продолжалось несколько
бесконечных секунд, пока руки Нарвика не ослабли.
- Дейв, Дейв! - Нарвик, уже почти не сопротивляясь, пытался шутить. -
Пойми, парень, я не трахался уже много лет...
Он вскрикнул и умолк, потому что Кристина, вывернувшись, наконец, из
захвата, мгновенно развернулась и изо всех сил врезала ему по губам.
Сердженор отпустил запястье Нарвика, давая ему возможность отступить по
искривленной стене коридора.
Прижав тыльную часть ладони к разбитым губам, Нарвик укоризненно
оглядел свидетеля и виновницу своего позора.
- Я понял! Я понял, ребятки! - Билли издал дрожащий смешок. - Но это
же только на два часа. Разве два маленьких часика имеют какое-то значение?
Всхлипывая, он побрел к трапу, пытаясь придать походке достоинство.
- Не стоило бить этого сосунка, - сказал Сердженор. - Он же себя не
помнит от страха...
- И значит, имеет полное право отвлекаться от тяжких дум, насилуя
подвернувшуюся женщину? - съязвила Кристина, застегивая блузку.
- Я не говорил этого.
Сердженор ощутил необъяснимое разочарование, смешанное с неясной
досадой - из-за того, что Крис осталась такой же, какой была, совсем не
изменилась, не хочет стать сутью, смыслом жизни или смерти. Ему казалось,
что за те два часа, которые им оставалось жить, члены команды должны были
проявить лучшие человеческие качества, прожить эти два часа так, как им
подсказывает их собственная совесть. Он и сам страстно желал сделать в
оставшееся время что-нибудь хорошее, но понимал, что в нем говорит
банальный страх смерти, что его подсознание - пытаясь отрицать очевидные
факты - воздвигает духовные близкие цели. Все же он ничего не мог с собой
поделать - он по-прежнему хотел, чтобы Кристина была бы такой, какой она
могла бы быть.
- Я иду к себе в комнату, - сказала она. - И на этот раз проверю,
чтобы дверь была заперта.
- Может быть, лучше позвать кого-нибудь?
Она покачала головой.
- Я думаю, это касается только меня.
- Конечно.
Сердженор старался придумать что-нибудь, чтобы не заканчивать
разговор на столь неприятной ноте, когда услышал, что внизу в
кают-компании поднялась суматоха, и внезапно снова чего-то испугался. Лишь
благодаря многолетней тренировке ему удалось быстро скатиться вниз по
трапу, ни за что не зацепившись. Часть экипажа, предпочитавшая напиваться
до беспамятства, разбрелась по углам кают-компании. Некоторые уже совсем
ничего не соображали, и те тупо уставились на в сторону металлической
аварийной лестницы, ведущей вниз на ангарную палубу.
Сердженор почти бегом приблизился к лестничному колодцу, наклонился
через перила и увидел тело Билли Нарвика, которое лежало на полу этажом
ниже. Шея Нарвика была неестественно искривлена, мертвенно-бледное лицо
смотрело вверх. Два тонких ручейка крови выползали из-под тела, извиваясь
как жуткие щупальца.
- Ей-Богу, он пытался полетать, - выдохнул кто-то из пьяных. -
Клянусь, он подумал, что может летать.
- Это хороший способ покончить с собой, - сказал еще кто-то, -
правда, я пока подожду.
Сердженор сбежал по лестнице и опустился на колени рядом с телом
Нарвика, уже зная, что тот мертв. Система искусственной тяжести
"Сарафанда" не придавала падающему телу ускорения, равного одному "же", но
удара о металлическую палубу оказалось достаточно, чтобы Нарвик свернул
шею. Сердженор огляделся по сторонам - на топографические модули в их
боксах, потом на людей, столпившихся наверху у лестничного колодца.
- Кто-нибудь поможет мне перенести его? - спросил он. - Он мертв.
- Не стоит, - ответил Барт Шиллинг. - Как бы то ни было, он не
надолго там останется.
Лица над перилами исчезли. Сердженор колебался, понимая, что Шиллинг,
в общем-то, прав, но ему страшно не хотелось, чтобы останки несчастного
человеческого существа лежали здесь, на полу ангара, как ветошь, которой
протирают машины. Он взял мертвого за запястья и потащил его волоком к
складскому помещению, встроенному в одну из массивных колонн, образующих
центральный позвоночник корабля. Лампы автоматически зажглись, когда он
открыл маленькую дверцу. На уровне пола там была намертво прикреплена
круглая пластина. Подойдя поближе, он различил тонкую сетку линий на
поверхности металла, отмечавших центр тяжести корабля и указывавших
величину гравитации в основных помещениях этой палубы. Сердженору казалось
сейчас, что внешний вид пластины соответствует мрачному смыслу
самоубийства. Он втащил тело на нее и вышел из помещения склада, тихо
прикрыв за собой дверь.
- Слушай меня, Уэкоп, - произнес в пустоту Сердженор.
- Я слушаю тебя, Дэвид.
Голос, как обычно, исходил отовсюду.
- Пару минут назад Билли Нарвик свалился с лестницы на ангарную
палубу. Я осмотрел его. Он мертв. Я отнес тело в склад инструментов там
же, на ангарной палубе, и я советую запереть эту дверь.
- Если ты хочешь этого, я не против.
Последовал едва различимый звук проскальзывающего в пазы засова,
которым управлял центральный процессор Уэкопа, расположенный высоко
наверху.
Сердженор вернулся по аварийной лестнице на жилую палубу и,
проигнорировав несколько предложений выпить, прошел через кают-компанию и
поднялся на этаж. Он обнаружил, что там на верхних ступеньках стоит
Кристина. Она курила сигарету, небрежно стряхивая пепел на пол, как бы
позируя пижонистому сельскому фотографу. И он почувствовал, как в нем
снова разгорается необъяснимый гнев.
- Ты все слышала? - спросил он, стараясь говорить спокойно.
- Большую часть.
Она невозмутимо взглянула на него сквозь ажурные кольца дыма.
- Тебе больше не придется беспокоиться о Билли Нарвике.
- Я не беспокоилась о нем и в прошлый раз.
- Молодец, - Сердженор проскользнул мимо нее, прошел в свою каюту и
запер дверь. Он бросился на кровать, и сразу же его рассудок захлестнуло
водоворотом бессознательных догадок.
Он знал, что последний рейс в конце концов наступает для каждого и
окажется ли он "рейсом джек-пот" или нет - лишь дело слепого случая. В
редкие минуты душевного недомогания он пытался предсказать, как может
повернуться его собственная судьба. Работа в Картографическом Управлении
предлагала возможность постигнуть самое себя или сыграть в азартную игру,
где ставкой может оказаться не больше и не меньше, чем собственная жизнь.
Он вспомнил странные механические поломки своего топографического модуля,
опасность подхватить экзотическую болезнь. Он иронически сравнил подобные
опасности с возможностью стать жертвой дорожного происшествия на Земле. Но
даже в ночном кошмаре, он не предвидел ТАКОГО.
После разговора с Майком Тарджеттом Сердженор покинул его и поплелся
к себе, чтобы наедине посоветоваться с Уэкопом. В церковном уединении
своей каюты он сел на кровать и попытался осмыслить то открытие, о котором
с тоской говорил Тарджетт. Сердженор сообщил обо всем Уэкопу и был
неприятно поражен тем, что компьютер уже успел сформулировать ряд
физических законов для перевернутого микрокосма. Законов пока было немного
из-за недостаточного количества информации, но третий из них был
совершенно невероятным. Он утверждал, что скорость сжатия любого тела в
двиндларе обратно пропорциональна его массе.
С практической точки зрения это означало, что средних размеров звезде
потребовалось бы множество миллионов лет для того, чтобы сжаться в точку,
но эта же судьба постигла бы тело размером с космический корабль меньше,
чем через день. Экспоненциальные уравнения, выведенные Уэкопом из
последовательных измерений здешних гравитонов, показывали, что в 21:37
"Сарафанд" и весь его экипаж прекратят существовать.
Сердженор уставился на потолок своей каюты и постарался постичь то,
что рассказал ему Уэкоп.
Часы на стене показывали 20:05. Это означало, что до конца осталось
примерно девяносто минут. Это также означало, по подсчетам Уэкопа, что
"Сарафанд" - в обычном пространстве-времени бывший восьмидесятиметровой
металлической пирамидой - уже уменьшился до размеров детской игрушки.
Предположение, что корабль сейчас не больше пресс-папье, почему-то
оскорбляло Сердженора, и он никак не мог поверить логическому выводу, что
его собственное тело уменьшилось пропорциональным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26